О своих эфирах
— Пётр, ты, насколько мне известно, очень давно работаешь на радио. Сколько по времени? И из-за чего стал этим заниматься?
— В общей сложности я на радио с 1995 года — 20 лет, получается. К определённому возрасту определяешь вещи, которые тебе подходят. Причём, этот возраст у всех разный — от двадцати и до, мне кажется, сорока. Это здорово, когда ты что-то своё находишь. Ты занимаешься другими вещами, пробуешь себя в разных направлениях, но когда находишь своё, — это радостно. Радио — это моё. Причём я это понял недавно — буквально года три-четыре назад. Осознал, что, ну всё, это однозначно моё.
— А 20 лет назад ты стал работать на радио по стечению обстоятельств?
— Тогда это было увлечение. Для пятнадцатилетнего человека это вполне нормально. На первом-втором курсе я занимался сразу четырьмя-пятью направлениями, потому что энергии было много и хотелось всё попробовать. Но на чём-то в результате останавливаешься.
— Как ты оказался на «Серебряном дожде»?
— Там очень забавно получилось. Нынешний программный директор «Серебряного дождя» слушал меня на радио «Monte Carlo» во время своего студенчества — в начале нулевых. Как он потом признавался, его выбор профессии был связан с интересом к моим эфирам в том числе. Позже, когда он трудился на «Серебряном дожде», пригласил туда и меня. На тот момент я где-то года полтора не работал на радио. У меня в это время были клубы и, опять же, я бы не на любой радиостанции смог работать. Нужен был какой-то подходящий проект. «Monte Carlo» и «Megapolis FM» (предыдущие рабочие места Петра Левинского — прим. «Афиши Нового Калининграда.Ru») были в своё время современными и актуальными проектами. Затем появилась возможность реализовать себя на «Серебряном дожде», который тоже со временем менялся. Это был шанс сюда привнести что-то своё. У меня и у самого большая [музыкальная] база — появилась возможность её показать.
Это здорово, когда ты
Пётр Левинский
— Ты нетипичный ведущий для сегодняшнего радиовещания. Скажи, эта свобода в эфире — это твоё условие, которое ты поставил? Или всё постепенно само собой образовалось?
— «Клишиться» — это самое плохое, чем можно заниматься. Мне для этой свободы пришлось очень многое сделать. Естественно, тебе не дадут на проекте, который успешно существует на протяжении 16 лет, просто так что-то менять. Понадобилось время, чтобы это позволили, чтобы это донести до слушателя. Это огромная работа, и я, на самом деле, только в её начале. Потому что слушатели должны сами определить для себя — надо им это или нет. Я под них не то чтобы подстраиваюсь… (задумывается — прим. «Афиши Нового Калининграда.Ru»). Но интересы слушателей — это приоритетный вопрос: им должен быть интересен продукт, и тогда на него будет отклик. Естественно, если работать на основании своей вкусовщины и полностью веруя в какое-то [одно музыкальное] направление, не факт, что это окажется нужным аудитории. Мне интересно не навязывать ей что-то окончательно и ставить перед фактом, а гораздо увлекательнее с ней играть: что-то давать отсюда, что-то оттуда.
— То есть внутренние рамки у тебя есть — что вот это, мол, можно, а это — нет, буду дома слушать?
— Эти рамки и мне, в свою очередь, ставят. Прежде всего, у нас есть формат, я должен его относительно придерживаться. Но от этого только более интересно становится [работать]. Цель — не в том, чтобы просто крутить своё. Я хочу, чтобы люди больше о джазе узнали, понимали, что такое стандарты, как они исполнялись различными артистами, как развивались, как они стали стандартами. То же самое и по остальным стилям. И там ещё работать и работать. Я заинтересован в том, чтобы нести воспитательную функцию. Чтобы молодёжь слушала нашу волну и эту музыку, могла потом сказать, что, мол, это я знаю, и вот это знаю.
