Для литераторов настали непростые времена

Сегодня для писателей … впрочем, не будем произносить таких громких слов в нынешнем контексте, скажем так – для людей, занимающихся или пытающихся заниматься литературой, настали непростые времена. Литератор должен быть не только фабрикой по производству текстов, но еще и пиар-отделом этой самой фабрики. У кого-то эти пиар-отделы работают из рук вон плохо, так, что впору всех увольнять, хотя продукция очень даже ничего. Кто-то добился невероятного – все производство работает как часы, причем хорошие и недешевые. А бывает и совсем грустно – продукция, мягко говоря, никакая, зато в отделе по раскрутке сидят просто маги, чародеи какие-то. Последний случай, на мой взгляд ,– это наш уважаемый «земляк» Евгений Гришковец.

Совсем недавно бывший сотрудник КГБ по фамилии Луговой на своей пресс-конференции по поводу отравления в Лондоне британского шпиона Литвиненко заявил, что последний, в целях вербовки, передал ему роман Евгения Гришковца «Рубашка», которую планировалось использовать для шифровки сообщений, как в старых (и, кажется, очень старых!) шпионских боевиках. Вся эта история, учитывая сомнительные личности фигурантов, была бы похожа на скверный анекдот с бородой шахида, если бы не одно обстоятельство – тиражи этой самой «Рубашки» обещают вырасти, а в ряде стран уже поднят вопрос о ее переиздании.

Мне на самом деле неинтересно, совпадение ли это или менеджеры Гришковца заплатили за подобную рекламу, как об этом пишут в Интернете. Но огорчает в этой связи вот что – один бывший контрразведчик в интервью заметил, что радуется за коллег: они, по его словам, начали читать достойную литературу. И вот тут меня берет искреннее недоумение: чему этот парень радуется-то?

Три года назад, на волне всеобщего журналистского «снимания шляп» (многие калининградские журналисты очень любят Гришковца, поскольку для освещения его творческой деятельности им не нужны ни какие-то особые познания в сфере современной литературы, ни художественный вкус) перед только что вышедшим романом «Рубашка», я, вняв советам знакомых, да и просто, чтобы быть немного «в теме», взял у приятельницы этот роман и принялся внимательным образом его читать. Скоро я стал читать его невнимательным образом, поскольку по-другому уже не получалось, и даже всерьез подумывал, не бросить ли это безнадежное дело на полпути. Но поскольку, как правило, дочитываю книгу до конца, то и с этой тягомотиной я справился. Бросить ее читать меня сначала подталкивал, по моему мнению, запредельно дурной стиль, жуткие выраженьица типа: «Слава Богу, что я не сказал то, что тут же чуть не выпало у меня изо рта, потому что я чуть не ляпнул…»

Затем появилась неприязнь к главным героям, точнее к жалким попыткам автора придать этим «героям» хоть какие-то человеческие черты. Судите сами. Главный герой, который всю дорогу мучается из-за волосков, которые ему насыпали за шиворот в парикмахерской, но при этом видящий радужные сны об абстрактной войне, на которой он, конечно, герой-офицер с сигарой и флягой вискаря, эдакий Хемингуэй кемеровского розлива. Анемичная героиня – такое ощущение, будто она весь роман к читателю стоит затылком, и хотя они с главным героем даже еще не легли в постель, но разговаривает она так, будто ее заранее мутит от подобной «завидной» перспективы. Идиотический дружок главного героя, неизменно вызывающий симпатию у калининградских читательниц, только начавших справляться с проблемами полового созревания, причем эта симпатия в 90 из 100 случаев зиждется на том, что этот кадр – бизнесмен и живет в Калининграде, поэтому барышни верят, что они и себе подцепят подобного дурачка.

Сюжет тоже не радовал – вялая криминальная интрига, сводящаяся к тому, что за главным героем ездит престарелый воздыхатель героини, заливающий слезами приборную доску своего «мерса». Герой не боится его – еще бы, на каждом шагу ему попадаются разные душевные люди, высосанные автором из доброго десятка пальцев, наподобие таксиста, который слушает в салоне автомобиля джаз, утверждая, что это «музыка для тех, кто отлюбил» (это как же нужно ни черта не понимать в джазе, чтобы делать такие пошловатые утверждения!), и дарит герою на прощание шелковый шейный платок, чтобы шею не терло (еще более пошлый жест). Такое ощущение, будто самому автору эти волоски за шиворотом смертельно надоели, и он решил от них таким нехитрым образом избавиться. И правильно, а как иначе, просто махнуть на такую ерунду рукой не получается, у героя слишком тонкая душевная организация.

Да, что касается пиара, то здесь у Евгения Валерьевича все хорошо. Даже если он только собирается что-то сделать, например, податься на какую-то литературную премию, то об этом уже пишут в газетах, дескать, Гришковец замахнулся на то-то и на то-то. Он – любимый гость на страницах глянцевых журналов, которые пишут «про людей и их деньги», где демонстрирует модную оправу очков, элегантную небритость, настолько элегантную, что ее уже невозможно воспринимать как небритость, белые одежды и босые ноги. На ТВ он поет одну и ту же песню, которую мы хорошо знаем по действительно классному, хотя и удручающе неглубокому спектаклю «Как я съел собаку», о том, что вот ты проснулся зимним утром, а там дворники скалывают лед, и вот как же это ужасно, думаешь ты, и так далее в том уже духе который год уже.

Замечательный писатель Захар Прилепин, автор романов «Паталогии» и «Санькя», в интервью «Огоньку» как-то обмолвился, что Гришковец «артист… прекрасный, а писатель – никакой». С этим, к неудовольствию тех, кто гордится своим земляком, рассказавшим нам, отчего «настроение твое улучшилось», трудно поспорить. Поэтому финал истории с полонием оказывается таким вот, увы, анекдотичным: отравленный в Лондоне человек при жизни был неудачливым предателем Родины, и столь же неудачливым шпионом. И даже книги хорошей для своей подрывной деятельности он выбрать не смог.

Нашли ошибку? Cообщить об ошибке можно, выделив ее и нажав Ctrl+Enter

[x]


Источник: Калининградская Правда

Полулегальные методы

Замглавреда «НК» Вадим Хлебников о том, почему власти скрывают от горожан свои планы по застройке.