В Москве пройдет очередной раунд переговоров по вступлению РФ ВТО

В воскресенье 18 апреля в Москве пройдет очередной раунд двусторонних переговоров между Россией и Евросоюзом по поводу присоединения нашей страны к ВТО. На следующей неделе, 22 апреля, эта же тема должна обсуждаться на встрече комиссара ЕС по торговле Паскаля Лами с министром экономического развития и торговли РФ Германом Грефом. О перспективах вхождения нашей страны во Всемирную торговую организацию и барьерах на этом пути "Русскому Фокусу" рассказал глава российской делегации на переговорах с ВТО Максим Медведков.
- Самая больная тема переговоров - газовый рынок. Насколько в ЕС довольны тем, что происходит сейчас с реформой Газпрома?
- Вопрос реформы Газпрома - наше внутреннее дело. Я думаю, что по этому поводу у нас есть взаимопонимание с нашими партнерами. Мы будем осуществлять реформу газовой отрасли теми темпами и в тех объемах, какие считаем нужными. Хотя они, безусловно, приветствуют заявленный Россией вектор, направленный на либерализацию отношений в газовом секторе. Но в рамках переговорного процесса никто не требует реформы Газпрома. Требования к газовому рынку носят скорее технический характер. Хотя, конечно, некоторые из них весьма серьезны. Но, опять же, они не связаны с разделением добывающих и транспортирующих мощностей.
- То есть ЕС все равно, кто будет на этом рынке в России, главное - цены на газ?
- Не совсем так. В ЕС хотят найти некий баланс, исключающий ситуацию, при которой российская промышленность субсидировалась бы европейской. Ситуация, которая реально существовала раньше: высокие цены на экспортные поставки, низкие - на внутренние (в том числе и ниже себестоимости - было и такое на протяжении некоторого периода времени). Сейчас это не так. Но наши партнеры хотят гарантий, что этого не будет никогда.
Кроме того, в ЕС хотят серьезных гарантий надежности и безопасности своего снабжения природным газом. То есть необходимость понять, способна ли Россия выполнять долгосрочный контракт по поставкам газа в Европу и насколько система Газпрома может их обеспечивать. В ЕС хотят получить право строить дополнительный газопровод по территории России в Европу. Но мы в ответ задаемся вопросом: а дает ли ЕС право России строить газопровод на своей территории? Ведь нам тоже нужны гарантии безопасности снабжения на их территории.
Есть и другой вопрос - экспортные цены. Насколько, например, соглашения о поставках природного газа в страны СНГ соответствуют правилам ВТО о недискриминации? Одним странам мы поставляем газ по одной цене, другим - по другой. Правовые основы мы не нарушаем, но, с точки зрения некоторых экспертов, все-таки нехорошо получается. Наша позиция: цену продаж определяют условия рынка. Если покупательная способность предприятий и населения в Белоруссии ниже, чем в Германии, - ничего не поделаешь. Мы не нарушаем "буквы" ВТО. Если же при этом имеется несоответствие духу ВТО, то - абстрактное.
- Вы часто говорите про букву и дух ВТО. А нельзя ли привести конкретные примеры, в чем в данном случае состоит разница между этими понятиями?
- Дух ВТО - это конкурентный рынок и конкурентная торговля. Цель всех соглашений в области торговли товарами и услугами - минимизация барьеров. С другой стороны, - опять на примере газа - в большинстве стран мира цены на газ регулируются. Духу это противоречит, а букве - нет. Потому что в документах ВТО ничего не сказано про то, что вы не можете регулировать цены.
- Одно из требований по присоединению России к ВТО - либерализация российского рынка дальней связи. Но Минсвязи занимает жесткую позицию: монополистом остается "Ростелеком", и перекрестное субсидирование внутренних тарифов за счет дорогих услуг дальней связи сохранится до 2009 г. Что по этому поводу говорят сейчас ваши партнеры по переговорам?
- Они понимают смысл и цель этой политики. Они согласны с тем, что в определенных рамках субсидирование возможно, многие страны сами применяют его. Поэтому они не ставят задачу ограничения этого права для России. Однако некоторые из наших партнеров считают, что для этого могут быть применены другие меры. Например, создание так называемого фонда универсальной услуги, при которой субсидирование будет идти централизованно. Грубо говоря, каждый оператор должен будет платить взносы, и из фонда, создаваемого таким образом, будут финансироваться программы телефонизации села, регионов. То, что Минсвязи предполагало делать за счет добавочной прибыли, которую "Ростелеком" получал вследствие своего монопольного положения на рынке. Эта позиция партнеров понятна, но для нас в силу ряда причин использование универсальной услуги пока не представляется возможным. Или по крайней мере проблематично. Поэтому пока сказать трудно, к чему мы придем в конечном счете.
- А с монополией "Ростелекома" как быть?
- Переговорщики партнеров с ней не согласны. Они требуют не вводить монополию "Ростелекома", ссылаясь на то, что ее введение не предусмотрено действующим законодательством.
- Но ведь всю дальнюю связь в России осуществляет эта компания?
- Не всю. Около 60% международной связи осуществляет "Ростелеком", остальное - другие операторы.
