Артемий Троицкий: Россия притворяется православной, но ни во что не верит

Музыкальный критик Артемий Троицкий стал гостем V постинтеллектуального форума имени Франца Кафки и Джорджа Оруэлла, который прошел с 11 по 13 августа на Балтийской косе. Лекция Троицкого называлась «Война — это мир, рабство — это свобода, русский рок — это рок», разговор шёл не только о плюсах и минусах русского рока, но и о том, почему российские музыканты не отреагировали на кризисные времена, которые наблюдаются в стране.

Танцы-шманцы, шмотьё и музыка

 — Я в Калининграде второй раз в жизни. В первый раз был лет 30 тому назад. С тех пор тут кое-что изменилось, меньше пустот стало в центре города, как я обратил внимание. Спасибо организаторам, что меня сюда пригласили на форум имени двух писателей. И тот, и другой принадлежат к числу моих любимых авторов. Так что большая честь для меня тут находиться. На Балтийской косе я тем более никогда в жизни не был.

Та тема, с которой меня сюда пригласили, довольно-таки вымученная, прямо скажем. Потому что, с одной стороны, очень хотелось мне вспомнить Оруэлла или Кафку, подумал даже назвать «Превращение русского рока» — знаете, у Кафки есть рассказ про насекомых как раз «Превращение». Потом подумал, что, может быть, не вспомнят этот рассказ. Потом взял какую-то вольную цитату из Оруэлла. И есть еще тема форума «Ложь как живое существо». Поэтому мне было предложено высказаться на тему «Русский рок — большое надувательство», что на самом деле никакой это не рок, а какой-то симулятор нехороший. Но я так не считаю. 

Я считаю, что надо добрее относиться к бедному русскому року. И так его все пинают, кому не лень. И даже те, кому лень. Я бы не сказал, что это ложь. Это может быть скорее самообман. Во всяком случае, русский рок — это непреднамеренная ложь.

 — Чтобы нам копнуть поглубже, я предлагаю начать с того, что такое рок-музыка вообще и чем она была в годы её появления на свет, а именно в середине 50-х годов. К рок-н-роллу привело несколько событий из самых разных отраслей человеческого бытия. С одной стороны, экономические, которые заключаются в том, что в 50-е годы после войны Европа лежала в руинах, сами знаете по городу Кёнигсбергу. А Америка страшно жировала — война её практически не коснулась, экономически она очень стремительно развивалась, денег было очень много, и это привело к совершенно новому явлению в человеческой цивилизации — деньги появились у молодёжи. Никогда до этого ни в каких обществах — более патриархальных, менее патриархальных, ни в феодальных, ни в капиталистических — до середины 20-го века у молодежи своих денег не было. Деньги были у взрослых — тех, кто их «делал», зарабатывал, и какие-то крошки они смахивали молодежи на мороженое, походы в кино и так далее. А тут они у неё появились не только на мороженое, но и на автомобиль, мотоциклы, не говоря уже о всяких более мелких вещах. Это всё привело к печальному для взрослых последствию — как только у молодежи появились деньги, она тут же решила максимально обособиться от взрослых и стать не такой, как взрослые. Происходило это по нескольким направлениям — одежда, танцы, музыка. Может быть, в какой-то другой вселенной молодежь стала бы проводить свои границы с миром взрослых по линии театра и литературы. Тем более бывали ранее такие прецеденты в начале 20 века, когда сегрегационным искусством, напротив, была поэзия или изобразительное искусство, дизайн и так далее. Нет, в середине 50-х это танцы-шманцы, шмотьё и музыка. Одежда сами знаете, какая — джинсы, тёмные куртки-косухи, тёмные очки.

