Жительница Калининграда рассказала «Новому Калининграду» о том, как её сыну несколько раз отказывали в госпитализации в детское инфекционное отделение Центральной городской клинической больницы. В конце концов мальчик попал в реанимацию. К счастью, история закончилась благополучно — сегодня он уже дома. Однако родители решили предать историю огласке, поскольку примерно в эти же дни после отказа в госпитализации в больнице умер
Годовалому Севе* стало плохо 27 ноября — ночью температура поднялась до 39,6. Утром пришла участковый педиатр, осмотрела мальчика и сказала, что ничего страшного, у ребёнка режутся зубки, рассказала «Новому Калининграду» мама мальчика Елена. Однако на следующий день температура подскочила вновь, обеспокоенные родители вызвали скорую помощь. Медики экстренной службы также не нашли ничего серьезного, сделали два укола для снижения температуры и отправились на другие вызовы.
29 ноября у Севы началась сыпь — обсыпало слизистую рта, на ноге появился странный пузырь. 1 декабря температура вновь повысилась. «Мы сами на машине поехали в детское инфекционное отделение Центральной городской клинической больницы на Летней, — рассказывает Елена*. — В приёмном покое врач сказала, что у ребенка энтеровирус, ничего страшного. Но всё же отправила в основное отделение больницы сдать кровь. Правда, анализа сказали ждать полтора часа. Причем нам предложили эти полтора часа „погулять на улице или посидеть в машине“».
Елена отвезла ребенка домой, оставила с бабушкой, чтобы не таскать по коридорам инфекционки, а сама вернулась в больницу за результатом анализа — благо от больницы до дома пять минут езды. «Врач мне сказала: „Мамочка, ничего страшного нет, это энтеровирус“, и прописала антибиотик „Сумамед“ на три дня и другие препараты. Сказала в крайнем случае обращаться к ним», — говорит мама Севы.
Однако антибиотик не помог — на следующий день у малыша вновь поднялась температура до 39,6, его вырвало, он чувствовал себя плохо. Елена собрала сумку, приготовившись к госпитализации и вызвала скорую помощь. «Приехал медик. Посмеялся, что я с сумкой. Сказал, что он не детский врач, но якобы с ребенком все в порядке (я как раз дала Севе жаропонижающее, он пришел в себя). Пожурили за то, что я вызываю скорую ребенку, у которого режутся зубки. Я сказала, что нас просто нужно отвезти в больницу, чтобы осмотрели в экстренном порядке. Медик сказал: „Ну ладно, жду вас в машине“, — рассказывает Елена. — Мы приехали в больницу. В приемном покое врач удивилась, что мы приехали, сказала — мол, вы же вчера были. Осмотрела ребенка, сказала, что у него фарингит и стоматит. Я ответила, что температура начала скакать у Севы еще в воскресенье, а сегодня уже пятница, что прописанные сильные антибиотики не помогают, хочу, чтобы нас положили в больницу. Но она отказала. Сказала, что мест нет. И если мы хотим лечиться — можем посидеть в коридоре на стуле». Родители отнесли мальчика в машину, где их ждала бабушка, а сами сели на стул в коридоре. «Просидели час. В итоге уехали домой и вызвали платных педиатров», — вспоминает Елена.
Приехавшая на дом на следующий день платный доктор сказала, что нужно колоть антибиотики, а пузыри на ноге и пальце руки у малыша нужно вскрывать — для этого надо обратиться в Детскую областную больницу на ул. Дмитрия Донского. «В приемном покое ДОБ Севу забрали к хирургу. Доктор вскрыл пузыри. У ребенка температура была под 40, и в хирургии нам посоветовали показать его педиатру. Но педиатр был долго занят… Мы ждали в приемном покое, нам сказали: ну съездите, что ли, в „Медэксперт“, сдайте кровь на анализ. Мы просидели в приемном покое в ожидании педиатра два с половиной часа, но не дождались — уехали в частную клинику сдавать кровь, потому что там в 16:30 заканчивалось время приема анализов. Вечером на электронную почту прислали анализ — он показал плохие результаты, обезвоживание», — рассказывает мама мальчика.
На следующий день Севе стало хуже. Вечером платный педиатр уколола антибиотик и предупредила, что у него может быть реакция — повышение температуры и слабость. «Он проснулся в 4 утра, его вырвало, он был очень измучен, выпил немного компота и снова уснул. До 7 утра я сидела около него, плакала от собственного бессилия и бездействия медиков», — говорит Елена. Утром в очередной раз поехали к своему врачу в платную клинику, и она сказала, что нужна срочная госпитализация — ребенок сильно обезвожен, у него признаки интоксикации. Мы повезли Севу в инфекционное отделение ЦГКБ. В приемном покое встретила уже третий по счету врач. «Я оставила Севу в машине с бабушкой — он спал, зашла в приемное отделение, рассказала, что происходит, что ребенок обессилен. Врач попросила все справки, которые у меня были на руках, посмотрела анализ крови, написала на направлении „сепсис неясной этиологии“ (общее заражение крови по неизвестной причине), на обороте прописала лечение — очередной антибиотик, противовирусное и лекарство против аллергии. Сказала ехать в Детскую областную больницу, — вспоминает Елена. — В кабинете мы услышали, что у Севы началась диарея, но врач даже не посмотрела. Мы бросились с бабушкой в машину, поехали. По пути я слышала, что у него продолжается диарея. Мы решили заехать домой, чтобы его быстро помыть, потом ехать дальше. Дома я раздела его и увидела, что из него просто выходит жидкость. Без перерыва».
