16 февраля Литва отмечает День восстановления Государственности. Накануне этого праздника генеральный консул Литовской республики в Санкт-Петербурге Эдвардас Борисовас дал обширное интервью «Росбалту», в котором подробно рассказал о литовско-российских отношениях и внутренних проблемах Литвы, ставшей частью единой Европы.
- После вступления Литвы в НАТО все чаще стали говорить о том, что отношения между Литвой и Россией изменились, стали жестче и напряженнее...
- Отчасти можно их так охарактеризовать, но я бы не сказал, что они стали напряженнее. Скорее, изменилось содержание этих отношений. Если раньше были чисто двусторонние отношения, то сейчас большую роль в отношениях Литва-Россия играет многосторонний аспект: диалог России с НАТО и диалог России с Европейским союзом. НАТО и Евросоюз — организации, в которых Литва является полноправным членом. Это, конечно, накладывает свои отпечатки. Теперь Литва уже должна смотреть не только на свои национальные интересы, мы должны смотреть и на интересы наших партнеров, чтобы наши действия ни в коем случае не противоречили общему интересу или общим направлениям, которые развиваются в этих организациях.
Жестче? Я думаю, идет просто психологическое переосмысление новых геополитических реалий, создавшихся в прошлом году. 1 мая 2004 года Литва стала членом Евросоюза, несколько недель ранее — членом НАТО. Эти изменения сопоставимы с изменениями начала 90-х годов ХХ века. Осознание не всегда приходит легко. Это ломка психологических стереотипов, которая накладывает некоторую нервозность. Но это дело проходящее. Мы с вами находимся сейчас в некоем психологическом транзите из одного состояния в другое. Поэтому, я бы это не абсолютизировал.
- Когда мы сможем преодолеть этот психологический барьер, и за счет чего?
- Я думаю, что одним из таких лимитов по времени будут переговоры по новому соглашению о партнерстве между Россией и ЕС. Действие нынешнего истекает в 2007 году. Переговоры покажут, насколько стороны открыты друг другу, насколько они готовы идти навстречу, договариваться. Большую роль играет то, как будет развиваться стратегическое партнерство, о котором долго и много говорилось и которое успешно в последнее время складывается. Эти процессы покажут, в каком направлении будут развиваться отношения России и с Европейским союзом, и с НАТО. Я думаю, каких-то больших перемен не должно быть. В случае с НАТО должен сохраниться статус-кво, который сложился в первой половине прошлого года, потому что изменение или расширение НАТО к моменту переговоров вряд ли произойдет. Значит, и не повлияет на российско-натовские отношения на нынешнем этапе.
Конечно, есть проблемы, которые надо решать. Но есть и те, которые уже успешно решаются. Тот же самый калининградский транзит. Я думаю, что этот вопрос решен довольно успешно. Решение не было навязано ни России, ни Литве. Техническое воплощение полностью лежало на литовской стороне. С помощью средств Европейского союза вся система технического оснащения калининградского транзита была сделана литовской стороной. Она функционирует без перебоя. После того, как была принята схема, я не помню, чтобы были какие-то жалобы, недоразумения по транзиту.
Мы понимаем психологическое состояние россиян, которые хотели бы ездить беспрепятственно не только в Калининград. Я думаю, они хотели бы ездить по всей Европе без виз. Вопрос в этом. Не просто проехать 120 км по железной дороге через территорию Европейского союза, вопрос стоит шире. Калининградский транзит лишь заострил эту проблему в психологическом и экономическом плане. Мы должны понимать, что желание и готовность перехода к безвизовому режиму должна быть обоюдная. Я не знаю, готовы ли обе стороны сказать, что с сегодняшнего дня они вводят безвизовый режим. Я думаю, для внутренней системы России это был бы шок.
- В Госдуме России сейчас как раз обсуждается вопрос облегчения визового режима на паритетных началах. Или, напротив, его ужесточения — в зависимости от действий других государств.
- Вы правильно отметили, что это вопрос двусторонних отношений. Сейчас упрощается система выдачи виз. Но и принимаются изменения в российском законодательстве, которые касаются круизных судов, заходящих в российские порты, и, в частности, в Петербург. Эти изменения не облегчают жизнь городу, который действительно является одной из самых притягательных туристических точек мира.
