Куда вынесет Россию нефтяной поток?

Развитие событий в нефтегазовой отрасли свидетельствует о том, что правительство в своих либеральных устремлениях по открытию экономики перешло все границы национальной безопасности. По крайней мере, контроль над нефтегазовым комплексом государство фактически потеряло.

Нефтяной поток нарастает.

Еще четыре года назад страна, казалось, была на грани энергетического краха – добыча нефти, например, упала ниже 300 млн. тонн. Теперь эти страхи позади, но появились другие – отрасль в прошлом году форсированно вышла на уровень 378,5 млн. тонн нефти, то есть по суточной добыче мы почти настигли Саудовскую Аравию. Наши нефтяники обещают на этом не останавливаться. Самый богатый россиянин Михаил Ходорковский, поддерживая наметки энергетической стратегии правительства в том, что к 2010 году страна будет добывать 450 млн. тонн нефти, в своей компании наращивает добычу на 20 и более процентов в год. Судя по официальным данным о росте добычи, возможно, что уже в этом году страна выйдет на 420 – 430 млн. т нефти.

Думает ли правительство о том, куда вынесет Россию нефтяной поток? События в нефтедобыче свидетельствуют, что уже в следующем году принятую Энергетическую стратегию ожидает участь предыдущих. Как иначе понимать скорость изменения правительственных планов по строительству трубопроводов, которые вполне соответствуют росту экспортного аппетита нефтяных компаний. Еще в начале года мощность БТС ограничивалась 18 млн. т нефти в год и выражались большие сомнения в необходимости строительства нефтепровода до Мурманска пропускной способностью 50 млн. Действительно, существующие мощности после модернизации вполне бы справились с экспортным потоком нефти при добыче в 450 млн. Теперь же мощность БТС увеличивается до 60 млн., а нефтепровод до Мурманска, по мнению Минэнерго, должен предоставить возможность экспортировать 150 млн. тонн нефти. Причем нефтепровод, чтобы не загружать действующую сеть, должен прокладываться прямо из Западной Сибири через Тимано-Печору, а не от Ярославля. То есть эти трубопроводные мощности предназначены для транспортировки исключительно на экспорт будущего прироста добычи нефти в Западной Сибири и на Европейском Севере. Таким образом, в 2007 году, по оценкам, экспорт 400 – 450 млн. тонн нефти будут гарантирован. И это без экспортного потенциала Восточной Сибири и Сахалина. Не понятно, для чего правительством принимаются программы, если они ни для членов кабинета, ни для предпринимателей не являются руководством в их практической деятельности. Скорее всего, при банальном расхищении природных ресурсов делается вид, что развитие страны идет по глубоко продуманной стратегии.

Где нефтедоллары?

В своей среднесрочной программе на 2004 – 2006 годы правительство увеличение экспорта мотивирует необходимостью увеличения притока иностранной валюты в экономику страны, в том числе и для обслуживания и погашения государственного внешнего долга. На кого рассчитано такое обоснование? Разве при нынешнем объеме экспорта углеводородов правительство не способно выплачивать по внешнему долгу 17 млрд. долл. в год? Выплачивает. Причем ЦБ нарастил золотовалютные резервы до таких объемов, что стали раздаваться голоса с требованием начать кредитование промышленности. Но правительство чурается активной промышленной политики. Непроцентные расходы из года в год сокращаются. Может быть, частные собственники в сырьевых отраслях, которые присваивают большую часть природной ренты, лучше государства используют ее в интересах общества? Увы! За последние 15 лет экспорт нефти увеличился в два раза – СССР экспортировал 132 – 135 млн. т, сейчас Россия вместе с нефтепродуктами – 275 млн. т. Приводя эти цифры, бывший министр топлива и энергетики Юрий Шафраник констатирует, что «когда осознаешь, за счет чего жил в 80-е годы Советский Союз и какие финансовые ресурсы сейчас должны поступать в страну, я надеюсь, что они поступают, то необходимо признать, что 6% роста явно недостаточно».

