Александр Хинштейн: "Деньги дольщиков защищены лучше голосов избирателей"


В самый разгар форума "Стратегия 2020: региональная проекция" главный редактор "Нового Калининграда.Ru" похитил уполномоченного по ведению избирательной кампании "Единой России" в областную Думу, депутата Госдумы Александра Хинштейна и в течение часа расспрашивал его о разном. Собеседник посетовал, что не может бить морды людям, обвинил в сложившейся с дольщиками ситуации экс-губернатора и кризис, а также по пунктам проанализировал, насколько власть выполнила требования митинга 30 января прошлого года.

«Журналистика меня кормит»

— Александр Евсеевич, кем вы себя ощущаете в первую очередь — журналистом, политиком, политтехнологом?

— Ну не политтехнологом точно. Не знаю. У меня нет ответа на этот вопрос.

— А эта «многостаночность» — она удобна?

— Она совершенно неудобна.

— Почему тогда продолжаете ей заниматься?

— В силу разного рода причин. Во-первых, потому что мне это интересно. И это, пожалуй, самое главное. Во-вторых, политика это не  профессия, в отличие от журналистики. Журналистика меня кормит, она останется у меня всегда, вне зависимости от того, в каком качестве я  окажусь.

— Кормит лучше, чем политика?

— В какой-то степени - да; у меня ежегодно выходят книги, выходят очень неплохими тиражами. Заявленный тираж моей новой книги — 100 тысяч экземпляров. Не буду скрывать, это достаточно экономически выгодно. Этого мне хватает для нормальной, качественной жизни.

Еще одна причина, и я ее не скрываю, заключается в том, что моя творческая, публицистическая деятельность дает мне дополнительный, очень серьезный ресурс влияния. Депутатов в Госдуме 450. Понятно, что все они не могут обладать одинаковыми возможностями влияния, лоббирования. Существует внутренняя конкурентная борьба.

— Вы говорите про Думу; вас называют одним из самых скандальных депутатов, сейчас, на открытии форума «Стратегия 2020» была использована более тактичная формулировка — один из самых известных. Вам нравится такой имидж — скандальности, известности?

— В чем-то нравится, в чем-то — нет.

— А в чем не нравится? Какие сложности доставляет?

— Публичность?

— «Вон, смотрите, Хинштейн пошел»?

— Публичность для любого человека имеет оборотные стороны, как положительные, так и отрицательные. Публичный человек лишается многих вещей, доступных простому человеку. Хочешь кому-то морду набить — а не можешь. Хочешь с женщиной загулять — не можешь. И так далее.

— Есть политики, которые вполне успевают и морды бить, и с женщинами гулять. И остаются успешными политиками.

— Это другая история. Не моя. Наверное.

Любой журналист, любой публицист, в моем понимании, должен стремиться к известности. Если он хороший журналист. Когда я пришел в  совсем юном возрасте в профессию, когда я начал работать в газете, я поставил себе внутреннюю, амбициозную цель — стать лучшим журналистом газеты. Я не знаю, удалось ли мне достичь этой цели — не совсем корректно мне оценивать себя самого.

— В одном из интервью вы сказали, что удалось.

— Нет, так говорить некорректно. Но с тем, что я стал одним из лучших журналистов газеты, не поспоришь. Я хотел стать известным журналистом — и я им стал. Я убежден, повторюсь, что человек, занимающийся творческой деятельностью, должен быть изначально нацелен на  успех. Если у человека нет амбиций, если он не обладает честолюбием, то в этой профессии ему делать нечего. Или сидеть, переписывать «тассовки» (сообщения информационных агентств — прим. «Новый Калининград.Ru»).

«Не хочу пинать дохлого льва»

— В числе других ваших должностей — руководитель рабочей группы президиума Генсовета партии «Единая Россия» по защите дольщиков и вкладчиков. Вы приезжали в Калининград в этой должности почти 4 года назад, в мае 2007 года. Я поднял свои старые материалы и обнаружил, что тогда по области насчитывалось 15 недостроенных объектов, около 400 пострадавших. Сейчас не завершено строительство 17 объектов долевого строительства, пострадавших — 2250 семей, это более 5000 человек.

— Объектов даже больше — Сергей Бучельников (вице-премьер правительства области — прим. «Новый Калининград.Ru») озвучивал цифру 24.