Танцы и музыка — это был как раз тот самый рок-н-ролл, который взрослые тут же возненавидели, потому что всё это было, на их взгляд, крайне неаппетитно, громко, противно. Отнеслась американская общественность в середине 50-х годов к рок-н-роллу точно так же, как советская цензура отнеслась к нему примерно в это же время. Это была социально-психологическая тема, которая подвела мир к рок-н-роллу. Затем была тема технологическая — а именно то, что это стала первая электрическая музыка. Электрогитары были изобретены в самом конце 30-х годов, сразу после войны их стали выпускать. Но поначалу электрогитары, чуть позже бас-гитары, электроорган и так далее использовались очень традиционно — просто для того, чтобы обычные гитары или контрабасы звучали чуть громче. Но потом оказалось, что электроинструменты — это совершенно иные возможности, что они могут звучать намного громче, совершенно не так, как люди вообще привыкли. Они способны создавать звуковое давление, могут звучать другим звуком, искаженным звуком, который проходит через какие-то эффекты. В общем и целом обнаружился совсем другой мир — гораздо более интенсивный, агрессивный, чем джаз.

И, наконец, четвертый источник рок-н-ролла — чисто музыкальный. Был сломан барьер так называемой расовой музыки. В Америке существовало несколько десятков миллионов человек, которые были в музыкальном отношении абсолютно сегрегированы — это были негры. У них были свои концертные площадки, свои клубы, рестораны, радиостанции пластиночные магазины и так далее только для чёрных. Это было совсем недавно, в середине 20 века, и рок-н-ролл как раз пробил эту могучую брешь между белой молодежью и черной музыкой. Фактически рок-н-ролл и был черной музыкой, ритм-энд-блюз, чуточку сдобренный какими-то элементами. Но в общем и целом это была черная музыка — по сексуальности, интенсивности, по тематике, которая была более рискованная, чем белая песня. И после этого вся музыка стала совершенно иной.

— Таким образом, рок-н-ролл вскрыл как минимум два абсолютно фундаментальных табу американского общества. Первое — это расовая сегрегация, второе — религия. 

В отличие от России, которая очень притворяется православной, хотя на самом деле нифига ни во что не верит, Америка является очень набожной. Там эти воскресные молитвы, хождение в церковь, Иисус Христос и все прочие мифы и легенды древнего мира очень для них важны и актуальны. Вдогонку ко всем этим религиозным догмам считается, что секс — это грех, это бяка, что это очень плохо, что предков надо почитать. Рок-н-ролл показал, что секс — это не грех, что это клёво. Фактически выступил в качестве антирелигиозного, антихристианского, антиклирикального молота, что для консервативной Америки было крайне революционно.

Распрямлять саксофоны

 — Что касается нашей страны, которая тогда называлась Советский Союз, там аналогичное рок-н-роллу движение появилось, как ни странно, значительно раньше — в конце 40-х годов. В конце 40-х годов отсюда из Калининградской области выселили немцев, и примерно в это же время упал железный занавес. Первые несколько лет после окончания войны обстановка в СССР была довольно странной, потому что союзники были союзниками, а среди них были Англия и Америка. У нас показывали американские, английские, немецкие трофейные фильмы. Из Германии, из Европы везли вагоны всякого трофейного барахла, в том числе одежду, пластинки. Тогда советскому народу всё это нравилось, и это было абсолютно легально, не запрещено.

Потом речь Черчилля в Фултоне, начало борьбы с космополитизмом в Советском Союзе и «железный занавес», и всё — у нас начали распрямлять саксофоны.

Многим это не понравилось, потому что была молодежь, которая уже привыкла к американским шмоткам, пластинкам, фильмам и так далее, и они хотели продолжения банкета. Эта часть молодежи назвала себя стилягами. Первые стиляги появились как раз тогда — в 47–49 годах до рок-н-ролла. Тогда даже слова рок-н-ролл в помине не было.

