«Старая немецкая школа Вальдвинкель»: как учились дети в Восточной Пруссии

Частный музей «Старая немецкая школа Вальдвинкель», воссоздающий атмосферу народной школы Восточной Пруссии, открылся в поселке Ильичёво Полесского района почти три года назад. За прошедшее время благодаря стараниям создательницы Инессы Наталич его удалось официально зарегистрировать, а также поведать сотням туристов удивительную историю здания, построенного в 1890 году. О самых редких экспонатах музея и об особенностях довоенной немецкой учёбы — в специальном репортаже «Афиши Нового Калининграда.Ru».


«Если бы не мой муж, Николай Захарович, ничего этого бы не было, — признаётся Инесса Савельевна. — На нём — коровы, куры; он работает, в сарае двух коров кормит, с хозяйством справляется, а я — с музеем, домом и садом. К нам как-то приезжал краевед Миловский, он сказал: „Повезло вам с мужем. А если бы были два умника, то сидели бы и умничали“».

Экскурсию хозяйка начинает с прогулки по прилегающей территории музея: аккуратный газон, декоративные растения, миниатюрные постройки. Всё это смотрится в русской глубинке, как роза в чистом поле, диковинно: за забором виднеется полузаброшенное здание с ветхой крышей, обваливающееся на глазах. Рассказ Инессы Савельевны с интересом слушают приезжие калининградцы. Школьники, студенты, их родители, даже бабушки — всего с полтора десятка калининградцев.

«Вы приехали в деревню, которая раньше называлась Вальдвинкель — „лесной уголок“. Сейчас — Ильичёво. В Восточной Пруссии в каждой деревне до войны была народная школа, которая давала обязательное восьмилетнее образование. В Полесском районе располагались 92 штуки. А сейчас только пять. Перед вами одно из этих учебных заведений — ему уже 124 года. В одной части этого здания проводились занятия, в другой — жили учителя», — повествует женщина, стараясь не упустить ни одну мелочь. Ее не слушает только один человек — первоклассник Серёжа, прыгающий неподалёку отдельно.

С 1945 года школа Вальдвинкель стала советской, а через 32 года была закрыта как малокомплектная. До начала 1990-х постройка пустовала, лишилась крыши, полов, её полностью разграбили — были голые стены. Хлынувшие во время перестройки в область немцы искали свои дома, школы, приезжали в Ильичёво целыми автобусами. «А мы в это время делали ремонт и знакомились с ними, долгое время переписывались, они рассказывали историю посёлка, Полесского района, привозили экспонаты. Так у меня скопилось много информации, и я даже открыла в своём доме небольшой музей. А потом узнала о проекте Евросоюза („Вода, природа и люди в исчезающем ландшафте: развитие устойчивого сельского туризма в России и Белоруссии“ — прим. „Афиши Нового Калининграда.Ru“), в рамках которого получила софинансирование и построила музей таким, как вы его сейчас видите. На открытие здесь собралась вся деревня, приезжали с окрестностей», — рассказывает Инесса, попутно отвечая на вопросы гостей.


Серёжа, кажется, устал бегать и присоединяется к группе. Руководительница музея показывает наружный погреб, в котором семья Наталичей хранит овощи и фрукты. Такие погреба в народных школах конструировали для учителей. На весь Полесский район осталось всего два из них: этот и в Беломорском (бывший Гинденбург). Внутри всё выглядит так же, как 124 года назад; есть вентиляция — помещение не замерзает и не затапливается.

Сын Инессы, Александр, тем временем разводит огонь для шашлыка. «Эта волшебная газета зажжёт костер. Что это у нас за газета? А, „Калининградская правда“. Замечательная газета. За 2010-й год. Что у нас тут пишут? Что все поля убраны, всё, в общем, замечательно. Как всегда», — иронизирует Александр.

«А где мальчик тут был? Серёжа, иди сюда. Когда мы здесь сажали деревья, видишь, что находили. Как думаешь, что это?» — пытает Инесса первоклассника. «Не знаю», — признается он. В руках женщины — старинная лошадиная подкова, гребень для расчёсывания гривы и прочие артефакты. Мальчик окончательно теряет интерес к бесполезному бегу туда-сюда.