- Насколько достоверны слухи о том, что Россия в качестве уступки может пойти на полное открытие рынка для иностранных банков и согласится на создание их филиалов?
- Я думаю, если мы будем вступать в ВТО еще лет пятнадцать, наше банковское сообщество не будет возражать против открытия в стране филиалов иностранных банков. К этому времени наша банковская система сама станет открытой - такое тоже исключать нельзя. Хотя это, конечно, преувеличение. Те обязательства, которые Россия намерена взять на себя в области финансовых услуг, безусловно, ведут к либерализации рынка. Но к постепенной и неполной, особенно это касается страхового дела. То есть мы не считаем для себя возможным полностью снимать ограничения иностранного присутствия на нашем рынке. Если мы это сделаем, то поставим под удар российские компании, которые создавали этот рынок. К нам придут компании, которые ничего не сделали для его развития. И только потому, что они получили право на соответствующую экономическую деятельность, и потому, что у них есть много денег, они этот рынок быстро сделают своим. Так нечестно. Но меры по либерализации все-таки должны быть, ведь без конкуренции у нас ничего не произойдет. Все жесткие ограничения страхового рынка показали, что он не развивается. Поэтому нам нужна свежая кровь, но ее приток должен регулироваться. Что же касается филиалов, это - один из самых серьезных вопросов на переговорах. Но не главный инструмент ограничения для иностранных компаний.
- Что же тогда главный инструмент?
- Один из самых главных - квоты иностранного участия в совокупном капитале операторов рынка. Физическое ограничение, которое, с одной стороны, делает рынок насыщенным с точки зрения конкуренции, с другой - дает российским компаниям гарантии того, что у них есть свой, согласованный с государством сегмент квот.
- И каков будет размер этого ограничения?
- Я не буду называть цифры, переговоры еще продолжаются, но мы исходим из того, что это должны быть честные ограничения. Для всех.
- Перед вами была поставлена задача сделать возможным присоединение России к ВТО в этом году. Это нереально хотя бы чисто технически. Но все-таки, когда мы присоединимся?
- Во-первых, чисто технически это возможно. Если дадут команду присоединить в этом году, можете быть уверены, что в этом году мы и присоединимся. Но такой команды никогда не было и не будет. Указание, которое было дано нам четыре года назад, в силе и сейчас. Оно состоит в том, чтобы не медлить, не затягивать переговоры, инвестировать в переговорный процесс, в законодательство, которое мы должны приводить в соответствие с международными нормами ВТО, инвестировать в подготовку членства в ВТО. Но у нас нет сроков присоединения, например, в мае или к 7 ноября. И не было никогда. Общее указание: присоединение должно осуществляться на выгодных для России условиях.
- 2005 г. - дата нереальная?
- Реальная. Если 2004 г. как год полного завершения всего процесса присоединения может потребовать неких жертв с нашей стороны, то середина следующего может быть реальным сроком с точки зрения и технической, и политической. Мы надеемся, что к этому времени сможем выработать приемлемые для России условия. Хотя, вы понимаете, далеко не все зависит от нас. У партнеров по ВТО разные интересы. К тому же они на фоне динамично развивающейся экономики России испытывают серьезные проблемы в своих секторах. Они видят, что происходит в Китае, который развивается очень бурными темпами. И потому требования к нашему присоединению остаются достаточно жесткими. Все хотят использовать присоединение России к ВТО для решения собственных экономических проблем. Таковы правила игры. В будущем мы тоже будем использовать наше членство в ВТО для решения своих проблем на внешних рынках.
- И все же: у членов ВТО свои позиции, у России - свои, и ощущение такое, что "...с места они не сойдут"
- Да, такое ощущение возникает. Но здесь уже вступает в силу другое правило: мы не можем упрекать подавляющее большинство наших партнеров в нежелании договориться. Они хотят видеть Россию в ВТО, они много инвестируют в этот процесс - и материальных ресурсов, и экспертных. Вы же понимаете, что привозить всякий раз из-за океана команду переговорщиков - дорого. К тому же эти люди отрываются от других дел. Тем не менее наши партнеры это делают, и уже давно. Это означает, что они серьезно намерены договориться с нами. И что самые сложные проблемы должны быть решены. Пока, правда, мы не знаем как.
- Может быть, за счет уступок одного пакета в пользу другого?
- Здесь нет линейных рецептов: продал банковский сектор, получил за это страховой. Это слишком просто. Здесь эффект оценивается по совокупности тех мер, которые присоединяющаяся страна готова принять. Они связаны не только с прямым доступом на рынок, но и с нормами технического регулирования, ветеринарного контроля, лицензирования в сфере услуг, барьерами на пути доступа на рынок, которые возникают в силу разных причин, исторических и бюрократических. Если общая картина ясна и мы договариваемся по определенному уровню доступа на рынок, включая и скрытые меры, меры серой зоны, партнеры могут согласиться не требовать от нас невозможного. Я, например, не могу представить страхование без ограничения доступа. Или отмену наших сырьевых пошлин.
