Калининград сам не выживет

В начале недели в прессе появилось много публикаций, посвященных Калининграду, говорили о том, что Калининградской области требуется статус заграничной территории, а от заграничной территории, собственно, всего один шаг до независимости. Потом появились сообщения о том, что никакой статус заграничной территории Калининград не получит, более того, его вообще лишат статуса свободной зоны.

Мы пригласили в студию двух экспертов, которые, может быть, внесут ясность в то, чего же хочет Калининградская область, а самое главное, чего Российская Федерация хочет от Калининградской области. Это заведующий отделом экономической и социальной географии Института географии Российской академии наук Сергей Артоболевский и член межведомственной рабочей группы по развитию Калининградской области Григорий Бунатян.

- Для начала давайте обрисуем ситуацию с Калининградской областью. У меня всегда возникал вопрос: почему Калининградская область стала частью Российской Федерации, а не, предположим, Белоруссии или Литвы? Потому что географически вроде бы разумнее было сделать Калининградскую область частью Белоруссии или Литовской Республики. Я понимаю, что Калининградскую область присоединили к Советскому Союзу с идеей, чтобы никогда не возрождалось Прусское государство, была такая идея после Второй мировой войны. Но почему дальше такое географическое разделение произошло? Сергей Сергеевич?

АРТОБОЛЕВСКИЙ: Вы знаете, я как географ отвечу, что отчасти это было объективное обстоятельство: военная база, территория нового освоения, и как-то ее связывали с более мощной Россией. Но я не удивлюсь, если это было абсолютно случайно. Мы забываем, как в те времена относились к вопросу, кому что принадлежит. Когда Хрущев подарил Крым - да ради бога! Ну, числишься на Украине - и числись себе спокойно. Кто же мог предвидеть, что через столько лет это даст свои последствия. Почему-то это было удобно. Может быть, было удобно военным, может быть, посчитали, что Россия объединяет разные народы, а переселенцы были из разных республик. Кто его знает? Это даже уже не так важно, главное, что так произошло, и с этим надо жить.

- Хорошо. Григорий Зареевич, ваша версия?

БУНАТЯН: Я это воспринимаю просто как историческую реалию на сегодняшний момент. Но для меня значительно важнее другое, с точки зрения влияния на сегодняшнюю ситуацию и на те приоритеты, которые и Россия, и калининградцы выбирают в своем развитии дальше. Я должен сказать, что особое отношение к этой территории до достижения серьезных международных, прежде всего российско-германских, договоренностей в 70-е годы определяло такое немножко временное сознание по отношению к этой территории и тех людей, которые населяли и управляли в этот момент регионом. Я думаю, что очень симптоматично с точки зрения оценки развития то, что фактически до 70-х годов прошлого столетия не осуществлялось никаких инвестиций в гражданские объекты, и реальное строительство началось только в конце 60-х - 70-х годах.

- То есть до этого времени Калининградская область действительно рассматривалась как некий военный плацдарм, некая военная база?

БУНАТЯН: Абсолютно точно, форпост, причем с таким административно-военным мышлением в отношении ее статуса и существования. А особенно важно, что около пяти-шести лет назад произошли ключевые изменения в сознании людей, которые населяют эту территорию, то есть какое-то нахождение новой калининградской идентичности, потому что пришло поколение людей, которые там родились, жили, учились, связывают свои планы с будущим этого региона. И мы, калининградцы...

- А говорят "мы калининградцы", или все-таки "мы из Кенигсберга"?

БУНАТЯН: Нет, Кениг - это такой, знаете, изящный фольклор советских времен, и сейчас он применяется в какой-то степени. Но тем не менее основ для такой серьезной постановки вопроса о каких-то мощных политических силах, поддерживающих идею сепаратизма в данной ситуации, я пока не вижу на самом деле.

- А как же разговоры о том, что нужно получить для Калининградской области статус заграничной территории?

БУНАТЯН: Во-первых, давайте определимся, кто в авторах.