Если говорить о взаимной основе, то мы делаем всё, чтобы для российских граждан визы были доступны самым легким и наилучшим образом. Если человек хочет ехать в Литву на срок до 10 дней, не надо никакого приглашения. Оформляется страховка и одноразовая виза, которая делается по предъявлению паспорта и заполнению анкет в течение 7 рабочих дней. Если есть какие-то сложные случаи, и мы видим, что можем помочь человеку — помогаем.
Однако некоторых смущает тот факт, что Литва не является членом Шенгенского пространства. Это приводит российских граждан в некоторое недоумение: страна стала членом Европейского союза, а визы надо получать в каждую страну отдельно. Но чтобы интегрироваться в Шенгенскую систему Евросоюза, мы должны обеспечить безопасность всего Союза, а не только участка границы Литвы с Белоруссией или с Калининградской областью. Эти процессы — более глубокие. Я думаю, что к концу 2006 года Литва уже будет полностью готова к вхождению в Шенгенскую систему. Тогда вопрос о национальной литовской визе отпадет.
Вы упомянули о визовых облегчениях, на которые пошла бы Россия на паритетных началах. У нас скажем, выдаются годовые многоразовые визы для жителей Калининградской области. Они их получают бесплатно. Я думаю, это действительно серьезные облегчения с литовской стороны. Конечно, можно идти на дальнейшее облегчение, но Литва пока не вошла в Шенгенскую систему, так что некоторое время сохранится нынешний статус-кво.
- Какие проблемы существуют сегодня между Россией и Литвой?
- Ярко выраженных проблем нет. Думаю, будут возникать вопросы расчетов за эти 50 лет — годы, когда Литва была несвободным государством. Вопросы будут возникать с одной и с другой стороны. С этим связаны и проблемы осознания 1945-го года в самой Литве. Это не так просто, не так безболезненно, как может показаться с первого взгляда. События военного и послевоенного периода трагически коснулись фактически каждой литовской семьи. Те годы не так-то просто смахнуть со стола и сказать, что проблемы больше нет. С этим мы жили последние 15 лет и находили общий язык с российскими партнерами. Они знают наши вопросы, мы их тоже не скрываем. Но это не обостряет литовско-российские переговоры по практическим темам.
Как известно, министр транспорта РФ назначен руководителем межправительственной литовско-российской рабочей комиссии. Это имеет большое значение, потому что транспортные вопросы между Россией и Литвой сейчас являются как самыми перспективными, так и самыми сложными. Например, уже упомянутый транзит в Калининград (как по железной дороге, так и по автомобильным путям), транзит через литовские терминалы, литовские порты российских товаров, связь крупных российских городов с Западной Европой через территорию Литвы. Это касается Санкт-Петербурга и Москвы. Важно привлечь к этому процессу внимание российских партнеров, едущих из Санкт-Петербурга через Калининград в Германию, через Литву в Польшу и далее. Или транспортный коридор из Москвы через Минск, идущий на Варшаву, но ответвления идут через Вильнюс в Клайпеду и на Калининград. Мы должны об этих вопросах говорить.
Есть вопросы промышленности, приватизации литовского промышленного и энергетического сектора, товарообмен и другое. Много вопросов, которые сейчас должны решаться. Но мы не видим неразрешимых практических вопросов, которые бы отягощали повестку дня литовско-российских переговоров.
- В прошлом году Счетная палата России проводила проверку материальных счетов советского имущества с государствами Прибалтики. На претензии России президент Литвы Валдас Адамкус заявил: «Не надо смешить мир». Насколько остро стоит эта проблема между двумя государствами, или это просто политические игры?
- Я бы не сказал, что это игры. В Литве был принят закон о возмещении ущерба за время оккупации Литвы Советским Союзом. Россия в 1991 году взяла на себя обязательства стать полноправным преемником СССР. Этот статус предполагает не только плюсы, но и минусы. Не Россия, конечно, как таковая участвовала в событиях 1939-1940 года, но как правопреемник СССР она несет моральную и материальную ответственность в этих вопросах.
Закон, о котором я сказал, был принят в Литве в 2000 году. Счетная палата России сделала «ответный ход». Российская сторона выдвинула контррасчеты по собственности. Но в любой ситуации собственность, возникшая на территории оккупированного государства, не считается объектом притязаний оккупировавшей стороны. Это принципы международного права.