 — Было несколько явных знаков родства между стилягами и рок-н-роллом. Начнем с того, что это экономический фактор. Рок-н-ролл — дитя зажиточности, достатка. Советские стиляги тоже были в основном представителями советской «золотой молодежи». Стиляг пролетарского происхождения в стране практически не было. То, что имеется в фильме «Стиляги» — некоторое допущение. В основном стиляги были детьми привилегированных родителей, у которых тоже были довольно-таки немалые по советским меркам того времени деньги. Недаром одной из презрительных кличек стиляг было «Папина „Победа“» — имелась в виду не победа в Великой Отечественной войне, а машина, которая была символом престижа советского человека. Вот у папы «Победа» — значит, он какой-то министр или замминистра, академик или народный художник, народный артист, а у него сын стиляга, низкопоклонник, сволочь, катается на папиной машине, возит девок и ведет себя неподобающе молодому советскому человеку.

Вторым сходством стиляг и рок-н-ролла было то, как рок-н-ролл взломал расовую и религиозную историю… В Советском Союзе не было расизма, потому что у нас не было негров, и тогда еще мусульмане были не очень заметны. Но тогда у нас было другое — тот самый железный занавес. Стиляги его взламывали, это была аналогия расовой сегрегации в Америке. Но на этом сходство уже заканчивается, всё остальное — различия. И основное различие состояло в том, что стиляги слушали никакой не рок-н-ролл, они слушали джазовую, свинговую музыку, к тому времени уже очень старомодную. Это была музыка 30-40-х годов, которую они слышали на американских пластинках и в трофейных американских и английских фильмах. Электрической музыки у стиляг не было. Уже под самый конец 50-х годов движение стиляг развалилось на так называемых штатников и битников. Штатники продолжали слушать джаз, только уже более современный. Битники ходили в джинсах, черных водолазках и танцевали рок-н-ролл, но их было очень мало — просто единицы на весь большой город. Своей музыки у стиляг не было. Максимум, на что они были способны в своём творчестве — сочинять стиляжные частушки в ернической манере.

 — Рок-н-ролл вообще не привился в Советском Союзе в 50-е годы по причине его несовместимости с русским, славянским звуковым опытом, устройством нашего уха. Какую музыку любит наш человек? Мелодичную, распевную, чтобы можно было сидя за столом опрокинуть стаканчик и потом запеть песню, раскачиваясь. Это душевно, эта музыка ложится на сердце. А вы вспомните, что такое рок-н-ролл? Визжат, кричат, бешеный темп, никакой мелодии. Думаю, для русских людей он звучал, как музыка из иного измерения.

 — Всё изменилось в 60-х годах, виной тому стала группа «Битлз». И она, по всей видимости, несет ответственность за то, что появился русский рок. Никому иному я не могу отдать в данном случае лавры Иоанна Крестителя.

Что нового привнесли «Битлз» в рок-н-ролльную музыку, да так, что в неё ухнула вдруг вся советская молодежь. Они придумали и ввели в обиход групповой формат. До этого были солисты, индивидуалы — Элвис Пресли, Чак Берри, Фрэнк Синатра. «Битлз» ввели в обиход такую вещь под названием «рок-группа», «бит-группа», неформальная компашка, которая создавалась по принципу уличных компаний — каким-то друзьям, одноклассникам хотелось вместе играть, петь и проводить время, они собирались в рок-группы. Во-вторых, «Битлз» поставили на карту мира страну Англию, что было опять же крайне необычно, потому что была одна музыкальная сверхдержава США, где производилось 90% музыки. А тут оказалось, что с Америкой вполне можно конкурировать и даже её побеждать. В-третьих, «Битлз» доказали, что совершенно необязательно быть профессионалом, чтобы писать музыку. В СССР аж до конца Советского Союза существовала практика, когда не член Союза композиторов не имеет права публичным образом добиваться исполнения собственных произведений. Только члены союза имели право писать музыку. У нас это закончилось в конце 80-х годов, в мире — в начале 60-х, когда «Битлз», «Роллинг Стоунз» и прочие доказали, что, даже не зная нот, можно писать очень хорошую музыку, которая имеет большой успех и находит почитание и среди профессиональных композиторов. И последнее — «Битлз» соединили два начала — черное американское, электрическое, сексуальное, взвинченное и так далее. И европейскую мелодику, европейские музыкальные традиции, которые подразумевают гармоничность, напевность — всё то, что мы с вами испокон в музыке и любили.

