Не впадать в ступор: глава «Сопричастности» о том, как волонтерство меняет жизнь

32-летняя калининградка Александра Яковлева имеет два высших образования, работала журналистом и издала две книги, посвященные военным ветеранам. Сейчас Александра воспитывает 9-летнего сына, а все остальное время тратит на волонтерскую деятельность, которой занимается с 2010 года. Созданный ею центр социальной взаимопомощи «Сопричастность» за несколько лет из маленького клуба для молодых мам превратился в проект регионального масштаба. Волонтеры помогают многодетным семьям, одиноким пенсионерам, эмигрантам и другим людям, оказавшимся в трудной жизненной ситуации. О том, как сначала изменить свою жизнь, а потом помочь это сделать другим, и также о том, какие ужасы повседневности скрыты от глаз благополучного горожанина, Александра рассказала «Новому Калининграду».

Александре самой когда-то пришлось оказаться в трудной жизненной ситуации и даже голодать.

— Я в жизни сама очень хорошо вляпалась. Никогда не думала, что окажусь в такой ситуации. Хорошо зарабатывала в должности редактора и была уверена в себе. Все началось с того, что мы с моим молодым человеком решили родить ребенка.

Беременность протекала сложно — на третьем месяце меня положили в больницу, и до декрета я оттуда почти не выходила. Муж мой загулял в это время. Платили мне на работе ежемесячно 60% от официального оклада — что-то около 3,5 тысяч рублей. А у меня еще и жилье было съемное. Я в прямом смысле слова голодала.  

Однажды весь день проревела от того, что есть нечего, а муж пришел вечером домой пьяный и сказал: «Ложись спать. Сегодня нет ничего». Дошло до того, что на пруду поймала утку и две недели ее ела. Я плакала, когда ее ощипывала: для меня это было преступлением, но я была в безвыходном положении.

Очень страшно тогда было. Я — большой колобок, который ничего не может делать. Из-за осложнений даже ноги отказывали иногда. Ощущение беспомощности еще больше парализует. 

Рожала я уже одна — мужа выгнала. Сын родился с особенностями — там и аллергия, и сложности с психикой. Вот тут мне родные, конечно, очень помогали. Но они сами небогато жили — бабушка на пенсию учительскую в пять тысяч в то время, мама с доходом в 12 тысяч.

Самым знаковым моментом в своей жизни Александра считает день, когда к ней пришли на помощь незнакомые люди.

— Спустя полгода после родов отец ребенка покаялся, вернулся, и я простила, поверив, что он все осознал и изменился. Полтора года мы прожили, а потом у него опять начались пьянки-гулянки. И вот только тут я поняла, что даже ради ребенка я не хочу так жить. Я собралась и сообщила бабушке, что переезжаю к ней. Но где было взять деньги на найм машины, чтобы забрать мебель, технику, сковородки, детские вещи?

На тот момент я совершенно случайно занялась разведением африканских улиток. Сейчас это мой хлеб — мы с подругой в Москве держим небольшой магазинчик экзотических животных. Но тогда это все только начиналось. Я решила продать маточное поголовье своих улиток — деньги ушли на погашение долгов за аренду квартиры. Осталась одна самая крупная улитка, за которой приехал покупатель. Как только я увидела, что у него микроавтобус, то сразу предложила бартер: я ему отдаю улитку, а он мне перевозит вещи. 

После первой ходки мужчина предложил, чтобы в суматохе не забыть, улитку сразу в салон автомобиля отнести. Я без задней мысли отдала ему «зверя», но когда вышла следом, то ни его, ни микроавтобуса у подъезда уже не было. Телефон мужчины был выключен. 

Поняв, что меня обманули, я от обиды разрыдалась и выдала на форуме «Нового Калининграда» истеричную речь про бессовестность и жадность людей. Буквально через несколько минут мне позвонила незнакомая девушка по имени Валентина. Еще через полчаса она приехала ко мне и начала меня успокаивать. А вскоре в мою дверь зашли четверо крепких улыбающихся мужчин: «Мы — Чип и Дейл. Кого надо спасать?». Валя указала на коробки: «Вот это, это, это и это над вывозить». И вокруг меня началась движуха.

