Стали обращаться мужчины: калининградская общественница о бытовом насилии в пандемию

0

0

По данным общественных организаций, число сообщений о домашнем насилии в России во время пандемии выросло примерно в 2,5 раза. При этом зампредседателя думского комитета по вопросам семьи Оксана Пушкина отметила, что с введением ограничительных мер стало поступать больше жалоб на насилие не только от женщин, но и от пожилых людей. Парламентарии предложили ввести срочные дополнительные меры борьбы с домашней тиранией на изоляции. Президент общественной организации «Мир женщины» Оксана Прищепова рассказала «Новому Калининграду» о том, что как изменилась в регионе ситуация с бытовым насилием в период антикоронавирусных мер.

— В связи с антикоронавирусными мерами, конечно, резко увеличилось количество обращений в наш ресурсный центр для жертв бытового насилия. Раньше у нас обращения были в среднем раз-полтора в неделю. Сейчас у нас обращения поступают практически каждый день — звонят по телефону, пишут смс или еще как-то сообщают. Во-первых, думаю, что связано это прежде всего с тем, что пандемия — период накопления негативных эмоций. А все накопившееся надо куда-то выплескивать. Во-вторых, на фоне недавней волны интереса к проблеме домашнего насилия и нового закона появилось больше дополнительной информации о том, куда надо обращаться в кризисной ситуации. Все стали тему обсуждать и друг другу передавать контакты. То есть эта информация стала более доступна и женщины теперь знают, куда звонить.

Даже на психически здоровых людях, когда их надолго сажают в одно замкнутое пространство, это обстоятельство сказывается негативно. То есть в итоге мы получаем людей, так скажем, разбалансированных психологически.

Большинство людей думают, что в изоляции ты просто сидишь и телевизор смотришь или читаешь. Но есть большие семьи, где каждый — личность со своими проблемами. Получается, что людей засунули в это замкнутое пространство и надо как-то заново выстраивать отношения с мужем, ребенком, родителями. После самоизоляции людям надо какое-то время, чтобы войти в привычный рабочий режим и привести себя в нужное психологической состояние. То есть люди из самоизоляции выходят потерянные, как будто все это время в бомбоубежище провели или в тюрьме. А если в это пространство замкнутое помещают жертву и насильника, то положение становится катастрофическим.

Еще один аспект интересен: помимо женщин к нам стали обращаться по поводу домашнего насилия еще и мужчины. Это впервые в нашей практике за все годы работы в этой сфере. Так, обратился мужчина, который считает, что он тиран. И он боится, что сорвется на жене и своими действиями может разрушить семью. Здесь, конечно, работа сложная. Определить, абьюзер он или нет, непросто. Плюс с такими людьми должны работать мужчины-психологи, потому что на специалистов женского пола у них стоит триггер. Сейчас мы потихоньку начинаем с ним работать. Договариваемся с центром «Анна», с которым мы сотрудничаем, потому что у них есть направление по работе с абьюзерами и у них есть психологи-мужчины.

Другой обратившийся к нам мужчина говорил, что жена его не бьет, но «прессует», и ему плохо живется. Этот человек, как мы в итоге выяснили, — манипулятор. То есть он — жертва, которая имеет вторичную выгоду от того, что жалуется и его все жалеют. Он из этой роли не хочет выходить, потому что это еще и оправдание тому, что в жизни что-то не вышло и все это из-за того, что «такая жена досталась».

А еще к нам стали обращаться пожилые люди с жалобами на то, что их терроризируют дети, внуки или другие родственники. Раньше пожилые люди к нам обращались крайне редко, и, как правило, это были просто возрастные женщины. Здесь резко усугубилась тоже из-за введенного режима самоизоляции. Раньше кто-то из членов семьи уходил на работу или еще куда-то — и тогда пожилой человек немного расслаблялся: смотрел сериалы, каким-то своим хобби занимался. Но во время пандемии все находились дома, и у всех жизнь так скомкалась и спрессовалась, что у стариков уже отдушины нет. И начинают ежедневно происходить размолвки, растет напряжение. Тут как пружина, которую не расслабляешь — и она ломается. Старики в итоге обращаются к специалистам.

