Космос как предчувствие: кто задумал воссоздавать Кёнигсбергскую обсерваторию

Космос как предчувствие: кто задумал воссоздавать Кёнигсбергскую обсерваторию Космос как предчувствие: кто задумал воссоздавать Кёнигсбергскую обсерваторию Космос как предчувствие: кто задумал воссоздавать Кёнигсбергскую обсерваторию Космос как предчувствие: кто задумал воссоздавать Кёнигсбергскую обсерваторию Космос как предчувствие: кто задумал воссоздавать Кёнигсбергскую обсерваторию Космос как предчувствие: кто задумал воссоздавать Кёнигсбергскую обсерваторию Космос как предчувствие: кто задумал воссоздавать Кёнигсбергскую обсерваторию Космос как предчувствие: кто задумал воссоздавать Кёнигсбергскую обсерваторию Космос как предчувствие: кто задумал воссоздавать Кёнигсбергскую обсерваторию Космос как предчувствие: кто задумал воссоздавать Кёнигсбергскую обсерваторию
Все новости по теме: Город

В Калининграде задумали воссоздать обсерваторию, в которой жил и работал немецкий астроном Фридрих Бессель. Здание было построено в 1813 году, успешно функционировало более века, но не пережило британские бомбардировки во время Второй мировой войны. Сегодня строить точную копию Кёнигсбергской обсерватории намерен директор Калининградского планетария имени Фридриха Бесселя Константин Гуськов. В интервью «Новому Калининграду» он рассказал о завидном астрономическом прошлом Кёнигсберга, настоящих проблемах Калининградского планетария и туманных перспективах будущей обсерватории.

О прошлом, Фридрихе Бесселе и GPS

— В чём необходимость воссоздания Кёнигсбергской обсерватории?

 — Нелегко заниматься популяризацией астрономии, когда у людей главная задача — заработать на еду, но история Кёнигсбергской обсерватории — это история, которую необходимо рассказывать. Мы все пользуемся смартфонами, но не знаем, как появился GPS, а ведь это напрямую связано с обсерваторией Кёнигсберга. Фридрих Бессель измерил параллаксы звёзд и расстояние до них. 300 лет астрономы, учёные не могли решить задачу по определению расстояния до ближайших светил. И как раз Фридриху Вильгельму Бесселю это удалось. Он направил свой телескоп, который находился в Кёнигсбергской обсерватории, на созвездие Лебедя, на звезду 61 Лебедя, измерил расстояние между двойными звездами и применил математические измерения к астрономии. Открытие этой формулы привело к развитию картографии и геодезии, то есть мы теперь можем пользоваться уточненными картами, определить расстояние на поверхности нашей планеты. Эта формула содержится в каждом спутнике, летающем на околоземной орбите. Грубо говоря, это современный GPS. Теперь внесены небольшие коррективы в ЕГЭ по математике, с 2019 года там будет вопрос о параллаксе. Я поднимал вопрос о Бесселе не на одной научной конференции, и в итоге сочли, что мы это должны знать.

Уже после смерти Бесселя в Кёнигсберской обсерватории в 1851 году была сделана первая в мире фотография солнечного затмения. На тот момент еще не было плёнок, использовался метод дагеротипии с использованием йодистого серебра.

В Кёнигсбергскую обсерваторию направляли российских астрономов для прохождения практики. Сюда ехали в товарных поездах, проходили практику, уезжали обратно в Россию, там преподавали. Фридрих Бессель являлся почетным членом Петербургской академии наук, был другом и соратником Струве, основателя Пулковской обсерватории. В учебниках он — Василий Яковлевич Струве, но это советская доктрина, на самом деле он был выписан из Германии читать лекции в Санкт-Петербургской академии наук, он немец — Фридрих Георг Струве. Бессель настаивал, чтобы Пулковская обсерватория строилась под Санкт-Петербургом, так как там была целая академия наук. Поэтому и есть задача воссоздать эту забытую часть истории. Мы все любим Канта, есть общество Канта, есть Кафедральный собор на острове Канта. У нас есть два места, о которых знают в России, — Кафедральный собор и Куршская коса. Два таких очаговых места. Но не знают о Бесселе, не знают о Гофмане, а Бессель — это ведь развитие астрономии вообще в Российской империи.