Действительно, советскому правительству экспорта 130 млн. т нефти хватало и для стран СЭВ, и стран Азии, Америки и Африки с социалистической ориентацией (по ценам, далеким от мировых), и для обустройства западносибирской нефтегазовой провинции и создания трубопроводной инфраструктуры, которая до прошлого года практически не развивалась. При этом были фактически заново созданы ряд отраслей, таких, как нефтехимия, производство минеральных удобрений, целлюлозно-бумажная, торговый и рыболовецкий флот. Глубоко модернизирована черная и цветная металлургия. Сейчас все эти отрасли, которые были ориентированы исключительно на внутренний рынок, ушли на мировой, к сожалению, вместе с доходами. Это сейчас наша космическая программа без туристских миллионов существовать не может, а тогда у правительства хватало денег и на станцию «Мир», и на космический челнок «Буран», и программу «Марс».

Кстати, утверждения представителей нефтяных компаний, что, увеличивая добычу и экспорт нефти, Россия восстанавливает свои позиции на мировом рынке, опровергаются низкой эффективностью экспорта углеводородов. Это ставит под большое сомнение основополагающий принцип правительства – частник лучше государства распорядится деньгами. Такое может быть, но только не в России, или, по крайней мере, не при нынешней политике правительства.

«Самоедская» экономика.

Западные аналитики характеризуют нынешнюю российскую экономику как «самоедскую». Правительство в силу своей либеральной извращенности воспринимает эти обвинения как наличие чрезмерных бюджетных расходов.

Юрий Шафраник обратил внимание на то, что в последние годы мы восстанавливали, а не увеличивали добычу на ранее созданной инфраструктуре. Именно этим объясняется, что в конце 90-х и начале 2000-х годов прямые инвестиции нефтяных компаний не превышали 3 млрд. долл. в год. Только в 2002 году произошло заметное увеличение до 10 млрд. долл.

Восстановительный потенциал будет действовать при такой благоприятной конъюнктуре еще 3 – 4 года. Если думать о будущем, то для запуска новых проектов в ТЭКе, по мнению Юрия Шафраника, необходимы прямые инвестиции в объеме как минимум 30 млрд. долл. в год. Однако наши компании, которые ходят в «передовиках», снижают удельные капиталовложения на тонну добычи и в этом достигли феноменальных результатов – в условиях Крайнего Севера они оказались ниже, чем на Ближнем Востоке (ЮКОС – 9,8, Сибнефть – 6,3 долл./т, тогда как у ВР – 85, ExxonMobil – 60, Shell – 50 долл./т).

Минимизация налогов – предмет забот любой компании, но российские нефтяники опять среди рекордсменов. Возможности для снижения налогооблагаемой базы у нас безграничны. Здесь и трансфертные цены внутри компаний, и возможность списывать на себестоимость практически все «экономически обоснованные» расходы. А размеры налоговых платежей можно оптимизировать как в офшорах внутренних и внешних, так и в инвалидных артелях. Не случайно, что прибыль, показываемая предприятиями, слабо с чем коррелирует.

Широкие возможности по снижению налогового бремени позволили нашим новаторам достичь «высокой эффективности» своего производства. Куда уходят «сбереженные» капиталы, остается загадкой. Но уж явно не в экономику России. Если деньги уходят из страны, это свидетельствует о несостоятельности экономической политики правительства. Бывший владелец «Сибнефти» Роман Абрамович стремительно освобождается от своих активов в России. Держать выру- ченные многомиллиардные средства в стране ему нет никакого резона. Завоевать расположение англичан гораздо важнее – вдруг понадобится политическое убежище.

Правительство вне экономики

Владимир Путин неоднократно призывал правительство к повышению эффективности использования природных ресурсов. Проблем в недропользовании накопилось действительно много. В начале 90-х годов лицензии на ме- сторождения выдавались бесплатно или за бесценок в массовом порядке. О каких-либо серьезно проработанных лицензионных соглашениях речь тогда, естественно, не шла, а в большинстве случаях указывались лишь основные параметры – участок и срок действия лицензии – 20 или 25 лет. Поэтому разработку месторождений каждый недропользователь ведет по своему усмотрению без каких-либо ограничений технологического характера, повышающих эффективность извлечения сырья. Не способствует решению проблемы и существующее законодательство. Пробелы законодательной базы недропользования вполне соответствуют принципиальной позиции правительства – государство вне экономики.