- В "авторах" - вице-спикер думы областной, если я не ошибаюсь.

БУНАТЯН: Вы знаете, давайте определимся, во-первых, откуда пошло и что происходило на самом деле. На самом деле очень четко надо понимать, что приоритет Калининграда - это один из пяти президентских приоритетов. В предвыборном формате было выбрано их несколько, с точки зрения вообще российской государственности и развития реформ в России. Это и ипотека, и военная реформа, и образование. И один из этих пяти приоритетов, по которым были созданы специальные команды, - это Калининград и его развитие. Дальше это продолжилось очень четкими поручениями, и Калининград рассматривается, именно его особая миссия для России, с точки зрения того, что это форпост, но уже не военный, а форпост нового качества отношений с Европейским союзом в силу его географического положения и тех ограничений, которые накладывает его внешнее окружение. Это российский эксклав в окружении Евросоюза.



- Форпосты могут быть военные, политические и экономические. В данном случае военный отпадает. Что остается?

АРТОБОЛЕВСКИЙ: Есть еще один форпост, чисто географический форпост.

- Хорошо, тогда Калининград для нас - какой форпост? Географический?

АРТОБОЛЕВСКИЙ: Получается, на данный момент да.

- Только географический?

АРТОБОЛЕВСКИЙ: Ну почему же? Чуть-чуть экономический, чуть-чуть политический, но в общем-то, конечно, это географическое явление, к которому так надо и относиться. Потому что вот то, что сейчас происходит, мне вообще-то нравится.

- А что именно вам нравится?

АРТОБОЛЕВСКИЙ: Мне нравится то, как сейчас ведут себя администрация, президент, правительство в этом отношении. Но я сказал бы, что они отдают старые долги. Они столько лет недорабатывали с Калининградом, что, слава богу, хоть к этой проблеме вернулись.

- То есть вспомнили, что на карте Российской Федерации есть еще такой кусочек, который называется Калининградская область?

АРТОБОЛЕВСКИЙ: Да. Потому что в середине 90-х годов, например, было уже известно, что соседи вступают в Евросоюз. Мы же, конечно, вспомнили об этом в последний момент. Хорошо, что европейцы еще оказались вежливыми людьми и позволили Путину спасти лицо, ради этого они разрешили визу назвать другим именем.

- Но при этом, насколько я понимаю, не все согласны, что Евросоюз повел себя вежливо, как вы сказали. Я знаю, что Сергей Ястржембский считает, что, наоборот, у Евросоюза долги перед Россией, потому что Евросоюз не может понять, что Калининградская область - это часть России.

АРТОБОЛЕВСКИЙ: Наоборот, они полностью осознали, что это часть России, и не хотят делать его частью Евросоюза.

- Согласны?

БУНАТЯН: Не вполне. Я хочу сказать следующее. На самом деле никто этого вопроса не откладывал, это общее состояние ситуации с реформами в России, когда мы очень часто 99 процентов времени тратим на разрешение оперативных и катастрофических обстоятельств и действуем по методам чрезвычайного управления, а стратегические приоритеты оставляем на потом.

- Все-таки об отношении Европейского союза к Калининградской области.

БУНАТЯН: Европейский союз очень четко на протяжении всего последнего времени заявляет однозначно, что Калининград - это российская территория, и это дело России. И контекст переговоров с Европейским союзом носит характер, носил до сих пор, характер взаимных озабоченностей и нахождения мер по их решению.

- А как же разговоры о том, что Калининград находится в блокаде со стороны Европейского союза? Звучат же такие мнения.

БУНАТЯН: Что значит блокада?

- Обложили такими условиями тот же транзит грузовой, что народ говорит, сидя там, в анклаве: "мы просто в блокаде".