PB210670.jpg

О настоящем, сферических фильмах за полмиллиона и кондиционере 1866 года

— Вы занимаетесь планетарием не так давно — с 2011 года. Какое-то время работали на территории форта «Денхофф», в прошлом году переехали в Железнодорожные ворота. Откуда у вас лично интерес к астрономии?

 — Из детских книжек. Я вообще юрист по образованию. Подтвердил диплом, проработал 4 года юристом по уголовному праву, но мне это быстро стало неинтересно. Тогда по кабельному каналу «Наука 2.0» афишировали московский планетарий, это 7 лет назад. Я подумал, что надо сходить в планетарий. У нас он есть [в Центре информатизации образования]. Там оборудование 1932 года, трофейная установка. Запчастей, конечно, уже нет. Позже я разговаривал с одним из коммерческих директоров компании Carl Zeiss (немецкая компания, специализирующаяся на изготовлении оптических приборов — прим. «Афиши Нового Калининграда»), спрашивал, можно ли как-нибудь помочь. Он говорит: «Константин, это вещь, которая должна стоять в музее. У нас нет станков для выпуска деталей для этого планетария». Фильмы там транслировались на плоской поверхности, пускали только школьными группами минимум по 10 человек. Взрослым надо покупать билет как за 10 человек — 1000 рублей. Ну, извините, дороговато за ту лекцию, которую читают детям. Поэтому существуют мультимедийные планетарии, которые настроены на контингент возрастной. Фильмы для них выпускает и Общество Сферического кино, и Европейское космическое агентство, и Южная обсерватория, то есть разные страны выпускают в своих планетариях фильмы, и не только в них.

Я посмотрел, можно ли приобрести планетарий для того, чтобы он был здесь, в Калининграде. Нашёл, кто делает мобильные планетарии, поехал в Санкт-Петербург, мне показали производство. Сразу на стационар (стационарный планетарий — прим. «Афиши Нового Калининграда») я миллиард рублей вряд ли найду. Вот это мой психоз такой — хочу планетарий, три часа посидеть и сказать: «Ну, супер. Ладно, пойду домой». Я начал всё это изучать, оборудование купил не сразу, сначала надо было шагнуть в эту пропасть — из одной профессии в другую. Стал читать научные статьи, ездить на школы лекторов планетариев, конференции, фестивали полнокупольных фильмов. На фестивалях мы и познакомились со всеми директорами планетариев России и знакомимся с миром. Есть у нас и в чилийском пустыне Атакама друзья, есть в Японии друзья. В Индии, Австралии, в Германии, Италии, Греции есть астрономы.

— «Мы познакомились»: мы — это кто? Кто сейчас состоит в команде планетария?

 — Пока только я. Провожу экскурсии, веду бухгалтерию, убираю.

— А Георгий Волков, с которым вы начинали работать?

 — Он понял, что это не совсем его.

— В Железнодорожных воротах вы уже более года. Что удалось сделать за это время, какие проблемы решить?

 — Никаких, потому что государственный аппарат сложно тронуть с места. Если бы имели дело с какой-то частной организацией, проще бы всё сделали. А это государственная структура: мы пишем, и на каждое наше письмо есть отписка. Восьмой месяц у нас проходит разделение счетов за электроэнергию. Сейчас мы платим за электричество, которое потребляет весь Парк Победы и часть Гвардейского проспекта. Мы платим за это деньги, поскольку счетчики расположены в тэпэшке (трансформаторной подстанции — прим. «Афиши Нового Калининграда») в парке, и нас по договору обязали платить. Проводить мониторинг счетчика мы не имеем права, потому что это не наша собственность, мы просто арендаторы. Все споры решаются в арбитражном порядке. В месяц сейчас получается порядка 10–12 тысяч рублей за электричество.

