Умоляла спасти: родители умершего от рака ребенка хотят судиться с минздравом

В декабре 2016 года в больнице Санкт-Петербурга от рака скончался 4-летний Коля из Калининградской области. За несколько месяцев болезнь буквально «съела» ребенка. При этом мальчик с рождения находился под наблюдением врачей. Родители умершего ребенка недоумевают, как доктора проглядели последнюю стадию рака. В ситуации разбирался корреспондент «Нового Калининграда.Ru».

Семья погибшего ребёнка живет в поселке Малое Луговое Гурьевского района. Надежда и ее супруг вместе уже больше 20 лет, и в семье было трое детей. Младшему, Коле было всего 4 года. «Старшей дочери (по мужу) сейчас 24 года, нашему общему среднему сыну уже 19 лет. 14 лет у нас не было детей, а в 36 лет я родила Коленьку», — рассказала мама мальчика.

По её словам, малыш родился здоровым. Но в 3 месяца медики заметили шумы в сердце ребенка, и Колю поставили на учёт в кардиологическое отделение Детской областной больницы. «Мы лежали там в 5, в 8 и 10 месяцев. Потом к нам в Гурьевскую больницу приехали врачи из калининградского кардиоцентра, и нас отправили туда на обследование. Врачи нас посмотрели и сказали, что ставят Колю на учет в калининградский кардиологический центр. С полутора лет мы регулярно наблюдались там», — сказала Надежда. У мальчика был диагностирован самый распространенный врожденный порок сердца — двустворчатый аортальный клапан.

«Ребенок рос активным, развивался не по годам. В 3 годика мы стали собираться в детский садик. В ноябре 2015 года мы прошли комиссию, все было хорошо. Единственной нашей проблемой был двустворчатый аортальный клапан, инвалидность у ребенка не стояла. Здоровый ребенок», — пояснила мама мальчика.

В декабре 2015 года Коля пошел в детский сад. Мальчику, по словам Надежды, очень нравилось туда ходить. «Он каждое утро с радостью собирался, брал с собой игрушки и шел. Ему очень нравилось. Он был очень активным и жизнерадостным ребенком», — сказала Надежда.

Первые проблемы

В конце августа 2016 у Коли начались проблемы со здоровьем — ребенок стал плохо слышать и тяжело дышать. 23 августа родители с жалобами на состояние здоровья мальчика обратились к лору в поликлинику Гурьевска. «Нам поставили двустороннюю тугоухость и хронический аденоидит. Назначили лечение на дому. Мы пили всякие препараты, но улучшения никакого не было. Я опять обратилась в поликлинику, и нам уже дали направление в лор-отделение ДОБ», — сказала Надежда.

8 сентября мальчика госпитализировали в ДОБ. «Температура у сына была очень маленькая — 34 и 7, 35 градусов. Меня это настораживало. Коле капали антибиотики, промывали нос, ушки продували. При поступлении в больницу у нас были анализы с воспалительным процессом, после семидневного курса антибиотиков анализы у нас ухудшились. Доктор нас не выписала. У ребенка к тому же начался очень сильный кашель, — сказала Надежда. — Нас отвели к педиатру, которая послушала Колю и сказала, что у него бронхит. Я попросила сделать снимок легких, но мне отказали».

20 сентября ребенка выписали из больницы. Мальчику было рекомендовано через месяц провести аденотомию (хирургическая операция удаления аденоидов — прим. «Нового Калининграда.Ru»), так как ребенок может оглохнуть. Перед проведением операции было необходимо пройти обследование в кардиоцентре и сдать анализы крови и мочи. «Месяц мы готовились к операции. Сдавали анализы, посетили кардиоцентр, ребенок был осмотрен, проверен. 18 октября мы приехали на прием в Гурьевск. Педиатр посмотрела сына, анализы и пожелала удачи», — пояснила Надежда.

На 20-е число была назначена операция. «Я просила провести операцию под общим наркозом, чтобы не травмировать ребенка. Мне сказали, что стоить это будет 15 тысяч рублей», — рассказала Надежда.

