Депутат областной Думы и секретарь калининградского обкома Коммунистической партии Российской Федерации Игорь Ревин вернулся с XIII съезда КПРФ и тут же рассказал в интервью «ТР-VIP», чем ему этот съезд понравился.
— Игорь Алексеевич, для начала объясните, чем этот съезд отличался от предыдущих?
— Прежде всего мы вообще рады, что этот съезд состоялся. Потому что, например, Х съезд пережил варварскую попытку срыва. Помните, он проходил при свечах. Тогда ребята перерубили силовой кабель, и в Измайловском не было света. Хорошо, что они не тронули кабель, питающий радиоточки, — мы им не дали, поэтому могли записывать. Сейчас же весь съезд на носителях — это не так, как в 1903 году.
Во избежание подобных эксцессов в этот раз Геннадий Зюганов принял решение усилить охрану форума 300 молодыми коммунистами из Подмосковья и южных республик, и мы гарантированно смогли провести съезд, потому что все коммуникации уже охранялись…
— Напомните: почему была предпринята попытка срыва Х съезда?
— Ну, не знаю… Потому что партия власти такими варварскими для начала XXI века способами боролась с оппозиционерами. Кстати, еще в Госдуме при Ельцине наша фракция внесла законопроект об оппозиции, который гарантировал ее нормальную работу в цивилизованных условиях. Госдума приняла его в трех чтениях, но Ельцин тогда закон не подписал. И вот теперь наша фракция снова подработала этот законопроект и снова пытается его внести. Он касается и проведения съездов. Мы живем в век парламентаризма, поэтому такие грубые способы недопустимы.
Ну, а Зюганова, на следующий день после того, как чуть не был сорван съезд, пригласил к себе Путин и спросил: «Что там у вас такое?» Прикинулся не знаю чем. Зюганов ответил: «Ваши спецслужбы знают, что случилось, и не должны были допустить такого».
На этот раз Зюганов официально предупредил и президента, и прочих, что если будет какая-то попытка срыва, мы будем кричать более энергично. А в Москву приехали 83 иностранные делегации — не хватало еще раз на весь мир опозориться! Поэтому нас радует сам факт, что съезд провели.
Потом нам, калининградским коммунистам, нравится сама цифра 13. Вспомним нашу историю: 13 января началась восточнопрусская операция, и благодаря нашим красным богатырям появилась на карте страны наша область, единственный регион — чистейший продукт советской власти. Кроме того, это такая атакующая цифра. Вспомните: Маринеско ударно топил гитлеровские лайнеры и суда на подлодке С-13. И наконец — во время съезда я жил в номере с делегатом из Калмыкии, который рассказал, что было 13 Будд.
Мы считаем, что доклад, который зачитал Геннадий Зюганов, получился боевым и мудрым. Он длился почти два часа.
— Какие ключевые решения принял съезд?
— Вообще на съезде решалось много вопросов. Но тут меня на телевидение приглашали, и там сказали: о кризисе не говорить, о том не говорить. У вас о кризисе можно говорить?
— Да, можно — обо всем, о чем считаете нужным.
— У нас было принято несколько постановлений и резолюций. Основная — «Выход из кризиса — смена политического курса». Это наша установка. Кстати, на съезде было отмечено, что даже президент и правительство, ранее тщательно избегавшие слова «кризис», признали, что ситуация кризисная. А мы ведь предупреждали, что так будет!
Поэтому предложили: раз уж либеральная модель обанкротилась, то надо какие-то другие подходы искать. Геннадий Зюганов, в частности, привел пример единственного президента-коммуниста — киприота Христофеса. Он учился у нас в Москве и до того, как стал президентом, приезжал советоваться с Геннадием Андреевичем, стоит ли ввязываться в борьбу за президентство. Потому как возглавишь страну — и на тебя свалятся все проблемы, которые наворотили либералы. Геннадий Зюганов сказал, что надо смелее брать на себя ответственность.
И вот сейчас Саркози говорит, что надо присматриваться к опыту Кипра и даже сам призывает к большему вмешательству государства в экономику. И мы тоже выступаем за большее государственное регулирование.
— Но, похоже, наши президент и правительство двигаются в этом же направлении?
— Нет. На самом деле они раздали деньги нескольким приближенным банкам, а к этим банкам уже потянулись другие банкиры. В этой связи наш лидер рассказал такую историю. Приходит он один раз к получившему кредит банкиру, а у того совещание с другими банкирами. Геннадий Андреевич говорит: «Здравствуйте, господа банкиры». А глава банка, получившего деньги, отвечает: «Здесь я один банкир, остальные банкроты, поэтому садись и слушай».
Между тем мы выступаем за то, чтобы средства шли не банкам, а в передовые наукоемкие отрасли промышленности, например, связанные с нанотехнологиями, развитие которых контролировалось бы государством. Именно в этих отраслях делаются деньги на международном рынке. Только таким способом можно выйти из кризиса и создать мощную современную экономику. А мы оттуда после 1991 года ушли. После этого 800 тыс. ученых выгнали из страны, а кричим, что Ленин на пароходе 100 человек когда-то отправил. Что, например, мешает нам в области второй «Факел» построить?
У нас, кстати, на съезде гостем был лауреат Нобелевской премии Жорес Алферов, который как раз и заявил, что СССР стал мощной державой именно потому, что развивал передовые отрасли промышленности: атомную, космическую и так далее. Ведь вы не будете отрицать, что в XX веке было только два успешных проекта — это США и СССР?