Огромное количество советских молодых людей полюбили рок-н-ролл и начали эту музыку исполнять. Все первые советские группы, а их в 60-х были сотни и тысячи, были кавер-бэндами — исполняли песни из иностранного репертуара, свою музыку практически не писали. Это было абсолютно оправдано, потому что пластинки тогда не продавались, на радио музыка не звучала. Единственная возможность услышать эту музыку была — пойти на танцплощадку, потанцевать под неё. Все хотели слышать «Битлз» и «Роллинг Стоунз», и они эту возможность получали — группа «Скоморохи» играла исключительно песни «Битлз», группа «Сокола» — исключительно песни «Роллинг Стоунз». Некоторые группы пытались делать что-то и самостоятельно, при этом обычно они писали какие-то свои мелодии, но на стихи самых разных профессиональных поэтов. К примеру, у «Скоморохов», Александра Градского была целая мини рок-опера«Муха-Цокотуха» по Корнею Чуковскому. Но в общем-то это всё не имело большого успеха, публика предпочитала иностранные песни.

Типичный пример Макаревич

 — Длилось это всё до середины 70-х годов, когда в Москве появилась и стала известной группа «Машина времени», в Ленинграде — группа «Санкт-Петербург». Соответственно, их лидеры Андрей Макаревич и Владимир Рекшан создали фактически настоящий русскоязычный рок. Суть их открытия состояла в том, что они взяли за основу западный рок, причем в его скорее английском прочтении — более мелодичный и гармоничный. С другой стороны, они подцепили традиции советской бардовской песни.

Андрей Макаревич — очень типичный пример. Он парень из стопроцентной московской интеллигентской семьи, в которой все слушали Булата Окуджаву, Александра Галича, Владимира Высоцкого, Юлия Кима и так далее. Макаревич наряду с пластинками «Битлз» впитывал влияние этой советской полупротестной, слегка сатирической бардовской песни. Он соединил эти два начала, и оказалось, что это очень эффективно действует. Я был свидетелем того, как начиналось. Мы с Макаревичем ровесники, и я был на их ранних концертах. Могу засвидетельствовать, что именно песни на русском языке (а на английском они тоже пели) имели самый большой резонанс и молодые люди начинали их петь хором.

Дальше в 70-е годы у нас развивалось всё очень медленно. Но появились новые группы, в основном в Санкт-Петербурге — «Мифы», «Аквариум», которые эти традиции смогли продолжить и развить. Если говорить об открытиях «Аквариума», то Боря Гребенщиков помимо русской бардовской песни притащил в свою песенную мастерскую еще и рок-бардовскую песню Запада, условно говоря, песни Боба Дилана, Марка Болана, Лу Рида и так далее. То есть таких западных поющих поэтов.

 — В начале 80-х годов это всё вылилось в новую могучую волну, когда и было рождено 90% того, что считается классикой русского рока, типичным русским роком. Я имею в виду творчество Майка Науменко, Виктора Цоя и группы «Кино», группы «Наутилус Помпилиус» и Ильи Кормильцева, группы ДДТ и Юрия Шевчука и так далее. Вплоть до панк-рока «Гражданской обороны», психоделического рока «Звуки Му». Вы их всех знаете очень хорошо, не стоит всех перечислять. И отсюда уже можно делать выводы о сильных и слабых сторонах русского рока.

 — Сильная сторона у русского рока, на мой взгляд, одна-единственная — это содержание и поэтическое качество песен. Поскольку я человек практически двуязычный и западные рок-песни понимаю процентов на 90, то могу сказать, что в общем и целом тексты русских рок-песен гораздо качественнее по своему среднему уровню, чем западные рок-песни. Большая часть западных рок-песен (мы тут не говорим о Бобе Дилане, Нике Кейве, Леонарде Коэне или Джиме Моррисоне) — тексты там ужасные, примитивные, очень банальные, целиком состоят из каких-то клише, повторов, и любителю поэзии, литературы ловить там совершенно нечего. 

