Спасти рядового брата

— Мама, у меня пробита голова и сломан нос. Все вокруг залито кровью, — раздался среди ночи телефонный звонок в нашей квартире. Звонил младший брат, который сейчас проходит срочную службу в Калининграде.
     К мысли о том, что в армии могут унизить, покалечить, убить, общество как-то привыкло. После недавних событий в Челябинске перебитый нос и дырка в голове кажутся пустяком. Не сравнить. Но как объяснить это родителям?
     Любимый ребенок окончил техникум, не смог поступить в институт. Бывает. Наш папа не стал платить взятки приемной комиссии. Он всегда говорил, что жизненные препятствия нужно преодолевать самостоятельно. Пришла повестка в военкомат. Отмазывать не стали из тех же соображений. Отец — кадровый военный, прослужил более тридцати лет. А дедовщина? Подумаешь, унитазы первый год помоет. Зато человеком станет.
     Обычная история. Для тысяч российских семей она превращается в кошмар длиною в два года. Семья корреспондента “МК” не стала исключением.
    
     Призывной пункт. Тверская учебка, где кормят так плохо, что у многих открывается если не язва, то по меньшей мере гастрит. Потом распределение. Повезло: отправили в Калининград, в элитную, как утверждают, часть. Служить в войсках связи всегда было почетно.
     Первые письма от брата Славки полны щенячьего восторга.
     “Кормят в части, как в санатории. Здесь гражданский повар, а значит, все вкусно и питательно. Только сладкого не хватает. Вышли гелевых ручек и еще козинаков или печенья в клеточку (так у нас вафли называют). Море находится в двухстах метрах от части. Круто! Деревья еще зеленые, и яблоки пока не опали... Командир части просто офигенный мужик. При мне уже четверым солдатам дал отпуск, хотя я здесь всего пять дней. Деды еще не достают, но уже косятся. Думаю, что если вести себя нормально, то все будет хорошо. Главное, чтобы калекой не сделали”.
     Неприятности не заставили себя долго ждать. Еще письмо не успело дойти до адресата, как деды объявили духам, что каждый из них должен сдать к вечеру по 10 рублей. С шестнадцати новобранцев — 160... Иногда к ежедневной мзде добавлялись карточки для оплаты мобильного телефона или приходилось искать деньги, чтобы выкупать мобильник, заложенный дедушкой в трактире во время увольнения. А еще старослужащие устраивали пьянки. Тогда деньги приходилось добывать прямо среди ночи.
     Второе письмо брата начиналось так:
     “Попал я в полную задницу. Конечно, лучше, чем в Твери кормят, и климат хороший, но остальное — ужас! Каждый день дедам нужно искать по 150—300 рублей. А иногда и по тысяче. Где ты будешь искать эти деньги — их не волнует. Приходится занимать у офицеров и у сослуживцев более старшего призыва. А у дедов ничего занимать нельзя. И если деньги не найдешь, то будешь сильно избит. Идти попрошайничать через забор мне гордость не позволяет. Хотя наши уже ходили. Короче, я решил никому ничего не давать”.
     Где такие суммы брать солдату, ежемесячная зарплата которого 400 рублей? Когда родители отказываются высылать, сын может позвонить и сказать, что потерял мобильный телефон офицера. Или объявить, что в часть пришли счета за его переговоры с родственниками...
     Таких душещипательных историй придуманы десятки, брат мне рассказывал. Из них можно создать сборник солдатского фольклора. Читать и плакать. Любая мама вместо того, чтобы проверить информацию, предпочтет выслать две-три тысячи рублей. Ребенку хватит, чтобы продержаться месяц.
     На армейском жаргоне это называется “нарезы”, а в Уголовном кодексе — “вымогательство”.
     “Деды сами не приходят просить — боятся дисбата, а присылают тех, кто отслужил на полгода больше нас, — черепов. Причем берут, как правило, не деньгами, а продуктами, телефонными карточками и т.д. Вышли, пожалуйста, в посылке рублей пятьсот. Только спрячь так, чтобы деды не нашли. Например, в пачку папирос закрути”.
     Родительские ресурсы исчерпаемы. В один прекрасный день они решают перестать кормить дедов российской армии.
     Отказ моей семьи обернулся ночным звонком брата.
Жаловаться? Западло!
     События накануне развивались так. Деды пили. Еще раз напомнили молодым, что к концу стодневки нужно собрать по три тысячи рублей на каждого из пяти старослужащих. В четыре часа ночи потребовали, чтобы брат нашел им водки. Когда он отказался, заставили вывинчивать рамы на окне, чтобы в самоволку смогли сходить другие. Рамы не поддались, деды утихомирились.
     На следующий вечер “праздник” продолжился.
     Разгоряченные спиртным деды-рядовые Сергей Гридасов и Антон Рыжков поставили брату новое условие: срочно найти триста рублей и пленку для фотоаппарата. Скоро дембель — надо готовить альбом. Попрепиравшись между собой, кому именно должен подчиняться Славка, Гридасов решил доказать свое право кулаками.
     Брата бил под одобрительные возгласы своих собутыльников. Когда кровь хлынула не только из носа, но и из пробитой головы, Гридасов ослабил хватку и братишке удалось вырваться. Славка кинулся к мобильнику сослуживца и успел набрать домашний номер.
     …Я позвонила дежурному по части, он ответил, что Славку отправили в госпиталь, но телефон госпиталя сообщить отказался. От этого стало еще страшнее. Утром я вылетела в Калининград.
     “Вчера наши рассказывали, что деды избивали солдата прямо на глазах дежурного офицера. На днях нас выводили по одному в гараж и заставляли драться между собой. Дедушки делали ставки. Вели мимо дежурного, и он никаких вопросов не задавал. Когда один отказался драться, то дед Юра Новиков избивал его до крови”.