— Так вот — это произошло вопреки или благодаря вашей работе?

— Если бы не было нашей деятельности, то количество объектов превышало бы 30. И количество обманутых семей было бы не 2250, а более 3 с лишним тысяч. Это было непросто, но ряд объектов удалось достроить. Довести их до конца.

Мы были на одном из них, на Октябрьской площади. Мне было очень приятно слышать благодарность людей, я видел, что они искренни.

— Строительство этого дома связывают с одной из фирм, аффилированных с главой Калининграда.

— Не знаю, достраивала ли его аффилированная с главой города фирма. До приезда сюда в своем нынешнем качестве, я не был в очной форме знаком с Александром Ярошуком. Да и, честно говоря, мне фиолетово. Я твердо знаю, что дострой этого объекта произошел в результате вмешательства города, именно Ярошука, который взял на себя дополнительные обязательства и выполнил их.

В двух словах — что произошло. Почему количество объектов выросло? По нескольким причинам. Это проблема не только Калининграда, это проблема всей России в целом. Во-первых, конечно, нам очень здорово помешал мировой кризис. Когда начался 2008 год, большое число строительных компаний обанкротились, перестали выполнять обязательства, и это коснулось не только мелких фирм, но и крупных застройщиков. Возникли ситуации, когда те, кто вчера наоборот, приходил достраивать за других, сегодня сам оказался в таком же положении.

Такие ситуации возникли с группой компаний «ПИК». Она в ряде регионов взялась достраивать дома для дольщиков. А в 2009 году у нас возникли проблемы уже с объектами самого «ПИКа». Такие же проблемы возникли с «СУ-155» и их дольщиками.

Второй момент. К моему глубокому сожалению, в регионах так и не было налажено в полном объеме должного контроля за долевым строительством.

— На каком уровне — региональном или муниципальном?

— Конечно, региональном. Сегодня полномочия по контролю за долевым строительством отнесены на уровень регионов.

Этому способствовало и не до конца совершенное законодательство, которое затем мы, по счастью, частично сумели поменять. И это отдельная история — какие муки ада нам пришлось преодолеть, прежде чем поправки в закон «О долевом строительстве» были приняты. Скажу лишь, что по этому закону и по закону о банкротстве для застройщиков долевых объектов я дважды докладывал Дмитрию Медведеву.

Произошло то, что произошло. Поэтому в 2008 году всего по стране 31 тыс обманутых дольщиков получили жилье, это была половина от общего числа. Мы планировали в 2009-2010 году закрыть эту историю и начать нормальную новую жизнь. Но начался кризис, который эту историю закрыть не позволил. По всем регионам, это не калининградская проблема, количество объектов начало увеличиваться.

Из тех крупных объектов, которые были недостроены на момент моего приезда в 2007 году, самая сложная история — с домом «Калининграджилстроя» на Челнокова.

— Там с тех пор мало что изменилось.

— Нет, не много.

— Но 4 года назад вы говорили, что необходимые решения приняты.

— Ровно такую позицию занял тогда губернатор. Не хочу пинать дохлого льва, но тогдашняя областная власть не захотела глубоко вникать в проблемы. Я очень хорошо помню, как проходило совещание — совсем не так, как в этот раз. Сейчас мы сели и проработали по  каждому объекту алгоритм действий. Понятны ответственные, понятны пути.

Тогда было так — и тут требуется некоторая предыстория. Губернатор (Георгий Боос — прим. «Новый Калининград.Ru») не хотел заниматься проблемой обманутых дольщиков в  принципе. Хорошо помню, как на совещании у полпреда Клебанова в декабре 2006 года у нас с Георгием Валентиновичем вышел достаточно жесткий публичный диспут. Мы тогда только создали рабочую группу, я обратился ко всем полпредам президента с тем, чтобы они в рамках своих территорий провели совещания с участием губернаторов и возможностью моего выступления.

Георгий Валентинович тогда занял жесткую позицию — он не должен никому ничего платить. Я убеждал его в том, что это не так. Потом мы  очень долго, вместе с полпредом, уговаривали его с тем, чтобы он повернулся к этой проблеме лицом. Итогом стал мой приезд в мае 2007 года в Калининград, проведение совещания, на котором он лишь говорил: «Так, понятно, это взяли на контроль, поехали дальше». Я предлагал по каждому объекту прописать механизм, но он лишь повторял: «Мы все решили».

