- Игорь Александрович, на минувшей неделе стало известно, что градостроительные советы стали закрытыми для прессы. Почему журналистов перестали пускать на обсуждение строительных планов?
- Зачем там вообще, извините меня, нужны журналисты? Вот когда вы заходите и включаете диктофон, это меня сковывает. Проходит некоторое время, я забываю про диктофон, и все нормализуется. А теперь представьте телевизионную камеру. Телевизионная камера сковывает вдвойне. Она смущает меня, например, еще в большей степени. Ну, зачем нам это нужно?
Я повторюсь, градостроительный совет это не шоу, не балет, не представление. Это профессиональное обсуждение и выносить его нет никакого смысла. Зачем? Чтобы кого-то позабавить? Решение – оно публикуется, оно есть. Пожалуйста. Эти материалы открыты.
- Но на градостроительном совете обсуждают то, что касается каждого. Это возможность узнать, что у нас будет и что могло бы быть.
- Я повторюсь, на градостроительном совете ничего не решается, там люди советуются. Это совещательный орган, я вам уже по третьему разу говорю. Там люди просто советуются.
Вот представьте, вы хирург. Вам предстоит сложная операция, вы собираете консилиум. Встретилось десять человек, они вам что-то посоветовали, вы пошли делать операцию. Кто в ответе за операцию, по вашему мнению?
- Хирург.
- Вот я специально такой абстрагированный пример и привел. Роль консилиума какая? Это совещательный орган: посоветоваться, обсудить, каждый профессионал высказывает свое мнение. Потом тот, кто проводит операцию, берет на себя ответственность за ее исход. Вот как вы считаете, на консилиуме журналисты нужны?
- Нет.
-А люди будут объективно высказываться? Или они будут на прессу работать? Или на дело? Ваше личное мнение, на кого они будут работать? Вам будет приятно, если к вам придут с диктофоном?
- Я думаю, приятно мне не будет.
- Это и есть ответ на ваш вопрос.
- Но есть существенная разница между консилиумом и градостроительном советом. Консилиум собирается по поводу болезни одного человека. Это собрание обсуждает проблемы личного, интимного характера. Врачебная тайна, в конце концов, охраняется законом, а проблемы с почками у дяди Васи не представляют интереса для абсолютного большинства калининградцев. Градостроительный совет же - единственное место, где профессионалы, эксперты обсуждают предполагаемое строительство в городе, дают свою оценку. Градостроительный совет частенько был как раз тем местом, где впервые открыто проговаривались объекты, которые впоследствии отражались на облике всего города. Посредством журналистов и горожане узнавали об изменениях.
- Я не скажу за всех, но журналисты такой народ, который непременно ищет сенсаций. Про вас есть хорошая шутка: «Корреспонденты пишут не о том, как собака укусила человека, а как человек укусил собаку». Вы из всего стремитесь сделать сенсацию.
Я много раз смотрел репортажи с градостроительных советов. Вот, к примеру, идет совет. 98 процентов времени – конструктивное обсуждение вопросов. В 2 процента времени кто-то встанет и сделает какое-то громкое заявление, эмоциональное выступление. А что сделают журналисты? Покажут эти 2 процента. Таким образом, они искажают картину происходящего. К тому же, отдельные коллеги пытались превратить градосовет в место для саморекламы. Благодаря журналистам, показывающим эмоциональные выступления, они притягивали к себе дополнительное внимание.
Реклама должна быть не словами, а делами. Пусть строят, проектируют. Их работа должна говорить за них. А информацию по принятому решению, повторяю, вы можете взять. Обращайтесь к разработчикам проектов – они дадут все картинки. Они ведь тоже заинтересованы в рекламе своей работы.
- Есть еще один момент. Раньше информация о предстоящих градостроительных советах была вывешена в интернете. Любой горожанин, которого интересовал какой-то конкретный объект мог проследить, когда состоится обсуждение его дома, в котором он выступает в качестве дольщика или например, строительства гостиницы неподалеку. Фактически, доступ к этой информации был у каждого. Ведь редкий калининградец теперь сможет истребовать протокол совещания или достучаться до проектировщика. А вот знать, будет ли твой дом, как и планировалось 7, а не 11 этажей и не появится ли на месте соседнего сквера серая громада – важно.
- Я снова повторюсь. Это рабочий процесс. Я тоже хочу пойти в кабину пилота. Я там никогда не был. Но меня туда не пустят, и это правильно. Есть информация, которая не предназначена для всех. Может быть, я хочу что-то из вашей личной жизни знать, а вы этого совсем не хотите. Если по каждому отдельному дому проводить новгородское вече, то возможно, никто никогда ничего так и не построить, Ведь стройка – это всегда временные неудобства, а людям этого зачастую не хочется.
- Вы неоднократно повторили, что градостроительный совет – совещательный орган, ничего не решающий. Сами архитекторы много раз подчеркивали, что требования, предложения градосовета так и остаются неуслышанными, ввиду совещательного характера структуры. Хотелось бы узнать, насколько влиятелен этот орган?
