Александра Артамонова, редактор «Ресторанов Нового Калининграда.Ru»:
На Хеллоуин я не наряжалась лет восемь, поэтому, вспомнив, что тогда в почёте были вампиры, висельники, мёртвые невесты, черти и ведьмы, решила, что в этот раз буду пандой. Точнее, я хотела быть в костюме
«Смотрите, панда идёт!», — радовались мне на улицах прохожие. Пара молодых людей в национальных костюмах рабочих узбеков на пешеходном переходе смотрела на панду очень заинтересованно, ребята даже сделали пару шагов в мою сторону, но я уже начала входить в образ и зарычала. Знакомство не состоялось. Зато бабушка, продающая цветы, ласково позвала меня: «Мишка, славный, купи букетик». Я купила хризантемы в яркой обертке из сиреневой фольги, в половину двенадцатого ночи мне стало казаться, что букет — это удачный штрих ко всеобщему безумию: по цветочку из букета я раздавала всей нечисти, которую встречала на пути.
В моём сегодняшний комплекте — всего три вещи: красные пляжные шорты, кроссовки и маска актёра Дэвида Хассельхоффа. Майки на мне нет специально — чтобы внешне напоминать карикатурного героя из телесериала «Спасатели Малибу», которого Хассельхофф доблестно играл на протяжении всех
На «Вагонку» мы приезжаем к полуночи. Тут ничего не меняется год от года.
Первый стакан «вагонковского сбитня» предлагают попробовать тоже девственнице, я понимаю, что это мой звездный час, кричу: «Это я! Я панда-девственница!», мне протягивают стакан, нечисть подбадривает и ликует, я выпиваю до дна, вытираюсь так, чтобы не потек грим, обнимаю Борозну, дарю ему хризантемы, коллеги одобрительно хлопают меня по плечу, друзья от радости дергают за хвост. Охранники на входе спрашивают: «Точно больше не вернетесь? Точно домой?» Точно. Только поехали мы не домой, а в «Универсал».
По дороге в клуб неподалёку от бывшего кинотеатра «Победа» на нашем пути возникают стражи порядка, желающие проверить документы. Не вовремя — мы же
На крыльце «Вагонки» — людей столько, что не протолкнуться. Такая же история и внутри. Гитлер, дьяволица, военнослужащий, Пётр I, кошка, обладатель дырки во лбу и другие обязательные костюмы, кочующие из года в год, есть тут и сегодня. Прибывших гостей встречает и настраивает на нужный лад Марк Борозна — его участие в этой роли, наверное, самая древняя из здешних традиций, дожившая до наших дней. Второй этаж клуба, к слову, сегодня будет развлекать поклонников
В маске мне почти ничего не видно — приходится задевать прохожих, наступать им на ноги и тут же извиняться за это. Впрочем, от лица маски Хассельхоффа извинения вряд ли звучат хоть
Мой внешний облик привлекает к себе внимание только тогда, когда я сдаю в гардероб куртку и оказываюсь по пояс голым — до этого в мою сторону не особенно то и глядели. «Можно с тобой сфоткаться?», «От души, братан!», «Красава, вообще!» — вот список формулировок, повсюду сопровождающих меня с этого момента.
Есть реплики и более оригинальные: обладатель хоккейной маски, например, искренне советует мне дополнить образ белыми перчатками и даже готов отдать для этого свои. «Да ладно! Он поэт, что ли?», — обсуждая мою маску, хрипло кричит на ухо одна медсестра другой. В курительной комнате меня провожают несколькими ударами веником по спине.
Мало кто, правда, осознаёт, кого именно я изображаю. Не справляется с ребусом и охранник клуба, судя по всему, работающий здесь недавно. «Молодой человек, а где ваша одежда? Я вынужден вас выгнать на улицу», — заявляет секьюрити и характерно обнимает меня за плечо. До конфликта, правда, не доходит — выручает волшебное слово «журналист».
Впрочем, долго пробыть в клубе ни мне, ни Саше не удаётся — мы едем в «Универсал», смотреть, как ночь перед Днём всех святых отмечают там.
Из толпы на руках выносят девушку, потерявшую сознание. Мертвецки бледна или во всём виноват грим — не разобрать, к скорой помощи её сопровождают подруги в костюмах медсестёр и работниц морга. У машины они смешиваются с настоящим медперсоналом, и вот это выглядит жутко и страшно.
Мы гуляем вокруг клуба ещё минут пять, и, решив не ждать, пока
«Не давайте ему билеты в кассе, я всё равно его такого, без одежды, сюда не впущу!» — распознав во мне полуголый объект, заявляет охранник. Однако и теперь удача оказывается не на его стороне — мне снова помогает
Первое, на что обращаешь внимание в «Platinum’е», — не на костюмы гостей, а на визуальные изменения в клубе. После плановой реконструкции большого зала теперь здесь всё светится, мерцает и сверкает — благодаря
Вместо
Мертвецов, Петра I, «колбасёров» в перчатках в «Platinum’е», кажется, не найти. Зато есть невесты,
Здешний Хеллоуин более гладкий, ровный и причёсанный по сравнению с «вагонковским» — наверху тут играют актуальный хаус, под который ноги чуть ли не сами пускаются в пляс, внизу — хитовую
К часу ночи начинает казаться, что в клубах на Хеллоуин мало кто хочет быть смешным: все хотят быть красивыми, страшными, красивыми и страшными одновременно, и ещё страшно страстными. Наверное, именно от этого желания появляется так много разных версий диких кошек, пираток и окровавленных медсестер, в общем, таких образов, для создания которых можно сходить в
В «Platinum’е» на момент нашего приезда вместе с ребятами в костюмах послов Армении танцуют тигрицы. После того, как на танцполе появляемся мы, внимание послов переключается на панду, точнее, на мой хвост. Минут через пять мы отправляемся в курительную комнату, послы знакомят меня со своими друзьями: «Смотрите, кого мы привели!», спрашивают, не жарко ли мне в шкуре, и вообще, стараются вести довольно светский разговор о погоде, настроении и миссии общества «Гринпис».
В
02:00, завод «Судореммашавтоматика»
После часа, а может, и полутора активных танцев, я вспоминаю о своей навязчивой привычке просить диджея поставить песню. К счастью, здешние люди за пультом делать это совсем не против. А ещё через час они мне разрешают встать за пульт самому.
Дорога приводит нас в здание завода на улице Гаражной. Точнее, не в сам завод, а в заводскую столовую. Здесь вечеринку устраивает Данил Акимов, собрались на ней все любители его вечеринок в «Атлантике», «Парадоксе», «Stoned Pony» и «Артишоке».
Всё
Тут много приятелей, но меня никто не узнает, пока я, уже порядком сжарившись в искусственной шкуре, не решаю снять капюшон. «Спасателя Малибу» узнают сразу. У субтильного знакомого, который пришел на вечеринку на каблуках и в женском платье, рвутся колготки, он сидит на стуле у туалета, шпильки валяются неподалеку, кажется, что он настолько вжился в роль, что до слёз расстроен
В половину пятого утра я снимаю комбинезон и смываю грим. До такси решаюсь пройти по свежему воздуху.
© 2003-2023