— Аренду платите сами?

 — Да, 36 тысяч за здание без туалетов, отопления, водоснабжения, без ничего. В то время, когда мы смотрели этот объект, нам говорили: «Ребята, есть туалет, это парковый туалет, мы дадим вам ключи, можете пользоваться. Передадим их вам, чтобы были в сохранности, потому что вандалы туалеты постоянно разбивают». Это такие модульные секции. Их поставили в парке, но, как оказалось, не подключили.

Мы выиграли торги на Железнодорожные ворота, и нам сказали: «Есть отопление — открыть краник, и будет тепло». Пришла зима, и мы столкнулись с тем, что вообще нет документации по отоплению. «Теплосети» (МП «Калининградтеплосеть» — прим. «Афиши Нового Калининграда») говорят, что к нам [в Железнодорожные ворота] вообще трубы не заходят, но трубы есть внутри здания. И батареи есть. То есть по факту трубы есть, а по документации нет. Решение вопроса — 975 тысяч рублей мы вносим на счет «Теплосетей». И появляются трубы, всё сразу появляется. Так что живем сейчас без отопления.

Однако немцы продуманными людьми были. За лето ворота накапливают температуру. Летом у нас около 20 градусов. Когда на улице было 32, к нам приходили и говорили: «Ой, как здесь комфортно, можно остаться?». Такой вот кондиционер 1866 года.

PB210707.jpg

— И как удается прогревать здание сейчас?

 — Когда на улице 6 градусов, у нас 14 без отопления. Здание начнет остывать приблизительно в конце января. Будет 6–7 градусов, но до минуса температура точно не опустится, потому что грунты не промерзают так, а над нами еще 4 метра грунта, мы находимся как будто в погребе. Стеклянная часть ворот промерзает, холодно в зале, где стоит планетарий. Там была кордегардия (помещение для караула — прим. Афиши Нового Калининграда»), она накрыта черепичной крышей без утепления. Там тоже был бы дикий холод, но мы топим внутри купола планетария с помощью здорового электротена. Внутри хорошо и комфортно. Это единственное место, где у нас так тепло.

Может быть, мы вообще откажемся от теплоцентрали и сделаем автономное отопление, но для этого нам необходимо порядка 50–60 тысяч рублей. Разрешит ли собственник ворот переделать систему? Нарушит ли это целостность отопительной системы? Здесь надо проводить экспертизу, заказывать рабочий проект, это всё тоже недешево.

Вентиляционных каналов внутри [ворот] нет, их просто залили бетоном. По договору я должен как-то вентилировать помещение, но вентиляции нет. Нам говорят: отапливайтесь. Чем, дровами? Я могу разве что камин разжечь, но у меня нет вентиляции, куда это все будет выходить. Мне говорят: вы сами видели, какой объект берёте. Я видел, что есть отопление — значит, можно открыть. Есть туалеты — значит, можно использовать. Пять раз я смотрел, пять раз мне говорили одно и то же.

— Какая-то помощь из бюджета появилась?
 — А зачем помощь из бюджета, если я своим бизнесом прикрываю дыру в культурно-образовательной сфере нашего региона? Сам молодец, давай дальше.

— Помимо быта. Что за эти полтора года удалось сделать по выставочной, мультимедийной части?

 — Мы копим деньги и покупаем лицензионные фильмы для планетария. На данный момент у нас всего 10 фильмов. Мы входим в ассоциацию планетариев России и во Всемирную ассоциацию планетариев и, конечно, имеем какие-то преференции при покупке, но это не значит, что получаем что-то бесплатно. Сферическое кино стоит от 100 тысяч до полумиллиона рублей. Это прокат на год. Новые фильмы стоят, конечно, очень дорого. Мы, как частный планетарий, не можем позволить себе купить фильм за полмиллиона. Я лучше на эти деньги буду решать какие-то внутренние проблемы.

