Артём Рыжков: если вместо «Зари» будет торговый центр, я буду против

В понедельник арт-директор кинотеатра «Заря» Артем Рыжков опубликовал на своей странице в «Фейсбуке*» пост, в котором попрощался с кинотеатром и сообщил, что 1 сентября там «прозвучит последний звонок». По словам Рыжкова, закрытие «Зари» связано с тем, что пространство не соответствует нормам пожарной безопасности. Пост Рыжкова стал шоком для калининградцев и работников культурной сферы города. В сети появилась петиция с требованием сохранить кинотеатр. Также появились и разные версии происходящего: среди прочих есть мнение, что собственники кинотеатра специально не устраняли нарушения, чтобы закрыть здание «Зари» на реконструкцию. От официальных представителей собственников пока не поступили ни комментарии, ни копии предписаний госпожнадзора.
«Афиша Нового Калининграда.Ru» встретилась с Артемом Рыжковым и поговорила с ним о возможном закрытии «Зари», реконструкции, манипуляции общественным мнением и о том, что, собственно, сам Артем будет делать, если кинотеатр закроется.

— Артем, информация о закрытии кинотеатра «Заря» появилась на уровне слухов в социальных сетях еще в конце прошлой недели, мы с тобой созвонились, ты ответил очень уклончиво — может быть да, а может и нет, и сказал, что все станет известно после фестиваля «Короче». Фестиваль закончился, в понедельник в «Фейсбуке*» появился твой пост, который тут же вызвал волну негодования. Почему ты решил выступить с таким заявлением и когда тебе стало известно о возможном закрытии кинотеатра?

 — На самом деле мы знали об этой ситуации давно, она длится с весны этого года. Потому что к нам пришла одна пожарная проверка, и мы ее прошли, но этого оказалось недостаточно, а потом пришла другая проверка, и проверялась уже вся компания собственников этого здания — то есть не только кинотеатр или кафе по отдельности, а все вместе, плюс выкупленные бывшие квартиры.

И уже тогда было понятно, что пожарные нормы будут нарушены, что будут предписания и будут штрафы. Более того, мы, увидев эти предписания, понимали, что ряд вещей мы можем поправить, а ряд вещей — нет. Это правда невозможно. Это значит, что нужно останавливать работу, закрываться и менять конструктив внизу, в залах «Артишок» и «Гардероб».

Я, кстати, до сих пор не очень хорошо понимаю, почему нельзя закрыть один «Артишок» и работать дальше. Нам дали три месяца на устранение этих вещей, которые были выявлены. Когда выяснили, что устранено, но не всё, нам выписали штраф. Потом был второй штраф, и сейчас дело подошло к третьему штрафу, и он довольно большой — представители собственников озвучили мне сумму в 400 тысяч рублей.

Дату закрытия мне озвучили собственники. Это удобно: если ты закрываешься, то лучше сделать это с начала месяца. Насколько мне известно, собственники посчитали, что они закрываются вне зависимости от того, какое решение вынесет суд. Потому что те же самые четыреста тысяч рублей штрафа — это очень много для кинотеатра, который находится не внутри торгового центра, который работает с фестивалями, артхаусным кино. 

Но насколько я понимаю, это все же приблизительная дата. На 1 сентября назначен суд, возможно, мы проработаем все же и после него, во всяком случае, я в ближайшее время сажусь составлять расписание кинопоказов на первую неделю сентября. К тому же по комментариям становится ясно, что никто закрывать «Зарю» особо не хочет — нужно просто устранить нарушения, сесть всем вместе за стол переговоров и обсудить, как это можно сделать.

— Пока что у общества складывается ощущение, что единственные люди, которые хотят закрыть «Зарю» — это cобственники здания. Что владельцы специально не выполняют требования, предписанные пожарным надзором, чтобы закрыться и уйти на реконструкцию здания, которая обсуждается с 2014 года. И все, что происходит сейчас, — это просто манипуляция общественным мнением.

 — Нет. Я на данный момент не вижу манипуляции. Когда все это началось, я тоже увидел в этом манипуляцию — да, они хотят красиво выкрутиться и под видом пожарной безопасности уйти на реконструкцию. Но сейчас я вижу, что реконструкция еще не готова, и зачем тогда все это делать. При том что если мы закроемся, то открыться в ближайшее время, снова собрать людей будет очень тяжело. Я не знаю пока, к чему это все приведет. Я точно знаю, чего хочу: чтобы в кинотеатр была влита новая жизнь при помощи инвестиций, но чтобы это пространство не стало торговым центром.

История с реконструкцией тянется много лет. В какой-то момент собственники подсчитали, сколько вложили денег, за сколько денег купили это здание, и поняли, что от такой инвестиции должен идти процент, но ничего не выходит, несмотря на приложенные усилия. И тогда они заговорили о реконструкции. И первоначально я испугался, но поговорив с ними, с куратором концепции, с архитектором, — успокоился.