«Представьте, что вы дети. Это коридор школы — заявляет Инесса первым делом у входа в музей. «Дисциплина была очень строгая, никто не опаздывал. Сначала сюда заходили учащиеся 1 — 4 классов. Здесь раздевались и вешали одежду на крючки. Мы с точностью восстановили 46 штук таких креплений. С улицы дети приходили в деревянной обуви. Здесь её снимали, а в класс шли в носках — настолько чисто здесь было. На входе проверялась чистота. Затем заходили дети с 5 по 8 класс и следовали в другой класс. А мы, как будто маленькие, пройдём в первое помещение, присаживайтесь за парты», — продолжает экскурсию хозяйка.


Скамейки в отреставрированном помещении стоят в три ряда. В их воссоздании Наталичам помогал герр Хайберманн — ученик школы, живший в соседнем доме. На стене в окружении портретов висит серая, как типичное калининградское небо, доска — точь в точь такого же цвета, как оригинальная, старая. Рядом кафедра — таких же форм и размеров. Инессу Савельевну в строгом чёрном костюме можно принять за всамделишного учителя из Восточной Пруссии. Впрочем, это единственная строгая деталь её образа. Хозяйка музея увлечена рассказом об учебном процессе далёкого прошлого. Так живо и ясно рассказывает, что невозможно оторваться.

«Давайте напишем на доске: „Heute ist der 8. märz“ (сегодня 8 марта — прим. „Афиши Нового Калининграда.Ru“). На все предметы здесь был один учитель. Тут помещалось 46 детей, а во втором помещении сидел 51 человек. Перед вами фотография класса, в котором вы сейчас находитесь. Вот — такие же парты. Это фото 1938 года — видите, портрет Гитлера висит — но мы, конечно, его вешать не стали», — замечает женщина и показывает приспособления, на которых дети писали, — грифельные доски. По форме они похожи на нынешние планшеты. Писали на них специальным грифелем. Хозяйка рассказывает, что они нашли много грифелей во время ремонта. А недавно ей привезли целую пачку из Германии — 1930 года выпуска.

Отрывок текста для учеников начальных классов в народной школе Восточной Пруссии. «В моей семье — пять человек. Моя мама дома заботится о хозяйстве. У неё много дел и мало времени, поэтому я должен ей помогать. То, что маме необходимо, я приношу из магазина. Я должен быть внимательным, ничего не забывать. Однажды я принёс только один литр молока. Пришлось возвращаться назад. А я должен был принести два литра. Для денег мама даёт мне кошелёк. Я должен знать, сколько получить сдачи».

«Серёжа, а как ты поднимаешь руку, покажи? А как немцы поднимали, знаешь?» — вновь обращается к мальчику Инесса. «Они поднимали кверху указательный палец», — сама же отвечает женщина. На пачке с грифелями изображён школьник с таким же жестом. Герр Хайберманн, помогавший с восстановлением, тоже поднимает палец кверху на фото своего последнего приезда в Ильичёво.

Кто-то с заднего ряда интересуется, не плачут ли немцы, когда приезжают сюда. «Нет, они мне руки подставляли, чтобы я их побила», — предвосхищает рассказ о наказаниях в народных школах Инесса. «Поначалу они очень часто сюда ездили. Но когда наблюдают, как всё зарастает бурьяном, — им очень тяжело становится. Но в музей они безусловно ездят с удовольствием. Дом Хайберманна сейчас пустует: там жили дедушка с бабушкой, очень хорошие люди; потом их не стало, а дом купили алкаши за материнский капитал. Посмотрели, сколько предстояло восстановить, и всё бросили. Cейчас там открыты окна и двери — дом пустой. Продать его они не могут, пока дети не вырастут — материнский капитал заморозили», — с горечью продолжает Инесса.


