Институты философии и психологии творчества Михаила Шемякина

В последнее время с новой силой разгорелись дискуссии, где, кому и когда устанавливать памятники. В гостях у Марины Перелешиной российский художник, проживающий в Америке, Михаил Шемякин .

Живя в разных странах, как вы обходитесь с работами? Как вы перемещаете культурные ценности?

ШЕМЯКИН: Последние годы я много работаю с театром, с балетами. Только что я вернулся из Софии, где ставил и оформлял три балета: "Весна священная" Славинского, "Кроткая" по Достоевскому Рахманинова и метафизический балет "Вторая симфония" Прокофьева. Там, в Софии, пришлось работать, делать эскизы, работать над костюмами.

В России на сегодняшний день законы настолько нелепые. Когда я работал с Мариинским театром и делал эскизы, нужно было увезти их в Америку доработать. Я автоматически поставил свою подпись, естественно. Когда я стал проходить таможню, разыгрался скандал. Потому что мне стали говорить, что здесь стоит моя подпись, а вывоз моих работ запрещен из России. Я говорю, что это просто рабочий материал. У меня контракт с Мариинским театром, я должен вывезти, это - эскизы. Мне простили, но сказали, чтобы в следующий раз я не подписывал свои работы.

А ввозить легко?

ШЕМЯКИН: Ввозить, по-моему, можно все на сегодняшний день. Другое дело, если я ввез свои рисунки и не зарегистрировал их, то при вывозе у меня будут большие проблемы.

Как быть с мастерской?

ШЕМЯКИН: Я не монументалист. Обхожусь иногда довольно скромными материалами и часто вожу с собой небольшой деревянный этюдничек, в котором у меня собраны материалы для графики, потому что я работаю обычно с самыми простыми материалами. А бумагу здесь можно добыть, в России.

В основном, все скульптуры, которые я делаю на заказ для других стран или для России, делаю в Америке. "Дети - жертвы пороков взрослых", которая стоит на Болотной площади по заказу Юрия Михайловича Лужкова, все эти 15 фигур отливались в Америке. Но это была просьба мэра, потому он знает, что то литье, которым занимаюсь я, это как раз тонкостенное и высококачественное. Даже было поставлено условие, что бронза должна отливаться в США.

У нас нет таких возможностей?

ШЕМЯКИН: Специалистов мало. Потому что даже мелкая скульптура часто льется целиком. Я дружу с замечательным скульптором Сашей Рукавишниковым. Однажды я хотел посмотреть на небольшую модель - 60 см - Петра I, которую он выполнял для Лондона, подвинуть, посмотреть профиля. И подумал, что она приварена к полу.

Когда я спросил, он говорит, что у нас часто льют вот такие скульптуры целиковыми. Литье не очень хорошее. Он тоже, в основном, льет свои скульптуры в Италии. А чем владеет Зураб Церетели? Он владеет очень и очень многим. Он для меня своего рода Карабас Барабас. Я слышал, что ему принадлежат многие мастерские, литейные. Но мы с ним не в тех отношениях, чтобы мне спрашивать у него, что ему принадлежит, а что нет.

Вы - художник. Но постепенно вы мигрируете в различные жанры. Почему?

ШЕМЯКИН: Костюмами я занимаюсь, это естественно. У меня мама - актриса. Она окончила театральный институт в Ленинграде, работала в театре им.Н.П.Акимова, снималась в кино вместе с Черкасовым, Бабочкиным. Поэтому с детских лет я понимал, что такое театральная атмосфера. В более позднем возрасте я вспоминал встречи с актерами, театральную атмосферу. Это послужило тем стимулом, что я дал согласие работать над некоторыми балетами. Хотя я от многого отказываюсь.

Так называемая моя многогранность вполне естественна. Отец мой преподавал тактику, занимался историей войн, включая японские и китайские, был человеком необычайного кругозора, великий аналитик. Наверное, это у меня от него - то, что называется институтом философии и психологии творчества. То есть я внимательно изучаю творчество древних мастеров, соединяю с новым. Все, что происходит в моих диапазонах, - это от моих предков.

К скульптуре вы возвращаетесь?

