Крылатая фраза Ильфа и Петрова «Не учите меня жить, лучше помогите материально» как нельзя точно характеризует отношение калининградцев к программам поддержки Евросоюзом российского эксклава на Балтике.
Представители Еврокомиссии часто называют цифру 40 млн. евро, выделенных через программы TACИС в 1992-2003 годы на Калининградскую область. При этом умалчивается, что более 85% этих средств было израсходовано на западные же консультационные компании-подрядчики проектов. Закономерен вопрос: не является ли эта «донорская» помощь способом нерыночной поддержки европейского консалтингового бизнеса, а также средством исследования перспективных рынков сбыта западных товаров и услуг, включая присмотр за наиболее привлекательными объектами для будущей приватизации?
Эксперты подсчитали, что оборот известных на Западе консалтинговых фирм и научно-исследовательских учреждений более чем на 50% состоит из подобных проектов, обеспечиваемых ориентированными на Восток европейскими фондами. То есть, в случае отсутствия евросоюзовских «госзаказов» более половины консалтинговых компаний Европы попросту уйдет с рынка. Но такое вряд ли произойдет даже после обещанного Еврокомиссией закрытия в 2006 году российских программ ТАСИС. Им на смену под флагом бескорыстной и альтруистической помощи недоразвитым восточным соседям готовятся другие, столь же выгодные для Запада и не слишком полезные, если не откровенно вредные для России, проекты.
Вредность же их хотя бы в том, что западные консультанты вывозят из России свежие идеи, технологии и «мозги» — лучших специалистов, которых отыскивают при помощи этих проектов и приглашают к себе на работу. Можно было бы порадоваться за соотечественников, выучивших иностранные языки и умудрившихся заработать на западной «помощи», если бы не несколько «но». Во-первых, при более напряженной и интенсивной работе их заработок оказывается в 5-10 раз ниже, чем у их менее квалифицированных западных коллег, при том, что зачастую именно российские эксперты и «вытягивают» эти проекты.
Во-вторых, стимулируя свой рынок консалтинговых услуг, Запад оказывает прямо противоположное действие в стране, которая эти услуги получает: сокращается госзаказ и спрос со стороны частного сектора на консалтинг и проведение научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ отечественными научными и консультационными учреждениями. Официальные доходы российских консультантов в сравнении с западными проектами ничтожно малы или вовсе отсутствуют: если в доперестроечные времена проведение НИОКР составляло более 80% их бюджета, то сейчас — менее 10%. Финансовая скудость не позволяет им развиваться, приобретать оборудование, развивать инфраструктуру, обрекая на дальнейшее отставание от западных фирм и компаний аналогичного профиля.
Другими словами, западная «помощь» подрывает институционально российские консультационные, научно-исследовательские и высшие образовательные учреждения как основу воспроизводства интеллектуального потенциала страны. Да и сами индивидуально нанятые эксперты не развиваются, а деградируют, постоянно выполняя работы, не требующие высокой квалификации, и работая «на износ» в нескольких проектах одновременно.
Отдельная тема — сбор экспертами проектов ТАСИС, БАС и других программ подробной информации о научном, промышленном, социальном потенциале региона, что является важнейшими элементами его конкурентоспособности и, как минимум, коммерческой, если не государственной тайной.
Следует отметить, что тематика донорских проектов нередко деформирует проблематику российских исследований и точки приложения усилий власти и общества, так как Запад зачастую финансирует не то, что действительно нужно сегодня России. Так, в последнее время появилось немало заказов на исследования проблем толерантности и гендерной политики. Не потому ли, что эти направления актуальны для Европы, которую интересует наш тысячелетний опыт бесконфликтного существования в полиэтнической и поликонфессиональной среде? Но тогда вновь напрашивается вопрос — кто кому в таких случаях помогает? И почему втуне остаются действительно значимые для нашей страны проблемы? Такие, например, как разработка реальных механизмов взаимодействия и интеграции России и Калининградской области в европейское экономическое пространство и ВТО, продвижение калининградских товаров и услуг на мировые рынки, привлечение инвестиций и т.д.
Или почему бы Евросоюзу, не раз заявлявшему о своей обеспокоенности тем, что российский эксклав на Балтике якобы угрожает соседям нелегальной миграцией, трафиком оргпреступности, контрабанды и наркотиков, социальных болезней, а также является источником загрязнения общей окружающей среды, не помочь региону в преодолении этих угроз?
Очевидно, что у региона, не по своей воле оказавшегося в окружении стран ЕС, возник по этой причине целый ряд других проблем, в том числе — социальных, бремя решения которых, по справедливости, следовало бы разделить между Россией и Европой. Но пока расплачиваются за последствия расширения Евросоюза только население области, местный бизнес и федеральный центр, вынужденные нести дополнительные расходы, компенсирующие изоляцию региона от основной территории страны.
Что же остается в «сухом остатке» — что получает область после завершения большинства проектов ТАСИС? Гору отчетов, в которых, бесспорно, встречаются и полезные идеи, хотя и не всегда адаптированные к российским реалиям. Остаются побывавшие в употреблении компьютеры, факсы и ксероксы. И, конечно, зарплата, перепавшая российским экспертам.
Справедливости ради надо отметить, что в последнее время в результате критики российской стороны по линии ТАСИС Калининградская область стала получать и прямую финансовую и техническую помощь. В частности, 3 млн. евро были выделены на модернизацию таможенного терминала «Багратионовск — Безледы» на российско-польской границе, еще 8 млн. евро обещано на строительство перехода «Чернышевское» на российско-литовской границе. Но это, скорее исключение, чем правило.
При этом «донорство» ЕС в Калининградской области не сравнимо с той огромной помощью, которую получают соседи российского эксклава — Польша и Литва — в рамках таких программ, как ФАРЕ, «Интеррег», а также из структурных фондов. Причем, там она тратится не на западных консультантов, дающих советы, как жить в объединенной Европе, а на конкретные проекты, действительно способствующие развитию экономик этих стран и повышению уровня и качества жизни населения.
Подобная западная «помощь» выгодна Европе, но не нам. Декларируемое сотрудничество с ЕС приносит урон перспективам устойчивого развития Калининградской области, обрекая ее на «субразвитие» или на устойчивое закрепление ее отсталости от европейских соседей, при котором разрыв в научно-технологическом и интеллектуальном потенциале будет только нарастать, а не сокращаться.
Нужно ли это России?
Нашли ошибку? Cообщить об ошибке можно, выделив ее и нажав
Ctrl+Enter
© 2003-2024