Уже прошло 65 лет, но этот вопрос все еще остается камнем преткновения. Из факта оккупации вытекают материальные вопросы, а факт оккупации и аннексии был определён по международно-правовым меркам. Историю изменить нельзя — что было, то было.
- В Литве существует неоднозначное отношение к празднованию в России 9 мая 2005 года 60-летия победы над фашизмом. Президент Литвы то собирается приехать в Москву, то не собирается...
- Нет, он просто не сказал, поедет или не поедет. Он сказал, что объявит о своем решении после того, как выслушает мнение литовского общества и получит полную ясность по этому вопросу. Ведь ему как президенту, избранному на прямых выборах, предстоит надлежащим образом представлять мнение литовского народа. В этом случае нельзя смотреть исключительно на материальные интересы.
Мнение общества по этой дате в Литве — очень неоднозначное. 15 лет мы эту дату не праздновали. Мы признаём 8 мая — День победы над фашизмом в мире. Этот день памяти в Литве всегда был поминаем. К 9 мая у нас все-таки двоякое отношение. Мы не против почтения ветеранов, которые сражались на фронтах, или тех, кто погиб в борьбе с фашизмом. Речь не идет о людях, речь идет о режиме, который этот день объявил своей победой и омрачил послевоенную жизнь половине Европы. Со сталинским режимом было не так все просто, в том числе и для русских.
- Существует ли в Литве проблема русофобии? Некоторым не нравится, что в бизнес и властные структуры пытаются проникнуть русские...
- Они пытаются, потому что у них есть деньги. Пытаются приватизировать, приобретать собственность в Литве. Сейчас многие, кто ездит отдыхать в Литву, останавливаются в собственных домах, которые они приобрели за последние 15 лет. Министр хозяйства у нас не просто русского происхождения, он русский — Виктор Успаских. Я не думаю, что если бы у нас была голая русофобия, то она дала бы возможность человеку с русским происхождением, будучи лидером партии, выиграть выборы в Литве. Значит, нет такой проблемы.
За последние 15 лет многое изменилось в психологии людей. Даже до 1990-го года это была не русофобия, а скорее советофобия. Ведь Литва не была счастливой сестрой в этой «семье братских республик». Именно после 1990-1991 года отношения Литвы с Россией стали выстраиваться на основе взаимного доверия. Тогда и начались действительно нормальные отношения между двумя странами. Каких-то фобий сейчас нет. Националисты всюду есть, не надо далеко ходить — просто стоит заглянуть в соседний двор.
Конечно, существует ряд вопросов, потому что в Литве живут национальные меньшинства. Они никогда не будут чувствовать себя здесь как в своей родной стране. Всегда будет что-то, что они хотели бы иметь по примеру своей страны. Для этого ищется компромисс, чтобы национальные меньшинства чувствовали себя уютно, чувствовали себя полноправными гражданами Литвы, с вытекающими из этого правами и обязанностями. Это наша цель. Думаю, что за 15 лет нам удалось достичь консенсуса в обществе — как с польским национальным меньшинством, так и с русским национальным меньшинством, и со многими другими.
- Наблюдатели отмечают, что в Литве активизировался процесс разоблачения связей представителей нынешней власти с КГБ. Это стало национальной забавой?
- Это не национальная забава. Это просто продолжение процесса, который начался два года назад. Были затронуты системные устои Литвы. Мы стали первым государством, которое освободило своего президента от должности путем импичмента. Такого прецедента раньше ни в Европе, ни в мире не было. Процесс был долгий, сложный, остались обиды и незажившие раны.
В то же время, документов, которые могут скомпрометировать людей в возрасте старше 35 лет, наверное, на территории бывшего СССР много. Насколько всё серьезно — покажет время, покажет расследование созданной комиссии Сейма, которая занимается определением особенностей контактов с бывшими структурами СССР, а конкретно с КГБ. Если было осознанное сотрудничество с данной структурой — это одно, если человек просто был военнообязанным на территории Советского Союза — это другое. Люди, которые постарше, в любом случае были в военном резерве. А к каким частям их определяли — другой вопрос.
Ситуация, которая сложилась за 50 лет на территории бывшего Советского Союза — не простая. С литовской стороны она выглядит сложнее, чем с российской.
