Между ямой и Китаем: как «янтарщики» на площади Василевского митинговали

Однако, как отмечает сотрудник мэрии Станислав Мерзляков, из-за«форс-мажора» и ради «безопасности граждан» митинг сегодня оказался вне закона. Сажающий в это время цветочки на другом конце города Александр Ярошук тоже отказывается проследить причинно-следственную связь между янтарем и лопнувшими трубами. «Вчера там прорыв был, как мне докладывали, поэтому ведутся работы, — заявляет городской глава журналистам. — Просто им было предложено в другой день провести это мероприятие, потому что там ставятся вопросы, которые действительно надо обсуждать, они есть, наверное. Но здесь в соответствии как бы с законом вот такая ситуация возникла, просто надо перенести на другой день и провести мероприятие».

На краю огромной ямы, философски поглядывая то на импровизированную сцену, то на раскуроченную тротуарную плитку, действительно сидят пять рабочих. «Я хозяин — ты батрак, я начальник, ты — дурак. И со мной янтарный бизнес здесь не выживет никак», — звучат со сцены смелые вариации на тему популярного газмановского шлягера. Народ начинает слегка пританцовывать, попутно разворачивая транспаранты с надписями:«Хватит кошмарить янтарщиков» и «Нам — янтарь, стране — налоги».

Уголок одного из плакатов держит глава Янтарного Людмила Коточигова. «У нас люди остаются без работы, — объясняет чиновница свое появление в толпе протестующих. — Им просто не дают янтаря! В Янтарном городском округе 360 человек работают на комбинате и примерно столько же — это частные предприятия и предприниматели. Для нашего городского округа, где 6 тысяч население, 600 человек если останется без работы — это катастрофа! У них же семьи! Может быть, в городе и не хотят замечать, а мы за своих переживаем! Поэтому мы сегодня здесь!»

«Твой родной янтарный край скоро выкупит Китай», — доносится тем временем со сцены. В толпе, между тем, веселья все меньше, напряжение растет. «Мы не получаем сырье уже третий месяц, — откровенничает молодой человек по имени Юрий, наотрез отказавшийся назвать свою фамилию. — Были обещания, только что звонили мы на комбинат, третий месяц никто трубки не берет. Говорят, что мы все фикция и перекупщики. Какая фикция? У меня работало 7 человек, в данный момент — трое, пятерых я уволил. Я скупаю камень у нелегальных „копщиков“, потому что мне надо жить, у меня двое детей. Дети маленькие, хотят есть. Ну и куда мне теперь — воровать идти?»

В это время на сцене появляются глава регионального минпрома Дмитрий Чемакин и директор «Янтарного комбината» Михаил Зацепин. Правда, не «вживую». На большом экране организаторы акции демонстрируют записи их интервью. Толпа возмущенно гудит.

Оказывается, что жалобами на сырьевые проблемы с миром готовы поделиться не только мелкие предприятия. «Сейчас я вынужден, как и многие другие, сокращаться. У меня простаивает оборудование, у меня нет сырья, — говорит генеральный директор компании „Русский янтарь“ Сергей Зайцев. — Был промежуток времени, когда каждый месяц давали янтарь — по 100 килограммов на фирму. У меня работают 100 человек. 100 человек — это 1 килограмм в месяц на каждого. Это смешно! Последние 2 месяца я не получаю янтаря вообще». Со сцены неожиданным рефреном на утренние садовые экзерсисы градоначальника звучит неувядающий хит «Городские цветы».

После слово берет исполнительный директор «Янтарного союза» Ольга Глинская. Она заявляет, что утром на «Янтарном комбинате» собрались «приближенные» к солнечному камню фирмы. Они, по мнению «янтарщиков», сырье получат. Остальные — нет. «Очень мало кто в этот список попал, несколько компаний, их не больше пяти. А остальные получают сырье разово. В августе будет ровно год, как мы подняли эту проблему. И что поменялось? Сбытовой политики грамотной нет, янтарь тоннами уходит. Сначала в Москву, потом — в Китай. Сейчас большой выброс янтаря произошел в Китае, соответственно, это будет влиять на цену готовых изделий на мировом рынке!»

Глинская также сетует на «прессинг», который постоянно чувствует «янтарная оппозиция». «Мы написали письмо президенту, и после этого прессингуют лидеров союза, пытаются разбить янтарщиков на каких-то „своих“ и „чужих“. Мы не видим от местных властей поддержки! Почему они молчат?» — возмущается женщина. И отмечает, что за минувший год положение мелких компаний только ухудшилось. «Комбинат ведет такую политику, что люди боятся, вы понимаете? Скажешь что-то — не получишь! Людей травят, травят постоянно! Нам даже сейчас митинг не дали толком провести. Вот даже то, что мы сейчас делаем, — нас уже за это ждет наказание. Нам уже это сказали», — добавляет Глинская.

Активисты тем временем начинают складывать под сценой огромные белые мешки. На каждом — надпись «+4 от Зацепина» — намек на мелкую фракцию, которую якобы дают переработчикам на комбинате, отказывая в более крупном янтаре. Мешки на поверку оказываются набиты поролоновыми шариками.

Отдельно от всех, прячась от палящего солнца под огромными зонтиками, сидит группа активно жестикулирующих людей. «Они все глухие», — поясняет предприниматель Павел Астапенко. Выясняется, что на его предприятии все работники — инвалиды по слуху. Среди которых и дочь Павла Екатерина. «У меня один-единственный вопрос: „Что мне сделать, чтобы мне дали сырье?“. Вот так вот. На этот вопрос нет ответа!» — говорит бизнесмен.

Через сурдопереводчика журналисты пытаются поговорить с самими слабослышащими ювелирами. Однако молодые люди явно стесняются внимания прессы. «Можно я за них? Я мама Кати Астапенко, — включается в диалог пожилая женщина. — Но тут еще мои ученики. Я 30 лет отработала в интернате для слабослышащих. Мы 4 года глухих ребят обучали в художественно-промышленном лицее, на художников лаковой миниатюры. Папа наш передал свое ремесло, обучил ювелирке. Моя дочь — член Союза художников России! Государство о них не думает, поэтому мы с мужем организовали этот бизнес для нашей семьи. А потому, когда у моих выпускников начались проблемы с трудоустройством, мы начали их к себе брать. Мы готовы еще взять ребят с этого лицея, у нас для этого все есть!».

Себя Татьяна Астапенко называет «вечным волонтером» семейного бизнеса и говорит, что сырья ребятам осталось — максимум на месяц работы. «У нас на предприятии 90% инвалидов, а мы никакими льготами не пользуемся, мы платим налоги! Нам ничего не надо, оборудование свое, руки свои, мастера свои, даже сурдопереводчик свой! Мы не просим рыбу, мы просим удочку. А рыбу мы наловим сами!» — заключает она. «Я хочу, чтобы слышащие люди нас услышали и дали работу», — наконец решается поговорить с журналистами Екатерина Астапенко. Естественно, через переводчика.

Медленно семейно-дружеский подряд Астапенко начинает двигаться к выходу с площади. Его примеру следуют и журналисты «Нового Калининграда.Ru». В это время на краю огромной ямы одинокий рабочий читает газету — одну из тех, что раздавали участники митинга.

Текст — Алла СУМАРОКОВА, фото — Виталий НЕВАР

Нашли ошибку? Cообщить об ошибке можно, выделив ее и нажав Ctrl+Enter

Текст: Оксана Майтакова