— Я читал, что на «Серебряном дожде», наоборот, не любят распространять названия треков и имена музыкантов, которые играют в эфире. Чтобы была эксклюзивность, чтобы музыку слушали в эфире, а не скачивали в плейер.
— Такая практика иногда применялась в отношении каких-то новых эксклюзивных треков, да. Потому что закрывать имена Луи Армстронга или Рэя Чарльза — смыла никакого нет. На старую музыку это не проецируется. Что касается новых треков, то это вот такое решение радиостанции — какие-то из них должны оставаться эксклюзивными. Это много раз срабатывало и сейчас постоянно работает. На «Серебряном дожде» сейчас стало больше эксклюзивной музыки, чем раньше. Сейчас нам по формату и пересекаться-то не с кем. С новым материалом ведь никто не работает — все ставят только хиты.
О политике «Серебряного дождя»
Фото Виталия Невара, «Новый Калининград.Ru»
— Поговорим о работе станции в целом. Вы выпускаете много программного и разговорного контента, в то время как другие предпочитают только играть музыку на автомате и раз в час, в лучшем случае, сообщать последние известия. Скажи, легко ли это — технически и ресурсно — делать радио, на котором жизнь идёт полным ходом и постоянно что-то происходит?
— Если ты занимаешься этим профессионально и можешь сделать оригинальный и интересный продукт, то всегда упираешься в сложности. Это вопрос, конечно, к Савицкому (гендиректор «Серебряного дождя» Дмитрий Савицкий — прим. «Афиши Нового Калининграда.Ru»), я могу только сказать, как наблюдатель. Но выкладываются все. И Савицкий — молодец, он построил такую систему, при которой все максимально задействованы, максимально работают и каждый делает ровно столько, сколько может. Это очень большой объём работы. И это подтвердит любой [сотрудник]. На радио много эксклюзивного контента — весь он продумывается, заранее планируется. Большой объём информации, очень много экспертов в эфире, естественно, это очень трудоёмкое занятие.
— У вас свой взгляд на новости. Они гораздо более, я бы сказал, нейтральные, чем где-либо …
— Нейтральные — не совсем то слово…
— А мне кажется оно уместным. Есть пропагандистские СМИ, есть явно перегибающие с симпатиями в сторону Запада. То же самое «Эхо Москвы» — гораздо менее нейтральное…
— И это единственный пример, который ты сможешь привести.
— И всё же в ваших новостях мало оценочной окраски. Вы выбираете темы, о которых в центральных СМИ не говорят…
— Я бы сказал так: у нас больше новостей в новостях, чем у остальных. Ну, у нас более чем профессиональная служба информации, у нас прекрасные редакторы.
— Помимо новостей, вы выпускаете много передач, мнение авторов которых на политические вопросы отличается от общепринятой точки зрения. Легко ли работать в таком режиме? Дают ли вам это делать? Редакцию «Ленты.ру», например, разогнали, ей пришлось уехать в Латвию; у телеканала «Дождь»* постоянные финансовые неурядицы. А вас, кажется, не трогают. По крайней мере, не видно, что трогают. Это так?
— Проблемы у всех существуют свои. Но ты правильно сказал — мы не придерживаемся какой-то одной позиции, мы стараемся дистанцироваться, всё-таки это новости, это мнения экспертов. У большинства СМИ в нашей стране сегодня есть определённая режиссура. И невооружённым взглядом видно, что их материалы подбиваются под одну редакционную политику. Как две капли воды похожую на другие. Просто занимаясь новостями, честно ими занимаясь, ты уже будешь сильно отличаться. Но это не должно становиться проблемой, потому что ты делаешь новости, не пропагандируешь какую-то идеологию, не борешься ярко выражено с политической системой. Но если ты набираешь профессионалов, у тебя, в идеале, проблем быть не должно. Потому что они знают, как этим заниматься. Я считаю, мы всё правильно делаем. Занимаемся тем, чем должны. Почему у нас в стране, в основном, это не так сейчас — не знаю. Сложно или не сложно? Если ты правдиво работаешь, то к тебе претензий, по идее, быть не должно.
