Николай Власенко: «Иногда партия власти должна идти на „самоубийство“»

Николай Власенко.
Член совета Федерации Николай Власенко в интервью корреспонденту «Нового Калининграда.Ru» рассказал, как он голосовал по самым резонансным законопроектам, кто должен принять участие в выборах главы Калининграда, что делает янтарь для Янтарного и зачем сенатору Шлосс-отель.

Польза «самоубийства»

— Недавно задержали пресс-секретаря одной из партий возле Облдумы как организатора незаконного то ли митинга, то ли пикета. Эта акция — выставляли пластиковые фото-аватары возле Облдумы поодиночке и так же уносили. Что вы думаете по этому поводу?

— Ну какие могут быть комментарии к этом событию? Я считаю себя либералом и уверен, что все партии должны иметь равные права и условия. Равенство — неотъемлемое условие для развития общества. Мы должны вводить правила одни для всех, универсальные для всех. И, глядя на историю, историческое развитие политических движений, партий, думаю, что иногда партия власти должна вести себя как самоубийца. Общество всегда консервативнее, чем его политики. И поэтому иногда партия власти должна идти на революционные шаги, которые переворачивают страну, на политическое «самоубийство», с тем чтобы через несколько лет люди поняли, насколько она была права. И поэтому та же американская политическая система, где две сильные партии состязаются друг с другом, показывает нам здоровую конкуренцию. Правда, некоторые считают эту систему квазиконкурентной. Но это не так. Эта система позволяет, с одной стороны, сохранять общий тренд развития страны, который они сформировали еще лет 200 назад, а с другой, щука нужна в реке, чтобы карась не дремал. И поэтому если это было субъективное задержание, то, конечно, это недопустимо. Но нужно смотреть факты — требования должны быть универсальны для всех, и для оппозиции в том числе.

Мы с коллегами из Совета Федерации сошлись на том, что в России слабое правоприменение во всех сферах — и в политике, и в экономике. Отсутствуют формы договоренности общества и судов. Закон всегда уже, чем то или иное действие. В Англии, например, существует прецедентное право. То есть, если когда-то было какое-то событие и суд по нему принимал решение, то в дальнейшем для таких событий будет такое же решение. Или если кто-то что-то собрался делать, но прецедентов нет и как будут оценены его действия, он не знает, то есть возможность заключить так называемые «рулы» (от английского «rule» — «правило» — прим. «Нового Калининграда.Ru») — определенные договоренности с властями. То есть, предприниматель говорит: я буду пять лет делать вот это, это и это, буду платить вот такие-то налоги — это согласуется с политикой государства? И если ему говорят «да», то он работает спокойно и год, и два, и пять, не боясь того, что в любой момент к нему могут прийти и сказать, что все изменилось и теперь он нарушает что-нибудь.

Судебная система у нас — это не механическое выдергивание статьи и наложение ее на событие, а решения человека. А человек субъективен, рассматривает массу субъективных и объективных факторов и на их основе принимает решения.

Понятно, сейчас общество наэлектризовано, мы готовимся к выборам, крышу рвет многим. И этот сигнал не очень симпатичный. Но с другой стороны, кандидату-представителю партии власти (Александру Ярошуку — прим. «Нового Калининграда.Ru») — высшему административному руководителю вынесли предупреждение за использование в агитации образов детей. То есть, некая объективность подхода все-таки есть.

vlas_11.jpg
— С одной стороны, да, вроде судебная система у нас несовершенная. Но, на мой взгляд, странно говорить о слабости, незрелости или молодости российской судебной системы. Мы всегда жили при каких-то законах, и не сказать, что они как-то кардинально изменились за последнее время, даже с перестройки.

— Но прецедентного права у нас никогда не было. Кроме того, есть такое понятие, как корпоративный дух. И у страны есть некий дух, идеология, что ли. И хоть мы и говорим, что официальной идеологии, как раньше, у нас нет, но в то же время мы понимаем, что Владимир Путин — человек достаточно консервативных взглядов. Я бы даже сказал, консервативно-государственно-рыночных. Хотя я вижу, что некоторые его действия развивают рынок, некоторые пытаются ограничить. Например, в части развития государственных предприятий. И я с этим не согласен. 60% нашей экономики формируются крупными государственными корпорациями, которые, как правило, являются и монополистами — а это в целом не стыкуется с нормальным рынком. Хотя, может быть, на современном этапе это и правильно. Но законодательство сырое у нас. И очень часто меняется даже не сам закон, а его дух, дух ограничений. Вот сейчас, например, стали заниматься масс-медиа, их влиянием на детей и не только в части порнографии и не только. С одной стороны, это жесткое вмешательство государства в деятельность СМИ, а с другой стороны, часто смотришь телевизор и не понимаешь — ребенку можно смотреть это или нет. И сегодня вот эти шильдики 12+, 16+, 18+ могут помочь родителям определить, можно эту передачу смотреть ребенку или нет.