Я могу сказать, что если такое общественное мнение и имеет место быть, то, может, так оно до определенной поры и было. Поскольку предполагалось, что последний штраф на 400 000 рублей примерно совпадет с датой начала реконструкции. Такая информация была весной. Все говорили: «Вам главное дотянуть до „Короче“, а потом начнется реконструкция». История с реконструкцией тянется с 2014 года — это масса согласований, масса подписей, разрешений и так далее. В конечном итоге я так понимаю, что они (собственники) планировали начать строительство в сентябре, но оказались к этому не готовы.

Пойми, я лицо кинотеатра, но я тоже не все знаю. Я понимаю только то, что у собственников есть желание работать. Эти слова я могу гарантировать. И речь идет о том, что мы будем работать до того момента, пока не будут получены разрешительные документы на реконструкцию. Но не факт, что они будут получены.

Если мы их получим, то будем говорить в прессе о том, что мы запускаем проект. Лишний раз подчеркну, что моя задача, как арт-директора и как человека, который занимается этим местом уже более 15 лет, — это сохранение кинозала. Я не так сильно переживаю за стены ночного клуба, но что касается самого пространства кинозала и входа в него со стороны проспекта Мира — то это те две вещи, которые мне важны.

— От лица кинотеатра выступаешь только ты. Вся информация, которую мы на сегодняшний день имеем от кинотеатра, — это то, что ты написал в «Фейсбуке*». Никаких официальных заявлений собственников не было, до сих пор никто из администрации «Зари» не предоставил прессе предписания пожарного надзора. Ты сам с этими документами знаком?

 — Я с ними не знаком. Во всяком случае, я их не видел. Но они точно есть, они существуют. Более того, они есть у собственников. Если собственники решат их обнародовать, а я сделал такой запрос со своей стороны, то, пожалуйста. Собственники решают сейчас этот вопрос.

— А кто сейчас является собственником кинотеатра?

— Я не стал бы отвечать на этот вопрос. Я не уполномочен об этом говорить.

— Если возвращаться к проекту, то на какой версии реконструкции остановились собственники?

 — Это проект архитекторов из Люксембурга, за внутреннюю отделку и интерьеры отвечает архитектор из Гамбурга. И он делает потрясающие вещи. И судя по тому, как он говорил о проекте, какие картинки в качестве примера показывал, складывалось ощущение, что он все понял. Есть вариант сохранения кинозала как архитектурного объекта, но его предназначение под вопросом: останется ли кинозал кинозалом или будет перепрофилирован подо что-то другое.

Я вижу свою первоочередную задачу в сохранении кинозала. Но и в этом сохранении есть сложности. Они связаны даже не с тем, что кинозал не может находиться на одном этаже с каким-то магазинами и торговыми точками, а с тем, что поменялась сама киношная культура. Я прихожу в кинотеатр «Заря» и знаю, что экран находится далеко, в углублении, что он не такой большой, как мы привыкли, что он не будет нависать. С одной стороны, это классно, потому что ты попадаешь в некое винтажное пространство, с другой стороны…

Знаешь, я был в Лондоне, и там совсем другая культура этих винтажных пространств: там в такие залы приходят очень богатые люди, они сидят, смотрят, постукивают тростями с золотыми набалдашниками, и им просто нравится находиться в кинотеатрах своего детства. У нас людей, способных оценить то, что это все сохранено, очень мало. А нам по большому счету приходиться конкурировать на рынке блокбастеров с абсолютно современными представлениями о кинопроекции. И если будет сохранен зал, если будет придуман способ визуального увеличения экрана, если мы на уровне кинопроекции сумеем конкурировать, оставив кинозал, то реконструкция — это добро во всех смыслах. Поэтому в 2014-м году я и поддерживал этот проект, я увидел историю вокруг. Я родился не в самом кинозале, а по соседству, я исходил этот ручей, парк, я знаю, что люди там боятся находиться. Но это пространство можно оживить, ведь деньги пойдут не только на реконструкцию здания, но и на оживление культурного пространства вокруг него. Плюс мы получим якорь в виде старинного кинозала и сохраним его привлекательность. До встречи с архитектором я точно так же, как и все остальные, боялся того, что будет торговый центр. Я не люблю торговые центры и не хочу участвовать в их строительстве. Пока у нас концепция культурно-развлекательного центра. Да, там будут магазины, но это будет такой пример объекта, какими являются, например, пространства «Флакон» или «ArtPlay» в Москве, или «Сувалки Плаза» в Польше. А у нас в городе еще нет понимания, что это возможно. Это шаг вперед, но людям кажется, что все равно будет торговый центр.