Мы не придерживаемся
Пётр Левинский
— А проблем с Роскомнадзором у вас, например, не возникало?
— Раз мы существуем, значит, существуем. Нет, у нас не было громких дел и преследований. Может быть, потому что не давали повода.
— Мне кажется, что докопаться можно до чего угодно. Тем более, до ваших наиболее острых авторских эфиров.
— Есть чётко сформулированные законы, правила поведения человека в эфире. Там прописаны моменты, о которых можно сообщать, и о тех, что нельзя. Люди и при советской цензуре могли писать, что хотели. Вопрос в том, как ты с этим работаешь. Даже Пронько (Юрий Пронько — ведущий программ «Ежедневник» и «Просто деньги» — прим. «Афиши Нового Калининграда.Ru»), когда высказывается по острым темам, порой эмоционально, он всё равно придерживается чёткой профессиональной позиции, подаёт проверенные факты, даёт свою оценку как эксперта. Но так как он радиоведущий, то должен вызвать реакцию у людей, стараться до них что-то донести. Естественно, Пронько был бы не Пронько и не трудился бы у нас, если бы не совершал это настолько профессионально. Он большой профессионал, очень много лет работает. Так же и со всем остальным. У нас есть юридический отдел, который помогает решить те или иные вопросы: что можно, а что нет. И мы не призываем к экстремизму. И это всё не сложно, просто надо придерживаться закона.
Фото Виталия Невара, «Новый Калининград.Ru»
— А тяжело ли экономически выживать станции? «Серебряный дождь» в целом не похож на всё остальное. Нет жёсткой ротации, много разговоров, много авторского контента.
— Я думаю, очень. Сейчас огромные сокращения, спад в нашей сфере особенно, потому что упали [рекламные] бюджеты, рекламодатели пропадают как таковые, уходят с рынка, в том числе и самые уважаемые, с которыми мы много лет сотрудничали. И это не может не вызывать проблем. Но в этом и есть организаторский талант Савицкого. В том, что он сам делает эту радиостанцию. Это его станция, он её контролирует и, видимо, в этой ситуации он совершает максимум возможного, раз мы ещё не закрылись. Наши ведущие не теряют свои места. Мне кажется, ему в условиях кризиса это делать очень сложно. У него есть много наработок, есть рекламодатели, которые размещаются годами, но в нынешней экономической ситуации это сложно. Но пока работаем. Кстати, несмотря ни на что, у нас постоянно открываются новые регионы (филиалы в городах — прим. «Афиши Нового Калининграда.Ru»). Многим уже по 15-16-17 лет.
— А на волне ура-патриотизма не стали ли регионы сворачиваться и отказываться от вас? Всё-таки , передавать вас сейчас — непросто.
— Обычно в таких случаях это вопросы коммерции. Кому-то в каком-то регионе выгодно иметь такую-то радиостанцию, кому-то — другую. Но общая тенденция сейчас такова, что открываются новые филиалы. И это происходит регулярно.
— Не секрет, что авторский эфир — он на то и авторский, чтобы кому-то нравиться, а кого-то раздражать. Слушателям может, например, быть один ведущий не по душе, а руководству — наоборот. Считаетесь ли вы с мнением аудитории или делаете всё по собственному чутью и наитию? Где найти грань между этим?
— Это вопрос очень сложный. Особенно с учётом формата радиостанции. Мы идём, скорее, наперекор основной массе, их вкусам. «Серебряный дождь» — сам по себе — это противопоставление всему.