— С одной стороны, это понятно и правильно. А с другой стороны, глядя на законы, принятые в последнее время, тот же закон о митингах, об НКО-иностранных агентах, закон о защите детей от вредоносной информации, хотелось бы узнать, как лично вы за них голосовали. А во-вторых, многие из этих законов, в том числе закон о митингах и о защите детей — явно «сырые». И они уже продемонстрировали «сырость»!

— Я лично голосовал за закон об ограничении информации для детей. У нас, в Совете Федерации, есть аналитическое управление, которое готовит описание к любому законопроекту. Я внимательно прочитал и их заключение, и сам законопроект. И там было четко написано, что мы ограничиваем три важнейшие вещи: детскую порнографию — как с этим не согласиться?! - популяризацию изготовления и распространения наркотиков — и это больная тема не только для нашего общества. И третий тезис связан с терроризмом — тоже важно для любого здравомыслящего человека. Но мы понимаем, что российская правовая система базируется не только на законах, но и на подзаконных актах. Кроме того, есть еще и практика правоприменения, с которой работают суды и которую используют и полиция, и ФСБ, и другие структуры. И поэтому, принимая тот или иной документ, не всегда можно понять, как отзовется тот или иной акт в жизни общества, точно как сказал поэт, «нам не дано предупредить, как слово наше отзовется». Каких бы мы экспертов не приглашали, какие бы исследования не проводили до вступления закона в силу, все последствия просчитать нельзя. И похоже, с законом о защите детей произошло именно это — сам закон нужный, но его правоприменение, на мой взгляд, весьма избыточное. Ведь мы все смотрели «Ну, погоди!» и выросли не самыми плохими людьми!

— Но ведь уже были уголовные наказания за все те правонарушения, которые теперь выведены в отдельные законы: и за детскую порнографию, и за терроризм, и за наркотики. Так зачем нужно было дублирование, причем иногда на принципах самоцензуры? Ведь, например, СМИ само определяет, кто может получать его информацию.

— Есть и контрдоводы. Да, статьи существовали, но в интернете все это можно было свободно посмотреть. И на телевидении многое появлялось. Я не силен в уголовном правоприменении, но, как мне кажется, журналисты часто прятались за тем, что какую-то информацию не они распространяли, не они были первоисточником. Например, сайт мог заявить, что это не он что-то опубликовал, а его посетители, и сам сайт не обязан проводить перлюстрацию сообщений и их редактировать. И люди позволяли себе вести себя не очень этично.

— Но такие пользователи и информация существуют и сейчас.

— Да, но теперь, я думаю, владельцы сайтов будут нести большую ответственность за содержание. Хотя не исключены и перегибы.

meet_14.jpg— А как вы голосовали за закон о митингах?

— Я вообще не голосовал, так как не сформулировал свое мнение, потому что не понял, какие могут быть от этого закона последствия. Митинги, наверное, все-таки важнейший инструмент выражения гражданским обществом своего мнения. Или даже своеобразный ниппель, который дает возможность спустить пар и показать массовость своих претензий. И поэтому нужно очень аккуратно их ограничивать. И при этом они должны быть в определенных рамках. В том же Гайд-парке, который любят приводить в пример, есть четко ограниченное пространство для выступлений. Когда я там был, в 15-ти разных местах выступали ораторы. И по собранной ими аудитории было понятно, популярны ли его идеи и он сам, умеет ли он донести свою мысль до людей.

Может быть, власть иногда грешит тем, что считает себя умнее народа. Но с годами я понял, что в народе почти всегда больше мудрости, чем в самом умном человеке. Я не знаю, как это получается, но так и есть. И поэтому, наверное, «народному разуму» нужно давать больше свободы для выступлений. Но в рамках, которые позволяют существовать и другим потребностям: получат медицинскую помощь, свободу передвижения и так далее.

— А при голосовании по закону об НКО-иностранных агентах у вас было свое мнение?

— Хочу сказать, что в бизнесе термин «иностранный агент» никого не шокирует. Это чаще всего обозначает, что компания выступает представителем иностранной компании. Здесь же имелось в виду, что организация существует за счет иностранных финансов хотя бы частично. С точки зрения идеи такое обозначение, наверное, правильно — люди должны знать, «на чью мельницу льете воду, дорогие товарищи?!». То есть, важно знать, что в соревновании разных государств за рынки, ресурсы, влияние могут быть использованы любые инструменты, в том числе и НКО. Поэтому, мне кажется, сама идея вывести финансирование наружу — хорошая. И я голосовал за него.