Операция длилась около 15–20 минут. «Мне привезли его, ближе к вечеру он отошел от наркоза. Все было хорошо. Единственное, температура более 35 градусов у нас не поднималась. На следующий день нас осмотрели и выписали домой», — сказала Надежда.

Но 31 октября Коля внезапно пожаловался на боли в животе. Мама мальчика позвонила в амбулаторию в Малом Луговом, где ей посоветовали дать ребенку «Линекс» и вызвать скорую помощь, если боли не пройдут. Скорую вызывать действительно пришлось. «Приехали врачи, пощупали живот и сказали, что ничего критичного не видят. Мол, если будет плохо, везите на своей машине в ДОБ», — утверждает Надежда.

На следующий день мальчику стало хуже. Родители отвезли Колю в местную амбулаторию. «Он кричал: „Мама, живот болит. Мама так болит, сил нет“. Посмотрели его и поставили подозрение на аппендицит. Нам дали направление в ДОБ, и мы поехали на своей машине в приемный покой», — рассказала Надежда.

В ДОБ Коле сделали УЗИ брюшной полости. «Доктор смотрит результаты, а у него глаза открываются все больше и больше. Он побежал за другим доктором. Никто мне ничего не говорит, я реву, ребенок не понимает, что происходит. Я очень долго допытывала врачей, что происходит», — сказала Надежда.

Диагноз

А потом врач сказал Надежде, что у ее 4-летнего сына рак. В частности, подозрение на опухоль Вильмса (наиболее распространенный вид рака почки у детей — прим. «Нового Калининграда.Ru»). «Нас госпитализировали во второе хирургическое отделение, так как в отделении гематологии не было мест. На следующий день нам провели КТ, УЗИ, сделали рентген легких и взяли пункцию легких. Коля уже не говорил, что у него болел живот. Он говорил: „У меня болит все“», — сказала Надежда.

3 ноября ребенка уже на каталке повезли в отделение гематологии, чтобы взять пункцию костного мозга. «Никто обезболивать не стал. Сказали, что ничего страшного нет и пять минут он потерпит. Крик стоял такой, что не дай Бог. Ну, а потом решили поставить ему плевральный дренаж. Все в один день. Ему ввели местно новокаин и все. Для такой процедуры это ни о чем. Я стояла в коридоре, а он кричал: „Мамочка, мамочка!“. Дренаж установили и отправили в первое хирургическое отделение, в общую палату на 7 мест», — рассказала Надежда.

Вечером у ребенка началась рвота с примесью крови, и Надежда обратилась за помощью к дежурному доктору. «Мне было сказано: „Мамочка, если вы будете на все обращать внимание, вы с ума сойдете“. Мол, утром врач придет ему и покажете», — возмущается Надежда.

Все выходные, утверждает мама мальчика, никто ее сына не лечил. Мол, нет диагноза — нет лечения. «Мне говорили, что наше место в гематологии, и что мы делаем в хирургии — непонятно. Все лечение — это обезболивающее — анальгин с димедролом. Все выходные он просто угасал на глазах, выворачивался, кричал», — сказала Надежда.

7 ноября был назначен врачебный консилиум, где было принято отправить ребенка на лечение в НИИ онкологии им. Н. Н. Петрова в Санкт-Петербург. На следующий день ребенку сделали УЗИ брюшной полости и ЭХО сердца. «У нас обнаружили уже тромбоз, к сердцу продвигался тромб. Заметили и увеличенную печень», — пояснила Надежда.

«С обезболиванием такая же беда. Сказали, мол, утром вам же ставили анальгин. Но сын уже не плакал, он тихо умирал. Он был весь в крови. Потом уже побежала к врачу, умоляла спасти ребенка. Но мне сказали: „Ваш ребенок все равно умрет, и это ваш выбор — лететь в Санкт-Петербург или нет“. Я решила лететь», — сказала Надежда.