Большинство экспонатов музея — довоенные. Это методические указания, классическая литература Германии, учебники. Таблица умножения в народных школах состояла из двух частей: маленькая и большая (в большой умножались числа от 10 до 20). В тетрадке прусского ученика, которую показывает Инесса, — одни двойки и тройки. Мальчик учился хорошо, констатирует рассказчица, ведь самой хорошей оценкой считалась единица. В дневниках отметки не ставились — туда писали только домашние задание. Учебный год начинался не 1 сентября, а 1 апреля и длился 42 рабочих недели. На каникулы (пасхальные, летние и рождественские) отводилось всего 70 дней. Школьников аттестовывали раз в полгода и оценки заносили в специальный журнал. В руках у Инессы — подлинный журнал ученицы, которая постепенно скатилась до «пятёрок», а в одном месте, скорее всего, даже поделала родительскую подпись.

Наконец, дело доходит до рассказа о дисциплине. «Родительских собраний до войны не было. Работать учителем было очень престижно, это была самая уважаемая профессия после лесничего и бургомистра. Поэтому хорошее поведение основывалось на уважении к преподавателю. И на наказаниях. Традицией считалось наказывать девочек прутьями. Доставалось за болтовню на уроках, могли ударить ладонью или кулаком по лицу — зависело от характера учителя», — утверждает хозяйка.

Школьница из первого ряда не понимает, как такое могло быть: можно же, мол, дома пожаловаться на учителя — и дело с концами. «Было не принято жаловаться родителям. Наоборот, за это могло попасть и от мамы. Считалось, что учителя били только за дело. Но бывшие ученики с юмором воспринимают свои наказания», — отвечает Инесса.

Мальчиков били по-другому. Женщина достаёт массивную палку, которая одним своим видом пугает зал. «Вот такой круглой палкой. Ребёнка вытаскивали за кафедру, клали его голову между ног учителя и лупили по попе. Если провинилось много детей, то всех серийно били за первой партой. Дети, конечно, мухлевали — подкладывали под одежду что-то мягкое. Но по звуку удара учитель всё понимал».

1 сентября 2013 года, рассказывает директор, в музей приезжали школьники из Калининграда — после линейки. Их интересовало, как первый учебный день отмечали в народных школах. Выяснилось, что после каникул дети приходили с большим кульком сладостей в руках — бывало размером в рост. Однако в школе кулёк не вскрывали и не делились его содержимым. Ребёнок мог и не знать, что внутри. Потому что кулёк лишь демонстрировал, что родители подготовили его школе. А уже дома, когда его вскрывали, был настоящий сладкий праздник.


«Меня часто спрашивают, какой ваш самый дорогой экспонат? Безусловно, это школьный атлас. Его привёз один из здешних учеников, таким образом вернув его в родные стены спустя 70 лет. В нём есть фотографии с высоты полёта дирижабля со всего мира. Посмотрите, как детям показывали Америку (показывает снимок Нью-Йорка с плотной застройкой — прим. „Афиши Нового Калининграда.Ru“). Давайте поищем Россию. Вот три фотографии: дремучий лес Сибири, главная улица в сибирском городе и река Лена», — говорит Инесса. «Ну конечно, медведей только не хватает», — доносится сзади.

Учителей не допускали в народные школы без музыкального образования и своего инструмента. Большое внимание в школах уделяли краеведению. Раз в месяц был день путешествий — обязательная была экскурсия куда-либо. Куда только они ни отправлялись: на Косу, в Кёнигсберг, бывали в Замке, в Кафедральном соборе. На чём же они ездили? Была густая сеть железных дорог и узкоколеек. Садись в поезд и доезжай до Кёнигсберга.

Пример задачи для учеников начальных классов в народной школе Восточной Пруссии. «Королева Луиза родилась десятого марта 1776 года. Она прожила 34 года, 4 месяца и 9 дней. Когда она умерла?»

По окончании урока Инесса ведёт гостей во второй зал — примерно такой же по площади. Здесь представлена послевоенная история Полесского района: стенды о первых переселенцах, раритеты вроде старинной толкушки для масла, желобов для муки, личных вещей переселенцев. В центре экспозиции — оригинальная немецкая карта, которую Наталичи нашли во время ремонта. «По ней я рассказываю, как заселялся Полесский район. Было большой ошибкой привезти людей осенью 1946 года. Они не успели посадить огороды, накосить сено. 31 августа в Гвардейск (Тапиау) прибыло два первых эшелона: один — из Мордовии, другой — из Чувашии; они прошли пешком 42 километра. Всего за тот год появилось 3.5 тысячи переселенцев. А немцев здесь оставалось 8 тысяч — в 2 раза больше, чем русских. Им приходилось уживаться вместе до октября 1948 года. Но военная власть говорила немцам уходить из своих домов, освобождать их для переселенцев. И немцы уходили туда, где можно было выжить — поближе к воде.