А если бы вместо «шпионского» термина «иностранный агент» использовался бы «иностранный представитель», такого бы обсуждения этого проекта и не было!

— Может быть, такая формулировка была выбрана специально? Для усиления эффекта?

— Может быть. Но с другой стороны, многие некоммерческие организации выступают в роли «лома» против бизнеса. Например, экологические объединения потребителей часто выступают в роли киллеров для предпринимателей. Я сам, когда занимался бизнесом, сталкивался с ними. Они прямо говорили, что я должен им платить, иначе они грозили начать работу против моих компаний. А ведь найти недовольных работой того же магазина, особенно если через него в день проходит несколько тысяч человек, совсем нетрудно. То есть, необходимо найти баланс между развитием гражданского общества у нас и защитой наших интересов от влияния других стран.

Политическая крошка

— Если вернуться к родным осинам, то скоро пройдут два, как мне кажется, важных для вас политических события в Калининградской области: выборы главы города в Калининграде и выборы в вашем родном Янтарном, где все странно.

— Мне, как жителю Калининграда, честно говоря, хотелось бы более широкой палитры кандидатов. Хотелось бы каких-то свежих людей. Не маргиналов, а с каким-то хорошим управленческим багажом. Все-таки глава города - это не управдом, а политик. Но таких людей, к сожалению, мало. Калининград достоин более широкого выбора, но серьезных кандидатов общественные организации, партии, к сожалению, не представили.

vlas_9.jpg— А ваши политические планы в связи с итогами праймериз «Единой России» поменялись?

— Всё, что связано с прошедшими праймериз, я уже сказал, и мне добавить нечего. Но я бы, конечно, сделал бы эту процедуру более демократичной. Но только у нашей партии они есть. Может быть, из-за того, что эта процедура новая, есть в ней некоторые «закидоны». Я надеюсь, что со временем это будет более демократичная процедура.

— Как вы оценивает уход такой ключевой фигуры, как секретарь регионального исполкома Эльмира Хаймурзина накануне выборов? Это показатель нестабильности в региональных руководящих органах?

— На самом деле, я давно слышал о том, что она устала чисто физически. Ведь она еще и политтехнолог, участвовала во многих выборах — и не только региональных. Я слышал, что она хочет поменять работу. Ведь руководство исполкомом — очень тяжелая работа, требующая очень много времени, большого количества контактов. И я не был удивлен ее переходом на новую работу, сменой рода деятельности.

— Что вы думаете по поводу ситуации в Янтарном? Там очень странная ситуация, какой-то вечный «политический пожар».

— У Янтарного, как и у нашей страны, есть «сырьевое проклятие». И многие проблемы связаны именно с наличием янтаря. Меня удивляет, что сейчас в этом муниципалитете баллотируется много людей, которые никогда там не жили, не местных. Спрашивается, зачем такому человеку идти в местную власть? Наверное, они ставленники тех людей, которым интересно не развитие Янтарного, а доступ к янтарю. Янтарный комбинат, который является федеральной собственностью, и управление им, на мой взгляд, весьма слабое — он периодически впадет в банкротство, меняются директора, нет развития отрасли. Ведь в советские времена комбинат формировал до 30% регионального бюджета, а сейчас мы в бюджет получаем жалкие доли процента от мировых запасов янтаря. И поэтому мне кажется, что в Янтарный придет стабильность, когда она придет на Янтарный комбинат. Как только он станет стабильно развивающимся производством, придет и политическая стабильность в поселок.

— Вы говорите, что многие претенденты на власть в Янтарном преследуют не интересы янтаровцев, а свои янтарные интересы. Но янтарный комбинат — это ФГУП. И зачем ему нужно было бы там, в администрации и Совете депутатов, присутствовать?

— У Янтарного комбината есть много вопросов, связанных с муниципальной властью: аренда земель, разграничение прав собственности на землю. Идеально для комбината было бы снеси поселок, снять вскрышку и добывать спокойно янтарь. Залежи янтаря находятся под всем Янтарным, а это около 100 тысяч тонн. Многие залежи находятся глубоко, некоторые — у поверхности. И поэтому комбинат кинулся разрабатывать месторождения на берегу, хотя пляжи Янтарного уникальны — тут месторождения близко к поверхности. И у муниципалитета есть рычаги, которые могут влиять на этот процесс разработок. Как ни крути, хозяин всех земель — муниципалитет, потому руководству комбината важно, чтобы глава и Совет депутатов был лоялен к нему, сначала учитывал его интересы, а потом — жителей. Потому любой слабый глава не сможет бороться с комбинатом.

