Московский театр юного зрителя, один из старейших столичных театров (создан в 1920 году), вступил в «Балтийские сезоны» с самой, может быть, известной пьесой прошедшего столетия. Нам показали супер-классику современной драматургии - «Трамвай «Желание» Теннесси Уильямса в постановке главрежа Генриетты Яновской.
Спектакль вошёл в репертуар МТЮЗа два года назад. Для режиссёра данная работа «аукнулась» Международной премией Станиславского и «Хрустальной Турандот».
У Уильямса плебей и быдло Стенли Ковальский борется (всеми возможными и невозможными средствами) с рафинированностью и аристократизмом в лице Бланш Дюбуа. Яновская иначе расставила акценты. По её воле Стенли (Эдуард Труменев) со всей народной мощью противостоит инородному телу, невесть с какой радости влетевшему в счастливое существование небольшого семейства и это существование разрушающему. В данном случае страдалица Бланш, существо изломанное и космически одинокое, превращается из жертвы в надоедливую завистливую и неумную заразу. Стенли в борьбе за семейное счастье, естественно, побеждает. Победа совершенно полная и абсолютно пиррова. Аминь.
Фарфоровая Ольга Понизова (Бланш) аристократична как-то невнятно. Иногда - дидактична, когда, Бланш, например, льнёт к просто прохожим азиатам (трамвай «Желание», ведомый режиссёром, привёз нас в азиатский квартал). Постоянные внутренние дрожь, лихорадка, тряска присущие её героине, прочитываются с трудом. Психологическая хрупкость и психологическая же нездоровая сила выражены именно стилизацией под фарфоровую (уязвимость и сияние белизны) балеринку, что не вполне убедительно, не вполне достаточно.
Хороша чета Ковальских. Стелла (Елена Лядова) – счастливый пример выживания, умения адаптироваться, влиться и совершенно не испытывать дискомфорта. Высокое умение настоящих аристократов обернулось снижением критериев? Да нет. У Стеллы – любовь как любовь, молодая и буйная. Пристрастие не только к животному магнетизму мужа, но и, вероятно, к его несомненной, хотя и сомнительной, личностной харизме. Умение жить, а не оплакивать невозвратное. Каким-то непостижимым образом мадам Ковальская оказалась главной героиней…
Стенли пожалуй, многовато орёт и мечется, но – получился. Простой, как правда, и такой же страшненький красавец. Ему обломилась Америка, в жёны попалась штучка с высокомерного Юга, а тут в выстраданный маленький рай семьи лезет какая-то… Бланш!
Друзья-соседи молодых супругов – также хоть куда. Нищие духом, премилые люди, в которых по их простоте и хорошее и плохое – на поверхности, не таятся. Все актёры прекрасно играют, но, кажется, каждый немного сам по себе, зыбь несовместности.
В спектакле – интересная и «говорящая» стенография. Музыкальный ряд оценить не просто. В зале по милому обыкновению современного зрителя то тут, то там горланили мобильники. После их сольных номеров некоторые сценические музыкальные виньетки пугали: казалось, блажит очередной телефон. Стыдно.
А что касается спектакля, то в целом интересно. Априори. «Трамвай «Желание» - сокрушительной мощи и красоты пьеса. В любом случае завораживает. Даже если привелось испытать полынное счастье общения с Вивьен Ли и Марлоном Брандо, некогда блестяще и страшно сыгравшими Стеллу и Стенли Ковальских.
Пресс-конференция, последовавшая за первым спектаклем, обнаружила следующее. Яновская обожает своих актёров и полагает, что им присущи все необходимые профессиональные качества. В труппе почти не бывает серьёзных разногласий – артисты доверяют главрежу и понимают: сказанное им выстрадано и осмысленно, остаётся воплощать.
Только желание человека (не обязательно эротическое, но – предпочтительно) противостоит неминуемой смерти. Пока желаешь – живёшь. Правда, на таком трамвае можно уехать, куда и не мыслилось (герои Уильямса заехали прямиком в ад), да это уже как получится. Пьеса – о жизни и смерти, как «Вишнёвый сад» Чехова, перед которым (Антоном Павловичем) преклонялся американский драматург.
За что Стелла любит своего буйного мужа? Да разве можно объяснить? Сердцу девы нет закона. Хотя… существует тайна, связующая в темноте спальни мужчину и женщину…
В спектакле нет ничего случайного. Рухнувшие декорации соответствуют задумке (Стенли крушил мир вокруг себя). Впрочем, зарекаться не стоит, ведь ровесник научно-технического прогресса, престарелый «Харлей Дэвидсон» должен был завестись на сцене, а не завёлся.
Нашли ошибку? Cообщить об ошибке можно, выделив ее и нажав
Ctrl+Enter
© 2003-2024