Умер на руках у мамы: семья, потерявшая ребенка, ищет правды

Сын Виктории и Сергея Распертовых Максим умер спустя два месяца после рождения. Мальчик появился на свет с серьезными нарушениями — у Виктории во время родов произошел анафилактический шок. Молодая пара пытается установить все обстоятельства трагедии и предотвратить повторение подобного в будущем у других семей.

«Давление на ноль»

Сергей работает оператором-контролёром на парковке, Виктория — продавцом в магазине. К созданию семьи и будущим детям они подходили ответственно: поженились пять лет назад, построили в садовом обществе своими руками дом — кухня, комната и детская. Хотели несколько детей, появление первенца планировали и ждали его с нетерпением.

Как следует из медицинских документов, обменной карты и истории родов, беременность у 25-летней Виктории протекала хорошо, анализы были в норме, противопоказаний для родов не было. По заключению УЗИ предварительная дата родов была назначена на 15 апреля 2015 года, Вику положили на предродовую подготовку в роддом № 4. Рожать она собиралась бесплатно — слышала хорошие отзывы об этом медучреждении. В течение нескольких дней перед родами ее осматривали врачи.

20 апреля Виктории дали таблетку «Мифепристона», стимулирующего роды, и к вечеру начались схватки. На фоне схваток молодой женщине поставили капельницу «Гинипрала» и сделали укол «Но-шпы» с «Димедролом», который схватки ослабил.

«На утро 21 апреля меня осматривало сразу три врача: лечащий врач Ольга Ковалец, завотделением Елена Белая и врач Любовь Мороз. В 10:30 мне дали вторую таблетку „Мифепристона“. К обеду поставили повторно капельницу с „Гинипралом“», — рассказала Виктория. К вечеру сделали КТГ (кардиотокография отслеживает сердцебиение ребенка — прим. «Нового Калининграда.Ru»), которая показала, что малыш чувствует себя хорошо.

«Примерно в 20:30 21 апреля начались активные схватки. После осмотра дежурным врачом меня перевели в родовое отделение, — рассказала Виктория. — В родовом отделении подключили к аппарату КТГ. Через пару минут, примерно в 22:10 акушерка сделала укол внутримышечно — „Но-шпу“ с „Анальгином“ для обезболивания. Врач, потрогав матку, сказала: „Матка хорошая, стимулировать не будем“. После чего я начала задыхаться, повернулась на бок, держась за живот. Врачи, подумав, что меня тошнит, поставили мне „утку“. Мне измерили давление. Последние слова, которые я помню: „Давление на ноль“».

Виктория очнулась через какое-то время в реанимации. Врачи стали интересоваться её состоянием. На вопрос, что произошло, они ответили, что у неё произошёл анафилактический шок, вызванный аллергической реакцией на введённый ей препарат, а ребёнок находится в тяжёлом состоянии в Перинатальном центре. При этом позже выяснилось, что врачи так и не поняли, какой именно препарат вызвал аллергию — сначала речь шла об «Анальгине», затем — уже о «Но-шпе».

Сергей рассказал, что узнал о трагедии утром 22 апреля. Доктора из роддома № 4 сообщили ему, что Викторию чудом удалось спасти, ей сделали экстренную операцию кесарева сечения, ребенок в реанимации. «Педиатр роддома сообщила, что наш сын появился на свет без признаков живорождения, единственный признак жизни — слабая пульсация пуповины, — вспоминает Сергей. — Мне рассказали, что после операции в роддом вызвали бригаду реаниматологов из Перинатального центра, которая прибыла в течение 10 минут. Услышав это, я сразу поехал в Перинатальный центр, но там мне никакой информации не дали, сказав лишь только, что ведутся работы, и чтобы я подходил к 12:30. Для меня эти часы ожидания были самыми долгими и мучительными в моей жизни».

