Андрей Миронович: чтобы на улицах было чисто, одних плакатов мало

Известный своим политическим противостоянием с экс-губернатором Георгием Боосом бывший глава Озерков 31-летний Андрей Миронович с лета 2011 года возглавляет муниципальное предприятие «Чистота». Почему он по собственному желанию ушел с поста главы Озерковского поселения, решил возглавить МУП «Чистота», что думает по поводу плакатов, призывающих не мусорить, и куда идет 1 млн рублей, выделяемых из бюджета на уборку города каждые сутки, — в интервью Андрея Мироновича «Новому Калининграду.Ru».

— Когда я ехала на встречу, видела в городе баннеры «Чисто там, где не мусорят». Вы с этим согласны?

— Это вполне логично, но я не знаю таких мест, где не мусорят. Человек производит отходы, где бы он ни находился. Вопрос только в том, как с этими отходами обращаются.

— Сами баннеры появились во времена экс-губернатора Георгия Бооса. Как вы относились к этой инициативе — размещать плакаты с социальной рекламой, направленной против мусора?

— Замечательно я к ним относился, потому что мне тоже нужно было их вешать. Помню, мне нужно было повесить два таких баннера. Один повесил, а со вторым сложности возникли — место было посложнее, надо было пригнать вышку. Как-то я приехал на планерку в администрацию Гвардейского района, докладываю о том, какая у нас в Озерках ситуация с вывешиванием этих плакатов. Говорю, что повешено уже 50%. Глава района говорит: «Слушайте, как это 50%? У вас же всего их 2. Один что ли повесили?». Я говорю: «Ну да, получается, что так» (смеется). Хорошее дело. Но это, конечно, капля в море. Должна быть какая-то единая политика образовательная в этом отношении, нужно с детства приучать людей правильно обращаться с отходами. Ну и вообще правильно давать представление детям, что с отходами делать дальше. Может быть, это звучит странно, но я бы с удовольствием привозил детей на полигон твердых бытовых отходов в пос. Космодемьянского и показывал, что вообще происходит, чтобы они понимали. Ведь дети думают, что путь обертки заканчивается в мусорном ведре. Нет, это не так. Люди должны с детства понимать, что делается. Так, к примеру, делается в Германии, других странах Европы, и там есть понимание. На сегодняшний день я не могу сказать, что у нас проблемы с мусором, потому что его кто-то плохо убирает. Согласитесь, что это не так. Многие бросают на улице бумажки. Кто-то даже и мусорный пакет может вынести и положить где-то возле урны.

— Это проблема воспитания в первую очередь?

— Думаю, да. Проблема воспитания. Проблема в том, что человеку, который даже в мусорку выбрасывает что-то, ему все равно, что дальше происходит. А если вникать в то, что происходит, как замусоривается город, страна, то получается, что проблема серьезная. Я бы хотел, чтобы и наша власть как часть общества имела определенный взгляд на экологическую политику и занималась этим целенаправленно и системно.

— Если вернуться к тому времени, когда вы были главой Озерков, многим вы запомнились заявлением о том, что «людей нельзя оставлять один на один с бедой по фамилии Боос». Вы это сказали в ответ на аналогичные обвинения экс-губернатора в ваш адрес. Практически вы были одним из немногих глав муниципалитетов, кто пошел против него. У очень многих до сих пор остается вопрос: почему вы тогда ушли, сложили полномочия главы Озерков?

— Начнем с того, что между тем, как у меня произошел конфликт, и тем, как я ушел, прошло время достаточно серьезное — два года. То есть, я проработал четыре года в Озерках, из них два года у меня были нейтральные отношения, а два последующих года — сложные отношения с областной властью. Нельзя говорить, что вот я сказал и потом сразу ушел. Два года мы работали. В не самых простых условиях, но работали… Самому себе оценку, конечно, давать не совсем объективно. Но мы работали, и ничего не случилось страшного. Катастроф, как минимум. Если посмотреть статистику по муниципальным образованиям в общем разрезе, разрезе сельских поселений, то картина у нас была достаточно неплохая. Статистика велась тем же правительством, и даже были интересные случаи, когда по какому-то параметру рассматривают поселения, и у нас были хорошие позиции. Достаточно забавно было, когда на оперативном совещании правительства области вывешивали эти рейтинги. Но в конечном итоге, как я уже говорил, все-таки, несмотря на это, нас где-то в каких-то вещах, моментах действительно правительство урезало. Например, за четыре года, что я работал, бюджет муниципального образования сократился в 2 раза за счет областных денег из областного бюджета. Эти деньги сократились практически до нуля. И хотя наши собственные доходы выросли на 30–40%, из-за сокращения областных денег бюджет сократился. Это во-первых.