Я вижу несколько групп влияния в Янтарном: первая — связанная с Янтарным комбинатом, вторая — с теми, кто занимается контрабандой янтаря, курирует «черных копателей» — ведь мы понимаем, что без покровительства, сами по себе они бы не смогли существовать. Ну и третья группа — местные жители, у которых, может быть, самые чистые помыслы, так как они хотят жить в нормальной комфортной среде. И вот эти три группы сейчас и столкнулись на выборах в местный Совет депутатов.

— А вы кто?

— А я — местный житель со всеми вытекающими последствиями. Я прописан там, где и родился, никогда не занимался янтарем. Я единственный раз, еще в школе, продал с другом кусок янтаря каким-то немцам за 70 копеек и купил на выручку конфет. Я постеснялся их принести домой, так как не смог бы объяснить родителям, где их взял, поэтому спрятал конфеты в лесу, где их съели какие-то зверьки. Так что это была первая и самая неудачная сделка в моей жизни.

янтарный_13.jpgТуристическое завтра

— Но у вас, вернее, у компании, которую вы представляете, там есть отель. То есть, вы видите у Янтарного и какие-то другие перспективы, не связанные с Янтарным комбинатом?

— Шлосс-отель там возник не из-за того, что я четко просчитал какие-то экономические выгоды. Я вообще никогда не думал заниматься каким-то бизнесом в Янтарном. Блинов, который был главой там уже четыре или пять лет, мне сказал: «Смотри, здание-то стоит, а это ж родина твоя, сделай что-нибудь с ним!». К тому моменту этим зданием, которое в руинах простояло лет 20, занималась фирма «Конти»: они что-то там надстроили и бросили его. Я действительно сначала думал, что это будет «легкая прогулка»: потрачу миллион долларов на реконструкцию и сделаю в Янтарном красивый отель. Но когда прошла экспертиза, оказалось, что нужно все сносить. Там фундаменты XV века, где вся известка повытекла. Поэтому пришлось выкопать весь фундамент. Я хотел сохранить хоть одну стену, но ни одна не прошла экспертизу, так как в любой момент могла треснуть. И поэтому все восстанавливалось с нуля по сохранившимся фотографиям и потребовало раз в десять больше средств, чем я планировал сначала, так как там даже окна были все разные! Получился такой социально-ностальгический проект, полностью аутентичный хотя бы с внешней стороны.

— А как вы оцениваете перспективы туризма в Калининградской области? Нынешнее лето доказало, что пляжный туризм — это не про нас.

— Да, мы прекрасно знаем нашу погоду и породу. Но я уверен, что туризм должен быть одной из точек развития. Он никогда не будет нам приносить 70% доходов, а 10–15% — может. В чем его большое преимущество — он потребует развития инфраструктуры всего региона: дорог, ЖКХ, внешнего вида домов. То есть, развивая туризм, мы поднимаем социальный уровень проживания в области. А погода не является единственным преимуществом. Я, когда был министром (2005-2007 г.г. — министр промышленности Калининградской области — прим. «Нового Калининграда.Ru»), на совещании в Москве слышал доклады Ямало-Ненецкого округа по развитию туризма. Есть много народа, которые не хотят только лежать у моря, которым нужен активный отдых. И если для европейцев мы мало что можем показать, то для россиян тут много интересного, практически Западная Европа, но без виз.

— Но ехать к нам дорого!

— Я всегда говорил, что есть две правды — для самих себя и для других. Федеральный центр — это спонсор для всей страны. Поэтому чем жалобнее мы расскажем свою историю, тем больше шансов, что нам что-то дадут. Мне кажется, что нельзя обвинять губернатора или облправительство, если оно где-то сгущает краски или, наоборот, рисует радужные перспективы. Однажды Починок (Александр Починок, сенатор от Краснодарского края — прим. «Нового Калининграда.Ru») на одном совещании сказал, что нужно рисовать масштабнее. У него в Краснодаре горнолыжный проект предусматривает такое количество лыжников, которого в России нет. Но деньги-то на это они получили! Но это законы административного жанра. И вообще, любому большому делу предшествует большая мечта.

— А как вы оцениваете нашу новую Стратегию развития? Ведь неоднократно говорилось, что «наши люди» в Москве, в том числе и члены Совета Федерации, принимают активное участие в ее продвижении.

— По моей информации, дело сдвигается, и в нужном, очень интересном направлении. Как я слышал в Калининграде, но от москвичей, если все получится, то наша территория получит новый импульс развития, и «проблема-2016» нам будет не страшна.

Текст — Татьяна Новожилова, фото — из архива «Нового Калининграда.Ru»

Нашли ошибку? Cообщить об ошибке можно, выделив ее и нажав Ctrl+Enter

[x]


Полулегальные методы

Замглавреда «НК» Вадим Хлебников о том, почему власти скрывают от горожан свои планы по застройке.