Когда отца, наконец, пустили к сыну, он увидел, что малыш опутан проводами, подключен к аппарату искусственного дыхания, у мальчика были судороги. «Врач отделения реанимации сообщил мне, что наш малыш находится в критическом состоянии и шансы на жизнь у него 0,01%, а если выживет, то останется инвалидом», — рассказал Сергей.

При поступлении в Перинатальный центр у малыша, которого Виктория с Сергеем, как и планировали, назвали Максимом, диагностировали огромный букет заболеваний и нарушений: крайне тяжелое состояние, обусловленное перенесенной асфиксией, постреанимационной болезнью, кардиогенным, гиповолемическим шоком. Ему поставили адинамию, атонию, арефлексию, отсутствие фотореакции на свет. Мальчик впал в кому, с аппарата искусственной вентиляции легких его сняли через 10 дней, но состояние его оставалось тяжелым, расценивалось как «вегетативный статус».

«После того, как я побывал у нашего сына, я направился за разъяснениями к главному врачу родильного дома Альвине Беспалко. Она рассказала, что у моей супруги случился „анафилактический шок“, вызванный введением препарата „Но-шпа“с „Анальгином“, который они вводят абсолютно всем роженицам, и подобной реакции они не ожидали и не были готовы, но сделали всё необходимое, чтобы спасти жизнь матери», — рассказал Сергей. При этом он отметил, что раньше аллергии на «Анальгин» у его жены никогда не было. «Я также спросил, все ли в порядке с Викой, меня заверили, что да», — вспоминает Сергей.

«Однако спустя шесть дней после операции замглавврача Елена Белая зашла в палату к Виктории, где она лежала одна, и сообщила ей страшную новость: в ходе родов ей удалили матку, и она больше никогда не сможет иметь детей. Оставив Викторию в палате на четвертом этаже один на один со своим горем, она удалилась по своим делам. Я узнал о трагедии только после звонка Вики. Она была в истерике и просила срочно приехать. Я зашёл к ней в палату и увидел, что она сидит на полу у открытого окна на четвертом этаже в полном одиночестве вся в слезах», — рассказал Сергей.

На вопрос мужа, что случилось, Вика не смогла ничего ответить, была в истерике. Сергей позвал медсестру, попросил дать супруге успокоительное, и только после этого она смогла рассказать о случившемся. «Руководство роддома скрывало от нашей семьи этот факт и сообщило, когда Виктория находилась одна без поддержки родных, едва отойдя от операции», — говорит Сергей.

В это время малыша Вики и Сергея перевели в Детскую областную больницу, где ему поставили диагноз «органическое поражение головного мозга гипоксически-ишемического генеза, спастический тетрапарез, формирующиеся энцефаломаляци, микроцефалия, судорожный синдром». В диагнозе говорилось о тяжелой асфиксии при рождении — это удушье, связанное с тем, что ребенок при родах некоторое время не мог дышать. Однако сколько это продолжалось и что послужило тому причиной, родители до сих пор выяснить не смогли.

Сергей оббивал все пороги, пытаясь выбить квоту на перевод сына в федеральный медицинский центр, писал в правительство области, президенту и в другие инстанции. Из аппарата уполномоченного по правам ребёнка пришёл ответ, что эта ситуация не находится в компетенции детского омбудсмена, молодым родителям предложили обратиться в минздрав.

В июне между Детской областной больницей и федеральным центром был организован телемост, итогом которого стал отказ в переводе малыша в Москву — столичные медики заявили, что помочь ему не смогут. А 29 июня мальчик умер в больнице на руках у матери. Его кроватка в доме, построенном Сергеем и Викторией, так и осталась пуста.

Ищут справедливости

Все три месяца после трагедии, которая произошла с молодой семьей, Сергей ищет правды — пытается понять, что же произошло с его женой, малышом и есть ли в этом вина медиков. Сергей утверждает, что сразу же запросил в роддоме историю родов супруги и обменную карту, но ему не выдавали их продолжительное время. Когда выдали, в истории родов уже почему-то не было информации о том, что Виктории кололи «Анальгин».