Во-вторых, 20% Озерков — это 1 тысяча человек — зависели от котельной. Из-за того, что две стороны — районные власти и поселение — заняли разные принципиальные позиции, а область заняла позицию района, получился конфликт. Хотя и говорилось, что Озерки замерзают, но никто не замерз, на самом деле. Область ведь тоже была заинтересована в том, чтобы все было стабильно в зимний период. Но люди, понимали, что идет какой-то конфликт, и какая-то неопределенность присутствует. Получалось, что никто не понимал, чем это все закончится, что будет дальше, вдруг отключат тепло… Тем более, когда шла такая агрессивная кампания в СМИ на эту тему, людям сложно было. Плюс еще у нас были проекты, которые так же были «завязаны» на правительство — строительство очистных, в частности. На это строительство предусматривалась часть денег областных, часть федеральных, часть наших. Соответственно, в любой момент область могла остановить финансирование этого проекта. Она этого не сделала, но риск присутствовал. Из-за многих этих факторов я, в конечном счете, пришел к тому, что насколько бы я ни был прав с моей точки зрения, насколько бы те вещи, которые отстаивал, ни были бы действительно эффективными, оптимальными и объективными… Все равно тот факт, что я занимал эту должность, какой-то негативный эффект жителям Озерков приносил. Когда я избирался, я брал на себя обязательство, что буду делать так, чтобы жителям было хорошо. В конечном итоге, через 4 года получилось так, что как бы ни был я прав, все равно мое нахождение там... Так система выстроена. Поэтому я не стал ставить на чашу весов какие-то свои личные политические амбиции, что я готов идти до конца, что я 2 года работаю, и никто меня не снял, хотя и пытались уголовные дела возбуждать, и политика, повторюсь, агрессивная была. Но получалось, что на одной чаше весов мои личные амбиции, на другой — благополучие людей, перед которыми я на себя взял обязательства. Выбор был очевиден — пришлось амбиции свои оставить вместе с должностью. Я знаю, что сейчас люди, которые работают в Озерках, смогли выстроить нормальные отношения с областной и районной властью, обстановка там стабильная.

— Но амбиции еще остались, есть ли желание возглавить какой-либо муниципалитет, избраться в депутаты?

— Думаю, жизнь покажет. Я, конечно, за это время избавился от множества иллюзий. Все-таки я достаточно молодым человеком избрался главой Озерков, мне было 24 года. Поэтому я смотрю на многие вещи совсем не так, как смотрел 6 лет назад. Жизнь покажет.

— Судя по всему, система в области не изменилась. В выигрышной позиции по-прежнему находится тот муниципалитет, глава которого имеет хорошие отношения с губернатором.

— На сегодняшний день — да. Система выстроена таким образом. Это, прежде всего, система межбюджетных отношений, о чем Медведев говорил в последнее время — что нужно сделать муниципалитеты более самостоятельными. Если такое желание реализуется, и муниципалитеты станут действительно более самостоятельными в финансовом плане, тогда это будет не так, и фактор взаимоотношений главы с губернатором не будет так важен. Но пока нет реальных шагов в этом направлении, муниципалитет зависит полностью от дотаций. Уровень собственных доходов муниципалитетов 3 года назад не превышал 50% расходной части.

— Чем вы занимались последние 3 года?

— Бизнесом.

— Как сложились ваши отношения с партией «Правое дело»?

— У меня две волны было во взаимоотношениях. Один раз меня приглашали возглавить региональное отделение, как только партия создалась. А второй раз, когда пришел уже Прохоров, меня приглашали возглавить региональный избирательный штаб. Но оба раза не получилось, наверное, не судьба (смеется).

— Почему не получилось?

— В первый раз областные власти были против.

— Областные власти имели отношение к создании регионального отделения «Правого дела»?

— Ну, областная власть тоже имела какой-то вес, свое влияние на принятие такого решения. Не на 100%. И даже не на 50%. Но на 30% — да. И этого хватило, чтобы меня не пустить.

— А когда Прохоров возглавил?

— Всем известно, что случилось с Прохоровым. Я тогда, на самом деле, сам отказался. Это было осенью, и я как раз начал работать в МУП «Чистота», и мне не хотелось браться за одно, потом резко бросать, браться за другое. Я отказался, и буквально через 2 недели произошла вся эта ситуация со свержением Прохорова.

