Калининградцы без открепительных не смогли проголосовать в Петербурге даже с бомжами

Избирательный участок № 62 по адресу набережная Обводного канала, д.177, литер «Д», с 14 ноября прошлого года известен всем экспатам из городов и республик Северо-Западного региона, которых жизнь занесла в Санкт-Петербург. Причислив себя к тем, кто имеет официальное место прописки в РФ, но в день голосования находится в Северной столице, мы с Женей отправились в «бомж-пункт». Этот удивительный участок оказался последним пристанищем даже для тех, кто собирался голосовать на Московском вокзале — Обводный канал собрал всех. Кроме, собственно, бомжей.

Сначала представимся, кто это — мы. Мы — это Марианна и Евгения, гражданки Российской Федерации, физически проживающие в Санкт-Петербурге, но не изменившие калининградским регистрационным данным. Марианна переехала осенью 2008 года, Евгения — на год раньше, осенью 2007. Мы обе прописаны в Калининграде, вопросом регистрации занимаемся в зависимости от «хотелок» питерских работодателей. Они, как правило, непритязательны — Северо-Западный регион, и ладно. Кроме того, вопрос регистрации актуален для тех, кто годами не выезжает за пределы города. Марианна почти каждый месяц ездит в командировки, Евгения — в соседнюю Финляндию.

Публика на участке № 62 была какой угодно, только не той, для которой характерно типичное описание городских скитальцев. Шубы, дублёнки, дорогие и не очень, casual и хипстеры — здесь культурно в очереди стояли все. По официальным спискам, в этом месте могло проголосовать 35 000 петербургских лиц без определённого места жительства. Но данного списка у комиссии не было. Либо не было желания его показывать. Очередь «мавзолейной» длины с 15 часов только разрасталась. Три или четыре телеканала, которые приехали почти одновременно, дежурно отсняли статичные картинки, взяли нейтральные комментарии и уехали. А напрасно — начались чудеса.

Выходящие из унылого здания ночлежки начали один за другим признаваться в том, что их «развернули», и где-то в недрах помещения пишется огромная коллективная жалоба. Так за полтора часа ожидания на холоде наше с Женей желание проголосовать трансформировалось в желание получить бумагу с причинами отказа или подписать ту самую жалобу. Участок, кстати, имеет интересную историю — на декабрьских выборах Жене и многим другим иногородним здесь возможность проголосовать дали. Только потом результаты выборов на этом участке признали недействительными, о чем всем ныне присутствующим несколько раз рассказал председатель.

Полицейских в белых рубашках было всего трое на многосотенную толпу, они то растворялись в очереди, с интересом слушая разговоры, то закрывали или открывали дверь в здание, регулируя поток людей. Вышел очередной возмущенный избиратель, размахивающий паспортом без петербургской прописки, и сообщил, что в ответ на просьбу отказать письменно или пояснить, как и где еще можно проголосовать, «они там все в комиссии делают лунный вид». Что это такое, мы познали немногим позднее, когда уже отстояли в плотной очереди на ступеньках, по которой полицейские время от времени проводили то молчаливых людей, то группы молодых студентов. «Вот сейчас этих студентиков посадят в соседней комнатке, и они займутся промышленным заполнением наших бюллетеней», — проворчал чей-то голос на лестнице.

Коллективная жалоба, действительно, существовала. Всего за два часа под ней подписались более 100 человек. Женя начала записывать свои данные, а Марианна сделала попытку получить вразумительный ответ от председателя — почему людей «разворачивают». Нервы председателя были на пределе, и через несколько минут он пообещал собрать комиссию на экстренное заседание, чтобы решить, как успеть отреагировать на эту жалобу до конца дня. Крепкие руки полицейского настойчиво оттесняли желающих услышать эту фразу еще раз. Очень вовремя ему подвернулся мужчина, громко крикнувший «я самый настоящий бомж, у меня и документ есть, пропустите к урне!», который своей квадратной спиной окончательно выдавил девушек обратно в коридор.

Мы вышли на улицу. Кто-то из напрасно ожидающих с телефона вслух читал фразу, которую Женя двумя часами ранее нашла в Твиттере: «К сожалению, услуга „честные выборы“ недоступна для вашего региона».