«Раньше нам постоянно говорили, что аллергическая реакция была на „Анальгин“. Поэтому мы даже специально сдали в частной клинике анализ, который показал, что аллергии у Вики на этот препарат нет. И уже после этого мы увидели, что в медицинской документации об „Анальгине“ ничего нет. Есть информация, что ей кололи „Но-шпу“, и вероятно анафилактический шок вызвала именно она. „Анальгин“ же упоминается только в отчёте доктора-реаниматолога, который спасал жизнь Виктории после того, как медики поняли, что у нее развивается анафилактический шок. Больше нигде. Поэтому у нас есть основания полагать, что история родов была переписана, в неё вносились изменения, — говорит Сергей. — В акте, который мы потом получили из минздрава, тоже много непонятного — нет информации про укол и про капельницу, изменено время приёма малыша в Региональный перинатальный центр».

Молодой человек написал заявление в Следственный комитет, прокуратуру с просьбой возбудить уголовное дело. Но дело не возбуждено, опрос врачей результата не дал, судебная медицинская экспертиза не проведена. До сих пор остается невыясненным, какой именно препарат вызвал такую реакцию у Виктории. «И если они колют этот препарат всем роженицам, как они говорят, нет ли вероятности, что подобная трагедия повторится с другой семьей?» — отметил Сергей.

Не так давно областной минздрав выдал им на руки акт «по разбору случая оказания медпомощи» его супруге. Причем Сергею акт на руки сначала выдавать не хотели — утверждали, что получить его может только Виктория. Потом уже была организована встреча в кабинете министра здравоохранения. «Но никаких соболезнований никто не принёс. Я услышал их только от главврача Детской областной больницы, когда наш малыш умер», — рассказывает он.

В комиссию минздрава, разбиравшую случай с Викторией, вошли замминистра здравоохранения региона Татьяна Николаева, начальник отдела минздрава Калининградской области Ирина Черкес, главврач областного роддома — главный акушер-гинеколог области Юрий Авакьян, замглавврача Перинатального центра Галина Шумейко, завродильным отделением Перинатального центра Елена Мартынова, замглавврача по педиатрической помощи Перинатального центра Анвар Сафаров.

Акт специальной комиссии минздрава выявил в основном незначительные дефекты в оказании медицинской помощи — когда она наблюдалась в консультации, у Виктории зафиксировали анемию, поэтому терапевт должен был осматривать её чаще, не проводились дополнительные обследования кардиолога и гастроэнтеролога. В роддоме должны были чаще контролировать вес будущей матери, перед назначением стимулирующих препаратов — провести допплерометрию (разновидность УЗИ). Также комиссия посчитала, что введение «Но-Шпы» с началом родовой деятельности было нецелесообразно. Что же касается удаления матки, эта операция признана оправданной.

Не так давно пришел ответ из Росздравнадзора, который проводил свою проверку. Федеральное ведомство также выявило незначительные нарушения — в основном, формальные: в обменной карте не было сведений о флюорографии, родовом сертификате, не был созван консилиум врачей. Кроме того, как полагают в Росздравнадзоре, у Виктории не было показаний к естественным родам.

«Из истории родов, представленной к проверке медучреждением, следует, что в нарушение требований письма Министерства здравоохранения РФ от 13.03.2008 года Вам не выполнено кесарево сечение по комбинированным показаниям, которые являются совокупностью нескольких осложнений беременности и родов, каждое из которых в отдельности не служит для производства КС, но вместе они создают реальную угрозу для жизни плода в случае разрешения через естественные родовые пути, — говорится в ответе за подписью главы регионального управления Росздравнадзора Аллы Великой. — В нарушение нескольких пунктов ФЗ „Об основах здоровья граждан“ в связи с тяжестью состояния Вам не созван консилиум врачей для установления состояния здоровья пациента, диагноза, определения прогноза и тактики медицинского обследования и лечения».