Надо отдать ему должное — проблемы ряда объектов действительно были решены. И это заслуга именно Бооса, надо это признать. В частности, мы были на объекте «Вальдау», он не решен, но находится в конечной стадии решения.

— Движение там началось лишь во второй половине прошлого года.

— Но оно же началось. И то, что фонд жилищного строительства начал достраивать объекты — это тоже была позиция губернатора, и он ее  продавил. В этом смысле он молодец.

Минус в том, что не было налажено системной работы. Работа велась точечно. Те объекты, которыми особо не занимались, остались в прежнем виде. А «КЖС» — он сам по себе сложный объект. Местного инвестора найти, и я в этом убежден, невозможно. Инвестор должен быть извне. Чтобы он пришел извне, нужны условия.

— Послушайте, у вас не возникает иногда ощущения, что долевое строительство и избирательная кампания похожи?

— В чем?

—  Некие люди собирают: одни - деньги, другие - голоса. Потом они куда-то отправляются, вместе с собранным, и не несут никакой ответственности.

— Никогда не задумывался над такой аналогией, хотя и тем, и тем занимаюсь практически профессионально. Но если проводить эту аналогию и  дальше, то я последовательный сторонник максимально жесткого контроля за долевым строительством и средствами граждан. Именно по этой причине мы с коллегами сумели провести закон — и он был принят в прошлом году президентом и уже действует, по которому единственным способом привлечения средств стало собственно долевое строительство. Проблема в том, что до принятия закона в мае 2010 года застройщики использовали самые разные обходные схемы привлечения средств, контроля же никакого не велось. Сегодня деньги дольщиков в достаточной степени защищены. Продолжая вашу аналогию, защищены даже больше, чем голоса избирателей. Даже вижу вот такой заголовок к интервью.

Но между выборами и долевым строительством есть одна разница. Ты платишь один раз за одну квартиру. И если застройщик обманул тебя, то больше ты с ним не имеешь никаких дел и более не покупаешь у него квартир. В случае с голосами избирателей, ситуация совершенно другая. Если партия или кандидат, за которых ты проголосовал, обманули тебя, то они опять придут к тебе через 4-5 лет. И в этом смысле у тебя всегда есть ресурс влияния.

— Последний вопрос, чтобы закрыть часть беседы про долевое строительство. По целому ряду объектов вы говорили, что необходимо принятие областного закона о долевом строительстве. Что вы от него ждете, чем он может помочь и чем он дополнит федеральный закон?

— Региональный закон должен определить, что такое «обманутый дольщик», потому что сегодня в федеральном законодательстве такого понятия нет. Он должен прописать меры социальной поддержки этой категории, чтобы у власти была легитимная возможность помогать обманутым дольщикам.

Есть острая проблема двойных продаж — по нашим оценкам, 97 случаев, - и это, может быть, не предел. У нас есть ряд регионов, где проблема «двойников» также стоит очень остро. Один из них — Ставропольский край. Они приняли один из наиболее прогрессивных в стране законов о  долевом строительстве, в котором прописали конкретные меры поддержки. Обманутые дольщики организуют жилищно-строительный кооператив. Он имеет право приоритетного получения земельного участка в целях жилищного строительства. Получив его, оформив на ЖСК, привлекают строительную компанию, причем происходить это должно под контролем и при помощи власти. Застройщик является одновременно и инвестором, он строит больший объем жилья, чем требуется для дольщиков, и за счет свободных площадей покрывает расходы. Эта стратегия оптимальна, так как позволяет решать проблемы без привлечения бюджетных средств.

В качестве базового закона для разработки региональных законов я предлагал губернаторам и главам законодательных собраний всех областей использовать именно ставропольский вариант. В ряде регионов решения уже приняты. В Томской области на принятие закона потребовалось три месяца. 
 
«Я занимаюсь всем»

— Давайте перейдем к делам предвыборным. Вы находитесь в Калининграде два месяца. Как это сочетается с депутатской работой, как к этому относятся ваши избиратели в Нижнем Новгороде?

— Мои избиратели в Нижнем Новгороде вряд ли испытывают от этого большой восторг. Но, к сожалению, сегодня мне приходится находиться здесь.

