Чего хочет Боос?

Вхождение москвича Георгия Бооса на политический рынок Калининграда было более чем необычно. Одной из первых его встреч уже в статусе губернатора была с штатным возмутителем калининградского спокойствия Игорем Рудниковым. В традиционно нетрадиционных рудниковских "Новых Колесах" случился редкий восторг: "варяг" понял оппозиционера и обещал ему содействие. Потом, прошло совсем немного времени, и их пути-дорожки разошлись. По политическим соображениям. На выборах в Облдуму партия Бооса прокатила всем своим ресурсом по единственной альтернативе - партии Рудникова - как бульдозер по Центральному рынку. В Облдуме воцарилась моногамия. Сношения исключительно по официальным поводам. Между теми, кто допущен к высокому ложу.

Неединороссам досталась почетная роль создавать самим своим присутствием алиби для "Единой России", снимая заранее все упреки в монополизации политической жизни. Региональная власть теперь прикрыта со всех сторон. В Правительстве нельзя не быть сторонником губернатора. В местном парламенте будут принимать те законы, которые внесет Правительство. Ситуация для воплощения любых замыслов, хоть национальных, хоть региональных проектов - просто идеальная. Никаких партийных коалиций, как в той же Польше, Литве или Германии, создавать не надо, никаких компромиссов, никакой раздачи постов политическим оппонентам авансом за их согласие голосовать в унисон. Ничего этого не надо. Теперь просто принимай решения, легитимируй их через Облдуму и исполняй.

И самый непраздный вопрос сейчас, когда понятно, что нынешний глава региона видит себя губернатором Калининградской области еще лет на девять вперед: Чего хочет Боос?

Официальная версия прибытия назначенца Путина выдержана в стиле "понравилось тут", "хочется придать динамики развитию региона", "чтобы люди стали жить лучше". Не спорю. Почему нет? Возможно, все это имеет место быть. В это можно поверить. Сам губернатор признался в том, что человек он состоятельный, имущий не только власть, но и деньги.

Но если у Бооса все есть. Зачем ему еще Калининградская область? С ее латентным сепаратизмом (в хорошем смысле, потому что статус региона просто не может не измениться), самовлюбленностью (общая черта у области и ее нынешнего шефа, чем не тема для сближения с подвластным электоратом?), махровой, чтобы не сказать, дремучей местечковостью. С ее - по московским меркам - даже не мини-, а микро-"предпринимателями", преуспевшими разве что в перепродаже товаров и услуг из стран дальнего зарубежья или перегонке туда же сырья, ну или, в лучшем случае, в серобелых с грязными размывами схемах растаможки, держащихся на регулярном подмазывании тех, кто ставит штампы и подписи, куда надо, чтобы потом гордо вещать во всех местных глянцевых журналах в заранее проплаченных интервью о своей "необычной бизнес-судьбе", оригинальных - потому что отнюдь недешевых - хобби и личном вкладе "в развитие области" - кто-то еще добавляет про благотворительность. С ее вечным ноем по поводу уровня жизни "ниже канализации" и - одновременно - неотъемлемым бахвальством перед всеми о том, что "у нас все равно" лучше, "чем в России". С ее душными летними пробками на приморских трассах, в которых стоят одни только "нищие" калининградцы с низким уровнем жизни - на своих, надо сказать, не самых плохих машинах. А вы бы сами-то, калининградцы, хотели встать во главе своей области? Готовы взять судьбу в свои руки и не отпускать? Вряд ли.

Новейшая история области показывает, что на региональный трон попадали скорее по недоразумению, нежели по какому-то возвышенному зову служения народу, не говоря уже о личном тщеславии. Первого губернатора Юрия Маточкина назначил Ельцин, когда и все Отечество не понимало, куда мчится. Профессор-губернатор пробил особую зону, заложив "экономическую основу" (если так вообще можно назвать узаконенный уход от налогов и таможенных пошлин в личный карман в ущерб социальному равенству) для мелких и средних хозяев жизни. "Экономика" цвела на импорте - в реальности, контрабанде - дотируемых зарубежных товаров. Табачники и наркоторговцы, не стесняясь, демонстрировали свои тачки перед казино (у игорного бизнеса здесь долгая история). Чем не понравился местному люду Маточкин, вам никто в Калининграде толком не объяснит. Это как внезапно нахлынувшая страсть. Женщины поймут. Вроде муж еще носит деньги в дом, вечером пристает в постели. Одни и те же цветы, шутки, улыбки. Когда это - каждый день, то надоедает.

В октябре 1996-го в день рождения Маточкина народ - на демократических выборах - поменял его на Горбенко. Начальник рыбного порта - по нему было видно сразу - мог хоть и в лицо заехать без повода, зато чувства из него так и лезли наружу. Вот она - любовь! Спустя немного месяцев стало ясно: Леонид Петрович склонен делать глупости на ровном месте. Не забывая при этом о собственном достатке - в конце концов, не каждый год в губернаторы выбирают. Сейчас Горбенко читает тома уголовного дела. Судился было с Сергеем Степашиным по поводу ущемления чести и достоинства высказываниями о том, что "был нечист на руку". Убедить суд в чистоте своих узловатых рук "батяня" (эта кличка прилипла к нему еще с предвыборной кампании), однако, не смог.

