Театр имени Ленсовета представил на «Балтийских сезонах» постановку режиссера Анджея Бубеня «Чехов. Хочется жить». Корреспондент «Нового Калининграда» побывал на спектакле и попытался понять, нуждается ли Чехов в новом прочтении.
Спектакль, премьера которого состоялась чуть более года назад, сразу вызвал неоднозначную реакцию публики и критиков. И это неудивительно. Хорошо известные со школьной скамьи рассказы Чехова преподнесены в нём в какой-то совершенно необычный форме. Вроде бы Чехов, а, вроде и не совсем. Всё как-то не по-чеховски жёстко, бескомпромиссно, а местами почти безнадёжно.
Антон Павлович не питал никаких иллюзий по поводу человечества, но никогда не забывал бросить нам спасательный круг в виде своей фирменной иронии. Она примиряла читателя с действительностью, заставляла верить в то, что не всё так плохо, не всё потеряно.
Чехов, будучи врачом, как бы говорил нам: «Да, батенька, вы себя запустили сильно, болезнь съедает вас. Но не отчаивайтесь. Иногда случаются чудеса!»
Тут же никаких чудес. Мрак, безнадёжность подчёркиваются фоном спектакля — тёмным, гнетущим. На экране за спинами артистов — видеоряд, который является, пожалуй, одним из главных действующих лиц. Перед нами проплывают картины великих художников, среди которых, пожалуй, преобладает Босх.
Ужас, который мы видим на его полотнах, как бы дополняет, усиливает те муки, которые испытывают персонажи.
Рассказ «Толстый и тонкий» при всей своей трагичности у Чехова ещё и смешной. Да, ситуация грустная. Встретились два школьных (гимназических) приятеля, и тут выяснилось, что один из них стал «большим человеком». И мгновенно друзья превратились в начальника и подчиненного. Печально? Конечно. Но и забавно немного тоже. У Анджея Бубеня здесь видна только одна голая боль. Плохо всем — и толстому, и тонкому. Да и зрителям, на которых вся эта беспросветность выливается как ушат холодной воды, тоже.
Режиссёр усиленно нажимает на контрасты, убирает полутона, намёки. Поезд идёт до станции «Безнадега» без остановок!
Многим памятна старая советская экранизация чеховских рассказов в фильме «Карусель» Михаила Швейцера. В миниатюре «Размазня» играют Вячеслав Тихонов и Анна Болотова.
Сюжет хорошо известен. Хозяин дома рассчитывается с гувернанткой. Договаривались о 80 рублях жалования, но в итоге несчастная гувернантка получает всего 11.
«Merci», — шепчет она. «За что же merci?» — почти кричит хозяин. «За деньги». «Но ведь я же вас обобрал, чёрт возьми, ограбил! Ведь я украл у вас! За что же merci?» «В других местах мне и вовсе не давали...»
Это очень печальная история о покорности, о неспособности, да и нежелании противостоять произволу. Однако решивший преподать жестокий урок гувернантке хозяин дома в исполнении Тихонова всё же вызывает некоторую симпатию, потому что веришь, что он сделал это в воспитательных целях.
А вот в исполнении Антона Падерина это персонаж вызывает страх. Говорит он с гувернанткой вкрадчиво, очень ласково, тепло — словно змей в душу вползает. Как удав, он гипнотизирует и кольцами обвивает свою жертву, роль которой исполняла Анастасия Дюкова.
И кажется, что делает он все это не из благих намерений. О, нет! И даже после фразы: «Я пошутил над вами, жестокий урок дал вам» кажется, что ничего еще не закончилось. И этот коварный человек сейчас придумает еще какую-нибудь жестокую каверзу.
...А еще на экране часто появляются глаза. Глаза святых с икон, глаза с картин художников эпохи Возрождения, глаза людей с древнеримских портретов из египетского оазиса Фаюм. Они глядят на героев Чехова, глядят на нас. И кажется порой, что на тебя смотрит вечность. Или бездна.
И всё-таки в зале звучал смех. В те моменты, когда режиссёр возвращался ненадолго к, скажем так, изначальному, не слишком модернизированному Чехову.
Люди хохотали в голос над попытками Аристарха Ивановича Пискарёва из рассказа «Дипломат» аккуратно намекнуть своему приятелю — Михаилу Петровичу Кувылдину — о смерти его жены.
Калининградская публика вообще удивила. Несмотря на то, что спектакль сложный, тяжёлый, требующий серьёзной внутренней работы и, скажем так, некоторой общегуманитарной подготовки, почти никто не покинул зал. А в конце спектакля долго звучали аплодисменты.
И это говорит о том, что зрителям такая интерпретация Чехова, как сейчас говорят, «зашла». И, знаете, как-то действительно хочется жить! Если не благодаря чему-то, то хотя бы — вопреки...
Текст: Кирилл Синьковский, фото: Юлия Власова / «Новый Калининград»
© 2003-2025