- По каким вопросам сегодня налажено сотрудничество Литвы и Санкт-Петербурга? Порты?
- Порты — это наименьшее. Мы стараемся следить за развитием портов, причем не только в Петербурге, но и в Ленинградской области. Это все-таки стратегическое развитие транспортной системы — увеличивается возможность перекачки нефти на Запад, через российские порты на Северо-Западе. Это нас интересует. Интересует с точки зрения конкурентоспособности литовских портов.
Я бы не сказал, что существует жесткая конкуренция, которая действительно усиливается и сказывается на возможностях литовских портов. Клайпеда в прошлом году тоже довольно стремительно развивалась. Прибыли порта были значительно увеличены. В этом году клайпедчане собираются инвестировать в развитие порта около 140 млн. литов, или 1 млрд. 400 млн. рублей. Порт, который умирает, таких шагов не предпринимает. Другое дело, что у нас есть нефтяной терминал Бутинге, через который можно за год прокачивать до 14 млн. тонн сырой нефти. Он может быть конкурентом российским терминалам, которые находятся в Ленобласти. Но в любом случае конкуренция должна быть нормальной.
Нельзя забывать и о том, что Балтийское море — это «озеро». Там каждые 30 лет вода делает круг. Т.е., если какая-то грязь вылилась в порту Санкт-Петербурга, она вернется через 30 лет обратно, оставив свои отпечатки на всех берегах Балтийского моря. Об этом мы тоже должны думать. В таком узком месте как Финский залив очень интенсивное движение судов, причем это не только движение восток-запад, но и движение поперечного транспорта, идущего из Финляндии в Эстонию. Финляндия не имеет связи с Евросоюзом на юг по сухопутным дорогам. Значит, еще накладывается определенный грузопоток.
Когда я работал в Комитете старших должностных лиц Совета Государств Балтийского моря, мы активно обсуждали эти вопросы. Могу вам сказать, что движение в Финском заливе приравнивается, по диспетчерским меркам, уже к работе аэропорта, а не портов и водных путей. Если учитывать только материальные выгоды, можно не учесть другое, скажем, экологические составляющие вопроса. Впоследствии это может привести к еще большим материальным затратам. Если будет нормальная конкуренция, как принято в бизнесе, работы хватит для всех портов.
- В ноябре 2004 года в Литве проходили Дни Петербурга. Насколько интересным для Литвы было это событие?
- Я думаю, что оно было очень интересным. Будучи соседями, мы все-таки за последние 15 лет знали друг о друге очень немного, и то понаслышке. Прямые контакты людей во время мероприятия в Вильнюсе дали возможность увидеть многое. Проводились музыкальные концерты, выставки художников. Представители администрации Санкт-Петербурга объясняли, что они делают в Петербурге и что хотят сделать в дальнейшем, чтобы улучшить город и сделать его более притягательным для стран Европы. Проходил экономический форум. Состоялись переговоры между госпожой Маниловой (председатель Комитета по печати администрации Санкт-Петербурга — прим. ред.), которая руководила делегацией Петербурга, и вице-мэром Вильнюса господином Павиржисом. Я думаю, контакты и дальше будут развиваться уже на практической основе. Люди будут ездить, обмениваться опытом. Отношения переходят совсем на другой уровень.
На прошлой неделе Петербург посетил мэр Каунаса г-н Гарбаравичюс, по приглашению губернатора г-жи Матвиенко. Обсуждались экономические, культурные вопросы. Я думаю, что встречи дали толчок новым отношениям между вторым по величине городом Литвы и Петербургом, тем более что Каунас является одним из транспортных узлов Восточной Европы — там будут проходить магистрали с севера на юг и с востока на запад. Это тоже должно было заинтересовать петербургскую и российскую сторону.
Каунасцы пригласили Петербург участвовать в международных музыкальных фестивалях, которые по традиции уже более 10 лет проводятся в Каунасе. Это джазовый фестиваль, уникальный фестиваль оперетты, фестиваль классической музыки. Обсуждались вопросы, которые не являются вопросами большой политики, но они имеют очень серьезный импульс для развития отношений в будущем.
В Генеральном консульстве Литвы в Санкт Петербурге работает торговый представитель Литвы. В середине октября был зарегистрирован литовско-русский Северо-Западный бизнес-клуб, который занимается привлечением литовского бизнеса в Петербург и помогает российскому бизнесу, который хочет инвестировать в Литву. Думаю, что всё развивается очень многопланово.