Потеряв надежду на кабинет министров в решении поставленной им проблемы, президент поручил выработать концепцию недропользования комиссии под председательством заместителя руководителя своей администрации Дмитрия Козака. Представление концепции состоялось в июне прошлого года и вызвало, мягко говоря, истерию – посыпались обвинения в адрес комиссии в намерении якобы национализировать недра. Основанием для таких ошеломляющих выводов послужила попытка построить концепцию на конституционном положении о государственной собственности на недра. Самый главный вопрос – о собственности государства на недра забалтывается. Причем, истерика по поводу национализации недр беспочвенна – их никто не приватизировал. Государство выдает лицензию на разработку месторождения в течение 20 – 25 лет, и только. Другое дело, что не решен вопрос о разделе добытой продукции, о стоимости услуг частных добывающих компаний по извлечению природных ресурсов. Замалчивается вопрос о собственности на производственную и транспортную инфраструктуры после возмещения из выручки затрат на ее создание. Только закон «О соглашении о разделе продукции» четко указывает, что собственником в этом случае становится государство. Не исключено, что именно этим вызвано столь резкое отрицание Михаилом Ходорковским режима СРП, тем более что все финансирование реализуемого про- екта должно проходить под постоянным контролем государства и ежегодно надо утверждать сметы расходов операторов.

В стремлении навести порядок в недропользовании авторы концепции предложили отказаться от выдачи лицензий и перейти к договорам-концессиям. Поэтому нефтяные компании не без оснований предположили, что при замене одного документа на другой они могут лишиться значительной части полученных по лицензиям, но не разрабатываемых ими месторождений. Мобилизовав своих лоббистов в правительстве и Федеральном собрании, недропользователи заболтали проблему – к рассмотрению было предложено более десятка вариантов проекта закона «О недрах». В конце концов, премьер полностью устранил рабочую группу комиссии Козака от формирования правительственного варианта, а за основу был взят проект закона, предложенный Минприроды, в принципе ничего не меняющий.

Правительство спокойно взирает на форсаж добычи, пагубные последствия которого неоднократно обсуждались на слушаниях в Государственной Думе, на энергетических и экономических форумах. Например, по Ханты-Мансийскому автономному округу за последние годы не пробурено двадцать тысяч скважин, что составляет 20% фонда, предусмотренного лицензионными соглашениями. Особенно отстает от технологических планов бурение нагнетательных скважин – лишь 57%. В погоне за снижением издержек компаниями страны законсервировано более 30 тыс. малодебитных скважин. Эксплуатация только высокодебитных скважин способствует снижению коэффициента извлечения нефти из недр, то есть ведет к увеличению безвозвратных потерь сырья. Если коэффициент извлечения нефти и в советские времена уступал мировым показателям, то в настоящее время он сократился еще на треть, что не удивляет.

Барыш нужно зафиксировать

Громадные по российским понятиям суммы сделок ВР – ТНК и ЮКОС – «Сибнефть» заставили вспомнить историю происхождения богатств владельцев российских нефтяных компаний. Подавляющее большинство (115 из 126) лицензий РАО «Газпром» и нефтяные компании получили бесплатно и без конкурсов. По конкурсам выдано всего 11 лицензий, при этом государством получены бонусы в размере всего 824 тыс. долл. и 49,1 млн. руб.

Стоит напомнить, что ТНК купила на конкурсе всего за 52 млн. долл. имущество нефтегазодобывающего предприятия-банкрота «Кондпетролеум» (дочернего предприятия компании «СИДАНКО») вместе с тремя лицензиями на основную часть уникального Красноленинского месторождения нефти с остаточными извлекаемыми запасами на 1.01.99 г. более 500 млн. т. То есть 1 т извлекаемых запасов нефти продана за 10 – 11 центов. Помимо этого, ТНК приобрела за 180 млн. долл. АО «Черногорнефть», которому принадлежала лицензия на значительную часть уникального Самотлорского нефтяного месторождения. В результате ТНК получила лицензии на все участки этого крупнейшего в мире месторождения с остаточными извлекаемыми запасами около 900 млн. т.