У нас нет установки звездного неба, потому что минимальная стоит 1 миллион евро. На пятиметровый купол, который у нас сейчас, ставить установку за миллион евро нет смысла, а вот как раз перспектива создания, восстановления Кёнигсбергской обсерватории и установки там такой системы более продуктивна. Проводим выставки, были у нас лекции в стеклянном пролёте, но там мероприятия можно устраивать в весенне-летне-осенний период. Зимой — нет. Пробовали отапливать пушками, но температура там не держится — потолок промерзает. У нас стеклопакеты неэнергосберегающие там стоят.

— Отапливать пушками постоянно — дорого?

 — Уходим к вопросу о разделении счетов за электроэнергию. Если у нас лекция будет бесплатная, а лекции должны быть бесплатными в рамках популяризации науки, то для того, чтобы отапливать два дня это помещение, чтобы провести двухчасовую лекцию, мы потратим слишком много денег, у нас нет на это бюджета.

PB210710.jpg

О будущем, инвесторах и попытке заявить о Калининградском планетарии в России

— В каком виде сейчас существует проект обсерватории? Уже есть инвесторы?

 — Сейчас у нас готова «тридешка» (3D-модель — прим. «Афиши Нового Калининграда») будущей обсерватории, которую мы хотим построить на холме Буттерберг, где была обсерватория Кёнигсберга. Мы знаем, что эта земля федеральная, поэтому надо договариваться, чтобы нам выделили этот кусок под восстановление обсерватории. Будут ли деньги? Мы работаем над этим, ищем инвестора. Строительство такого проекта, как бесселевская обсерватория — это как построить два особняка, но нужно дорогое внутреннее оснащение.

По функционалу это будет модернизированный вариант Железнодорожных ворот с музейной частью, лекторием, обсерваторией и планетарием. В музейной части мы покажем быт астронома в Кёнигсберге. Будет маленький лекторий, в котором будут проводить лекции. Не только по астрономии, но разным направлениям. Хотели бы увидеть всё-таки стационарный планетарий. Сейчас у нас проектор [с разрешением] 2К, хотелось бы сделать 4К и 10-метровый купол, где могут поместиться 55–60 человек. В обсерватории поставить оптический прибор, чтобы можно было прийти и взглянуть на небо, хотя, конечно, из-за городской засветки всего не увидишь, но так можно заинтересовать людей астрономией. Воссоздание обсерватории — большой шаг для нашего города. Мы заявляем о себе в России как не последнее место, с трепетом относимся к прошлому и храним историю, которая повлияла на развитии астрономии в Российской империи.

— Почему бы не развивать всё это на территории Железнодорожных ворот?

 — По Железнодорожным воротам у нас договор аренды на 5 лет. Если я сейчас, например, найду инвестора и буду вкладывать в Железнодорожные ворота, вариант, что я отобью эти деньги и верну инвестору, сводится к нулю. Мы одной установки геолокации от «Яндекса» год добивались, чтобы они поставили Гвардейский проспект, 51А, на месте ворот, а не на территории «Газавтоматики». Люди приходят к нам и спрашивают: «Я здесь 60 лет живу, это новодел?». На здании есть годы постройки, но новодел так новодел. Многие не знают о существовании Железнодорожных ворот, эта часть города непопулярна, мы ходим только по верху, а в парк не спускаемся — ну парк и парк.

К нам заходили люди и спрашивали: «А это у вас здесь обсерватория?». Нет, говорю, не у нас. А где тогда обсерватория? Да вот тут рядом, идёте вот так, поворачиваете, там обсерватория. Уходят, потом возвращаются: «Вы сказали, обсерватория там, но там ничего нет, это почему?». Ну, это вы у британской авиации спросите.

Текст — Алина Белянина, фото — Виталий Невар, «Новый Калининград»

Нашли ошибку? Cообщить об ошибке можно, выделив ее и нажав Ctrl+Enter

[x]