— Но уметь слышать аудиторию — всё равно надо…
— Да. В этом и сложность. Противопоставление с одной стороны, с другой — наши слушатели, наша аудитория, в которой мы заинтересованы. Невооружённым взглядом понятно, что это за публика, и, к счастью, у нас с ней замечательный контакт. А создавалась эта связь, конечно, годами и именно на этом балансировании: с одной стороны — авторские проекты, интеллектуальная музыка, но при этом — не уходить от людей. Не дистанцироваться, не занимать снисходительную позицию. Естественно, быть в контакте с теми, на кого рассчитываешь. Это вполне удобно и более чем результативно. Ты даёшь что-то тем персонам, которым ты хочешь это дать. Ты выбираешь себе аудиторию и работаешь на неё. У Савицкого это получилось. И выбор был вполне очевиден, для кого работать. Если ты решаешь иметь дело с интеллектуалами и интеллигентами, у тебя нишевая радиостанция, то там всё, в принципе, читаемо. Вопрос в том, чтобы [суметь] это сделать. И это уже управленческая гениальность, я считаю.
— Случалось ли, что слушателям кто-то не нравился и конкретно его увольняли?
— Ну, конечно, да. Но не просто им не нравилось. Это было осознанное решение. Естественно, мнение слушателей имело максимально возможное значение. Интересный и яркий проект может кому-то не нравиться. Но мы постоянно проводим работу с фокус-группами и с рейтингами.
Есть чётко сформулированные законы, правила поведения человека в эфире. Там прописаны моменты, о которых можно сообщать, и о тех, что нельзя. Люди и при советской цензуре могли писать, что хотели. Вопрос в том, как ты с этим работаешь.
Пётр Левинский
— А были ли те, кто перестал вас слушать после того, как стали больше говорить о политических вещах в эфире? Те, кто сделали выбор в сторону ура-патриотизма и пропаганды?
— Мы стали больше говорить о политике, потому что это сегодня более актуальная тема, чем раньше. Ещё 5–6 лет назад ей отводилось куда меньшее значение. И наши обсуждения не касаются политики как таковой. Мы же не политическая радиостанция. Но мы неизбежно должны эти вопросы обсуждать, потому что от них зависит будущее страны и не затрагивать их — невозможно. Естественно, мы стараемся это совершать максимально объективно. Хотя есть и дневной музыкальный эфир, ночью — только музыка. Есть программы с экспертами, с новостями. И мы обязательно должны держать слушателей в курсе происходящего.
— Если проанализировать отклик — разговоры о политике больше нравятся или больше не нравятся?
— Ну, аудитория же не однородная. То есть существует костяк, на который мы ориентируемся. В любом случае, это очень разные люди. У них может быть различная реакция на одни и те же моменты. Я бы сказал, что они реагируют [на политические темы] с пониманием. Бывает и негативная реакция через смс-портал . Но это обсуждение — там разные абсолютно мнения. Вопрос ещё и в том, кого считать аудиторией. Есть те, кто случайно настроились на волну, а таких более чем достаточно, и они выражают своё мнение. Нельзя его не учитывать, даже если его автор — случайный человек. Если брать именно нашу [целевую] аудиторию, то она заинтересована в том, чтобы получить как можно больше информации наиболее объективной. Политика это или не политика — это уже второй разговор. Главное — это актуальность информации.
— В возможности ведения диалога и выражении противоположных точек зрения, как мне кажется, и есть прелесть СМИ…
— Но существуют определённые структуры, которые заинтересованы в том, чтобы формировать общественное мнение. Молодёжные, например, организации, с работой которых приходится сталкиваться в эфире. Боюсь, что это не всегда мнение аудитории. Это попытка его сформировать. И ими используются разные способы, в том числе и через смс-сообщения и звонки в эфир. Тут мы приходим к вопросу, как отличать их от точки зрения людей. Но надо уметь отличать, безусловно.
О рынке fm-радио
Фото Виталия Невара, «Новый Калининград.Ru»
— Видишь ли ты себя на каком-то другом радио? Смог бы работать на другой волне?
— Так получилось, что я всегда работал только с актуальными проектами: «Станция 2000», «Monte Carlo», «Megapolis FM», «Серебряный дождь»… Я считаю, что каждый из них, в своё время, был актуален. Они мне были интересны, поэтому я с ними сотрудничал. Зачем заниматься тем, что тебе не интересно. Есть, конечно, какие-то специфические случаи, но я с трудом их себе представляю. Мне кажется, каждый человек находится там, где он должен быть.