Немцы и русские жили вместе — бывало, в одном и том же доме — до октября 1948 года. Я опросила около 40 человек из тех, кто приехал сюда в 1946 году, брала эшелонные списки, акты прибытия, потом опрашивала население, узнавала воспоминания. Теперь они запечатлены на этих стендах. В них много слов о том, как трудно приходилось», — признаётся Инесса.


Постепенно время экскурсии заканчивается. Хозяйка демонстрирует сувениры, которые подготовила для гостей. Среди них — точная копия фарфоровой тарелки, с помощью которой дети в Восточной Пруссии изучали алфавит. На ней по кругу изображены буквы. «Я стараюсь разрабатывать функциональные сувениры. Чтобы не пылились на полке, а верно служили. Представьте: мама клала еду напротив буквы и спрашивала ребёнка, на какую из них она смотрит. И он их быстро запоминал. А это — точная копия. Я сделала тарелку с русским алфавитом, заказала в Польше на фарфоровом заводе „Lubiana“. Одна буква здесь пропущена — специально, чтобы её ребёнок запомнил особо. Нет буквы „ы“». Сувениры берут себе если не все посетители, то каждый второй — точно.

«Спасибо вам большое. Было невероятно интересно. Вы с мужем — такие сподвижники, всё это создаёте, бережёте», — с искренностью в голосе сознаются гости. «Уходить не хочется», — откровенно произносит одна из женщин. Школьница, не понимавшая, почему родители учеников в Восточной Пруссии не вступались за своих детей, передаёт Инессе благодарную записку, которую написала чернилами с парт. А Серёжа вновь начинает резвиться.



Инесса Наталич
директор Музея «Старая немецкая школа Вальдвинкель»


— Почти два года я работала на пожертвования. Здесь висел ящик для них. Кто-то из гостей платил, кто-то — нет. В декабре прошлого года я официально зарегистрировала музей. Теперь я владелица некоммерческой организации «Частное учреждение культуры, музей „Старая немецкая школа Вальдвинкель“». Поэтому имею право продавать входные билеты. С нами работают несколько калининградских турфирм — возят сюда людей.

— В основном за время своего существования музей понравился детям, школьникам. Все хотят знать, как учились до войны. При этом я стараюсь уйти от представления о музеях как о скучном месте, где на витринах пылятся старые вещи. Здесь всё живое — дети садятся за парты, пишут, решают задачи. А вот взрослых больше интересует история заселения Полесского района.

— Я хочу скомпоновать книгу из воспоминаний людей, которые удалось собрать. Планирую издать её. Я уже подала заявку на участие в издательском проекте и ожидаю ответ в данный момент.

— Моё увлечение историей началось с детства. Со школьной учительницы, которая привила мне любовь к предмету. Её я не забуду никогда. Параллельно со своей основной работой я всегда стремилась изучать историю. А теперь, когда судьба предоставила мне возможность открыть музей, всё совпало с моими интересами. Каждый должен знать историю места, где он живёт.

— Местные жители в Ильичёво приветствуют то, что мы делаем. Не завидуют, наоборот — даже помогают. Когда немцы сюда приезжают, они стараются у себя во дворах подмести. Сосед, живущий напротив, как только видит автобус, сразу же уборку устраивает, красоту наводит.

— Я счастлива. Я не чувствую своих лет, не чувствую усталости. Я отдыхаю на работе, мне интересно сидеть в архивах, в полесском или калининградском. Это счастливые минуты моей жизни. Я забываю обо всём, когда там нахожусь.

Фото — Артём Килькин

Нашли ошибку? Cообщить об ошибке можно, выделив ее и нажав Ctrl+Enter

[x]