ШЕМЯКИН: Скульптура - производство весьма дорогостоящее и долговременное. Я делаю большой проект - памятник Эрнсту Теодору Амадею Гофману для Калининграда. Проект был рассмотрен и одобрен на президентском уровне. Если будет возможность собрать деньги, тогда то, что у меня сейчас в гипсе и в пластилине, будет осуществлено и поставлено в городе, где прошло мое раннее детство - в Кенигсберге-Калининграде.

Гофман в нем родился, в нем родился и умер Кант, родилась и похоронена знаменитая художница Кольвиц. Многое также связано с бароном Мюнхаузеном. Там есть музыкальная школа имени Гофмана. Он был замечательным, интересным композитором. Памятник предполагается установить рядом с тем камнем, на котором написано, что якобы здесь стоял дом Теодора Амадеуса Гофмана.

В последнее время с новой силой разгорелись дискуссии, где, кому и когда устанавливать памятники. Что является критерием по вашему художественному ощущению?

ШЕМЯКИН: Сейчас конкурс выиграл архитектор Бухаев, который будет делать скульптуру - памятник Анатолию Собчаку. Памятник будет устанавливаться в центре Петербурга. Может быть, вы слышали, я никогда не принимаю участия в конкурсах. Мне предложили принять участие в конкурсе на памятник Александру I, я послал вежливый отказ. Я считаю, если люди знают мои работы, знают мой уровень, что я могу выполнить, пожалуйста, заказывайте. Но я не пионер, не школьник, не студент, чтобы принимать участие в каких-то конкурсах.

Когда-то ставили памятники великим политическим деятелям, коммунистическим, фашистским. Если время диктовало, что данный персонаж в бронзе или граните не должен стоять в данной точке, в данной стране, то памятник просто сносили. Удержится аникушинский так называемый "танцующий" Ленин в Петербурге, который встречает туристов, въезжающих в город? Замечательная скульптура.

Я был одним из тех, кто первым написал в Министерство культуры письмо-предупреждение о том, чтобы во время горячки после развала Советского Союза не уничтожили замечательные памятники культуры, независимо от того, кого они изображают. Оно спасло многие памятники.

Может быть, стоит принять закон, по которому пока не прошло 50 лет со дня смерти той или иной персоны не должны ставить памятники?

ШЕМЯКИН: Это все - отвлечение от более важных дел, которыми россияне на сегодняшний день должны заниматься. У архитекторов все гораздо проще. Я вижу, как на моих глазах разрушается Петербург. Недавно мэр Петербурга подписал указ о том, что на старой площадке Петербурга будет внедряться 420 новых архитектурных проектов зданий-новоделов. Я спрашивал многих архитекторов, многие против внедрения уродования Петербурга. Они говорят, что все очень просто. Сначала добиваются, чтобы здание, которое является памятником архитектуры, уходило со статуса памятника архитектуры. И на этой площадке, снеся старинное здание, начинают строить новое.

Вы приехали в Москву не просто так. У вас есть цель командировки?

ШЕМЯКИН: Несколько лет назад я встретился с замечательным человеком Акопом Киракосяном, который сам замечательный художник, создатель многих анимационных фильмов, выигравших международные призы. Он предложил мне начать сотрудничество. Мы решили сделать первый экспериментальный фильм минут на 17 на тему одной из новелл Гофмана "Золотой горшок". Одновременно замечательный сценарист Славкин написал сценарий, куда он ввел и самого Гофмана. Я приезжал, чтобы посмотреть, что же делается и с декорациями, и с костюмами, и с музыкой. Обсудить, немного поработать. Это такая деловая творческая поездка. Фильм будет кукольный.

Кукольных фильмов становиться все меньше. Это вырождение жанра?

ШЕМЯКИН: Это искусство не вымирает. Компьютер не победит, цифровая фотоаппаратура, думаю, тоже не победит. Хотя я сам пользуюсь этим. Кукольники великолепные здесь. В Америке, где это производство гораздо дороже, работают замечательные мастера: Тим Бартон - "Невеста покойника". Фильмы делаются по всему миру.

Нашли ошибку? Cообщить об ошибке можно, выделив ее и нажав Ctrl+Enter

[x]


Источник: Радио "Маяк"

Полулегальные методы

Замглавреда «НК» Вадим Хлебников о том, почему власти скрывают от горожан свои планы по застройке.