- Это орган, совещательный – подчеркиваю, при главном архитекторе города. Смысл какой – если есть сомнения, встретиться и пообщаться с коллегами. Это рабочий инструмент, а не балаган. Ответственность за все решения лежит на конкретном лице. С 1 сентября прошлого года – на мне. Советы –советами, но в стране советов мы уже жили, а ответственность должен кто-то нести. А то как у Райкина: «Кто костюм шил – мы, кто это делал - мы». А нужно, чтобы был человек с которого спрашивать и рублем наказывать можно. Это совещательный орган. Решения принимаются не там.
- Но советы бывают разные. Одни из них мы слушаем практически беспрекословно, а другие – пропускаем мимо ушей. Вот к какой категории можно отнести обсуждения на градосовете?
- Главная обязанность главного архитектора – выполнять генеральный план города. Так, в последний раз, когда обсуждалась концепция застройки площади маршала Василевского и прилегающих территорий, ахитекторы обсуждали этажность, то есть формировали какой-то стандарт, который бы позволил соблюсти архитектурную линию.
Конечно, мы будем и внешний вид зданий обсуждать. Но по закону это решают архитектор и застройщик. Конечно, мы им можем посоветовать, но решать – им. И еще должен отметить – обсуждать каждый конкретный дом – нет смысла. Я считаю, что на широкое обсуждение стоит выносить лишь то, что строят в центре и что влияет на облик города. Да, и строить сейчас стали меньше. Думаю, советы будут проходить пореже.
- По поводу объемов строительства - как на них сказался кризис?
- Строить будут. Конечно, будут. С момента зарождения человечества стали строить шалаши, пещеры, так как человечество продолжает свое существование, то строить будут. Другой вопрос – темпы и объем. Но этого я вам не скажу, и никто не скажет.
Конечно, задел по городу достаточно большой – это и проекты, и начатые стройки. Но международный кризис отразился, к сожалению, и на Калининграде. Посмотрим, что покажет 2009 год. Строительство и сейчас идет. Кое-что приостановилось, но стройка идет.
Кризис пройдет. Мы уже много их пережили – и развал союза, и дефолт, и кризисы до дефолта. Слава Богу, мы прожили десять лет без кризиса. За это время мы многое успели, сделан большой задел. Люди, которые приезжают в область после нескольких лет отсутствия, отмечают, что регион очень изменился. Это приятно.
- Как кризис отразился на архитектуре?
- Я не владею статистикой. Но я знаю, вижу, что многое приостановились. Гастарбайтеры разъехались. У строителей не всегда хватает средств профинансировать свои объекты. Ведь кризис же прежде всего финансовый. Есть люди, есть материалы, технологии, объекты. Нет денег. Насколько я знаю, во многих уже построенных домах большой неликвид квартир. За этой статистикой, наверное, нужно обратиться к риэлторам.
Что касается моих коллег, то количество заказов, конечно, уменьшилось. Многие вынуждены были отпустить сотрудников в отпуска. Но у кризиса есть и положительные стороны – это время для того, чтобы сделать продуктивную паузу. К тому же, кризисы имеют хорошее свойство – они заканчиваются. Наступит эпоха подъема и развития.
- Игорь Александрович, ну, и наверное, последний блок вопросов. Когда вы вступали в эту должность, вы сказали, что вам нужно время, чтобы познакомиться с работой, а потом уже вы определитесь с целями и задачами. Прошло четыре месяца. Ясность появилась?
- Я не совсем так говорил. Дело в том, что основная задача главного архитектора – реализация генплана. От моего желания ничего не зависит. Будет здесь другой архитектор или я, мы должны выполнять генеральный план. Мы ведь сами здесь ничего не строит. Мы просто обеспечиваем возможности.
- До вступления в эту должность вы тоже строили – были практикующим архитектором. А теперь вы продолжаете архитектурную деятельность?
- Продолжаю, но очень мало. Я делаю это по вечерам и по выходным. Больше я ничего сказать не могу. У меня очень давно был начат форэскиз большого комплекса в городе Павловске, под Санкт-Петербургом. Это занимает много времени. Есть и еще планы, проекты, но пока это только идеи.
- А какие-то проекты для Калининграда есть?
- Я ответил на ваш вопрос. Я сказал все, что мог сказать и хотел сказать. Хотелось бы. Но пока я не хочу говорить о идеях. К тому же, теперь я работаю не один, а в команде.
- Ну, и напоследок. Когда будет следующий градостроительный совет?
- За время моей работы было всего два градосовета – они оба касались площади Василевского. Заявок на новое обсуждение пока не поступало.
Текст - Ирина САТТАРОВА, "Калининград.Ru"
Нашли ошибку? Cообщить об ошибке можно, выделив ее и нажав
Ctrl+Enter
© 2003-2024