— Слушайте, а это вообще нормально — когда люди избираются в одном регионе, потом уезжают работать на месяцы из Москвы в  другой?

— Знаете, я в состоянии, и находясь здесь, контролировать процессы. И от того, что я здесь нахожусь, у меня депутатская работа в Нижегородской области не прекращается.

— А на заседания в Москву вы ездите?

— Нет, не езжу. Но что касается работы в Нижегородской области — для меня это важно — там на постоянной основе действует сеть общественных приемных. Я по-прежнему мониторю все, что там происходит. По-прежнему реагирую на то, что требует моего оперативного решения. Например, вчера пришлось заниматься проблемой сохранения инспекторов ГАИ в районах — их сейчас сокращают в рамках реформы МВД. Вчера под вечер сохранил двух инспекторов в Шарангском районе.

— Партия назначила вас уполномоченным по выборам в Калининградскую областную Думу и окружной Совет депутатов Калининграда. «Уполномоченный» — широкий термин, а чем конкретно вы занимаетесь?

— Да всем.

— Какие задачи ставились перед вами партией, когда вас посылали?

— Обеспечить победу на выборах.

— Победа — это качественное или количественное понятие?

— И качественное, и количественное.

— Сколько в цифрах?

— Свыше 50% голосов на выборах в областную Думу.

— То есть, 50% мандатов?

— 50% голосов, отданных за партию по партийным спискам.

— А одномандатники, выдвинутые партией?

— Задача общая, не менее 50%, но думаю, что в случае Калининграда, можно говорить о большем числе одномандатников.

— На партконференции местного отделения «Единой России» в сентябре прошлого года руководитель межрегионального координационного совета «Единой России» в СЗФО Сергей Петров призывал на этих выборах членов партии активно участвовать в  дебатах. Дебаты будут?

— Надеюсь, что будут — мне, по крайней мере, этого очень хотелось бы.

— Времени, между тем, осталось не так много.

— Мы к ним готовимся.

— А вообще — партия заинтересована в создании широкой предвыборной политической дискуссии?

— Конечно. Я не в силах и не вправе говорить за всю партию, я могу говорить лишь за то, как проходит избирательная кампания в  Калининградской области. Я заинтересован, если вы посмотрите мою историю, то увидите, что я не только никогда не уходил ни от каких дебатов, а наоборот, еще и пытался их со своей стороны спровоцировать и инициировать. Я как раз считаю, что нечего стесняться и бояться, нужно выходить и публично дебатировать.

Чего нам опасаться? Нам сегодня есть, что предъявить избирателю. Нам есть, что ему показать. Я смотрю на оппозицию в Калининграде — есть разные люди, вполне достойные, со многими из них я познакомился и установил вполне неплохие человеческие отношения, потому что разница в политических взглядах никак не влияет на системы ценностей. Но что им есть предъявить? Что они готовы и могут сделать для людей? Есть ли у них программа действий? Есть ли у них конкретные планы? Я вам отвечу — нет. На сегодняшний день вся повестка оппозиции сводится к  тому, что все плохо.

Допустим, не будем спорить и примем за основу то, что все плохо. Дальше? От того, что ты 10 раз скажешь «это плохо», лучше оно не станет. Оппозиция здесь, в Калининграде, сегодня сконцентрировалась в большей степени не на каких-то жизненных вещах, актуальных и важных для людей, она сконцентрировалась на себе самой. Перефразируя Станиславского: надо любить не себя в политике, а политику в себе. Здесь, к  сожалению, очень многие любят себя в политике.

У оппозиции сегодня нет серьезной системной повестки. Нет предмета, над которым можно работать. Основные, узловые проблемные точки — они же сегодня решаются. И если мы проанализируем то, о чем выступали люди на митинге 30 января, то мы увидим, что абсолютное большинство этих требований, кстати говоря — вполне обоснованных, сегодня выполнены. 
 
«Давайте по пунктам»

— Это крайне уместное заявление — я, перед тем, как идти к вам на интервью, взял резолюцию этого митинга и проанализировал.

— Супер, давайте по пунктам.

— Отлично, пункт первый. «Снижение транспортного налога до уровня базовой ставки, т.е., в пять раз, и отмена п.2 ст.361 НК РФ, дающего право субъектам РФ увеличивать базовую ставку транспортного налога» — выполнено частично.

