Калининградский янтарный комбинат отмечает на будущей неделе большой (по калининградским меркам) юбилей — 75 лет. В регионе, пожалуй, нет такого человека, который не знал бы, что это единственное в мире предприятие с промышленной добычей сукцинита (это научное название) и что у нас находится 90% его мировых запасов. Но бывали на комбинате далеко не все, и тем более немногие спускались в его карьер. Корреспонденты «Нового Калининграда» отправились в Янтарный, чтобы помочь восполнить этот пробел.
Человек, который приезжал на предприятие 10 и даже 5 лет назад, сегодня сильно удивится. Калининградцы наслышаны о жутком состоянии, в котором оно пребывало совсем недавно — это касается и условий труда, и охраны. С тех пор многое изменилось, и это хорошо заметно даже по благоустройству территории. А еще — по налогам, которые платит комбинат: за последние 5-6 лет эти отчисления выросли вдвое и в прошлом году достигли 1,3 млрд рублей.
Знаменитые «шагающие» экскаваторы на карьере, впрочем, — все те же 30-40-летние старички, но, как говорят здесь, в прошлом году их привели в «идеальное» состояние; однако много и новой техники. Например, это вахтовый «Камаз», из которого мы выбираемся и двигаемся к одному из экскаваторов — огромному стальному монстру, ревущему каждый раз, когда движется ковш с пустой породой. В один такой ковш умещается самосвал. Машина снимает слои грунта, под которым, примерно на глубине 50 метров от поверхности, находится янтароносная голубая глина. Второй экскаватор — ниже, он работает с самой глиной: из нее насыпают огромный конус, а потом из специальной установки под огромным давлением размывают морской водой — это 500 литров в секунду. Голубой грунт очень вязкий и поддается с трудом.
Получившаяся жижа (ее называют пульпой) течет к насосной станции и там попадает в трубу. В этой мутной реке стоят «сачколовы» — рабочие с большими сачками, которые наметанным глазом умудряются заметить в потоке и выловить особо ценные крупные куски янтаря. «Многие спрашивают: а почему такой архаичный способ, почему не поставить такую установку и так далее, автоматизировать это, — говорит Олег Папин, главный маркшейдер Калининградского янтарного комбината (это что-то вроде штурмана, который изучает геологические слои и указывает путь, по которому должна двигаться разработка). — Вот поверьте, сколько ни пытались — природу мы обмануть не можем, видимо, янтарь настолько любит человека, что хочет, чтоб он максимально участвовал в этом процессе. Попытки установить такой аппарат приводят к тому, что поток обходит его слева, справа, сверху, снизу, засоряет комками. И мы теряли очередную смену, переставляя эту установку, расчищая ее и так далее. И один-два сачколова успешно справляются с этой работой лучше всякой установки».
Если не вылавливать, почти со 100% вероятностью крупный камень разобьется по пути к обогатительной фабрике, к которой янтароносная субстанция течет по трубам. Станция совершенно новая, ее смонтировали меньше года назад: прежняя стояла наверху, и для того, чтобы ее достичь, пульпе приходилось преодолевать 1,5 км (сейчас это 600 метров, что уже само по себе — щадящий фактор для несущегося по трубе янтаря). На обогатительной фабрике янтарь проходит несколько этапов сортировки и мойки, сушится и отправляется на ювелирное производство или на продажу. Увы, всего этого мы не видим, потому что на карьере как раз завершается «передвижка»: то есть выработка переместилась к новым слоям ценной глины, и основной процесс приостановлен.
Зато имеем возможность побывать на обновленном «Ювелирпроме». Были времена, когда обработка янтаря здесь почти прекратилась и составляла жалкие несколько тонн в год. Сейчас этих тонн 50 — десятая часть добычи, на производстве работают 260 человек, и стоит задача набрать еще 40 (в целом коллектив комбината — более тысячи сотрудников). Сектор полностью модернизировали (у входа гостей встречает стенд «Как было» с фотографиями недавних инфернальных интерьеров). Например, помимо обычных шлифовальных машин сейчас здесь есть невиданные ранее станки с числовым программным управлением: при нас один такой выпиливает одинаковые янтарные «Z» — что бы там ни говорили, комбинат чутко улавливает новые веяния. Кроме того, янтарь на комбинате научились огранять — сделать это непросто, потому что структура застывшей смолы не кристаллическая; технология держится в секрете. Есть отделение 3D-моделирования, где из восковых форм получается нечто, чему потом предстоит быть отлитым в металле и превратиться в серьгу — а пока это на нее абсолютно не похоже: «Ну вот же, посмотрите, здесь штифты для янтарных шариков, а здесь прикрепят аметисты», — говорят нам.
Отдельно стоит сказать про охрану (у нее несколько уровней: например, ни один гость без сопровождения передвигаться не может) и специфическую организацию производства, исключающую соблазны. Именно поэтому рабочие по карьеру пешком с места на место не перемещаются, чтобы не возникло желания прихватить желтый кусочек, то тут, то там выглядывающий из глины. Иногда кусочки довольно приличных размеров. При приеме на работу тех, кому придется непосредственно работать с янтарем, проверяют на полиграфе. Космических масштабов воровство, которым отличались золотые 90-е, явно позади.
Потом мы общаемся с директором комбината Михаилом Зацепиным. Он рассказывает о том, что предприятие пытается расширить географию поставок и выйти на новые-старые рынки: в советские годы оно торговало с 46 странами. В частности, перспективным здесь считают ближневосточное направление: на недавнем янтарном форуме в Светлогорске были представители Кувейта, и они приобрели несколько лотов на аукционе. «Более того, мы планируем открыть несколько музеев янтаря — в Дубае, Бахрейне. Вот уже один сотрудник у нас сегодня полетит в Дубай и будет там вести переговоры по этому поводу. Видим в этом большую перспективу», — заявляет директор. О нюансах последнего времени он говорит менее охотно: есть сложности в оплате товаров, есть проблемы из-за высокого курса рубля у партнеров, часть техники — импортная, и нужно искать запчасти. «Но дорогу осилит идущий, не надо кивать на эти санкции», — всем своим видом Михаил Зацепин демонстрирует уверенность. С другой стороны, Янтарный комбинат сегодня, как известно, — часть госкорпорации «Ростех», и было бы странно услышать что-то иное.
В разных уголках комбината — на открытой территории, в административном корпусе, на входе в экспозицию музея янтаря — вас, словно икона, встречает фотография главы «Ростеха» Сергея Чемезова. Есть вероятность, что «молятся» на нее здесь не зря.
Текст — Оксана Ошевская, фото — Виталий Невар / Новый Калининград
Нашли ошибку? Cообщить об ошибке можно, выделив ее и нажав
Ctrl+Enter
© 2003-2024