После этого у меня на душе как-то схлынуло. Не каждый человек, если входит в психологический ступор, может справиться самостоятельно — иногда его оттуда нужно выдергивать. Мне дали такой пинок, и я задумалась: «Что я со своей жизнью сделала?».

На создание собственного волонтерского проекта «Сопричастность» Александра потратила весь гонорар за написанную ею книгу.

— Вскоре нашла постоянную работу. Но пока я меняла должности на все более удачные и устраивала свою жизнь, то все равно продолжала переписываться на форуме, где у нас уже сформировался устойчивый костяк «неравнодушных». Мы помогали друг другу и всем, кто просил о помощи как могли: передавали вещи, оказывали бытовую и психологическую поддержку.

Вот и пришла в голову мне и моей приятельнице создать волонтерский проект. Мы назвали его «Перекресток», и у нас был даже свой сайт. Правда, в 2013 году мы разбежались из-за некоторых разногласий и проект потихоньку заглох, но идею я в себе сохранила.  

В 2014 году на региональном форуме я услышала о грядущем экономическом кризисе и поняла, что самое время создать свой волонтерский проект. На тот момент я как раз издала книгу и на гонорар в 60 тысяч рублей открыла «Сопричастность».

Ко мне присоединилась моя лучшая подруга Лена Кирпикова. Мы сняли подвальчик на улице Щедина: на себе перетащили туда какую-то мебель, сами что-то подремонтировали. Потом к нам потянулись другие люди. Сначала это был такой «клуб мамочек». Мы аккумулировали и раздавали детские вещи, устраивали для ребят какие-то мероприятия, а для взрослых — мастер-классы. 

Иногда задаюсь вопросом: почему кухню дома не поставила, а вот за это взялась? Не знаю. Наверное, потому что мой внутренний голос говорил: это надо мне, это надо людям, которые живут в Калининградской области. Я понимала, насколько мощно можно развить этот проект, но знала, что придется идти маленькими шажочками, и главное — с чего-то начать.

Мне захотелось как-то масштабно повлиять на население в регионе: чтобы мой ребенок рос в добром и понимающем обществе, чтобы вокруг было меньше насилия и жестокости. Каким бы ни казалось это для кого-то утопичным — это абсолютно реально. На это потребуются, может быть, десятилетия, но это все-таки реально.

Многие люди не понимают, что волонтерство — это не оплачиваемая работа, а деятельность на добровольных началах.

— К нам могут чиновники отправить семьи, которым они объективно не могут помочь. Просто люди (соседи, прохожие) могут позвонить и сообщить о проблемной семье. Обычно в таких случаях я говорю: а что вы сделали, чтобы разрешить эту ситуацию? А то звонит человек и говорит: «Я бабушку видел, она какая-то грустная там-то сидит. Вы же волонтеры — сбегайте, проверьте». Я говорю: «Почему вам стало ее жалко, но вы прошли мимо и ничего не предприняли? Почему мы сейчас должны все бросить и бежать? Ведь мы — такие же люди, как и вы — у нас тоже есть дети и работа». 

Я никому не клялась, что решила положить свою жизнь, чтобы спасти каких-то незнакомых мне людей. Я не хочу сейчас сказать, что от  какого-то большого своего желания могу в три часа ночи сорваться и поехать в Неман, потому что там мать-одиночку без ног с четырьмя детьми избил муж, ей нечего есть, и она сидит на улице. Или что я сейчас пойду с пятого этажа без лифта таскать шкаф для другой какой-нибудь семьи. Мне приходится. И на моем примере люди понимают, что в их силах тоже что-то сделать. Механизм начинает работать. А я, как Суворов, иду впереди, хоть и заработала варикоз и надорвала спину.

И при этом я — абсолютно счастливый человек. У меня в жизни есть близкие и понимающие меня люди, есть цель, и я могу помогать. Амбиции? Я уже доказала себе, что все могу. Мне не интересно показать всем себя — мне важно видеть результат своей работы. Мне не важно, как я буду выглядеть — меня часто видят в заношенной кофте и спортивных штанах, потому что мне предстоит тащить шкаф или мешки с цементом. Зато я знаю, что живу не зря.

Помогать взрослому человеку волонтеры будут, только если он сам хочет изменить свою жизнь.

— Мы не будем ехать к человеку домой, делать ему там ремонт и менять ему подгузники, если этот человек сам не захочет устроить свою жизнь. Мы готовы помогать человеку, только если он сам имеет стремление из непростой ситуации выбраться.