— Как получилось, что вы возглавили «Чистоту»?

— Работа интересная. Сложная, разноплановая. Общественная. Даже очень серьезно общественная. И она на благо города, от результата твоей деятельности зависит состояние твоего города. Я очень люблю свой город и считаю, что он лучший на это Земле.

— Большинство, когда слышат такие ответы на вопросы, говорят: «Такого не может быть, все люди, которые идут во власть, делают это ради себя, ради своего блага». Что можете сказать им?

— Знаете, каждый смотрит на мир через призму своих ценностей. Все зависит от точки зрения, угла зрения.

— Мы обратили внимание, что директором зоопарка стала Светлана Соколова, которая в свое время отличилась противостоянием с властями на посту директора музея «Фридландские ворота». Вы стали директором «Чистоты», хотя в свое время воевали с областными властями. Складывается ощущение, что городская власть привлекает к работе непростых людей…

— Это абсолютно так, и я с большим уважением отношусь к кадровой политике города в данном случае. Есть разные точки зрения, но решение кадровых вопросов, как видите, мало политизировано. Городская власть действительно смотрит на компетентность человека, на то, что он из себя представляет, уровень профессионализма. Я считаю, что это очень правильно. Может быть, на федеральном и региональном уровне политика важна, возможно, она должна определяться политикой той партии, которая «у руля». Но если мы говорим о местном самоуправлении, если мы говорим о городе, среде обитания человека, о том, что нам нужно решать вопросы жилищно-коммунальные, социальные, бытовые. Какая тут политика?

— По поводу профессионализма. Ваш уровень образования, опыт позволяют возглавлять коммунальное предприятие?

— Да, естественно. Требования к этой должности — наличие высшего образования в сфере жилищно-коммунального хозяйства, либо юридического, либо экономического. У меня есть образование в сфере ЖКХ по специальности «тепловые электростанции», есть юридическое. Оба высшие. Специальность «тепловые электростанции» я получил в КГТУ на дневном отделении, закончив его после школы. Юрфак я закончил вечерний — три года подряд каждый вечер по три часа слушал лекции. Я работал у своих коллег в МУП «Калининградтеплосеть», работал в Озерках. Поверьте мне, работа главой сельского поселения — это работа, где ты круглосуточно решаешь проблемы жилищно-коммунального хозяйства, потому что в 2006 году все вопросы местного значения разделили, и все социальные вопросы — здравоохранение и образование отдали районным властям, всю жилищно-коммунальную сферу — вода, тепло — это все на первый уровень. Всю коммуналку отдали, а денег особо не было. Вот представьте, что нужно решать эти вопросы каждый день в 14 населенных пунктах, которые расположены в нескольких километрах друг от друга. В каждом должна быть вода, канализация, тепло, благоустройство, мусор должен быть вывезен.

— С какими сложностями столкнулись, когда пришли на должность руководителя «Чистоты»?

— Между тем, как ушел мой предшественник (Борис Селезнев — прим. «Нового Калининграда.Ru».), и моим приходом прошло полгода практически. Этот период безвластия не очень хорошо сказался на взаимоотношениях в коллективе, пошел какой-то дисбаланс. Потому что коллектив сложный, разнородный, работа разноплановая, много подразделений. И когда я пришел — первая сложность — настроить всех на рабочий лад, на развитие, собрать в одну большую команду.

— «Чистота» — большое предприятие?

— У нас работает 800 человек. Из них больше половины — это дворники. Сейчас мы базируемся на ул. Мусоргского, 74. Перевели с ул. 9 апреля, потому что много было жалоб населения на шум, плохую экологию.

— Техники много?

— Техники у нас очень много, почти 150 единиц. Из них примерно половина связана с вывозом отходов, половина — с уборкой города.

— Вы говорили, что зарплата дворников выросла незначительно, по сравнению с прошлым годом, всего на 100 рублей. Планируете ее повышать более значительно?

— Да, конечно. Но поймите правильно, предприятие деньги не из воздуха берет, у нас есть определенные источники дохода. Это бизнес, «Чистота» — это коммерческое предприятие, просто его 100% активов принадлежат городу. У нас есть поступления от тех, кто заказывает услугу по вывозу мусора, мы выиграли контракт на уборку города, то есть количество ресурсов у нас ограничено. Мы проводим политику финансового оздоровления предприятия, пытаемся сделать его с экономической точки зрения более эффективным. Как только будет высвобождаться финансовый ресурс, конечно, мы планируем повысить зарплату сотрудникам. Но в любом случае вы должны понимать, что это зависит не от нашей прихоти, а от финансово-экономического состояния предприятия.