- А не боится литовский бизнес вкладывать деньги в Россию? Как в Литве оценивают политическую и экономическую ситуацию в РФ? В частности,"дело «ЮКОСа»?
- Если говорить о «ЮКОСе» — это напрямую касается литовской экономики. «ЮКОС» являлся стабильным партнером, поставляющим нефть для перерабатывающего завода Mazeikiu nafta. Сейчас он оказался в деликатной ситуации. Это внутренние дела России, я это комментировать не собираюсь. Но в любом случае, нынешняя ситуация с «ЮКОСом» действительно сильно отличается от той, которая была в прошлом году. Если в прошлом году даже не было вопроса о выкупе акций новой эмиссии Мажейкяйского нефтеперерабатывающего завода, то сейчас ведутся очень интенсивные переговоры о возможности выкупа допэмиссии. Это не значит, что Литва очень хочет приобрести обратно Мажейкяйский завод. Это значит, что мы хотим стабильности с заводом, который является одним из крупных поставщиков налогов в бюджет Литовского государства. Не учитывать этого нельзя.
Мы также понимаем, что это должно интересовать и российскую сторону, потому что предприятие сейчас модернизировано, сделано по европейским стандартам. Это значит — очень большие требования к экологии, к качеству производимых продуктов. Потерять такой завод — для российских экспортеров нефти было бы непродуманным шагом.
Здесь надо учитывать интересы всех сторон. Литва, я думаю, в этом вопросе открыта. Самое главное, чтобы этот завод был задействован, функционировал, не пустовал после всех капиталовложений, которые туда были сделаны. Ведь по качеству переработки нефти — это самый лучший завод в этой части Европы.
Если говорить об инвестициях в Россию, я слукавил бы, если бы сказал, что люди не боятся инвестировать в Россию. Мы делаем всё, чтобы сократить страхи в литовском бизнес-сознании. Парадокс: с одной стороны, мы боимся вкладывать прямые инвестиции, с другой — хотим иметь интенсивные контакты с российским бизнесом, обмениваться возможностями, товарами. Наши бизнесмены, которые имеют деньги на инвестиции, сейчас смотрят не только на дешевизну или самоокупаемость производимого продукта, но и на гарантии возможности постоянного развития бизнеса.
Во-первых, это, конечно, вопросы законодательства о земле, вопросы приобретения собственности, вопросы гарантии вложенного капитала, вопросы стабильности финансовой системы. В России уже многие годы рубль стабильный, и уже можно вроде бы не бояться. Но у нас все хорошо помнят 1998 год, когда товарооборот с Россией сократился за полгода на 25%. Россия была главным партнером Литвы в торгово-экономических отношениях. Вы можете представить, какой удар тогда был нанесен по литовской экономике?
Я думаю, возможность прихода литовского капитала в Россию все же есть. Литовско-русский бизнес-клуб появился не на пустом месте и не в кабинете генерального консульства. Это литовские граждане, которые в этом заинтересованы. У них есть деньги и они готовы сюда идти. Бизнес-клуб — один из каналов притягивания сюда литовских бизнес-интересов. Ситуация меняется. Не так быстро, как мы бы хотели, но она меняется.
- Банковский кризис в России в прошлом году никак не сказался на вашей экономике?
- Журналисты писали, конечно, статьи. Но его даже не характеризовали как банковский кризис. Мы это восприняли как проблемы с некоторыми банками. Такие проблемы бывали и в Литве. Сейчас литовский банковский сектор во многом находится в руках скандинавских партнеров, есть банки с немецким, эстонским, латвийским и российским капиталом. Это уже довольно прогнозируемый сектор литовской экономики, который дал большой толчок развитию экономики в целом. Это и понижение ставок на кредиты, с чем связан бум строительства, бум развития промышленности.
В прошлом году мы имели около 7% роста национального валового продукта. В позапрошлом — почти 10%. В ситуации, когда страна находится в середине Европы, и вокруг столько конкурирующих сторон, таких показателей добиться довольно сложно. Это отражение стабилизации экономики. Стабилизации для развития, а не стабилизации и стагнации в дальнейшем.