Если какой-то мамаше все равно, что завтра будет с ней и с ее ребенком, если ее полностью устраивает то, как она живет, то какое мы имеем право вмешиваться? Но мы не бросим в беде ребенка и всегда готовы дать взрослому второй шанс. 

Например, к нам обратилась, гражданка Украины — ее младшему ребенку было 5 месяцев, а дочь училась в старших классах. Она позвонила и сказала, что ее за долги выгоняют с детьми из съемной квартиры.

Через две недели мы нашли ей жилье, но спустя год она начала выпивать, а потом и вовсе стала деградировать и таскать домой каких-то мужчин. Закончилось тем, что девочка пришла в отдел опеки и сказала: «Заберите меня в детский дом». Ей отказали, потому что она не имеет российского гражданства. Пришлось девочке бросить 10-й класс, пойти работать, чтобы снять квартиру и поселиться отдельно от матери. И только после этого женщина осознала, что у нее реальные проблемы. Она сама пришла к нам в слезах: «Девочки, помогите, я не могу с этим справиться — мне нужна реабилитация». 

Взрослых пьющих людей практически никогда из этой ямы вытащить не удается. А вот детей из положения заложника в такой семье можно вырвать. За эти годы мы уже успели многих вырастить. И когда ты видишь, что этот ребенок получает образование, к чему-то стремится и чего-то добивается — это для нас является огромным стимулом.

Большинство неблагополучных родителей сами выросли в похожей семье или в приюте.

— В Калининградской области 22 муниципалитета, и в каждом из них в среднем есть по 800 детей, семьи которых по тем или иным причинам можно назвать неблагополучными. Если всех детей из всех неблагополучных семей отправлять в приюты, то мест просто не хватит. Нам нужно город создавать отдельный для этих детдомов! Поэтому с такими проблемными семьями проводится профилактика. Инспектор должен теперь постоянно находиться в этой семье и постоянно грозить пальцем. Потому что пока он там, то родители стоят по стойке смирно, но как только инспектор сделал два шага за порог — там начинается лалай-лалай. А ведь еще куча семей живут в маленьких поселках или на хуторах. Как туда регулярно ездить, если инспектор один и машина одна? Проблема не исчезла — она затерлась. 

Работы в маленьких муниципалитетах, а тем более в поселках, нет. Очень страшную вещь сейчас скажу: многие в деревне считают, выгодно иметь ребенка-инвалида. Потому что на него дают пособие по инвалидности, плюс зарплату маме за сидение с таким ребенком. Зачастую на эти деньги живут семьи с большим количеством детей. Я даже сталкивалась с ситуацией, когда мама усиленно на протяжении двух лет пыталась оформить своего абсолютно здорового ребенка как инвалида. И это при том, что ее уже на четверых детей лишали родительских прав. Все отцы детей в тюрьме — жить не на что.

Есть такие мамы среди малоимущих (я сейчас не беру в расчет благополучные семьи), которые рожают по семь детей. Эти люди живут чисто на инстинктах — есть, спать и размножаться. Дети в таких условиях появляются, потому что мама реализовывала свой биологический инстинкт. А потом она заявляет: «Деточку боженька дал, значит надо рожать». Эта деточка потом ползает голодна и считает, что пьяная, валяющаяся с очередным дальнобойщиком мать — это норма. И для ее мамы — это норма. Так из поколение в поколение и транслируется представление о семье. 

Сейчас немалая часть молодых мам, которым мы оказываем поддержку, — это дети, выросшие у родителей, которые были в такой же ситуации. То есть у них с младенчества заложена такая картина жизни. Они считают, что все обычные люди живут как они, а другим просто повезло изначально родиться в богатой семье. Только меньше чем у 20% получается сломать этот стереотип, но это очень хороший результат.

Дети из неблагополучных семей очень чувствуют предвзятое к ним отношение в обществе.

— Недавно у нас шел сбор новогодних подарков для детей. И мы впервые за четыре года столкнулись с вопросом: «А как узнать, члены этой семьи пьющие? Нам бы не хотелось алкоголикам помогать». Я им ответила: «Уважаемые дарители, этот ребенок не пьет и ведет абсолютно здоровый образ жизни». Дети ведь не виноваты, что родились в такой семье, но из-за своих родителей они становятся заклейменным для общества: «Ты — сын алкоголика. Пусть твои родители о тебе заботятся. О чем они думали, когда вас пять штук рожали?». Что в этот момент думает ребенок: «Я плохой. Я ненужный. Я никчемный. Я родился в такой семье, что лучше бы мне было не рождаться. Я виноват!».