— По поводу вашего знаменитого контракта, по которому вы получаете 1 млн рублей в сутки за уборку города — не дороговато ли? 

— Есть два контракта, которые мы не выиграли — площадь Победы убирают другие люди, есть еще междворовые территории. Наш контракт включает в себя улицы, тротуары, зеленые зоны — скверы, парки. Всего 990 объектов, из них 700 улиц, еще 200 других объектов. Действительно казалось бы, 1 млрд рублей на 3 года, 1 млн рублей в день. Но дьявол скрывается в деталях всегда. Если разобраться, то из этого 1 млн рублей в день — 30% мы платим разных налогов, которые отдаем государству. Остается 700 тысяч. Если не считать парки и скверы, это 700 улиц. Грубо говоря, на уборку одной улицы уходит 1 тыс рублей. А улицы ведь разные — Ленинской проспект, Московский проспект. Их ведь за 1 тыс рублей в сутки не убрать, потому что зарплата дворника в день — 500 рублей. То есть, из этой тысячи рублей половину заберет один дворник. А если два дворника будут улицы убирать, уже ни на что другое денег там не останется. Это во-первых. Во-вторых, вы знаете, сколько в городе людей проживает. Если брать тех, кто живет в области или зарегистрирован в области, но работает тут, думаю, у нас получится 700 тыс жителей, которые ежедневно пользуются инфраструктурой. 700 тыс рублей на 700 тыс человек, вот посчитайте, во сколько одному жителю обходится уборка в города в сутки. 0,95 рублей, то есть, каждый из нас платит 95 копеек, чтобы в городе было чисто и убрано. А еще можно сказать, что 500 тыс из этого миллиона — это зарплата дворников. Ведь еще есть уборочная техника, топливо, зарплата водителей, много чего другого. Более того, этот контракт для нас не выгоднее, чем был прошлогодний, потому что площадь уборки выросла на 100%, а денег добавилось 30%. То есть, если в прошлом году 240 млн рублей, то теперь 360 млн рублей, а площадей было 2,5 млн квадратных метров, то теперь 5,5 млн.

— Что дает вам объединенный контракт на 3 года?

— Возможность рассчитывать свои действия «на перспективу». Потому что раньше у всех организаций, которые занимаются уборкой, были проблемы. Выиграл контракт на год, и не знаешь, что будет на следующий год, соответственно, не можешь даже технику нормальную купить. Бизнес обычно покупает технику в лизинг — это самый оптимальный инструмент, он дается в среднем на три года. Если брать на 1 год, то просто всю сумму контракта ты отдашь за технику и ничего не заработаешь. Поэтому всегда были проблемы со старым парком, изношенностью техники. Никто не хотел рисковать, все смотрели только на год вперед. Нам сейчас дали возможность смотреть спокойно на 3 года вперед, поэтому мы можем спокойно себе взять в лизинг технику и спокойно из текущих платежей что-то отдавать за технику.

— Пять компаний-подрядчиков долгое время выигрывали торги на уборку города, причем у двух компаний одни и те же учредители. Вы знакомы с этими компаниями? Они обладали достаточной техникой, чтобы убирать город? Можете привлекать их на субподряды?

— Две из них мы и привлекли на субподряд. Представьте, у нас в один день увеличились в 2 раза площади, поэтому мы сразу не можем взять на себя все.

— Просто были разговоры, что у частных подрядчиков, кроме стола и стула, ничего нет.

— Нет, мы привлекли две серьезные компании, у них есть техника, опыт, желание работать.

— Вы контролируете их работу? Помню, была ситуация, когда вас на 1 млн рублей оштрафовали из-за подрядчиков.

— Нас контролируют 5 служб, и каждая служба не может не наказывать, иначе теряется смысл ее существования. Она должна обосновывать как-то свое существование, и в любом случае накладывает штрафы…

— Почему 5, почему не одна?

— Есть АТИ (Административно-техническая инспекция — прим. «Нового Калининграда.Ru».) областное, городское, есть ГИБДД, есть администрации районов и муниципальная «Служба заказчика», плюс есть у нас еще отдел по техническому контролю. То есть, нас 5 служб контролирует и мы еще сами себя. Но не всегда за всем бывает можно уследить. Или даже если ты знаешь, то не всегда оперативно можно устранить и отреагировать на проблему. Если снег идет, к примеру, то он идет на всех 700 улицах города одновременно.