По итогам проверки Росздравнадзор выдал роддому предписание об устранении нарушений, материалы проверки переданы в следственный отдел Центрального района и в региональный минздрав. «Но у нас возникают вопросы. Что сделает роддом, чтобы эти нарушения устранить? Вернет жизнь нашему ребенку? Вырастит новую матку для Вики, чтобы мы могли иметь детей?» — говорит Сергей.

Вопросы у родителей всё равно остаются. Не понятно, когда именно медики поняли, что у Виктории началась аллергическая реакция, и понимали ли они это в принципе. Была ли у них возможность действовать оперативнее, чтобы предотвратить удушье у нерожденного малыша, пока его матери было плохо. Неизвестно, когда именно они начали спасать ребенка, сколько это продолжалось по времени и были ли шансы спасти мальчика. И главное — можно ли было избежать укола, который, как предполагают медики и сами родители, и вызвал столь трагические последствия.

Молодые супруги выяснили, что их трагедия — не единственный случай в роддоме № 4. Они вышли на связь с двумя семьями, которые несколько лет назад потеряли своих детей. В одном случае семье, потерявшей маленькую дочку, удалось выиграть гражданский суд, который присудил в их пользу денежную компенсацию в 400 тысяч рублей.

«Мы еще надеемся родить ребенка при помощи суррогатного материнства. Но это очень дорого. Суд присуждает за моральный и физический ущерб мизерные деньги, которых не хватит на осуществление нашей мечты иметь детей. Государство здесь нам — не помощник, — говорит Сергей. — Но мы готовы подавать в суд, требовать независимой экспертизы и найти, наконец, правду».

Комментарий заместителя главного врача роддома № 4 Елены Белой:

— Сотрудниками роддома № 4 неоднократно давались комментарии и освещалась ситуация в СМИ по поводу родов Распертовой В. Также в родильном доме № 4 проводилось служебное расследование, экспертиза оказания медпомощи специализированными органами.

Беременность и роды Распертовой В. велись согласно стандартам и порядкам оказания медпомощи (приказ № 572н), учитывая рекомендации ведущих специалистов Научного центра им. академика Кулакова.

Согласно данным приказа и рекомендациям современный препарат «Мифепристон» используется для подготовки к родам. В родах широко используются спазмолитики.

В родах в ответ на введение спазмолитиков у Распертовой В. мгновенно развился анафилактический шок, тяжелое течение, молниеносная форма, которые в 20% случаев по статистике приводят к летальному исходу. Данной серьезной проблемой занимаются научно-исследовательские центры. Роженицы не сдают тесты на аллергию перед применением лекарственных препаратов, так как доказано, что тесты только дополнительно сенсибилизируют организм. В связи с анафилактическим шоком женщина сразу была взята на операцию и перенесла экстренное оперативное родоразрешение. Мероприятия по реанимации и извлечению плода проводились в полном объеме и в течение 10 минут, которые понадобились для развертывания операционной с дальнейшим присутствием специалистов Детской областной больницы и Регионального перинатального центра.

Абсолютных показаний для операции кесарево сечение у данной роженицы не было, если бы не её индивидуальная иммунная реакция на спазмолитики, вероятно, Виктория Распертова благополучно родила через естественные родовые пути.

Решение об удалении органа принималось за считанные минуты с целью спасения жизни женщины. Распертовой В. о данном объеме операции было сообщено через несколько дней, чтобы не травмировать её данной новостью и женщина могла поправиться после операции быстрее. Семье о медицинском вмешательстве сообщает сама женщина согласно закону о защите персональных данных.

Фото — из семейного архива Распертовых, Алексей МИЛОВАНОВ, «Новый Калининград.Ru»

Нашли ошибку? Cообщить об ошибке можно, выделив ее и нажав Ctrl+Enter

Текст: Оксана Майтакова