Если мы возьмем нашу русскую рок-песню, то окажется, что у нас очень много хороших поэтов среди рокеров. Не то чтобы каждый второй или третий, но я думаю, что каждый пятый или десятый пишет интересные, грамотные, остроумные метафоричные и с литературной точки зрения вполне себе кондиционные тексты. Но это единственное достоинство, потому что всё остальное — сплошные недостатки.

Во-первых, вторичная музыка. Наши музыканты никогда особо и не притворялись, что создают что-то оригинальное. Было несколько попыток создать русские или советские рок-идиомы, но не могу сказать, что они были убедительными. Одна из попыток — это группа «Звуки Му», в которой я даже одно время играл на соло-гитаре. Петр Мамонов — настоящий русский юродивый, и в качестве такового и сочинял очень своеобразные песни. Поэтому на него и спикировал Брайан Ино и спродюсировал его альбом — ему показалось, что он слышит что-то оригинальное. И была в Ленинграде такая группа «АВИА», которая в основном в визуальном отношении пыталась продолжать традиции советского агитпропа и политкультовского искусства 20-х годов — марши, речевки, человеческие пирамиды. Это интересно выглядело, иностранцы отреагировали, и пластинка в Англии вышла. У нас же эта группа особой популярности не имела. Так же как и «Звуки Му», которая имела культовый статус в определенных кругах, но по популярности не могла сравниться ни с «Кино», ни с «Алисой» и так далее.

Второй большой недостаток нашего рока — плохо играли. К этому я склонен отнестись максимально снисходительно, потому что были объективные причины. Вплоть до конца 80-х годов, когда благодаря гласности и перестройке группы вышли из подполья, стали нормально репетировать, получили аппаратуру, стали зарабатывать деньги и так далее. Они смогли более или менее серьезно заниматься подгонкой своих профессиональных навыков, до этого просто не было возможностей — рок-группы репетировали на квартирах, барабанщики стучали палочками по столам, гитаристы врубали в домашнюю стереосистему. Все это было убого.

Что хуже, и что я не могу объяснить никакими объективными причинами и недостатком репетиций — наши рок-группы, рок-музыканты обладают… Как там кто-то сказал про проституток, что это девушки с пониженной социальной ответственностью. Так вот наши группы и музыканты обладают пониженным энергетическим уровнем. Наши группы очень вялые. Думаю, многие из вас бывали на концертах западных групп и могут сравнить, как выступают они и как выступаем мы. Мы выступаем на полусогнутых, очень и очень неубедительно. Даже если хорошо играют, если всё получается, поют громко и звук хороший… Но чего-то не хватает. Не радует… «Океан Эльзи»? Это вообще суверенная Украина, а мы говорим о русском роке. «Океан Эльзи» мне больше итальянскую эстраду напоминает, честно говоря.

У русского рока пониженный энергетический тонус. Почему так? Не знаю. Может быть, столетия крепостного права сказались и всё остальное, о чём у нас так часто говорят и пишут.

Ну и последнее, что оказалось тоже очень важным и роковым для нашего рока, его судьбы за границей. Нет секса. Вот вы себе представьте с одной стороны Мика Джаггера и Игги Попа и с другой стороны Андрея Макаревича и Юрия Шевчука. Причем секс в Советском Союзе всегда был. Я в СССР прожил большую часть своей жизни, и хочу сказать, что секса там было гораздо больше, чем в современной России. Намного больше. По простейшей, кстати говоря, причине — больше заняться было нечем. И я говорю это абсолютно серьезно, это не шуточки какие-то.