— Понятно, что самый сложный период для уборки — это зима, а вы получаете деньги равномерно в течение всего года. Выходит странная ситуация: весной и летом вы получаете те же деньги, а работы меньше?

— Не совсем так, на самом деле. Наш контракт не просто разбит на 12 частей. Мы убираем, «Служба заказчика» принимает и подписывает акт выполненных работ. Если это зимний период, там написано «уборка снега», и она оплачивается отдельной строкой — сметание, сгребание, все это прописано внутри сметы. Летом другие виды работ, за них мы получаем отдельно. Но вот, к примеру, за январь мы получили 50 млн рублей, хотя в январе 31 день, а летом будем получать по 15 млн в месяц. Ну и, к тому же, в начале года сложилась ситуация, когда мы полтора месяца работали бесплатно и без аванса, как раз самый сложный период. Но поскольку у нас теперь трехлетний контракт, будущей зимой подобных проблем не будет.

— Помню, зимой, когда шел снег, жалобы на некачественную уборку поступали регулярно. Кто-то техники снегоуборочной не видел, кто-то не чувствовал, что дорога почищена.

— Я могу сказать, знаете, что… Не посыпал — скользко, посыпал — грязно, я видел только два эти варианта, и приходилось балансировать между двумя этими вариантами. Понятно, что всем хочется, чтобы зимой было, как летом. Но так не бывает.

— Вы следите за передвижениями техники?

— Естественно, у нас в машинах установлены датчики GPS, и дежурный диспетчер видит на экране в реальном времени, куда какая машина двигается, и может координировать с цехом уборки, что нужно делать, куда двигаться. Я получаю утром отчет о том, сколько машин выходили, какие, какие поломались и сошли, какие, наоборот вышли. Если у меня есть сомнения, я просто смотрю по GPS, куда какая машина ходила, и сколько времени на это было затрачено. Просто мне кажется, знаете, в чем раньше проблема была? Когда частные подрядчики убирали город, у них качество в любом случае ниже было. Они все равно были заинтересованы в том, чтобы заработать побольше. Государственный контракт на 100 рублей, на 50 рублей они поработали, еще 50 рублей в карман себе положили. А мы себе эти деньги в карман не кладем, потому что мы муниципальное предприятие, мы принадлежим городу. Поэтому наша мотивация — чтобы на нас не было жалоб, чтобы наш заказчик и учредитель — город Калининград — был доволен.

— Зимой вы проводили эксперимент, рассыпая на тротуарах по ул. Сибирякова вместо песка гранитную крошку. Чем она лучше песка?

— Мое личное видение такое, что тротуары нужно посыпать именно крошкой. Она и стоит дешевле, и эффективность ее выше.

— Ее используют во второй раз?

— Нет, не используют, потому что экологичность ее уже не такая высокая из-за выхлопных газов и так далее. Я был в Швеции, где крошку используют постоянно, они там после дорог используют ее для подсыпки на полигонах твердых бытовых отходов.

— Как вы проверяли ее эффективность?

— Мы отслеживали при каждом изменении погодных условий, что происходит. Выпал снег, растаял снег, большой снег, маленький снег, температура выше, ниже и т. п. С песком есть проблема — он вмерзает в лед, если идут колебания температуры. Гранитная крошка в этой ситуации лучше, потому что даже если она вмерзнет, поверхность получается нескользкая. Единственное, если снег потом идет, и он засыпает крошку, надо ее снова подсыпать. Именно так делают в Стокгольме. Там снег с тротуаров вообще не вывозят, время от времени посыпают его крошкой, и получается не скользко и чистенько. Кстати, в Стокгольме никто не заморачивается и по поводу снежной каши на тротуаре, они не считают необходимым вывозить снег, возить воду в машинах. Там люди по улицам в модельной обуви не ходят, на шпильках и так далее. Они приходят в офис и обувают туфли. Но улицам в замшевой обуви они не ходят. Знаете, можно и зимой по улицам бегать с пылесосам, и с феном подсушивать… Но люди относятся к этому нормально, главное, чтобы было чисто.

— Как вы собирали гранитную крошку?

— Вы знаете, ее гораздо проще собрать, чем песок, а тем более, песок с грязью. Мы пылесосим улицы, и весной песок и крошку убираем пылесосами. У нас есть техника, которая заметает механическим способом песок с грязью, а есть — вакуумная.