Горбенко "ушли". Под шум военно-морского парада вместо него "пришли" командующего Балтфлотом адмирала Егорова. Дедушка-губернатор, было понятно сразу, ни с кем ссориться не хотел. Сказали в губернаторы - значит, в губернаторы. Шепнули, что немецкий кредит Горбенко как-нибудь сам растает в пыли судебных коридоров - и ладно. Егорова любили все. Особенно, женщины его возраста - он такой импозантный, костюмы сидят как влитые, нигде не топорщатся. "Ушли" Егорова так же, как и "пришли". Путинское "мы с вами еще поработаем", тысячи раз процитированное пресс-службой В. Егорова, означало явно не нынешнее членство в совете директоров бумагоделательной компании, а что-то другое. Вот только что, не понял до сих пор никто.

Георгий Боос пришел с грандиозными идеями. Увеличить  население области до нескольких миллионов (сейчас и до миллиона не дотягивает). Настелить 700 км первоклассных дорог - идею уже утвердили официальной программой. Строить уже через 5 лет жилых площадей больше, чем может нарожать для их заселения просидевший как минимум последние лет десять в прокуренных ночных клубах и барах, или, в лучшем случае, прососавший пиво прямо из горла в уличном кафе или на скамейках ногами на сиденьях калининградский прекрасный пол. Наконец, восстановить орденские, то есть немецкие замки, чтобы повернуть туристические потоки. Идеи понятны, просты. Что в них может быть плохого, за исключением густого налета маниловщины, непонятно?

Сказать, что местные совсем не приняли москвича Бооса - значит соврать. Иначе чем объяснить такой привычный ставший с начала 90-х рутинный спекулянтский задор, с которым калининградцы записывались на организованную, по сути лично (для многих "заклятым врагом") Боосом, раздачу последних - в истории области, по-видимому - льготных восьми тысяч квот на ввоз легковых автомобилей. Как будто не входит область в тройку самых автомобилизованных регионов страны, как будто от этих восьми тысяч подержанных иномарок зависит чуть ли ни жизнь и смерть. Народ, претендующий на "сепаратизм", штурмовал конкурсное агентство Правительства Калининградской области, проводившее квотный аукцион, как Бастилию. Только ставкой была не политическая свобода или особый статус, а очередной урванный куш в пару-тройку тысяч баксов. В этом, видимо, и есть калининградская особость - или, говоря по-русски, мелкотравчатость.

Все было прекрасно в Калининграде, когда верхние десять-двадцать тысяч населения - само собой, самые богатые - по-тихому набивали карманы под прикрытием льгот, якобы компенсировавших географическую удаленность региона. Уход от налогов был (да и сейчас есть) для них делом чести. Чего думать о какой-то там инфраструктуре, о каком-то образовании-здравоохранении, когда богатые отпрыски отправлялись учиться либо за рубеж, либо в ту же Москву. Где, впрочем, и оставались.

Главный упрек Боосу от местной элиты в том, что он, дескать, тянет сюда московский бизнес. "Лоббирует его интересы". Как будто в этом есть что-то новое для них. Сами элиты все это время только и занимались докладами в Первопрестольную друг на друга и призыванием федерального ресурса. Вот теперь он, этот ресурс, и пришел сам. Воплотился, может быть, не в той форме, какая им виделась - они думали, что льготы закрепят за ними крепостными грамотами вместе с обязанностью остальных калининградцев - которым не повезло или претило стать ПБОЮЛами или осесть на межграничной торговле - по гроб жизни получать зарплату в конверте.

Бизнес-цвет Калининграда за редким исключением тех, кто увеличил свой гешефт до федерального масштаба, проспал не только приход Бооса, но и более важное: возможность за годы существования ОЭЗ, а для них, скорее, обязанность перестроить структуру региональной экономики, создать давление на местечковых бюрократов (а не пускать их в долю), чтобы модернизировать администрации. Ни о чем таком они и не думали. Высокопарные слова мини-царьков калининградского рождения о развитии туризма на "родном" янтарном побережье - мы тут слышим об этом чуть ли ни с 1990 года - у них же прекрасно сочетались с более чем частыми поездками в польский Закопане (что-то типа Куршевеля по-калининградски) и так далее, подальше от Калининграда: "Отдохнуть от бардака". Очень мило устроились местные "патриоты-предприниматели". Конкурентов-"чужаков" не пущать, но и самим думать не дальше личного портмоне.

Приход варяга - закономерный итог их десятилетнего летаргического сна. Когда нет экономической эволюции, получается экономическая революция. Пусть ее сделает москвич Боос. В отличие от импотентных сливок калининградского общества он ее хочет и желает.

Нашли ошибку? Cообщить об ошибке можно, выделив ее и нажав Ctrl+Enter