Секса, сексапильности у наших групп не было. И обо всё это русский рок шмякнулся со страшной силой, когда в конце 80-х годов на гребне перекрёстка и гласности Советский Союз стал очень модной страной, и несколько крупнейших западных фирм граммзаписи подписали контракты с нашими артистами — «Парком Горького», Борисом Гребенщиковым, «Звуками Му», группой «Центр», «Браво». И несмотря на все старания западной стороны, именитых продюсеров, рекламные бюджеты ни один из альбомов не имел успеха, и ни один из артистов не пошел дальше первого альбома. Атака русского рока на запад полностью захлебнулась. В 90-е года пришла другая сцена, появились постмодернистские группы, более западные по духу. На мой взгляд, лучшей из таких групп был «Мумий Тролль», с солистом, которого отчасти даже можно назвать сексапильным, с музыкой, которая была легкой, ироничной и близкой к тому настроению, которое бывает за границей. Но слишком много времени, наверное, «Мумий Тролль» провел в законсервированном состоянии. Поэтому когда Лагутенко в 40 лет предпринял попытки засветиться перед Западом, ничего у него не получилось. Равно как не получилось ни у кого. Нет представителей русского рока, которые имели бы за рубежом хоть какой-то успех за пределами русской диаспоры.

Стрёмное слово «свобода»

 — Что такое рок, все понимали по-своему. Форму было воспроизвести проще всего. Что касается содержания — вопрос непростой. Очень просто сказать, что для западного рока ключевые слова — свобода и секс. В России слово «свобода» всегда имело странноватый душок — вседозволенность, анархия. У нас оно до сих пор не то, что ругательное, но какое-то стрёмное. Это стрёмное слово «свобода», можно так сказать. Первые русские рокеры 60-70-х годов, которые были в основном хипари, они свободу усвоили. Другим важнее было другое. Скажем — правда. Оно менее стрёмное у нас, чем слово свобода. Есть известные фашистские фильмы под названием «Брат» и «Брат-2», там же он и говорит: «В чем сила, брат? В правде». Фильмы на самом деле фашистские, но при этом слово «правда» там воспринимается в положительном, даже благородном контексте. И для русского рока это слово «правда» важнее. А может, оно и на самом деле важнее.

Вот если вы спросите человека, что для него важнее — правда или секс. Если вы спросите американца, почти всегда он ответит, что секс. Почему? Потому что это клёво! А русский человек ответит: «В чем сила, брат? В правде!».

Я не считаю, что русский рок — ложь, потому что это на самом деле искренняя история. Хотя я, к сожалению, разделяю термин «говнорок», я не могу слушать «Наше радио», потому что меня от этой радиостанции тошнит, но я не могу отказать в том, что в этой истории имеется определенная доля искренности. Если бы этой доли искренности не было, не приезжало бы по 100 тысяч человек на ублюдочный фестиваль «Нашествие», где они там пьют пиво по горло в грязи и слушают группу «Чайф». Для меня это было бы страшнее, чем застрелиться солёным огурцом. А люди от этого искренне кайфуют! И что, мне после этого говорить, что они какие-то недотёпы? Да нет, нормальные люди, отцы семейства.

Секс как слово есть. Есть ли секс у нас как явление? На мой взгляд, в нашей культуре его нет. Если попробовать связать слова «культура» и «секс» и спросить нормального русского человека, а вот какую-то вы третью могли бы поставить точку. Думаю, большинство назвали бы фильм «Маленькая Вера». Что у нас после этого в культуре было сексуального? Но об этом надо говорить не со мной. Я хоть и отец детей… А! Я же в прошлом главред журнала «Плейбой», был в моей жизни очень странный эпизод. Но в любом случае, из большого секса я очень давно ушёл, и я в этом плохо разбираюсь. Почему у нас настолько асексуальные культура и искусство — об этом надо говорить с какими-то сексокультурологами. Я слышал (не видел, правда, ни одного), что в России какие-то снимаются порнофильмы, и даже очень крутые.