— Для коммерческого fm-вещания сейчас не лучшие времена — Павел Кириллов пару недель назад ушёл с радио «Maximum», а его вечернее шоу ничем не заменяют — ставят на автомате повтор утреннего шоу. Потому что, видать, денег на станции нет — нанимать кого-то ещё. Живых голосов ведущих нет почти на радио по ночам, в выходные — очень редко. Понято, из-за чего это произошло: интернет, развитие технологий. Что будет с fm-радио дальше, как ты думаешь?
— У них, видимо, произошла оптимизация бюджетов. Что касается времени для коммерческого радиовещания, то сейчас для него — ужасные времена. Рейтинг «Первого канала» довольно давно стал меньше рейтинга «Яндекса». Официальные убытки канала — 7 миллиардов рублей. Закрываются проекты, происходят реорганизации — взять хотя бы пример с «ТАСС». Но какой-то угрозы коммерческому вещанию нет. Есть серьёзные проблемы, но угрозы именно существованию быть не может. Но коммерческое коммерческому рознь. В больших холдингах, где много станций, или в сильных информационных холдингах, не всегда цель — извлечение прибыли. Холдинги, в основном, представляют интересы отдельных персон. А если это так, то его коммерческая составляющая уходит на второй план. И они могут себе позволить очень долгое существование, будучи абсолютно некоммерческими. У них другое значение. Раз так, значит, и в этом направлении и будет всё развиваться. Поэтому проектам, таким, как наш, приходится очень сложно. Это частная радиостанция, принадлежит конкретному человеку.
— На днях предприниматель Михаил Гуцериев приобрёл радио «Шансон», долгое время, как и вы, не входившее ни в один медиахолдинг. Новый владелец на сегодняшний день контролирует семь других станций. Получается, «Серебряный дождь» — теперь единственный независимый игрок на столичном fm-рынке (до этого таких компаний было только две: «Шансон» и «Серебряный дождь» — прим. «Афиши Нового Калининграда.Ru»)…
— Да, и поэтому мы должны зарабатывать деньги, мы не можем себе позволить уходить в минус или представлять чьи-то интересы. Это, безусловно, добавляет нам объективности, интереса к работе. Это только плюс.
Мы стали больше говорить о политике, потому что это сегодня более актуальная тема, чем раньше. Ещё 5–6 лет назад ей отводилось куда меньшее значение. И наши обсуждения не касаются политики как таковой. Мы же не политическая радиостанция. Но мы неизбежно должны эти вопросы обсуждать, потому что от них зависит будущее страны и не затрагивать их — невозможно.
Пётр Левинский
— Напоследок — вечный вопрос о вашем начальнике Дмитрии Савицком — куда же без него. На сервисе «LiveJournal» в 2007 году вышел резонансный пост девушки, которой удалось поработать на станции. Она называла Савицкого тираном и описывала условия труда как зверские. Он действительно настолько строг?
— Он очень жёсткий руководитель. Исключительно требовательный. И он действительно заставляет сотрудников проявлять максимум своих способностей, добиваться максимальной реализации. Я считаю, это огромный плюс. Логично, что если к нему приходит человек, который не хочет работать, не определился, или они друг другу не подошли, то, конечно, он увольняется. Как и в любой другой организации. Он требователен, прежде всего, к себе и к [своему] результату. А его работники в этом задействованы. Я бы, не соглашаясь с той девушкой в других аспектах, действительно называл его тираном. Но выкладываются все. И этого добивается он. А то, что жёсткий руководитель — её субъективное мнение. У нас есть люди, которые трудятся с момента образования радиостанции. Я и уже сам работаю 4 года. И за некоторые моменты я могу ему быть только благодарен. Он позволяет мне реализоваться. А это для меня очень важно. Потому что реализоваться — это моя цель.
* Общество с ограниченной ответственностью Телеканал Дождь — Организация внесена Минюстом в реестр иностранных средств массовой информации, выполняющих функции иностранного агента.
© 2003-2024