Если ТНК за 50% акций запросила у ВР 6,25 млрд. долл., то «альтруизм» РФФИ при продаже в 1999 году 49,8% акций этой компании выглядел просто анекдотичным. Этот пакет акций оценили всего в 67,7 млн. долл., то есть то, что продавалось за цент, можно было продать за доллар. По таким же ценам формировались активы и других наших нефтяных компаний.

За включение доли ТНК в «Славнефти» в список активов ВР– ТНК британская компания заплатит российским партнерам 1,35 млрд. долл. Акционеры ТНК, уступив половину своей доли в «Славнефти», с лихвой возместили свои затраты на покупку 74,95% акций этой компании на пару с «Сибнефтью» за 1,86 млрд. долл., то есть положили в карман еще около 400 млн. долл.

Кошка всегда знает, чье мясо съела. В преддверии сделки с ВР исполнительный директор ТНК Герман Хан неоднократно выдвигал идею свободного оборота лицензий. Осознавая, что присваивать весь барыш за продажу лицензий, которые достались за бесценок, смотрится как-то вызывающе, он предлагал государству участвовать в этих сделках. Но правительство промолчало — оно у нас вне экономики, деньги ему не нужны.

Стратегические резервы нам не нужны

Сложившаяся ситуация в недропользовании свидетельствует, что у правительства нет стратегии. Ни одно государство, являясь собственником недр, не передает в разработку все имеющиеся месторождения – большая часть их находится в стратегическом резерве. Этого правила придерживаются не только экспортеры, но и крупнейшие импортеры нефти, такие, как США. Года три назад правительство США продало за 3 млрд. долл. право на эксплуатацию не самого крупного (одиннадцатого по размеру) месторождения, которое находилось в резерве у государства целый век — с 1900 года. Мы же впереди планеты всей не только по дешевизне продажи природных ресурсов, но и по их объемам. Дело в том, что более 80% доказанных запасов, то есть поставленных на государственный учет, уже распределено. Оставшиеся — или мелкие, или находятся в новых газонефтяных провинциях Восточной Сибири, Дальнего Востока, на шельфе Европейского Севера и Каспия и требуют громадных вложений на создание инфраструктуры. Правительству не терпится продать оставшиеся месторождения, правда, уже не по столь мизерным, но все равно низким ценам.

Сейчас значительная часть месторождений не разрабатывается – компании держат их в резерве. Ведь платить государству за эти природные ресурсы не нужно, а их наличие в портфеле повышает капитализацию. В МПР иногда, после очередного напоминания президента страны о «неэффективном использовании природных ресурсов», проводят очередную инвентаризацию лицензий и принимают какие-то меры. Создать видимость эффективной деятельности всегда можно – ведь и вода, и песочек, и нефть являются природными ресурсами.

Ситуация, когда лицензии на почти все месторождения уже выданы, провоцирует беспредел в недропользовании. Если бы все лицензионные обязательства выполнялись, то никакие усилия ОПЕК не спасли бы мировой рынок нефти от российского экспортного потока. Поэтому МПР не усердствует в наведении порядка. Как следствие – сплошное нарушение законодательства по недропользованию и технологических режимов разработки месторождений.

Тем не менее, недропользователи волей-неволей должны разрабатывать месторождение, чтобы не было предлога для лишения их лицензий – вдруг правительство всерьез займется наведением порядка или просто найдутся желающие, которые не переводятся, перераспределить ресурсы в свою пользу.