Сейчас в обществе снова стал подниматься вопрос детских суицидов и агрессии. Отовсюду слышно: компьютерные игры виноваты, интернет виноват, власти виноваты. Да вы сами виноваты! Вы лишний раз на ребенка внимание не обратите, у которого проблемы. В его маленьком мире совершенно другие ценности: он может плакать из-за того, что ему раздавили единственную в его жизни машинку. Вы с высоты своего жизненного опыта прекрасно знаете, что страшно — это не когда у тебя игрушка сломалась, а когда тебе ногу отрезало поездом. Но для ребенка в этот момент страшно, что его обозвал одноклассник, что у него украли ручку — для него это трагедия.

Ребенок, который растет в неблагополучной семье, прекрасно осознает свою «ущербность» или как минимум отличие от других детей. И нередко возникает страх потерять то единственное, что имеешь — родителей-алкоголиков. Лежит мать пьяная и пытается что-то говорить, но даже глазами фокус свести не может. Она не может встать, у нее на голове взрыв на макаронной фабрике вперемешку с ветками и углем. Ты спрашиваешь у ее маленькой дочки: «Может, мы с тобой сейчас поедем в приют? Ты там немножечко поживешь, пока мама свои дела не наладит и не заберет тебя». Но девочка ни в какую — обнимет пьяную мать и будет ей из волос расческой ветки вычесывать. У ребенка ведь есть и биологические потребности в близости с матерью, и не важно для нее, что ест она раз в три дня. А мама завтра протрезвеет и даже приготовит что-то и немного приберется. Но потом снова напьется.

Александра уверена, что не каждый способен стать волонтером, но у всех есть возможность посильно помочь другим.

— Самые жуткие ощущения я испытала в интернате «Маленькая страна», где живут умственно отсталые дети. До этого мне казалось, что я уже все в этой жизни уже видела и меня уже ничто не сможет пронять и напугать. Я увидела ребеночка с гидроцефалией: у него был огромная голова, и он не мог двигаться, но при этом смотрел на меня такими чистыми и светлыми глазами… А рядом был ребенок, тело которого было неестественно изогнуто, как-будто его катком переехали (тоже последствия какого-то заболевания). Я подошла и улыбнулась ему, а он улыбнулся мне в ответ. В эту секунду мне хотелось провалиться под землю, умереть и никогда не знать, что такое в жизни происходит. Но однажды это приняв, переварив, ты уже можешь общаться с семьями, в которых произошла подобная трагедия, ты уже можешь подобрать слова, а не впадать в ступор при виде чужого горя. 

Большинство приходящих сюда не только в материальной, но и в моральной поддержке нуждаются. Мы никому не навязываем свои идеи и не предлагаем к нам присоединяться, не заставляем дарить нам что-то. Мы стараемся не собирать деньги. И больше всего помощи мы получаем от небогатых людей. 

Люди не всегда понимают, каким ресурсом они обладают. На помойку выбрасывается иногда очень хорошие, а иногда даже и новые вещи. Мы принимаем то, что людям уже может быть не нужно, но может пригодиться кому-то другому. Один начал делать ремонт, и у него там кусок обоев остался, у другого дети выросли — одежду не знают куда девать, а кому-то платье или джинсы просто надоели. Все эти вещи — огромная поддержка малообеспеченных семей.

Пока самая большая проблема для нас — отсутствие грузового транспорта. Чтобы организовать поездки с гуманитарной поддержкой в поселки, приходится платить за найм грузовой машины, поэтому сейчас мы мечтаем о собственном микроавтобусе. Мы очень многие семьи одеваем и снабжаем предметами быта в разных районах области. За год через нас проходят порядка 4 тысяч человек. Это и так сумасшедшая для нас цифра, но она все время увеличивается.

Текст — Екатерина Медведева, фото — Виталий Невар «Новый Калининград»

Нашли ошибку? Cообщить об ошибке можно, выделив ее и нажав Ctrl+Enter