Лучшее время года прошло: в Калининграде показали «Дядю Ваню» Римаса Туминаса

В Калининграде 28 и 29 октября спектаклем московского театра имени Вахтангова «Дядя Ваня» в постановке литовского режиссера Римаса Туминаса завершился тринадцатый фестиваль «Балтийские сезоны». «Афиша Нового Калининграда.Ru» рассказывает о деревенской жизни в двух действиях, упущенных возможностях и беспомощности чеховских героев.

Театр имени Вахтангова — один из самых известных в России, билеты на постановки которого расходятся быстро. Незадолго до начала спектакля в зале не остается мест, в проходах на верхних ярусах заняты даже приставные стулья. С таким ажиотажем интерпретацию Римаса Туминаса чеховской пьесы «Дядя Ваня» встречают каждый раз, несмотря на то, что премьера состоялась семь лет назад. Тогда в сентябре 2009 года новое прочтение Чехова не получило однозначной оценки. Первого иностранного режиссера в русском государственном театре даже пытались сместить с должности художественного руководителя, но переворота не произошло, а в 2011 году «Дядя Ваня» получил премию «Золотая Маска» как «Лучший спектакль в драме».

«Нет, Римас Туминас не совершил акта вандализма, он не переписал текст, не сократил его. Он прочел его с листа, как бы не догадываясь, что и до него были интерпретаторы», — эти строчки кочуют из одного описания спектакля «Дядя Ваня» в другой, уже на моменте покупки билета оправдывая режиссера, который медленно погружает зрителя в пустое и, кажется, бесконечное пространство под мрачную музыку Фаустаса Латенаса. Горит тусклый свет. На сцене неподвижно стоят гипсовый лев, старый диван, повёрнутый к зрителям спинкой, обеденный стол — верстак, под которым скопились опилки, вокруг — несколько разных стульев — предметы будто случайные. Мужские и женские силуэты возникают из густой темноты. Периодически мелькают бесполезные в стенах деревенского дома вещи. Например, металлический блестящий хула-хуп Елены Андреевны — символ праздной жизни — его можно только катать по полу — никакой пользы от него нет.

Сергей Маковецкий, Анна Дубровская, Владимир Вдовиченков в «Дяде Ване» играют людей несчастных, которым ничем не можешь помочь. Жизни их персонажей наполнены тоской, страданиями от внезапно настигнувшей старости, безответной любви, придуманных или реальных болезней. Безвыходность положения чувствуется в каждой реплике.

Астров (Владимир Вдовиченков) погряз во врачебных делах, работы у него больше, чем у кого-либо в уезде, при этом он никого не любит и считает, что все люди испорчены и глупы, видимо, от этого много пьёт. Елена Андреевна (Анна Дубровская) умирает от скуки, она красива, но пуста, у неё нет никаких обязанностей, её молодость проходит под болезненные стоны мужа. Противоположна ей молоденькая Сонечка (Мария Бердинских), которая много работает, искренне любит, но безответно, и от этого несчастна. Она устает от бесконечного труда, но всё-таки верит, что страдания потонут в милосердии и жизнь станет тихой, нежной и сладкой. Дядя Ваня (Сергей Маковецкий) — вечный неудачник — убедить себя в этом не может, ближе к пятидесяти он понимает, что лучшие годы его жизни прошли в чужих хлопотах и он не успел повзрослеть. 

Серебряков (Владимир Симонов) — отставной профессор — самовлюбленный гнусный тип — ему чужда деревенская жизнь, он мучается от своей никчемности и докучает другим. Счастливыми кажутся только няня Марина (Инна Алабина) — кокетливая старушка с цветами в волосах, которая живёт воспоминаниями о прошлом, и обедневший помещик Телегин, он же Вафля (Юрий Красков), который живет не за свой счёт и с невозмутимым видом разбрасывает чайные ложечки из чужих стаканов.

Финальный монолог Сони звучит как проклятье — «Мы, дядя Ваня, будем жить. Проживем длинный-длинный ряд дней, долгих вечеров; будем терпеливо сносить испытания, какие пошлет нам судьба; будем трудиться для других и теперь, и в старости, не зная покоя, а когда наступит наш час, мы покорно умрем, и там за гробом мы скажем, что мы страдали, что мы плакали, что нам было горько, и бог сжалится над нами», — и натягивает на лице дяди — человека, который хотел, но не смог покончить с собой, — фальшивую улыбку.

Автор — Анастасия Светогор, фото — Виталий Невар, «Новый Калининград.Ru»