Едва ли найдется в мире страна, где правительство все имеющиеся природные ресурсы отдало в разработку, ничего не оставляя в государственном резерве. Если следовать предписаниям выданных лицензий, то страна должна быть залита нефтью в таком объеме, что и БТС с нефтепроводом на Мурманск не спасут. Однако правительство на этом не останавливается. В октябре морская коллегия под председательством премьер-министра Михаила Касьянова должна была утвердить государственную стратегию изучения и освоения нефтегазового потенциала континентального шельфа России на период до 2020 года. И в Минприроды готовы уже хоть сейчас продать 44 участка шельфа северных морей общей площадью около 315 тыс. кв. км с суммарными извлекаемыми ресурсами около 8 млрд. тонн условного топлива. В соответствии с предлагаемой МПР стратегией все ресурсы 20 морских нефтегазоносных провинций страны с 100 млрд. тонн условного топлива, из которых 15,5 млрд. тонн – нефть, а 84,5 млрд. тонн – газ, должны быть проданы на аукционах и конкурсах. И за все это богатство государство, по расчетам МПР, получит аж 7 млрд. долл.

Поддержим западного производителя

Утверждения президента страны, что нефтегазовая отрасль выступает «локомотивом российской экономики», мягко говоря, не соответствуют действительности. Капиталовложения в российский нефтегазовый комплекс работают на зарубежные экономики. Наглядный пример тому — строительство газопровода «Голубой поток». Практически все заказы на товары и услуги ушли на Запад: компрессорные станции, трубы, укладка морского участка – все досталось зарубежным подрядчикам. Переговоры с многочисленными претендентами на участие в освоении Штокмановского газоконденсатного месторождения и строительстве Северо-Европейского газопровода сводятся к поставке японских труб, европейских компрессорных станций и строительству американского завода сжиженного газа.

Утверждения руководителей некоторых нефтяных компаний, что 95% их заказов на товары и услуги приходится на российских подрядчиков, весьма эфемерны. Вопервых, это достигается за счет снижения капиталовложений. Так, у «Сибнефти» они составляют 6,3 доллара на тонну добычи, у ЮКОСа – 9,8 долл., у ТНК – 16,5 долл. (у западных международных нефтяных компаний от 50 до 85 долл.), причем доля новых производственных фондов у ЮКОСа порядка 3%, ТНК – 6%, «Сибнефти» – 7%. Во-вторых, наши нефтяные передовики большую часть своих сервисных производств вывели из состава компаний. Так что материнские компании и знать не знают, куда уходит основная масса сервисных заказов.

О действительном положении дел с заказами нефтяных компаний российским подрядчикам можно судить по обязательствам «Сургутнефтегаза». Эта компания, которая характеризуется в СМИ только как «самая консервативная» в российском нефтяном бизнесе, в начале года взяла обязательство довести долю отечественных производителей в своих заказах до 50%. Именно этот «консерватор» имеет капиталовложений 30 долл. на тонну добычи, и, как следствие, доля его новых производственных фондов составляет 40%, то есть намного больше отечественных новаторов.

Принадлежит ли отечественный нефтегазовый комплекс России?

Уже давно не менее половины российских нефтяных активов были выведены на Запад. В силу этого, по крайней мере, три компании из первой пятерки юридически уже давно являются зарубежными. Они продолжают называть себя российскими, чтобы лишний раз не раздражать общество. Например, холдинговая структура TNK International, зарегистрированная на Британских Виргинских островах, своим акционерам в 1999 – 2001 годы выплатила в виде дивидендов около 1,5 млрд. долл., а акционеры российской ТНК за это же время получили не более 1,8 млрд. руб. Миноритарии отечественной ТНК не имеют никакого отношения к офшорной TNK. Кстати, стоит напомнить, что где дивиденды, там и прибыль, а прибыль там, где активы.

Нынешние российские владельцы ТНК, «Сибнефти», ЮКОСа стремятся «зафиксировать прибыль» и, главное, заручиться поддержкой транснациональных компаний, представляющих геополитические интересы западных стран. С приходом иностранцев в российский ТЭК разногласия между правительством и нефтяными компаниями перестают быть чисто «домашними». Реализация предполагаемых сделок по продаже активов приведет к потери национального контроля над нефтегазовыми ресурсами страны.