БУНАТЯН: Проблема в другом. Проблема в том, что темпы нашего развития, к сожалению, на сегодняшний момент достаточно серьезно отстают. Потому что с точки зрения нормальных требований цивилизации ничего противоестественного, противоречащего интересам тех же калининградцев и любого нормального человека нет. Определенные требования фитосанитарного контроля, определенные требования экологической безопасности, новые и эффективные прозрачные процедуры по таможенному оформлению. То есть на самом деле это стоит в целях среднесрочной программы правительства, все эти индикаторы, критерии, показатели, на которые мы должны выйти. Мало того, это есть прямая и совершенно конкретная задача совместной политики, которую, кстати, реализовывает по поручению президента Ястржембский, - это построение единых российско-европейских пространств, и этот приоритет никто не отменял. Поэтому сближение стандартов и сопоставление условий - это проблема просто переходного периода.

- Согласны с тем, что всего-навсего переходный период?

АРТОБОЛЕВСКИЙ: Нет, я бы сказал, что это долгоиграющая проблема. Любая интеграция, западноевропейская в том числе, включает понятие третьей стороны. Россия и Калининградская область - это третья сторона, со всеми вытекающими обстоятельствами. Как только происходит интеграция, вошли новые страны, они, естественно, отгородились, иначе бессмысленна интеграция. Они же между собой снимают барьеры, но возникают внешние барьеры.

- То есть вы хотите сказать, что сейчас Калининградская область страдает от того, что Евросоюз утрясает отношения со своими новыми членами, да?

АРТОБОЛЕВСКИЙ: Мы должны были придумать механизмы компенсации ухудшающегося положения. Времени для подготовки было огромное количество, но было недоработано это все, брошено, и в последний момент понадобилось в режиме пожарной помощи призвать президента, высших чиновников и решать эту проблему. Хотя было понятно и даже известно, в какой день она наступала, как она наступала, куда она наступала и так далее. Поэтому единственное, о чем мы можем говорить, чтобы страны Евросоюза подумали, как перейти от стратегии какой-то помощи России в случае с Калининградом именно к сотрудничеству, шире посмотрели на этот вопрос.

- Вы хотите сказать, что сейчас они воспринимают проект калининградский исключительно как некую помощь Российской Федерации?

БУНАТЯН: Я бы сказал немножко по-другому. На сегодняшний момент обмен списком озабоченностей, он, в принципе, завершен. И я считаю, и российская, и европейская сторона подошли к тому, чтобы разрабатывать новые принципы именно сотрудничества по развитию Калининграда, чтобы выработать совместные приоритеты в этом отношении.

- А они могут быть совместными, приоритеты?

БУНАТЯН: В определенной сфере пересечения - обязательно.

АРТОБОЛЕВСКИЙ: Обязательно. Только при переводе на другой уровень сотрудничества. В настоящий момент специальная генеральная дирекция занята международными отношениями, и в основном помощью и сотрудничеством. Это ведомственное сотрудничество должно реально выйти на высший уровень. С нашей стороны такая готовность есть, с брюссельской пока явно выраженной нет, только идут разговоры. А вы не забывайте, что мы имеем дело с бюрократией, которая почище нашей.

- То есть мы должны двигать эти отношения на новый уровень, мы должны пробивать брюссельскую бюрократию?

АРТОБОЛЕВСКИЙ: А кому нужно это? Им это не нужно, они готовы забыть...

- ...о том, что вообще существует такая вещь, как Калининградская область.

АРТОБОЛЕВСКИЙ: Да.

БУНАТЯН: Я бы хотел отметить два момента, на которых нельзя не остановиться. Во-первых, калининградцы ту глубину разрушения хозяйственных связей после разрушения Советского Союза испытали в большей мере даже, чем многие другие регионы. Потому что вот эта географическая оторванность, возникновение границ и прочее обеспечили более глубокий спад в этом отношении. Но способность к компенсации, к выходу на новые механизмы и в том числе та уникальная мера, которая предложена была, в виде закона об особой экономической зоне, они сработали. Регион выжил, мало того, вышел на очень серьезные темпы роста и очень серьезные по отношению к другим субъектам Федерации экономические показатели. Там сформировалась абсолютно открытая экономика, это прецедентный вообще момент, о котором нельзя не говорить.