Лечение в НИИ онкологии им. Н. Н. Петрова

Надежда купила авиабилеты в Питер на себя, сына и врача-реаниматолога (туда-обратно). 10 ноября в полдень Надежда вместе с Колей уже были в больнице в отделении химиотерапии. «В этот же день было сделано полное обследование до 19 часов. Диагноз звучал так: опухоль Вильмса слева, IV стадия, с метастатическим поражением забрюшинных лимфатических узлов, печени, легких, тромбоз левой почечной, нижней полой, печеночных вен, — сказала Надежда. — На следующий день уже была сделана первая химия. Также ребенку в срочном порядке переставили дренаж, так как он стоял неправильно».

По словам мамы, ребёнок «буквально ожил» — попросил кушать, прекратилась рвота с кровью, которая беспокоила Колю последние недели. «Врач сказала, что шансы у нас 50 на 50. Капельницы у нас стояли круглосуточно, каждый день мы проходили обследования, кровь и плазму переливали. Доктора были очень внимательны», — рассказала мама мальчика. Но в середине ноября у Коли начал расти живот, диагностировал асцит (скопление жидкости в брюшной полости — прим. «Нового Калининграда.Ru»). Ребенку поставили дренаж, ежедневно скапливалось по два литра жидкости. Вечером 23 ноября у Коли начался отек легких, его подключили к ИВЛ и ввели медикаментозную кому. 29-го числа его отключили от аппарата, но самостоятельно Коля дышал только сутки, пришлось снова подключать к ИВЛ.

«3 декабря в отделение пришел батюшка, и я попросила его покрестить Коленьку. Врачи разрешили. Я купила крестик, иконку. Все было сделано правильно. Вечером Коля стал очень тяжело дышать, врачи постоянно контролировали. В ночь с 3-го на 4-е я решила лечь поспать и не оставаться в реанимации. И вы знаете, первую ночь я действительно спала. Утром мне сообщили, что Коля ушел», — сказала Надежда.

Расходы по транспортировке тела мальчика из Санкт-Петербурга в Калининград взял на себя благотворительный фонд «Верю в чудо». Руководитель центра София Лагутинская в телефонном разговоре с корреспондентом «Нового Калининграда.Ru» рассказала о том, что транспортировка тела обошлась в 46 тыс 560 рублей. «Фонд также помог оплатить проезд на лечение в Санкт-Петербург. Администрация Гурьевского района, узнав о ситуации, выделила семье бесплатное место на кладбище», — рассказала Лагутинская.

7 декабря Колю похоронили. По словам Надежды, провожать в последний путь ее сына пришел буквально весь поселок. Сейчас родители мальчика намерены «добиваться справедливости» и собираются судиться с областным минздравом. Мама Коли уже лично обратилась к врио министра Людмиле Сиглаевой с просьбой провести проверку.

«По существу поставленного в вашем устном обращении вопроса сообщаем, что будет проведен ведомственный контроль по качеству оказания медицинской помощи вашему сыну. По результатам проведенной проверки вам будет подготовлен письменный ответ в установленные законодательством сроки», — ответили Надежде в областном минздраве.

«Нам не нужны бешеные деньги за моральную компенсацию. Мы хотим, чтобы виновные в смерти моего сына были наказаны. Я не понимаю, как можно было не увидеть опухоль почки у ребенка, который наблюдается постоянно. Как не заметили опухоль в кардиоцентре, когда его осматривали перед операцией? Его же щупали-трогали, проверяли. Почему не сделали рентген легких, когда я просила это сделать? Зачем удаляли аденоиды? Зачем нас держали 10 дней в ДОБ, когда ребенок просто умирал? Про отношение медперсонала я вообще молчу», — заключила мама мальчика.

Отметим, что во вторник днем редакция «Нового Калининграда.Ru» направила информационный запрос в областное министерство здравоохранения.

Фото — Виталий Невар, «Новый Калининград.Ru»

Нашли ошибку? Cообщить об ошибке можно, выделив ее и нажав Ctrl+Enter

Текст: Анастасия Лукина