— Снизили.

— До базовой ставки — только в 2012 году, но предположим — да, выполнено. «Снижение транспортного налога до уровня базовой ставки, т.е., в пять раз и отмена п.2 ст.361 НК РФ, дающего право субъектам РФ увеличивать базовую ставку транспортного налога».

— Выполнили.

— Несмотря на рост акцизов — да, выполнили. Дальше начинается не очень приятное. «Снижение стоимости топлива и устранение зависимости стоимости топлива на внутреннем рынке от цен на нефть на иностранных биржах». Можно долго дискутировать насчет того, выполнима или нет вторая часть, но вот снижения стоимости топлива, к сожалению, не произошло, даже наоборот.

— Это общая проблема, проблема федеральная.

— Да большинство требований резолюции не внутрикалининградские, они предполагают влияние на федеральный центр, принятие решений на уровне Москвы. Далее — отмена заградительных пошлин на приобретение и ввоз гражданами б/у иномарок.

— Не отменены и не будут отменены.

— Более того, вице-премьер Вячеслав Володин даже дал отрицательное заключение на  предложение областной Думы по таможенной амнистии уже ввезенных иномарок.

— Не буду комментировать вопрос амнистии, я не очень хорошо его знаю. Что касается введения заградительных пошлин, то я с самого начала был одним из тех, кто наиболее последовательно отстаивал эту идею. Я считаю, что это правильно.

Более того, те страны, которые заинтересованы в развитии собственного автопрома, которые сегодня пришли на мировой рынок, завоевывают на нем ключевые позиции, они по  сравнению с нами подняли пошлины настолько, что у нас просто рай по сравнению с Китаем или с Индией.

Вы знаете о том, что там вообще запрещен ввоз подержанных машин? Введены стопроцентные ввозные пошлины? 10-15 лет назад никто не  знал, что такое китайский автомобиль, а сегодня китайцы — лидеры на рынке. Индийский транспорт, бразильский транспорт.

Когда те или иные митинги принимают политические резолюции, то это не означает, что власть по определению обязана выполнять все то, что от нее требуют. По ряду причин. В принципе любая форма шантажа некорректна в моем понимании. Возвращаясь к теме обманутых дольщиков: я  сознательно за все 4 года, что занимаюсь этой тематикой, не был ни на одной протестной акции, организованной дольщиками. Ни на одной голодовке, ни на одном митинге. И не потому, что мне нечего им сказать или я боюсь. Я встречаюсь с этими людьми, работаю — но в других условиях. Я это делаю по одной причине — как только я приеду на первую же голодовку, а еще и привезу с собой кого-то из руководителей...

— Организаторы решат, что это действенно?

— Конечно. Я был на одной-единственной голодовке, как раз с нее началась рабочая группа — в 2006 году, у Белого дома.

Так и здесь, использовать этот рычаг влияния, рычаг шантажа, воспринимать это как команду к действию со стороны власти тоже неправильно. Понятно, что одной из сил, организовавших этот митинг, были те, кто занимался перегонкой автомашин. Понятно, что они экономически пострадали. Но был кризис, государство стояло перед дилеммой — либо узкая группа, которая пострадает, либо широкие слои. Учитывая, что автопром включает в себя около 5 млн работающих человек, отрасль является одной из ключевых с точки зрения формирования промышленности. Вы спрашивали меня про моих нижегородских избирателей — а как мне надо было отвечать им, если у меня на территории расположен Горьковский автозавод, Заволжский моторный завод, Павловский автобусный завод?

— Полагаю, следующий пункт резолюции про возвращение «областной» растаможки можно и не называть. Как с мерами по обеспечению упрощённого, льготного порядка получения жителями Калининградской области многократных шенгенских виз?

— Да, мы работаем над этой темой. К сожалению, она зависит в большей степени не от нас, а от Евросоюза.

— В начале года глава МИД РФ Сергей Лавров говорил, что проблему можно решить к концу 2011.

— Дай бог. Я пока буду осторожничать, но я знаю позицию руководства страны, руководства МИДа — она абсолютно лежит в русле этого пожелания. Сегодня все препоны идут не с нашей стороны, а со стороны Евросоюза.

