С праздником вас, наши. Те, кто вечно экономит, чтоб угостить нас по приезде. Те, кто внукам дарит больше, чем оставляет себе. Они никогда не забывают поздравить. Они обязательно предупредят. Они купят в расчете и на нас. Они знают, кто что любит. Они знали, что болело у нас самих, мы этого не знали — они знали, и как это нужно было лечить. Они заставляли нас сидеть над кастрюлей с картошкой и дышать, укутавшись одеялом. Они везли нам макароны за тридевять земель, когда мы учились, потому что «тут они у вас на три рубля дороже». Они пересматривают альбомы с нашими фотографиями, когда мы были маленькие, и плачут. У них дома в рамках на стенах наши фото и фото наших детей. У нас — на жестких дисках.
Они о том, что мы в кои-то веки починили им розетку, еще полгода с гордостью будут рассказывать всему двору. Они работают, работают, всегда работают. У них при такой унизительной и оскорбительной пенсии столько денег, что помогают сыновьям — директорам предприятий. Они в этот уродливый рынок сумели вжиться лучше, чем мы. Они нас никогда не просят. Они нам намекают. Они своими подарками обустраивают наши квартиры. Мы им — туалетную воду, они нам — мягкий уголок. Мы им — шампунь, они нам — межкомнатные двери.
Они порвут за нас любого, потому что мы их детеныши. Смысл их жизни — в нас. Бестолковых. Бестолковых потому, что зачастую не слушаем их, а делаем по-своему. «Я сам все знаю». Набиваем шишки, оказываемся в такой… и понимаем, что нужно было сделать так, как говорили они, но не признаем: гордыня. Они обижаются, когда мы им не звоним. Мы их не слушаем, когда они звонят нам. Это поколение такое, нужно поговорить, нужно прийти на помощь, нужно выслушать, нужно, чтоб за новогодним столом были дети, внуки, гости и полный стол. Хотя мы предупреждали, что не надо: «Кто это будет есть?» И все равно съедаем. Мы уже другие, одинокие.
И те, кто сейчас воспитывает наших детей, как-то умудряются содержать и кормить нас и наших на приносимые нами крохи. Если заглянуть в холодильник любой семьи, перевести содержимое в деньги, умножить сумму на тридцать дней — получится, мужчина в семье зарабатывает миллиона полтора. Вот как они так делают? Они с пакетами на каблуках из магазина в магазин, и в очередях, и бегом, и на трамваях, потому что дома детеныши ждут чего-нибудь вкусненького. Они где-то берут деньги, чтоб оплатить коммуналку, детский сад, одеть всех и т. д. Они с нашими детьми (ужасно, кстати, матерясь) прошли вот эти новые школьные программы. Они когда-то научились настраивать телевизоры. Они откуда-то знают, как плитку укладывать и стены штукатурить. Они каждое утро собирают нас и наших детей, кормят и как-то умудряются сами к девяти не опоздать. Мы на машинах опаздываем — они пешком нет. И на тренировку с ними в свой обеденный перерыв, обедая на трибунах и там же — уроки. И вечером опять бегом, потому что детеныши ждут и самец на диване голодный лежит. И опять бегом на каблуках и с такими сумками, что культуристы оборачиваются, и кормить, посуду мыть, сериалы смотреть и разбирать текст под звук льющейся из крана воды. Укладывать, сказки читать, одеялами накрывать и свет выключать. Потом чем-то намазать лицо, чтоб, так сказать, внешность соответствовала физической форме, а физическая форма благодаря ежедневному кроссу на «отлично», взять книжку или журнал, поплакать, пнуть, того кто храпит и спать не дает, завести будильник на 7:30, выключить свет и лечь спать в 3 часа ночи.
Благодарю за внимание. Удачи.
Андрей Ковалев,
актёр, драматург
© 2003-2024