- Не так давно лидер литовских правых Кубилюс познакомил общественность со своей концепцией «сдерживания России». С одной стороны, он предлагает хорошие соседские отношения, с другой — сдерживание России путем сотрудничества со постсоветскими странами — Молдавией, Белоруссией, Украиной. Как бы вы это прокомментировали?
- В целом я не знаю, можно ли Литве сдерживать Россию? С другой стороны, у Литвы есть свои региональные интересы. Литва всегда выступала в роли индикатора и катализатора некоторых региональных процессов. Она выступала пионером по ряду вопросов, которые на Западе уже не интересны, а в некоторых новых государствах Европейского союза — еще не интересны. Литва внесла вклад в подготовку концепции новой политики соседства Евросоюза, включая Россию. Работа Литвы была направлена на то, чтобы активизировать процессы подготовки планов «Северного Измерения», которое является политикой ЕС на севере Европы и в особенности касается Северо-Запада России. Есть наши концептуальные документы, в которых описаны конкретные меры, как надо сотрудничать конкретно с Россией, с другими государствами на постсоветском пространстве.
Было бы странно, если бы Литва выступала инициатором процессов в Средиземном море. Мы слишком маленькие, и не имеем опыта работы в этом регионе. Мы работаем в том регионе, который знаем. Наш интерес заключается в том, чтобы это был стабильный демократический регион. Этого мы не скрываем и всегда открыто говорим об этом. Мы действительно выступали в Украине как посредники, не желая оттолкнуть одного или другого кандидата. Мы выступали за демократичность, прозрачность выборов, ратовали за то, чтобы всё обошлось без потрясений в таком государстве как Украина. Если бы были потрясения, их почувствовала бы не только Европа, но и Россия, в первую очередь.
Конечно, были и саркастические оценки литовского посредничества, но надо смотреть реалиям в глаза. Литовский президент был приглашен господином Кучмой в качестве посредника. Он поехал туда не по собственному желанию, а как приглашенный руководитель дружественной страны. Мы не забыли о том, что раньше находились в одном экономическом и политическом пространстве. Нам легче договориться, мы говорим на одном языке. Литва всегда в этих делах имела авторитет. Можно об этом говорить саркастически, скептически, учитывая размер государства, но мы действительно выступаем инициаторами многих процессов.
Если смотреть с точки зрения литовских правительственных структур, это вопрос не сдерживания России, а вовлечения России в европейские процессы. Это не процессы, которые связаны со сферами влияния, — в таких процессах мы не хотим участвовать. Мы хотим участвовать в открытых нормальных процессах, чтобы Россия была максимально втянута в европейское строительство. А сдерживать Россию... Зачем?
У нас самый бурный экономический импульс идет через Калининград. Посмотрите, сколько литовских инвестиций в Калининградской области. 76% товарооборота с Северо-Западом России и Литвой идет через Калининградскую область. Можно говорить, что какие-то вопросы — нерешенные или напряженные. В таких случаях я всегда смотрю на реальное положение вещей. Задача Литвы — быть региональным лидером в некоторых процессах. Как можно делать политику, не учитывая интересы Европы, интересы России или других соседних государств?
Литва не выступает сдерживающим фактором, это бы было замыканием Литвы самой в себе. Если Литва закрывается с востока, а «сдерживание» России — это закрывание с востока, то она становится просто приграничной территорией ЕС. Пока мы к этому не готовы.
- Как складываются отношения Литвы с Белоруссией, Украиной, Молдовой?
- Это разные отношения. Мы не были сторонниками полной изоляции белорусской общественности от процессов, происходящих в Европе. Литва всегда пыталась находить возможности сотрудничества с белорусскими партнерами. Наша концепция — развивать приграничное сотрудничество. Но мы должны учитывать политические реалии. Возможностей идти на открытый нормальный диалог с белорусским руководством сейчас очень мало.
С Молдовой таких интенсивных связей, как в начале 1990-х годов (начало независимости всех бывших советских государств), не осталось. Здесь мы также исходим из того, что все имеющиеся в этой стране вопросы должны быть решены мирным путем, с учетом интересов Молдовы. По какому пути намерена пойти Молдова, станет ясно очень скоро: выборы в начале марта. Сейчас гадать неуместно, это политически несерьезно.