— Еще один пункт резолюции требовал ввести некий «анклавный коэффицент» доплаты, по примеру северного, чтобы компенсировать нашу отдаленность от остальной территории России.

— Понимаете, северный коэффицент связан не с отдаленностью, а с определенными климатическими условиями. Особых климатических условий в Калининграде я не вижу.

— Черт его знает, за последний месяц у нас столько интересного с погодой случилось. По поводу тарифов ЖКХ — их  митингующие предлагали заморозить до преодоления экономического кризиса.

— Сегодня в Калининграде самый низкий уровень роста тарифов.

— Он все равно выше, чем инфляция.

— Как же он выше, чем инфляция, если у нас инфляция составляет 12%?

— Так вроде бы в 2010 году ее официальный уровень составил 9%?

— Ну, мы изначально закладываем дефлятор от 10 до 12%. Но пусть будет 9% — у нас нет усредненного роста тарифов на 9%. Так что этот пункт будем считать выполненным.

— Они, правда, предлагали вообще остановить рост.

— Ну, это понятно. И еще доплачивать (улыбается).

— Еще предлагали региональный закон, позволяющий отзыв депутатов.

— Сейчас соберется новая Дума — пускай она принимает такое решение, если посчитает нужным. По факту, если мы сейчас выйдем на улицу и  спросим у людей, важно ли это или нет, они скажут, что нет. Но если спрашивать меня, то я за то, чтобы такой отзыв был.

— И на уровне Госдумы?

— И на уровне Госдумы. Только мы должны понимать, что если мы рассчитываем на то, что эта норма будет демократической, направленной на  усиление демократических институтов, то по факту будет наоборот. Сегодня для очень многих территорий — актуальна проблема тоталитарной системы управления (так было недавно и в Калининградской области). Сильные, самодостаточные депутаты, политики не нужны авторитарным губернаторам. Почему у вас Савенко ушел в Госдуму? Ровно по этой причине. Потому что здесь не нужен был сильный и электорально популярный мэр.

Как только мы дадим такую возможность, уверяю, те губернаторы, у которых непростые отношения со своими депутатами, зачастую обусловленные не плохой, а как раз хорошей работой депутатов, тут же займутся процедурой отзыва.

— Николай Цуканов не раз заявлял, что заинтересован в усилении позиций Думы. Действительно ли он этого хочет? Могут ли выставленные кандидаты усилить эти позиции?

— Да, конечно. Я изучил состав действующей Думы. По сравнению с горсоветом, Дума очень сильно ротируется. Значительная часть наших кандидатов по одномандатным округам — новые люди, тогда как в горсовет большинство переизбирается старых.

Конечно, областная Дума во многом была инструментом исполнительной власти, что там греха таить. Всегда должен быть нормальный диалог. Это не значит, что должен быть конфликт, упаси Господь. Но и абсолютное соглашательство — неправильно.

— Еще одним пунктом резолюции было возвращение права гражданам выбирать главу региона. Оно было отменено в связи с известными событиями, для усиления вертикали власти. Может быть, пора уже ослабить этот ремешок?

— У меня есть своя точка зрения на этот вопрос. Я считаю, что мы обязательно должны вернуться к прямой выборности и губернаторов, и мэров, и к выборности депутатов Госдумы по одномандатным округам. Это обеспечивает гораздо более тесную связь с избирателями, а главное — обеспечивает обратный механизм.

Если бы первый раз меня избрали не по одномандатному округу, а по списку, я работал бы совершенно по-другому. Не потому что я плохой, а потому что совершенно иное восприятие аудитории, иная система ответственности. Когда я избирался впервые, в 2003 году, для меня было важно не просто стать депутатом, а  быть одним из лучших. По крайней мере, в рамках области — лучшим, представленным от этой территории. Решать больше вопросов. Принести больше денег.

— А сколько депутатов в Госдуме от Нижегородской области? 
 
— Семь. На тот момент было шесть одномандатников. Опять же, не хочу хвастаться, но сегодня по рейтингу в  Нижегородской области ваш покорный слуга имеет самый высокий рейтинг среди всех депутатов. Причем с  достаточно большим отрывом.

