«Три года после разрухи»: фоторепортаж из Детской областной больницы

«Три года после разрухи»: фоторепортаж из Детской областной больницы «Три года после разрухи»: фоторепортаж из Детской областной больницы «Три года после разрухи»: фоторепортаж из Детской областной больницы «Три года после разрухи»: фоторепортаж из Детской областной больницы «Три года после разрухи»: фоторепортаж из Детской областной больницы «Три года после разрухи»: фоторепортаж из Детской областной больницы «Три года после разрухи»: фоторепортаж из Детской областной больницы «Три года после разрухи»: фоторепортаж из Детской областной больницы «Три года после разрухи»: фоторепортаж из Детской областной больницы «Три года после разрухи»: фоторепортаж из Детской областной больницы «Три года после разрухи»: фоторепортаж из Детской областной больницы «Три года после разрухи»: фоторепортаж из Детской областной больницы «Три года после разрухи»: фоторепортаж из Детской областной больницы «Три года после разрухи»: фоторепортаж из Детской областной больницы «Три года после разрухи»: фоторепортаж из Детской областной больницы «Три года после разрухи»: фоторепортаж из Детской областной больницы «Три года после разрухи»: фоторепортаж из Детской областной больницы «Три года после разрухи»: фоторепортаж из Детской областной больницы «Три года после разрухи»: фоторепортаж из Детской областной больницы «Три года после разрухи»: фоторепортаж из Детской областной больницы «Три года после разрухи»: фоторепортаж из Детской областной больницы «Три года после разрухи»: фоторепортаж из Детской областной больницы «Три года после разрухи»: фоторепортаж из Детской областной больницы «Три года после разрухи»: фоторепортаж из Детской областной больницы «Три года после разрухи»: фоторепортаж из Детской областной больницы «Три года после разрухи»: фоторепортаж из Детской областной больницы «Три года после разрухи»: фоторепортаж из Детской областной больницы «Три года после разрухи»: фоторепортаж из Детской областной больницы «Три года после разрухи»: фоторепортаж из Детской областной больницы «Три года после разрухи»: фоторепортаж из Детской областной больницы «Три года после разрухи»: фоторепортаж из Детской областной больницы «Три года после разрухи»: фоторепортаж из Детской областной больницы «Три года после разрухи»: фоторепортаж из Детской областной больницы «Три года после разрухи»: фоторепортаж из Детской областной больницы «Три года после разрухи»: фоторепортаж из Детской областной больницы «Три года после разрухи»: фоторепортаж из Детской областной больницы «Три года после разрухи»: фоторепортаж из Детской областной больницы «Три года после разрухи»: фоторепортаж из Детской областной больницы
Все новости по теме: Реформа здравоохранения

Калининградская детская областная больница пережила два года модернизации, которые существенно изменили ее внешний вид и внутреннее содержание. Но огромная часть проблем осталась прежней. Что сегодня представляет из себя главное детское учреждение здравоохранения области и как выглядит некогда разрушенная больница рыбаков, выясняли корреспонденты «Нового Калининграда.Ru».

В последний раз я была в Детской областной больнице в 2010 году, когда экс-губернатор Георгий Боос на пятом году своего правления решился-таки навестить главное детское медучреждение области. Коридоры больницы тогда не видели ремонта с прошлого столетия, диагностическая и прочая аппаратура достойны были места в заштатном медицинского музее, а очереди на то, чтобы сделать ЭХО малышу с шумами в сердце, нужно было ждать около года. В кабинете приезжего специалиста, офтальмолога Станислава Кислова чуть ли не проваливался пол, а на новый необходимый аппарат для проверки зрения приходилось собирать деньги всем миром.

Я даже помню, как бывший главврач ДОБ, покойный ныне Сергей Шишкин, с горечью рассказывал на одном из первых заседаний политического совета при губернаторе, что в детское здравоохранение Калининградской области десятки лет не вкладывалось ни копейки.

С тех пор прошло почти три года, больница уже успела пройти два года модернизации, ремонта и нервотрепки. В прошлом году поликлинику ДОБ перевели в здание бывшей медсанчасти №1, также известной в народе как «больница рыбаков». Это медучреждение было изначально брошено в неконкурентные условия с другими поликлиниками, в итоге прекратило свое существование и было разграблено. Сегодня на втором этаже бывшей медсанчасти располагается поликлиника, на третьем — диагностическое отделение, ютившееся в свое время в полуподвальном помещении на основной территории учреждения. Но мы начали экскурсию с ортопедического и онкогематологического отделений. Три года назад в этих отделения со стен сыпалась штукатурка прямо на детские кровати. Сегодня — аккуратный ремонт, жирафы на дверях палат и яркие детские картинки на стенах.

«Ой, вы только кровать не фотографируйте, она старая. Мы их все уже поменяли, поставили специальные ортопедические», — Мальцев распахивает дверь в палату. На широких высоких кроватях, с которых свисают ручки-хваталки, сидят дети. Главврач предупреждает, что детей фотографировать без разрешения взрослых нельзя. «В отделение онкогематологии зайти можно только на порог. Стерильность, сами понимаете», — продолжает он. Идем выше, туда, где раньше был страшный темный переход между зданиями. Теперь стены здесь приятного светлого цвета, сохранилась только отгородка для лестницы советских времен. «Еще у нас в операционной ремонт сделали!» — продолжает Мальцев.