То, что происходило дальше, мама мальчика вспоминает со слезами: «Я позвонила мужу. Он сорвался с работы, стал поднимать своих знакомых, у которых есть
«Нас отправили в очередь. Пришлось ждать под кабинетом еще полтора часа. Сева лежал на руках у бабушки и умирал, пошел красными пятнами. Я стала кричать, что ребенок при смерти, что нужна помощь. А мне в приемном покое в ответ предлагали рассказать об истории болезни ребенка. В конце концов пришел врач из реанимации, увидел Севу… Дальше как в страшных фильмах — с него снимают крестик, отдают мне. Врач берет его на руки и быстро уносит в реанимацию…».
После того как Севу отправили в палату интенсивной терапии, врач из приемного покоя, по словам Елены, предложила родителям… идти домой спать. «Сказала, чтобы мы приходили завтра — с 11 до 12 часов можно будет побеседовать с лечащим врачом, что в больнице находиться нельзя, нас всё равно выгонят. Я сказала, что мы будем дежурить под окнами, — рассказывает Елена. — Я стала собирать справки, и муж обратил внимание, что последней выписки нет. Врач приемного сказала, что подклеит её сама в историю болезни».
Мы ждали под окнами. Спустя час позвонил реаниматолог, попросил все выписки и справки, которые были. Я их носила с собой в папке — не было только последней о «сепсисе неясной этиологии», которую выписывала врач приемного покоя. Реаниматолог удивился, что её нет — сказал, что вы же приезжаете сегодня во второй раз, должна быть. Мы пошли через больницу назад в приемный покой…».
Родители Севы потребовали от врача приемного покоя справку, которую та выписывала во время первого визита в клинику. Однако, по словам Елены, врач сказала, что, наверное, справку выкинула. Отец Севы стал искать справку в мусорном ведре, но там её не оказалось. «Врач вытолкнула нас из кабинета и потом вынесла справку, в которой был написан уже другой диагноз: „Острая кишечная инфекция. Сепсис неустановленной этиологии“. Я сказала ей, что это другая справка. Она закрывает дверь, а потом выносит уже третий вариант справки. Но у меня фотографическая память, и я это вижу. Муж обещает позвонить в прокуратуру. В итоге врач при нас достает из кармана скомканную справку — ту самую, которую она выписала нам в первый раз, но уже с приписанной рекомендацией в госпитализации», — вспоминает Елена.
«Я спросила, почему они обманывают нас, ведь так нельзя! На что ко мне подбежала медсестра и сказала, что никакого обмана нет, что в журнале приёма всё зафиксировано, и показывает журнал, в котором сверху над диагнозом Севы подписано „острая кишечная инфекция“. Потом уже, через несколько дней, когда мне нужно было посмотреть историю болезни, я написала заявление главврачу и отнесла в приемную. Эта же медсестра посмотрела на это заявление и сказала при мне: „Ну и придурки“. Причем сделала это перед камерой, которая ведет запись в приемной главврача».
Сева провел в реанимации двое суток, потом еще неделю — во втором инфекционном отделении больницы. «Врачам отделения я очень благодарна», — говорит Елена. Диагноз, который в итоге был установлен мальчику: «острый гастроэнтерит, ротавирус, риновирус, аденовирус, герпетический стоматит». Сегодня малыш уже дома. Однако после всех пережитых испытаний он страшно боится врачей, плачет и не соглашается остаться без мамы даже на некоторое время.
Несмотря на то, что история Севы закончилась благополучно, его родители решили добиваться расследования ситуации, написали заявление в прокуратуру, минздрав, к замглавы социального комитета областной Думы Екатерине Семеновой (она и рассказала нашей редакции об этой истории). «Ведь самое ужасное, что если бы мы тогда уехали, как нам сказали, и не вернулись… То мы бы вообще уже никогда и никуда бы не вернулись, — плачет Елена. — У них в конце ноября только умер
Отметим, что следственный отдел по Московскому району следственного управления СК по Калининградской области проводит по заявлению матери доследственную проверку.
Редакция
*имена изменены
Текст — Оксана Майтакова, фото — Виталий Невар, «Новый Калининград»
Нашли ошибку? Cообщить об ошибке можно, выделив ее и нажав
Ctrl+Enter
© 2003-2024