Напрямую, конечно, мы не участвуем в нынешних процессах. Здесь больше работает ОБСЕ. С одной стороны участвует ЕС, с другой — Россия, США. Мы же просто хотим, чтобы там шли нормальные демократические процессы.
По Украине. Литва вдруг оказалась в центре украинских событий. Но это не просто однодневный всплеск эмоций, это работа последних 15 лет, многочисленные встречи президентов. Нашей инициативой было предложение Украине возможности вступления в ЕС. Литва выступает за это, Польша тоже выступает за это. Мы являемся адвокатами такого пути развития Украины, которое бы дало максимальное приобщение этой страны к европейскому сотрудничеству. Мы понимаем, что это могло поставить Россию в позицию обиженного партнера. Но мы предлагаем ту же самую открытость и в отношениях ЕС с Россией, как экономически, так и политически.
Есть некоторые исторические процессы, через которые так просто не перешагнешь. Но иногда другого выхода нет. Надо всматриваться в позицию и мнение партнера, тогда очень легко всё получается. Литва 2-3 года назад выступила инициатором привлечения к более тесному сотрудничеству с ЕС и другими трансатлантическими структурами южнокавказских государств. Но это не потому, что мы хотим видеть в НАТО только Грузию. Другие государства мы тоже хотим там видеть. Мы говорим, чтобы все три государства Южного Кавказа начали думать не о том, как «разделить одеяло» в пространстве между Россией, Турцией и Ираном, а о том, как пытаться вместе сотрудничать. Там пока ищут формулы мирного сосуществования, и психологически люди не готовы к более глубокому сотрудничеству. Чтобы с этим справиться, потребуется довольно много времени.
- Вы неоднократно в ходе беседы упоминали Польшу. Литва и Польша — большие друзья?
- Мы стратегические партнеры. Это началось в 1995 году, после преодоления психологического барьера отношений начала XX века. В 1994 году был подписан договор о дружбе и добрососедстве, в нем заложены основы будущего сотрудничества. Результат был таков, что фактически за год мы наверстали то, что не было сделано за предыдущие 80 лет. Я думаю, действительно Литва с Польшей имеют очень хорошие отношения. У меня прекрасные отношения в Петербурге с польскими коллегами. С ними мы всегда находим общий язык, имеем общие взгляды на многие проблемы, происходящие процессы в Восточной Европе.
Вхождение обеих стран одновременно в Евросоюз дало свой позитивный толчок. Мы сейчас должны как никогда работать вместе, потому что многие проблемы, многие внутренние нужды наших народов — очень схожи. Польша нам всегда помогала в Средней Европе, мы Польше всегда стараемся помогать в Северной Европе, не говоря уже о наших совместных возможностях в Восточной Европе. Скажем, в Украине действует много польских предпринимателей, неправительственных организаций. Литва тоже интересуется экономическими возможностями в Украине.
Конечно, остались некоторые нерешенные вопросы. Например, подписание договора о правописании фамилий в обоих государствах. Не только польских фамилий в Литве, но и написание литовских фамилий. Алфавиты в обоих языках латинские, но они имеют свои специфические знаки, которые не так просто внедрить в систему одной и другой страны. Кроме того, фамилии должны читаться в общеевропейской информационной системе. Но это переходит уже из политического в техническое русло. Других таких вопросов я не могу назвать. Не скажу, что у нас с Польшей есть какие-то нерешенные вопросы.
Польское меньшинство сейчас нормально вливается в политическую жизнь Литвы. Говорить же о движении какого-то польского политического меньшинства — достаточно сложно. Польские политические объединения получают 1,5-2% на всеобщих выборах. А вот польские деятели, которые входят в первые десятки, двадцатки традиционных партий Литвы, постоянно находятся в Сейме. Они имеют возможность занимать высокие посты как в Сейме, так и в округах Литвы, где живет польское население. В муниципальных образованиях число выбранных представителей соответствует составу населения.
То же самое могу сказать и о русских политических организациях. В каждой традиционной крупной партии Литвы вы найдете русские фамилии, эти люди участвуют в работе Сейма, правительственных организаций и так далее.
Литовское государство переходит на другой уровень внутреннего бытия. А внешне наша первоочередная задача — хорошие отношения с соседями.
Нашли ошибку? Cообщить об ошибке можно, выделив ее и нажав
Ctrl+Enter
© 2003-2024