- К вопросу о серых зонах. В начале апреля в Женеве на заседании рабочей группы по присоединению России к ВТО в числе прочих вопросов обсуждалась и проблема СЭЗ в Калининградской области. Эти переговоры пришли к какому-то конкретному результату?
- Нет, по Калининграду договоренности пока нет. Процесс достижения договоренности по ВТО - это не одно и не два заседания. Некоторые наши партнеры считают, что калининградская зона функционирует не по правилам ВТО и необходимо скорректировать параметры ее функционирования. Наша позиция заключается в том, чтобы защитить в ВТО существующие сейчас параметры. Здесь есть некоторые моменты, связанные с тем, что в России готовится новый закон о калининградской зоне, он существенно отличается от действующего. Но защищать в ВТО то, чего пока нет, нельзя. Поэтому мы объясняем, почему существующая ситуация нам нужна и почему она сопоставима в большей своей части с требованиями ВТО.
- То есть вы настаиваете на том, чтобы продукция, которую собирают в Калининградской области, ввозилась в Россию беспошлинно, а участники ВТО - на том, чтобы пошлины вводились?
- Примерно.
- На тех же переговорах обсуждались перспективы установления в России монополии на торговлю алкогольной продукцией. Могли вы бы рассказать об этом подробнее?
- Мы оставляем за Россией право ввести такую монополию, если это будет необходимо. Пока таких планов у правительства нет, однако законодатели в свое время включили в закон об обороте алкоголя норму, предусматривающую при необходимости введение монополии. И мы резервируем в рамках нашего процесса присоединения право на такую меру. Хотя это не означает, что правительство когда-нибудь им воспользуется.
- Вы добились своего и это право одобрили?
- Одобрили.
- То есть, если правительство захочет, монополию на импорт алкоголя в Россию могут отдать в одни руки?
- Я не стал бы заходить так далеко. Мы можем напугать операторов рынка тем, чего не будет.
- Но вы ведь резервируете такую возможность?
- Да, потому что не знаем, какой именно будет наша национальная политика в сфере алкоголя через 10-15 лет. Я лично думаю, что в ближайшие 4 года такая мера не потребуется. Но мы в ВТО вступаем надолго, если не на всю жизнь. Поэтому должны резервировать на будущее меры, предусмотренные нашим законодательством.
- Что касается национальной политики на ближайшие годы. Мы по-прежнему собираемся поддерживать отечественный автопром высокими импортными пошлинами?
- Мы всегда поддерживали автопром и отечественных производителей и будем это делать. Вопрос в том, в каких размерах эта поддержка должна осуществляться. Какой уровень пошлин поможет российскому автопрому развиваться, но при этом не нанесет ущерба потребителям - вопрос для дополнительных дискуссий.
- Раньше шла речь о ставке импортных пошлин в 35%. Эта цифра по-прежнему актуальна?
- Мы ее обсуждаем. Для наших партнеров она является неприемлемой по двум причинам. Во-первых, это ухудшение ситуации по сравнению с тем, что есть сейчас (25%). Вторая причина (исходя из их логики) в следующем: как показывает опыт, инвестор (особенно японский), перед тем как выходить на рынок, должен понять, что на этом рынке он может сделать. Поэтому он должен начать с продажи автомобилей, создать систему сервисных центров, посмотреть, какие модели пользуются спросом. И если будет понятно, что спрос растет и вкладывать в производство на территории России выгодно, он будет принимать соответствующее решение. Эта первая стадия для многих иностранных компаний действительно важна. Есть и другие аргументы, основанные на том, что российские автомобили не конкурируют с иностранными. Они находятся в разных ценовых и качественных нишах. К тому же у нас автолюбители привыкли сами орудовать гаечными ключами и разбираться с карбюратором. А карбюраторные машины во всем мире уже больше не делаются. Вот тоже интересный вопрос: а какая машина нам нужна?
- Ну вот вы - заядлый автомобилист, к тому же любите с этой техникой разбираться. Вы сами ездите на продукции отечественного автопрома?
- Сейчас, честно говоря, нет. Но до последнего времени занимался починкой "Нивы".
- А насколько ваша позиция как переговорщика вообще соответствует вашим внутренним убеждениям?
- Положение переговорщика одинаково для всех. Мы не отстаиваем свои личные интересы или интересы одного нашего ведомства. Наши позиции вырабатываются правительством. И о личных симпатиях лучше забыть в первый день переговоров. Иначе можно совершить фундаментальную и непоправимую ошибку. Ни один переговорщик не может представлять интересы страны, не будучи внутренне убежден в том, что они - единственно правильны. Если вы в душе считаете, что это не так, ваши партнеры это почувствуют. И найдут способ убедить вас в необходимости серьезных подвижек.

Нашли ошибку? Cообщить об ошибке можно, выделив ее и нажав Ctrl+Enter

[x]


Источник: TorgRus.com

Полулегальные методы

Замглавреда «НК» Вадим Хлебников о том, почему власти скрывают от горожан свои планы по застройке.