«Над процессом»

— По вашему мнению, губернатор Николай Цуканов уже набрал достаточный политический вес? Снискал ли он уважение так называемых политических элит? У многих есть ощущение, что он скорее этим элитам удобен, что им можно даже манипулировать. Ведь губернатором Егоровым манипулировали чуть ли не в открытую, он терпел это, и выглядело так, будто его поставили сюда, чтобы он просто исполнял обязанности. Следом пришел Боос, началась динамика.

— На Бооса так влиять, я думаю, не получалось.

— Конечно. Так не возвращаемся ли мы в тот самый период?

— Не могу претендовать на то, что глубинно изучил вашего губернатора. Но мое восприятие Цуканова таково, что влиять на него крайне сложно. То, что Николай Николаевич не производит впечатления марионетки, для меня совершенно однозначно.

Набрал ли он политический вес? В какой-то степени, конечно, набрал. Но понятно, что он находится у руля достаточно малый срок.

Сегодня, опять же с точки зрения социологии, ожидания общества в связи с его приходом, велики.

— Губернатор ожидания?

— Конечно. Сегодня у него есть карт-бланш. Есть некий аванс доверия, и выданный ему Москвой с одной стороны, и поддержанный населением с другой стороны. Как он сумеет распорядиться этим авансом — будет зависеть в первую очередь от него самого. Именно поэтому нам и нужна областная Дума, в которой будут представлены люди самых разных профессий.

— После выборов вы уедете из Калининграда? Вы будете баллотироваться от нашей области в Госдуму?

— Уеду — несомненно. А зачем мне баллотироваться в Госдуму здесь? Я депутат от Нижегородской области, у меня высокий рейтинг в регионе. Не хочу хвастаться, но мне кажется, что я сделал для своего избирательного округа достаточно много. Уверяю вас, если бы были выборы по  одномандатным округам, то вообще не было бы никаких проблем и сложностей, эта тема вообще бы не звучала.

Калининград — не первый регион, куда я приезжаю в качестве уполномоченного партии. И везде я слышу такие же разговоры. У меня спрашивали это в Самаре, в Рязани. Возможно, это связано с той методикой работы, которую я использую. Уполномоченные работают по-разному, есть такие, которые появляются в регионе как пионервожатые в классе. Металлолом сдали, макулатуру снесли? Молодцы — и убежали опять. Я работаю по другому признаку, приезжаю в те регионы, где сложнее, вникая при этом во все проблемы региона и выполняя функции в  том числе арбитра. Я как любой человек, приходящий извне, не отягощен никакими симпатиями, землячеством, личными отношениями или бизнес-интересами.

— То есть находитесь над схваткой, над процессом?

— Над процессом, потому что меня лично ничто ни с кем здесь не связывает. У меня нет, повторю, никаких обязательств, никакой пристрастности.

— Кроме партийной?

— Конечно, я говорю сейчас о человеческих чувствах. Если человек сегодня нам объективно полезен, если он работает на кампанию хорошо, то  я буду его поддерживать вне зависимости от того, как к нему кто относится. И наоборот — если он объективно нам сегодня вредит, я буду относиться к нему плохо. Безотносительно тех заступников, которые у него могут быть.

— И когда же вы вновь к нам вернетесь, к нашим проблемам?

— В каком качестве?

— В разном. Будет ли это вновь через четыре года — или, может, раньше? Выполняя такую миссию, вы в любом случае берете на себя определенную ответственность. Личную ответственность.

— Перед конкретными людьми — да, конечно. А приеду я в регион, наверное, когда здесь будет тепло и красиво. Когда можно будет, наконец, увидеть море, поскольку за 2 месяца своей работы я не видел здесь ровным счетом ничего, кроме стен помещений.

— И не всегда приятных лиц?

— Разных лиц. В основном, кстати, приятных. Конечно, Калининградская область интересная, красивая, здесь много на что стоит посмотреть, и  я очень жалею, что у меня такой возможности нет. Я был в Самаре, там тоже были очень сложные выборы, так в букинистический магазин я  сумел заехать только в «день тишины» (сутки до дня голосования, когда запрещена любая агитация — прим. «Новый Калининград.Ru»). Здесь, видимо, будет такая же ситуация.

А что касается личных обязательств перед конкретными людьми — безусловно, я буду их соблюдать.

Текст, фото - Алексей МИЛОВАНОВ, "Новый Калининград.Ru".