     Военный госпиталь встретил меня своими правилами: прием посетителей только после 16.00. Время — полдень. Ждать невмоготу.
     Прорваться сквозь кордон удается с большим трудом.
     На лице улыбчивого, похожего на доктора Айболита, врача легкое недоумение:
     — Что вы примчались? Ничего у него страшного нет. Пару недель подержим и отпустим обратно. Сюда иногда с такими травмами попадают, с вашей не сравнить, жуть!
     Почти все, кто попадает в госпиталь, врут, что причина травмы — несчастный случай. Закладывать дедов считается западло.
     — Какой-нибудь попадает с проломленным черепом и начинает рассказывать, что поскользнулся на палубе, — вещает дальше разговорчивый доктор. — А спустя дня три выясняется, что поскользнуться ему помогли. Почти к каждому из поступивших в наше нейрохирургическое отделение приходит прокуратура... Я всегда говорю молодым, чтоб не боялись, а сами сдачи давали дедам. Вот тут у меня морячок один лежал — метр с кепкой: дежурный офицер, к счастью, случайно заметил, что у парня под шапкой вся голова в крови. Двое дедов избили, когда он денег не дал. Так пацан вылечился, вернулся на корабль, подкараулил одного из обидчиков и вмазал ему палкой по голове так, что тот лежал в больнице гораздо дольше. А второй обидчик, как палку увидел, так и побежал. Больше этого молодого никто не трогал. Боялись. Думали, что сумасшедший. А жаловаться деды на духов никогда в жизни не станут.
Могила для водки
     После госпиталя, поговорив с братом и врачами, более-менее успокоившись, я поехала в часть. Там меня уже встречали как близкую родственницу всего командующего состава — в личном деле Славки было написано, где я работаю.
     Замполит Евгений Лукьянов, зампотех Владислав Сафонов и собственно командир части Павел Гуськов водили меня по казарме с экскурсией, будто приехавшего с проверкой генерала. Все и впрямь выглядело симпатично: уютная столовая, приятное меню, комната для отдыха с телевизором и DVD, выдраенная казарма (не иначе, к моему приезду старательно оттерли братишкину кровь с половиц)...
     — У вас всех родителей так встречают? — дергаю за рукав проходящего мимо солдатика, пока начальство на минуту оставило меня без внимания.
     — Не-а. Даже за ворота не часто пропускают.
     Комнаты для встреч с родственниками я и правда не видела. Может, ее просто хорошо замаскировали? Часть-то секретная.
     — Что будет теперь с моим братом? В армии ведь законы, как на зоне. Объявят стукачом и служить спокойно не дадут, — перехожу я к делу.
     — Здесь не зона, а армия. Наша часть вообще-то считается элитной, — начинает разговор зампотех. — Раньше сюда присылали служить только с высшим образованием и со знанием иностранных языков. А теперь... развалили армию! Столько всякого сброда, некоторые даже судимости имеют. Вот они-то и приносят с собой тюремные законы...
     — Но вы ничего не бойтесь, — подхватывает замполит. — Весь состав части на стороне вашего брата. Рядовой Архипов, ко мне! Вот ты поддерживаешь Леонова? Видите, поддерживает. И остальные тоже.
     По глазам рядового Архипова понятно, что ни в каких акциях поддержки он участвовать не собирается. А по тону замполита — что иного ответа быть не может:
     — Это даже хорошо, что Слава поднял бучу. Теперь у нас будет повод прижать всю эту компанию. Я их только неделю назад спустил с короткого поводка. В начале декабря один принес из увольнения водку, так я их поймал и заставил через день на тумбочке стоять. Хотя для старослужащих считается западло за молодыми унитазы драить... Да, везде сейчас процветает вымогательство. Такую форму дедовщина приобрела.
     Чему удивляться? Армия вместе со всей страной встает на коммерческие рельсы. Только в плохом смысле. Такими темпами скоро у нас появятся деды-олигархи, деды-средний класс, деды-малоимущие…
     “Недавно у нас тут случилось веселье. Одного солдата поймали на проходной с водкой после увольнения. Замполит заставил эту бутылку “похоронить” во дворе. Могила получилась солидная. Закопали и сверху вместо памятника слепили белого снеговика. Мы между собой эту скульптуру называем “памятник белочке”. А наш прапорщик Чиж заставляет провинившихся “сдавать на права”: выдает огромное колесо и заставляет его катать по всему автопарку”.
     — Почему вы не отмазали его от армии? Мальчишка совершенно не приспособлен к службе: у него мягкий характер, — резюмировал наш разговор зампотех...
* * *
     За 2005 год только по Московскому военному округу прокуратура рассмотрела рекордное за последние годы количество уголовных дел — 2557. Почти пятая часть из них касалась неуставных отношений. Всего в Вооруженных силах России за 2005 год по этой причине было осуждено более трех тысяч военных.
     Что касается дедовщины, то министр обороны Сергей Иванов считает, что в 80% частей она вовсе отсутствует.
     “Никому. Слышите, никому не говорите о том, что здесь творится. Не вздумайте никуда обращаться. Потому что деды все равно узнают через молодых офицеров. Тогда мне каюк. А служить осталось всего полтора года. Надо терпеть…”
    
     P.S. На момент подписания номера в “МК” пришел ответ из Балтийской военной прокуратуры: “Уголовное дело в отношении Сергея Гридасова возбуждено, случаи вымогательства будут проверены дополнительно”.

Нашли ошибку? Cообщить об ошибке можно, выделив ее и нажав Ctrl+Enter

[x]


Источник: Московский комсомолец

Полулегальные методы

Замглавреда «НК» Вадим Хлебников о том, почему власти скрывают от горожан свои планы по застройке.