— Жители Калининграда, которые путешествуют по европейским городам, отмечают, что летом даже в дожди там чисто, обувь не пачкается

— У нас летом пыль, да, я понимаю. Мы этого не замечаем, но вы присмотритесь, у нас в городе в не очень хорошем состоянии зеленые зоны, газоны, клумбы. Огромное количество в городе участков, где просто земля, грунт. Там даже летом не зелень, а засохшая земля. Это пыль, во-первых. Во-вторых, любой ливень — и вся эта грязь идет на тротуары и дороги.

— Может быть, предложить школьникам на летней практике засеивать травкой такие участки?

— Да, все это надо делать в комплексе с образовательными учреждениями, администрацией города. Если подходить узко — мы подрядчик по уборке города. Но хотелось бы смотреть на вещи шире, и мы бы тоже хотели принимать участие в экологических, воспитательных проектах. Это большая серьезная работа, которая, наверное, должна даже не на нашем уровне вестись, а на уровне города и области.

— Вы говорили о том, что хотели бы детей на экскурсии на полигон ТБО возить. Но существует стереотип, что это огромная свалка, на которой живут асоциальные элементы и жгут костры.

— У нас такого нет. Костры — это вообще из разряда фантастики, потому что там даже курить нельзя. Там выходит метан наружу в процессе перегнивания отходов, и если там загорится, то может гореть несколько лет, как в фильме «Silent Hill». У меня очень положительное впечатление от того, как там работа поставлена, я доволен, как там все организовано. Последние несколько лет наш полигон занимает первое место на конкурсе полигонов области, которое проводит региональное правительство. Поэтому я могу сказать, что у нас лучший полигон в области.

— Бомжи там не живут?

— Нет, не живут, и костры там не жгут. Единственное, там птицы. Но с ними бороться непросто. Я когда первый раз туда ехал, ожидал увидеть в 10 раз хуже, чем то, что увидел. Планируется полигон через 2–3 года закрывать, а этот затем рекультивировать. Кстати, мы сейчас тоже ведем переговоры над тем, чтобы сортировать и перерабатывать мусор. Такой большой город, как наш, не может себе позволить просто складировать эти отходы. Вот представьте себе — все это складируется, прессуется большой техникой, пересыпается песком. А ведь в Европе до 90% отходов идет на переработку и вторсырье, мы точно можем до половины отходов направлять. Это говорит о том, что мы в два раза меньше мусора будем оставлять после себя своим детям. Я даже не говорю о том, что это с точки зрения экономики эффективно, а с точки зрения экологии — чем больше перерабатываешь, тем меньше оставляешь своим детям.

— У нас несколько лет назад был эксперимент — около площади Победы установили несколько контейнеров для сбора разного мусора. Но приезжала машина и весь сортированный мусор в одну кучу сваливала.

— Это очень правильная вещь — сортировка мусора, но у нас она, наверное, может быть реализована только в перспективе. Потому что сейчас прямо взять и начать собирать раздельно не получится, для начала нужно построить целую инфраструктуру обращения с отходами. То есть, начиная от человека, который в разные контейнеры бросает отходы, он понимает, зачем это надо и почему это хорошо. Начиная от понимания, зачем это надо, и заканчивая тем, что мусор должен перерабатываться, иначе какой смысл его разделять. Если ты можешь переработать бумагу и сделать из нее снова бумагу, или из стекла стекло, из пластика — пластик. Тогда есть смысл разделять. А если разделил, потом привез на полигон и вместе все сложил — зачем? Нужно сначала организовать переработку. Пока что в нашей области принимают только макулатуру, причем чистую, и пластик. Ну и, к тому же, они этот пластик везут затем в Россию, у нас не перерабатывают.

— Насчет макулатуры — помню, в советские времена это четко было поставлено — сдал макулатуру, спас дерево. Сейчас, честно говоря, сердце кровью обливается, когда газеты приходится выкидывать.

— Здесь уже, действительно, будет подтягиваться вторая сторона сферы переработки отходов. Если мы сейчас говорили о бизнесе, то теперь мы говорим об определенной экологической политике власти. И под эту политику хорошо бы выделять определенные деньги, чтобы дотировать переработчиков первое время, к примеру. Потому что для целостной экологической политики плакатов одних мало, согласитесь.

Текст — Оксана МАЙТАКОВА, старший корреспондент, фото — «Новый Калининград.Ru»

Нашли ошибку? Cообщить об ошибке можно, выделив ее и нажав Ctrl+Enter