— Но ведь это не беспочвенные опасения: все прекрасно знают, как это происходит, как увеличивается этажность, что происходит с памятниками культуры, которые находятся в частной собственности.

 — Я все эти опасения разделяю.

 — А что ты будешь делать, если на выходе вместо «Зари» город получит все же торговый центр?

 — Я буду бороться, как и все вы. Я буду против точно так же, как и все остальные. Я связан с «Зарей» тем, что я там работаю. Но работа и зарплата в том месте для меня не так важны, как важна история. Я нахожусь на стороне тех, кто считает недопустимым появление типичного торгового центра. Я понимаю, что такое потеря кинотеатра в представлении тех людей, которые за него заступаются. Я понимаю, что «Заря» — это одна из важнейших причин моего проживания здесь, и она может быть перечеркнута. Да, остается Коса, остается наше особое географическое положение, и в тройке этих приоритетов находится и кинотеатр. И когда мы внутри семьи обсуждаем, почему мы здесь живем, почему до сих пор не уехали в Берлин или в Москву, то называем именно эти вещи. Они нас здесь держат.

— Известно, что собственникам неоднократно поступали предложения продать «Зарю».

 — Да, собственники не скрывали этого. В какой-то момент они поняли, что объект сложный, что обращаться с ним тяжело, что он требует еще инвестиций для того, чтобы приносить доход. У них была идея продать, но продать все здание, включая клуб, кафе, кинотеатр, какое-то количество выкупленных когда-то жилых помещений. И понятно, что если они продадут только один кинотеатр, то все остальное просто упадет в цене. Мы проходили примерно такой сценарий. Я пришёл работать при одном владельце (и это был расцвет «Зари»), потом хозяева поменялись, и управление зданием они поделили на куски: ночным клубом управлял один человек, рестораном другой, кафе — третий, кинотеатром — четвертый. И это все привело к тому… В общем, все поняли, что комплекс может работать только как единое целое. Уверен, что если бы им предложили адекватную цену, они бы продали.

— А с чем ты связываешь то, что расцвет прошел? Скажем честно, что многие сеансы проходят в неудобное время, что в кафе качество блюд и обслуживания при смене кучи управляющих упало ниже некуда, что не всегда приятно заходить в туалет. В общем, куда-то все делось: раньше в «Зарю» попасть было престижно, и не дай бог ты в спортивном костюме — тебя в нем никто не пустит, а сейчас в нее можно ходить только на фестивали.

 — Начну с того, что неудобное время сеансов связано с малым количеством залов. После первой недели проката мы ставим фильм на более неудобное время, на удобное время становится другое кино Если реконструкция даст нам несколько дополнительных залов — эта проблема неудобства исчезнет.

Что касается туалетов и других сопутствующих вещей, которые люди стали вдруг замечать и говорить, что раньше этого не было — ну что я могу сказать, это управление. Беда в том, что управляющие меняются. Что произошло: на протяжении рассвета кинотеатра, который длился десять лет, управление было централизовано. Хозяин практически жил на работе и никому не давал, он контролировал все. Сейчас есть разрозненность. Да, это раздражает людей, которые привыкли к одному сервису, а сейчас получают другой сервис. Единственное, чего не коснулись изменения, так это нашей программной политики. Во всем остальном изменения были. Где-то в лучшую сторону, где-то в худшую. Но работа ведется каждый день.

Первый расцвет «Зари» прошел. Но реконструкция в той форме, в которой я ее увидел, может дать нам второй рассвет. Но если она не произойдет так, как мне бы хотелось — я не знаю, что делать. Я надеюсь, что люди будут держать свое слово. Если слово не будет сдержано, я буду на той стороне, которая против.

— Ты будешь выступать против как частное лицо или как арт-директор кинотеатра?

 — Я никогда не разграничиваю. Почему я оставался в «Заре»? Потому что я не видел в нашем регионе места, в котором мог бы существовать. Сейчас такие места стали появляться: арт-пространство «Ворота», Музей Мирового океана. 

Появился этот объект (мы сидим в зале «Янтарь-Холла») — и да, здесь можно делать интересные вещи. Моя задача сейчас разработать стратегию развития этого пространства. Да, объект непростой, но с большими перспективами. Я думаю, что сюда можно привлечь разные крупные и интересные международные проекты, связанные с кино.

— То есть получается, что в ближайших планах у тебя сотрудничество с «Янтарь-Холлом» на постоянной основе? И вообще, что ты будешь делать, если «Заря» все же закроется?

— Увидим. У меня много предложений. Есть одно идеальное: ничем не заниматься, сидеть на берегу моря и писать сценарии. Да, это мечта: делать несколько значимых проектов в течение года, сидеть на берегу и писать.

Текст — Александра Артамонова, фото — Виталий Невар

* Facebook — Социальная сеть признана в России экстремистской Тверским судом города Москвы. Запрещена и заблокирована в РФ