Для зарубежных компаний период выжидания закончился. Они убедились, что кардинальных изменений в недропользовании не предвидится, а их лоббистские возможности позволяют всегда найти защиту у властей России. Транснациональные нефтяные компании на протяжении последних десяти лет то входили в проекты по освоению нефтяных месторождений, то из них выходили, но от лицензий добытых на начальном этапе приватизации не отказывались. Они и до сделок по продаже-слиянию имели контроль над многими месторождениями Западной Сибири, а в Восточной Сибири и на Сахалине у них практически полный контроль над доказанными запасами и прогнозными углеводородными ресурсами. Так, по всем сахалинским проектам операторами выступают иностранные компании, что выведет все ресурсы этого региона из-под юрисдикции России. До сих пор они по примеру российских компаний просто столбили месторождения – благо, правительственные ежегодные проверки по выполнению лицензионных обязательств завершались написанием очередной справки, автоматически отправляемой в архив.

Причина огромного интереса очевидна – российский энергетический сектор значительно недооценен в сравнении с компаниями других стран. Например, нефтяные и газовые запасы четырех крупнейших российских компаний в десять раз превосходят резервы Exxon, а их совокупная рыночная капитализация почему-то оказывается в три раза меньше. В этом плане сделка ВР – ТНК весьма знаменательна: вновь создаваемая компания, если брать за основу запасы, недооценена чуть ли не в десять раз.

Претендентов на «крышу» для России много

Со времен Михаила Горбачева руководство страны испытывало постоянное давление западных лидеров по продвижению своих компаний в российский ТЭК. Сейчас наша страна стоит на пороге окончательного включения в сферу «стратегических интересов» не только США, но и Великобритании, Франции, Германии, Китая, Японии.

Как США умеют защищать свои интересы, мир увидел на примере Ирака. На «ось зла» могут нанизываться любые государства, интересы которых вошли в противоречие со «стратегическими интересами» США. Бесцеремонность американцев в таких случаях общеизвестна. Мотивировка действий США и Великобритании внешне благородна – обеспечение безопасности нефтяных поставок. Причем, конечно, в интересах мирового сообщества. Но если внимательно присмотреться, то за спиной Буша и Блэра можно увидеть компании Exxon, Shevron, Conoco, Shell, BP и другие.

Предложение небезызвестного Бжезинского о разделе России на три республики – Европейскую, Западносибирскую и Дальневосточную – несмотря на всю кажущуюcя дикость (не меньшую, чем развал СССР), может быть реализовано. Не отстают от него и в Европе, где раздаются голоса о приеме России в ЕС по частям – сначала Калининград, а затем, по-видимому, в рамках реализации Энергетической хартии российский Европейский Север (Штокмановское, Тимано-Печору) и Тюменскую область. Никто не может предсказать, каким образом Китай будет защищать свои стратегические интересы в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке лет через десять. Претендентов на «крышевание» России достаточно много уже сейчас.

Западные монстры опасны для страны

Свои успехи в коридорах российской власти зарубежные компании закрепляют на правительственном уровне во время различных государственных визитов. Хвалебные реверансы в адрес операторов сахалинских проектов говорят о колоссальных лоббистских возможностях транснациональных нефтяных компаний в России. Из последних достижений можно отметить быстрое решение проблемы Салыма в пользу Shell после персонального приема ее руководителей Владимиром Путиным. Между тем отчаянные усилия российских представителей в управляющих органах операторов СРП не могут обеспечить российским подрядчикам даже 25% в их заказах. Но некоторые руководители страны с удивительным постоянством цитируют пресс-релизы иностранных компаний относительно их вклада в десятки миллиардов долларов в российскую экономику.

Французская TotalFinaElf, выступающая оператором в Харьягинском проекте, настолько осмелела, что третий год не считает нужным утверждать сметы расходов, подлежащих возмещению из выручки. ЛУКОЙЛ – участник проекта, считает, что заявленные расходы завышены в три-четыре раза.