— Но ведь советский проект потерпел крах…
— Почему он потерпел крах? Передовые отрасли никуда не делись, мы до сих пор живем за их счет. Если же вы имеете в виду государство, то оно развалилось из-за того, что пришли либеральные мальчики.
Геннадий Зюганов, например, говорит, что если бы Андропов прожил пять лет, то Советский Союз успешно реформировался бы. Но он прожил только год. А дальше там пошли предатели — Горбачев, Ельцин.
Поэтому СССР развалился, но другие социалистические государства (Китай, Вьетнам, Куба) сделали выводы из наших ошибок и продолжают успешно развиваться.
— Кстати, не далее как в понедельник в программе «Познер» Михаил Горбачев сказал, что в 1991 году после Беловежских соглашений именно Геннадий Зюганов по просьбе Руслана Хасбулатова уговаривал депутатов Верховного Совета ратифицировать соглашения о роспуске СССР...
— Я не смотрел эту передачу и не знаю, что делал Геннадий Зюганов в 1991 году. Я узнал о нем, когда вернулся из Лаоса и прочел его интервью в «Советской России» — уже после снятия запрета на деятельность коммунистической партии.
— Хорошо, тогда вернемся к съезду: что еще там примечательного происходило?
— Делегатами была принята резолюция о национальной безопасности, в которой подчеркивалась мысль о недопустимости проведения военной реформы в том виде, в котором ее проводит сегодня правительство, чисто арифметически сокращая офицерский корпус. Интересно, каким будет результат, если уже сегодня Балтийский флот в несколько раз слабее финского и шведского? Вспомните Германию между мировыми войнами — ее тоже заставили сократить армию. Но, несмотря на всю тяжесть положения, она сократила рядовой состав, но оставила в неприкосновенности офицеров. Вот и нам надо не сокращать офицеров — необходимо увеличивать число современных видов вооружений, которыми могли бы командовать эти офицеры.
Кроме того, была принята резолюция в поддержку аграриев — о продовольственной безопасности. Геннадий Зюганов, кстати, пробил в правительстве вопрос о выкупе урожая у сельчан по более высоким ценам, чтобы аграрии могли расплатиться с долгами.
— Игорь Алексеевич, насколько я знаю, на съезде была принята и новая редакция программы партии?
— Да, это так. Наша программа стала короче и включает в себя программу-минимум, содержащую как раз те положения и те шаги, о которых мы говорили. Так что у нас есть конкретный план действий по национализации основных отраслей и природных богатств после прихода к власти. Что касается остальных предприятий, то здесь нужно действовать осторожно и взвешенно — торопиться не надо.
— Кстати, в этой программе всего лишь один раз употребляется слово «коммунизм». Среди главнейших целей КПРФ он назван последним. Да и нынешние коммунистические лидеры в своих речах его никогда не упоминают. В связи с этим вопрос: КПРФ — это коммунистическая партия или все же социал-демократическая? А может быть, какая-то другая?
— Коммунисты на съезде говорили, что никакого социал-демократического уклона у нас не должно быть. А то, что слово не употребляется, так что ж такого. Надо сначала первую стадию коммунизма построить — социализм. Забегание вперед недопустимо. Вон в Китае только к 2050 году должны построить социалистическую духовную державу со средним зажиточным уровнем. Да и Ленин говорил, что для того, чтобы стать настоящим коммунистом, надо освоить сумму знаний, накопленную за пять тысяч лет. Так что коммунисты в интеллектуальном плане еще должны расти и развиваться, а это процесс небыстрый. Но мы двигаемся.
— В документах съезда говорится не только о парламентских, но и непарламентских методах борьбы за власть...
— Да, есть такое. Но для того чтобы нас за экстремизм не посадили, мы в программе приводим выдержку из положения ООН, где написано, что народ имеет право на восстание — в случае если правительство осуществляет тиранию. Есть там такая мысль. И Жорес Алферов сказал, что все великие победы, Октябрьская революция, китайская революция достигались непарламентским путем. Так что наша партия готова. Тем более что кризис будет углубляться. И отчеты президента, и выступления Путина говорят: они там боятся, что ситуация будет обвально развиваться.
И мы работаем в двух направлениях: участвуем в парламенте и готовимся к тому, что придется проявить храбрость и возглавить протестное движение, если власть доведет страну до ручки. Но революция не может возникнуть сама по себе — она происходит только тогда, когда есть революционная ситуация. А ее сейчас правительство активно создает. Это было отмечено на съезде. Но когда эта ситуация возникнет — неизвестно. Главное — быть по-ленински готовым. Вот в 1993 году у Анпилова была огромная поддержка — сотни тысяч людей вышли на улицы, можно было вести их на Кремль, но он что-то там заколебался. Вот в этом и проявляется мужской революционный гений.
— И напоследок: что в работе съезда запомнилось лично вам?
— Ну, отметил бы один эмоциональный момент, когда все делегаты пошли в Мавзолей. Ильич строгий лежит, мне понравилось — крепкий парень, раньше мне это не бросалось в глаза, хотя я там пятый раз был. Вот такая крепость у нас в партии и должна быть. Говорят, что у нас мало молодежи, хотя из 160 тыс. у нас 50 тыс. молодых. И в них — наше будущее.
Нашли ошибку? Cообщить об ошибке можно, выделив ее и нажав
Ctrl+Enter
© 2003-2024