Два года назад была создана Федеральная служба Российской Федерации по контролю за оборотом наркотиков. Сегодня о работе ведомства и проблемах борьбы с наркотиками говорит директор Департамента межведомственной и информационной деятельности генерал-лейтенант полиции Александр Михайлов.
- По каким регионам России сегодня проходит наркотрафик?
- Среди регионов России, через которые проходит наркотрафик, находятся те, что лежат на этих самых козьих тропах. Говоря об афганском маршруте, надо назвать регионы, прилегающие к таджикской и казахстанской границам. Существует два основных маршрута афганского героина. Северный маршрут проходит через Таджикистан, а южный пролегает через территории Ирана и Турции.
Путь афганских наркотиков проходит через регионы находящиеся по касательной от Афганистана к Москве и к западным границам России. При этом некоторые регионы выступают в основном в качестве транзитных, а в других уже высок уровень потребления. Поэтому даже в прилегающих друг к другу регионах оперативная обстановка совершенно разная. Если в более промышленно развитой Астраханской области есть деньги и некая молодежная субкультура, что ведет к активному потреблению наркотиков, то в соседней бедной Калмыкии денег нет и никто там продавать за рубли наркотики не станет.
- С Запада к нам тоже попадают наркотики?
- С Запада через Украину к нам идет маковая соломка и синтетические наркотики. В основном их потребляют Калининград, Санкт-Петербург.
- Иными словами, потребляют наркотики в регионах, где есть реальные деньги.
- Абсолютно. Но надо учитывать, что степень зараженности населения наркотиками напрямую зависит от активности властей по решению этой проблемы. Нужно исходить из двух обстоятельств. Первое заключается в подмене со стороны власти одного образа жизни другим, когда создаются условия для гармоничного развития молодежи. В качестве примера можно привести богатый Ханты-Мансийский автономный округ, где многие социальные проблемы решены. Во-вторых, надо выводить из подполья нелегальное потребление наркотиков, через постановку на учет тех, кто их потребляет.
- Вы допускаете потребление слабых наркотиков растительного происхождения?
- Я не могу этого допускать хотя бы потому, что этого понятия не существует в международных конвенциях, которые наша страна подписала. В них зафиксировано четкое правило не делить наркотики на слабые или сильные. Есть просто наркотики вне зависимости от того марихуана это или героин. Не важно, идет ли речь о метадоне, который на Западе используется в медицине, а у нас находится под запретом или о психотропном веществе кетамине, используемом для наркоза в медицине, а теперь и в ветеринарии. Он тоже находится у нас в списке веществ, подлежащих контролю со стороны государства. И наш закон о наркотических и психотропных веществах в Российской Федерации прямо указывает на недопустимости употребления наркотиков на всей территории страны.
- Как ваше ведомство борется с наркоманией?
- Мы не боремся с наркоманией, потому что под этим словом подразумевается диагноз. Мы боремся с наркотизацией. Сейчас борьба идет по двум основным направлениям. Вместе с органами власти, медицинскими и образовательными учреждениями мы пытаемся снижать спрос на наркотики. Это скорее социальная часть работы нашего ведомства. А если говорить о криминальной составляющей, о борьбе с предложением наркотиков, то здесь мы исходим из необходимости перекрыть все каналы поступления наркотиков на территорию России. Полностью это сделать не удается нигде в мире, но максимально сократить поступления необходимо.
В прошлом году мы изъяли 103 тонны наркотиков, из них 4 тонны героина. Соответственно мы должны понимать, что 103 тонны составляют ту массу, которая не поступила на рынок для реализации.
- А какая масса поступила?
- Мы можем брать какие-то коэффициенты, которые реально существуют. Обычно изымается порядка 10-15 процентов от общего оборота. Спецслужбы пока не в состоянии полностью перекрыть каналы поступления наркотиков во всем мире. Наиболее эффективно с этим злом борются в Швеции, но там существует понятие «неприкасаемости к наркотикам». И это не только юридический, но и политический термин. И в связи с тем, что эта идеология в течение нескольких последних десятилетий жестко реализуется, у них существует несколько иная структура борьбы с наркотиками.
И все же. Если мы пересчитаем 4 тонны изъятого героина на дозы, то получим около 40 миллионов доз. С учетом того, что трех-четырхкратный прием героина приводит к стойкой наркозависимости, то нетрудно посчитать, скольких людей удалось уберечь от этого яда.
Реальным показателем эффективности работы можно считать и число обращений наркоманов за медицинской помощью к специалистам. В результате этих крупных изъятий нарокотиков, а за год было произведено 2440 крупных изъятий по классификации ООН, резко сократилось предложение на рынке. Цена на наркотики возросла за счет создания дефицита. В результате для многих наркоманов они стали недоступными и они начали обращаться за наркологической помощью. Когда они могут купить наркотик на улице, то снимают ломку очередной дозой. Но, когда наркотики становятся недоступными, они вынуждены снимать синдром с помощью специалистов.
- Ваше ведомство входит в международные структуры по борьбе с наркотиками?
- Мы расширяем наше международное сотрудничество. В ближайшее время мы подпишем ряд договоров с партнерами в разных формах. Но надо учитывать, что федеральная служба еще очень молода. Мы существуем с марта 2003 года, а в режим нормальной работы мы вышли не раньше июля. Реально наша служба в полном объеме действует около года. Тем не менее, уже сейчас мы активно работаем с нашими зарубежными партнерами, в том числе по лини Организации Договора о коллективной безопасности, в рамках которой мы и в 2003, и в 2004 году проводили операции «Канал». Совместные операции служб стран, находящихся в этой зоне.
- Со странами, производящими наркотики, в первую очередь с Афганистаном у вас есть контакты?
- У нас существуют систематические контакты. Мы постоянно встречаемся с представителями деловых структур Афганистана, представителями коалиции, которые там сейчас находятся и стараемся выработать меры противодействия. Более того, сейчас стоит вопрос открытия нашего представительства в Афганистане, как и в других странах. Просто у нас пока нет нормативной базы для их открытия, но эта перспектива очень важна, потому что без присутствия на территории наших партнеров очень сложно выстраивать взаимодействие.
- Можно поставить знак равенства между наркоторговлей и терроризмом?
- Думаю, что здесь можно не просто поставить знак равенства. Я работал и в ФСБ, и в МВД, так что по опыту могу сказать, что, по моему убеждению, наркотики представляют даже более опасное явление, чем террористические проявления. Если террористические акты направлены на некую публичность, то эффективность применения наркотиков по нанесению урона гораздо более высокая, вне зависимости от того, ставят наркоторговцы задачу террора или нет. По официальным данным, от наркотиков в прошлом году погибло около 3,5 тысячи человек. Это число жертв несравнимо ни с каким террористическим актом.
- Есть данные о том, что сами террористы как правило употребляют наркотики?
- Конечно есть. Я сам был этому свидетелем. Я помню, в Первомайском, когда мы выбили террористов из окопов, то увидели, что все они были засыпаны ампулами от наркотиков. Данные по Беслану тоже свидетельствуют об этом.
Нашли ошибку? Cообщить об ошибке можно, выделив ее и нажав
Ctrl+Enter
© 2003-2024