 — По поводу встречи музыкантов с Дмитрием Медведевым, который в 2010 году был президентом, могу дать инсайдерскую информацию. Поскольку мы с Андреем Макаревичем дружим (и кстати, стали больше дружить в последнее время, когда его стали гнобить), когда он был в полном фаворе, а Медведев был президентом, я его спросил: «Что ты вообще с ними так цацкаешься… С этими…». На что он мне ответил очень длинным, пылким монологом, который сводился к следующему: «Если ты думаешь, что раз он какой-то президент или премьер-министр, то он полное гавно, то нет. Они нормальные люди! Он умный человек, в полном порядке! Я тебе клянусь, — сказал мне Андрей Вадимович. — Они такие же, как мы!» Думаю, с тех пор он изменил точку зрения. Но вряд ли он тогда врал. Он тоже был совершенно искренен и думал, что Дмитрий Медведев (тем более любитель группы Black Sabbath!) такой же, как мы.

 — Я не склонен преувеличивать роль русского рока в качестве инструмента военной пропаганды. Танки на «Нашествии» — это явление заметное, но оно единичное, локальное и позорное. Как вы знаете, реакция рокеров на все эти танковые шоу и вербовку в солдаты на фестивале была отрицательной, многие музыканты восприняли отрицательно и высказывались об этом со сцены. Что касается Захара Прилепина и всей этой Лугандонии — это опять же локальный случай. Я бы сказал, что гораздо более массовым является не использование рока как инструмента военной пропаганды. А использование его как тупой ностальгической машины. Веет от этого пивом и равнодушием, и это 95% русских рок-групп. Вы сходите на концерт Славы Бутусова. Если кто-нибудь был, они не дадут мне соврать. Это выглядит, как зомби-шоу. Человек подходит к микрофону и в течение часа стоит и бубнит в микрофон самым беспонтовым способом. При этом поет классические песни «Наутилуса» и «Кино». Вот это ужас, это реквием по русскому року. И зовется он Слава Бутусов. Меня это больше расстраивает, чем какой-то истерик Прилепин, который рекрутировал себе полтора инвалида в виде Чичериной и Скляра и с ними занимается ура-патриотической пропагандой.

 — Вопрос о том, где бы сейчас был Виктор Цой, если бы не погиб, — очень популярный. Я как-то сочинил песню «Шайку Путина на нары», там есть слова «С нами Гагарин и Цой». И ко мне обращались — мол, с чего вы взяли, что Цой с вами — с теми, кто с Болотной и Сахарова. Может, он, наоборот, с нами и истинный патриот и любитель вертикали власти. Но я не знаю, где бы он был. Может быть, вообще за пределами Российской Федерации, потому что у него были настроения такие. Он собирался на гастроли в Японию и Южную Корею, говорил, что ему это было очень интересно. Может, он там бы и остался. А может, и нет — может, и в совете по культуре бы заседал. Но мне кажется, ему там было бы скучно. Он невербального жанра был. Писал очень хорошие песни, но разговаривал плохо. Я точно думаю, что таким вот болтуном на митингах и совещаниях он бы точно не стал.

Думаю, что у русского рока шансов нет. Я верил до относительно недавнего времени, особенно в 2011–2012 годах, когда в Москве всё было весело. Я ждал, верил, что пойдут новые группы, новые поколения, которые сделают ренессанс 80-х годов, когда были «Кино», «Скованные одной цепью», «Иван Помидоров». Мне казалось, что это повторится снова. Но ничего не случилось. Я тогда помогал группе «Барто», «Нойз МС», но он не рокер. Вместо всего этого появилась группа «Ленинград», которая заменила собой и секс, и протест. Не думаю, что у рока остался еще какой-то потенциал. Но есть рэперы, которые актуальнее звучат, чем рокеры. 

Вообще сейчас ситуация нелогичная. У нас в стране должен быть невероятный подъем культуры. Сейчас у нас кризисные явления, страшно злящие и раздражающие. Кому, как не деятелям культуры на это реагировать? Но единственное, что сейчас у нас поднялось, — это театр. И то, как только его заметили власти, тут же начали гнобить, какие-то постановки запрещают. Начинают бить по всему, что хотя бы чуточку высовывается. Но в музыке не высовывается ничего.