Тем не менее, наши радетели инвестиционного имиджа России призывают «вести кропотливые переговоры с инвестором по улучшению условий», осадить «ненецкого губернатора Владимира Бутова, который знаменит своей неконструктивностью в общении с инвесторами региона». Пугают тем, что «эта компания значит для Франции больше, чем банк CAI, чей конфликт с НРБ пришлось обсуждать президентам двух стран». А что будет, если контроль над недрами получат Exxon, Shevron, Conoco, Shell, BP, Wintershall, интересы которых руководителям США, Великобритании, Германии не менее близки, чем Франции интересы TotalFinaElf?

Действительно, в случае компании TotalFinaElf трудно понять, где ее коммерческие интересы, а где геополитические интересы Франции. Эта компания – правопреемница государственной французской компании ELF-Aquitaine, руководители которой признавались, что подкупали правительственных чиновников в странах Африки, а финансированием повстанцев в Конго добились свержения президента страны. Они даже финансировали ХДС/ХСС в ФРГ, что стоило канцлерства Гельмуту Колю.

Деятельность компании в России характеризует тот факт, что соглашение по Харьягинскому проекту было подписано 30 декабря 1995 года, за день до введения в действие федерального закона о СРП – 31 декабря свою подпись под законом поставил Борис Ельцин. Причина для такой спешки была одна – вывести проект из-под российского законодательства, так как заключенное соглашение должно было вступить в силу только через три года – в январе 1999 года. Если компании удался такой маневр, то о какой-либо защите интересов России условиями соглашения говорить не приходится.

Коррупционные скандалы в Казахстане, расследуемые в США, выявили, что замешанные в них транснациональные компании ChevronTexaco и ExxonMobil (будущий хозяин трети российских нефтегазовых запасов) при заключении миллиардных контрактов не стеснялись использовать взятки и подкуп госчиновников, маскируя их под оплату консультационных услуг или другие законные операции. Трудно поверить, что в России западные монстры ведут себя иначе.

Едва ли присутствие зарубежных компаний повысит экономическую эффективность разработки месторождений с точки зрения государственных интересов. Естественно, что заказы на товары и услуги достанутся их знакомым подрядчикам вне России. Так что вывозимая сейчас вместе с «шальными доходами» прибыль иностранных нефтяных компаний вряд ли когда-нибудь вернется в Россию.

Вопросы, вопросы, вопросы...

Насколько же эффективно в интересах российского государства и общества используются недра, которые федеральным законом «О недрах» провозглашены государственной собственностью?

Если прирост добычи нефти сохранится на нынешнем уровне, то через 20 лет нефтяные ресурсы Западной Сибири и Европейского Севера иссякнут. И не столько от того, что много откачают, а в основном по причине безвозвратных потерь сырья. Тогда нефть этих регионов, как нынче Восточной Сибири и Дальнего Востока, для европейской части страны станет дороже импорта ближневосточной.

Спрашивается, зачем государству наращивать объемы добычи нефти, если ее потребление внутри России не превышает 100 млн. тонн и остается стабильным? Доходы же от экспорта нефти выводятся из экономики России в объемах, адекватных расходам федерального бюджета. Правительство только ограничивается разговорами о диверсификации экономики и, следуя наставлениям советника президента по экономике Андрея Илларионова, борется с укреплением рубля.

Неумение руководства страны защищать национальные интересы активизировало деятельность иностранных нефтегазовых компаний в стране. Многие из них после многолетнего молчания вспомнили о своих правах на российские месторождения, завоеванных на сомнительных конкурсах и аукционах начала 90-х годов, а также о не реализованных ранее заключенных соглашениях о намерениях. Наше законодательство никак не регулирует вывод активов за рубеж и не ограничивает присутствие иностранного капитала в стратегической нефтегазовой отрасли. Поэтому уже более половины нефтяных запасов России контролируется из-за рубежа. При вопиющих прорехах законодательной базы недропользования и высокой коррумпированности российских чиновников массированная экспансия иностранных компаний, несомненно, представляет громадную угрозу национальной безопасности страны.

Нашли ошибку? Cообщить об ошибке можно, выделив ее и нажав Ctrl+Enter