Один неочевидный отрицательный момент в истории с пандемией — у людей появилось много свободного времени, и они начали читать книги по психологии. И читают нередко народных психологов-популистов, которые советуют женщинам «взять судьбу в свои руки», «нести ответственность за все, что происходит в твоей жизни». Две женщины, с которыми я в последнее время общалась, реально начитались такого, и там такая каша в голове образовалась! Вот они в круге насилия, где люди созависимы, ведь не бывает тирана без жертвы и наоборот. Здесь такая структура проблемы, что выходить из нее надо только в определенный момент и по-другому, а не по принципу «помоги себе сам». А женщины начитались, что «все в их руках», и начинают претворять в жизнь советы, совершать какие-то действия, которые приводят к обратному эффекту. Ситуация ухудшается, а они в итоге начинают себя винить и оправдывают абьюзера. То есть они в этот круг насилия еще больше себя по спирали закручивают, а не решают свою проблему. 

Стыдно быть без мужа: Светлана Занегина о социальных штампах и домашнем насилии

Другую тенденцию я для себя отметила, которая меня, наоборот, порадовала: женщины стали солидарнее в том, что касается проблемы бытового насилия. То есть если они со стороны видят, что кто-то оказался в неприятной ситуации, то стараются помочь, объединиться как-то. Раньше такого не было, но потихоньку это набирает обороты. У нас в регионе, по сути, только один кризисный центр, где можно остановиться женщине, — это центр в Пионерском. Поэтому если она выбежала ночью на улицу в Калининграде, то куда ей идти? Только к друзьям или соседям.

Тираны не стали более жестокими, они стали более изворотливыми. Они находят новые способы, а уже не из разряда «избил — пошла на три буквы». Абьюзеры уже оказывают такое давление, чтобы это их в обратную сторону не зацепило. Этот маленький мир в одной квартире становится жестче, ведь агрессору надо как-то реализовывать свой негатив. Поэтому меры в виде самоизоляции — это ужасно для жертв домашнего насилия. И тиранам стало сложнее справляться со своими проблемами, и жертвам стало невозможно усмирять партнеров.

Как это ни странно звучит, но в таких условиях мы жертвам советуем не нарываться. То есть женщина должна сделать все, чтобы себя обезопасить в этот период. В первую очередь найти «свой уголок» — некий такой уголок безопасности (пусть это будет какая-то часть комнаты). Как-то надо пытаться стабилизировать положение, сгладить накал — вплоть до того, чтобы она чай успокаивающий заваривала партнеру, валерьянку добавляла. Надо, чтобы в эмоциональном плане абьюзер хоть немного успокаивался. То есть надо сделать все, чтобы повышенная агрессия в период пандемии снизилась и женщина могла сберечь свою жизнь.

Общий подход правоохранительных органов к проблеме с бытовым насилием не изменился в пандемию. У нас есть законы, которыми полицейские руководствуются. Одно дело, что участковый может чисто по-человечески понимать все, но есть же еще его начальство, которое не знает всех нюансов и по-прежнему считает «это же баба — она завтра придет и заберет заявление». Мы сейчас общаемся с кризисными центрами по этой проблеме, чтобы совместно выработать какие-то рекомендации именно по режиму самоизоляции.

Но и в целом здесь работы, конечно, еще очень много для общественников. Мы собирались всеми «женскими» организациями и гражданскими активистами, которые занимаются профилактикой бытового насилия, и решили создать некую ассоциацию — она нужна, чтобы нам было легче взаимодействовать между собой. Обратились к губернатору о необходимости создать новый кризисный центр в Калининграде. 

 Текст — Екатерина Медведева, фото — Виталий Невар / Новый Калининград

Нашли ошибку? Cообщить об ошибке можно, выделив ее и нажав Ctrl+Enter