- Простите, а как же при всей этой успешности и экономическом росте огромный, миллиардный дефицит бюджета области? Хорошо работают, но не зарабатывают, налоги не платят? Что происходит?

БУНАТЯН: Это не совсем так. Во-первых, дефицит бюджета, запланированный по бюджету этого года, не превышает установленных нормативов - 14 процентов, и как бы никаких рисков в этом отношении нет. Другой вопрос, что качество экономического роста уже сейчас не устраивает ни самих калининградцев, ни федеральный центр. Да, сформировалась мощная система импортозамещения, да, сформировалась достаточно серьезная база для малого и среднего бизнеса, да, открытая экономика, очень гибкий менталитет калининградских предпринимателей, которые работали и в Европе, в Германии, и в Литве и знают все стандарты, правила и прочие вещи, то есть это высокая гибкость. Но, с другой стороны, эта экономика уязвима. Отмени сейчас льготы, и большинство калининградских предприятий останется не у дел. И поэтому сейчас нужна мотивация нового качества роста, привлечение инвестиций, внешних инвестиций.

- Слушатель просит прокомментировать суть проекта германской экспансии на калининградскую землю, который называется "Сотовая экономика".

АРТОБОЛЕВСКИЙ: Вы знаете, я могу только сказать, что все разговоры о германской экспансии, мягко скажем, преувеличены. И слушателю я для начала посоветую взглянуть на карту и заметить, что у Калининградской области нет границы с Германией, придется сначала аннексировать Польшу, что как-то в рамках Евросоюза представляется мне маловозможным.

- Но тем не менее это уже единая территория - Польша, Германия, это все Евросоюз, там уже нет внутренних границ.

АРТОБОЛЕВСКИЙ: Экспансия Евросоюза кажется еще более дикой идеей, чем экспансия Германии. Давайте лучше поговорим о другом. Калининград сам не выживет не потому, что он плохой, не потому, что ему не повезло с одним из губернаторов, а по совсем объективным причинам. У него не такое уж хорошее географическое положение - его могут обойти все дороги. У него не такая уж дешевая и качественная рабочая сила. В рамках общеевропейского пространства он не очень конкурентоспособен. Плюс еще родное государство не может точно определиться, как быть. Развиваем Калининградский порт - замечательно, и одновременно развиваем порты в Ленинградской области и в Санкт-Петербурге, а это прямая конкуренция. Кстати, и морское положение преувеличено: Балтийское море закрыто датскими проливами, экологическими ограничениями и так далее. Плюс еще там на пути товаров встает малопредсказуемая Белоруссия, с Евросоюзом в этом плане легче. Так что надо понимать, что без этой помощи он объективно не поднимется.

- То есть нужно всегда помнить, что, если мы хотим, чтобы Калининградская область была в составе Российской Федерации, мы должны это оплачивать.

БУНАТЯН: Я считаю, что вывод такой: для того чтобы Калининградская область была привлекательна для размещения инвестиций, для того чтобы мотивировать там качественные изменения экономического роста, нужны дополнительные условия и мотивации. Именно с этим было связано обсуждение не формы - заморская, заграничная территория, а именно того, что особый статус, де-факто сложившийся, разрушающий конституционный принцип единого географического и единого экономического пространства, должен быть приведен в соответствие, как, например, это решалось в заморских территориях.

Другое дело, что надо снять вопросы популизма и перейти к качественным, серьезным, системным усилиям, что и делает сейчас президентская администрация и на что и нацеливает всех остальных участников процесса, влияющих на судьбы Калининградской области. Я думаю, что это новое качество вот такого отношения к Калининграду трудно переоценить, его надо просто использовать эффективно на сегодняшний момент.

Нашли ошибку? Cообщить об ошибке можно, выделив ее и нажав Ctrl+Enter