Затем, узнав, что мы еще не видели приемного отделения и справочной, бежит через улицу. В приемном отделении — взрослые и маленькие дети. Очередь. Но между тем, что было три года назад, и тем, что сейчас, — небо и земля. Везде игрушки, маленькие детские кухни, коврики. Все для того, чтобы малышам было чем заняться в очереди. Аналогично — в другом корпусе, куда приходят навещать больных детей.

Потом Мальцев ведет нас в поликлинику и диагностическое отделение — в бывшую медсанчасть. Идти приходится по улице, но в будущем тут обещают крытый переход. Часть здания по-прежнему в неприглядном состоянии. Сквозь заколоченные окна видны облезлые потолки. Вторая половина сияет свежими стеклопакетами.

«Мы диагностическое от-де-ле-ни-е, а не центр, — раздельно по слогам говорит мне местный заведующий Виктор Носов. — А то многие почему-то думают, что мы должны принимать пациентов из всех медучреждений. Нет, мы принимаем пациентов больницы!» Я интересуюсь, почему в 3 часа дня в отделении никого нет. «Врачи работают в стационаре, многие исследования нужно проводить с утра, вот и нет», — говорит доктор. По его словам, УЗИ сердца делают только тогда, когда дежурит врач-кардиохирург. Поскольку единственный детский кардиохирург — главврач, то принимает он пару часов в неделю. «Специалистов не хва-та-ет, — также раздельно по слогам, как бы пытаясь донести до меня очевидное, говорит врач. — У нас специалисты делают 500 УЗИ-исследований в неделю, это 100 в день! Вы представляете? У них уже в глазах расплывается. Но врачей нет!»

Затем Виктор Носов демонстрирует кабинет УЗИ. «Хотели хороший аппарат, составили техзадание. Аппарат за 7 млн рублей, суперсовременный, лучший! Но в конкурсном агентстве сказали: то одну опцию уберите, то другую. В итоге аппарат нам купили за 1,6 млн рублей. Он, конечно, ничего, будет работать. Но совсем не то, чего мы ожидали». Зато эндоскопический аппарат оказался одним из лучших, а мойка для оборудования — лучше, чем в кардиоцентре. «Мойка больше миллиона стоит, зато человеческий фактор вообще исключен. И шкафы… Вы посмотрите на шкафы! В них все хранится, а раньше просто висело… Шкаф тоже миллион стоит, — продолжает врач. — Я с 1999 года завотделением, поменялось, конечно, многое. Но, скажу я вам, все равно до европейских стран нам очень далеко. Там все для людей, а у нас…»

Мы отправляемся дальше в офтальмологический стационар. Доктор Станислав Кислов демонстрирует новое оборудование, купленное в рамках программы. Потом показывает тот самый аппарат, который позволяет диагностировать ретинопатию у недоношенных новорожденных. «Сначала аппарат диагностический поставили нам. Потом уже лазеры пришли. Носим их с собой в операционную. Операцию сделали пока только одну. Но теперь таких детей можно не отправлять в Москву или Питер, будем спасать им зрение здесь».

Cпускаемся ниже, проходим по поликлинике, где нам показывают новое оборудование в сурдологическом и ЛОР-кабинетах. Затем идем на первый этаж, в отделение КТ и МРТ. «У нас тут компьютерный томограф, один из лучших! Специально для детей, там даже мультики показывают, когда ребенка кладешь. И облучение минимальное. Работает круглосуточно!» — Мальцев с гордостью демонстрирует аппарат. Медсестра рассказывает, что компьютерная томография позволяет выявлять поражения головного мозга, гематомы, опухоли, травмы. «Если ситуация экстренная, делаем КТ в день обращения», — говорит она.

В соседнем кабинете — другой грандиозный аппарат: магнитно-резонансный томограф. На мониторе компьютера — снимки еще не рожденного малыша. «Отправили из диагностического центра беременную женщину с подозрением на то, что у ребенка проблемы с почками. МРТ дает возможность посмотреть, что там не так», — говорит Мальцев. Затем он бежит дальше по коридору, открывая дверь в подсобное помещение, оборудованное всевозможными автоматами и датчиками. «Это нужно, чтобы МРТ работал. Ставили все за свой счет», — утверждает главврач. Он идет дальше по коридору и открывает дверь в подвал, откуда идут провода и тянет сыростью. «А там то, что нам еще предстоит. Хирургическое отделение на 200 коек, современные операционные! Мы тогда и инфекционное отделение из больницы на Летней перевести сможем, все дети будут в одном месте!» — воодушевленно говорит Мальцев, понижая голос.

Правда, воодушевление его меня не вдохновляет. Программа модернизации закончилась, а на реализацию грандиозных планов потребуется, наверное, не одна сотня миллионов. Одна надежда на госпрограмму. Хотя, похоже, в ней больше места уделено паркам с динозаврами, чем детскому здравоохранению области.

Текст — Оксана МАЙТАКОВА, фото — Виталий НЕВАР

Нашли ошибку? Cообщить об ошибке можно, выделив ее и нажав Ctrl+Enter

[x]


Полулегальные методы

Замглавреда «НК» Вадим Хлебников о том, почему власти скрывают от горожан свои планы по застройке.