Карта памяти: о калининградском наследии Первой мировой 100 лет спустя

0

0

Столетие со дня окончания Первой мировой войны Калининградская область, один из двух регионов России, на территории которого велись боевые действия, не отметила ровным счетом никак. О кампанейщине, которая накрыла область к столетию со дня начала боевых действий, все давно забыли. О Первой мировой у нас вообще стараются теперь поменьше вспоминать. Сейчас память о войне и её наследии в регионе хранят скорее немногие энтузиасты. Один из них — краевед Александр Панфилов — составил к нынешнему юбилею интерактивную карту с самым полным перечнем воинских захоронений и памятников ПМВ, которые стоят на учете. «Новый Калининград» решил опубликовать карту и поговорить с краеведом о нынешнем состоянии воинских мемориалов.

«Чужие» и «свои»

Первый тип объектов, которые стоят в регионе на учете, — воинские захоронения времен Первой Мировой. По подсчетам краеведов, их у нас более тысячи — от самого крупного в Калининграде, где лежит почти 3 тысячи солдат, до единичных захоронений, разбросанных по всем уголкам региона.

«Это могли быть как самостоятельные захоронения, они назывались „кладбища героев“, где лежат только воины, погибшие в Первую мировую, такие кладбища создавались на пустом месте. А могли быть и „подхоронки“, когда погибших солдат захоранивали на гражданских кладбищах. Часто это был специально организованный участок, который назывался „почетная часть кладбища“», — говорит краевед.

Население Восточной Пруссии к своим и чужим павшим воином относилось с одинаковым почтением, примерно на половине всех захоронений покоятся русские солдаты. И разница между тем, как хоронили «своих» и «чужих», скорее в форме надгробий.

Есть еще один тип объектов — памятники и памятные знаки, останков воинов под ними нет. Это совершенно разные мемориалы — от крупных до совсем маленьких, подобных тому, что был установлен в честь не вернувшихся с войны жителей окрестностей поселка Шромбенен. Он был разрушен в советские годы, найден случайно местными школьниками и недавно восстановлен силами краеведов и волонтеров.

На государственном учете, по данным Александра Панфилова, стоит 84 воинских захоронения и 45 памятных знаков. Именно эти памятные места и отражены на интерактивной карте, составленной краеведом. «Это самый полный список того, что стоит на учете и относится к периоду Первой мировой войны. Какие-то памятники уже напрямую с ПМВ не связаны, например в Междуречье и в Домново. В Междуречье это сейчас памятник Гросс-Егерсдорфскому сражению, хотя изначально был посвящен Первой мировой. Поэтому я решил его тоже включить в список. На самом деле захоронений и памятных знаков в разы больше, но то, что не стоит на учете, в перечень не вошло. Это слишком большой объем работы», — объясняет Панфилов.

На учет объекты ставятся двумя способами — по ФЗ № 73 «Об объектах культурного наследия», этим занимается региональная Служба охраны памятников. «У нас все местного значения, только один регионального — в поселке Кубановка под Гусевом. Непонятно почему. Это, по сути, один камень-валун, который когда-то относился к кладбищу. Но сейчас он стоит не на своем месте, и, по сути, это фальшивое захоронение. А само захоронение довольно большое, но оно находится в стороне от этого места, и там просто растет трава, бурьян. И по весне, когда ее сжигают, из земли просто начинают торчать кости», — отмечает автор карты.

Второй способ постановки таких объектов на учет — «Закон об увековечении памяти погибших при защите Отечества». Этим занимается Министерство обороны. «Он только для русских солдат. Памятники сюда уже не подходят. По нему могут быть учтены только захоронения, и только те, где есть русские солдаты», — продолжает Панфилов.

Захоронению ничто не мешает быть учтенным двойным способом — и по линии Службы охраны памятников, и по линии Минобороны. А вот памятники могут стоять исключительно на «гражданском» учете, как и захоронения немецких солдат.

Это уже второй вариант карты, составленный Александром Панфиловым. Он дополнен 13 новыми объектами, фотографии были сделаны в августе и сентябре этого года.

Интерактивная карта учитывает эти тонкости. Для каждой категории используется своя пиктограмма, и можно определить юридический статус объекта: синий ободок — объект культурного наследия, а светло-коричневый — воинское захоронение. В некоторых случаях вокруг объекта оба ободка, это значит, что это захоронение является одновременно объектом культурного наследия.

В заголовках используются современные названия населённых пунктов, а там, где поселков больше нет — названия ближайших поселений. Также указаны немецкие названия поселений по состоянию на 1914 год. После короткого описания для кладбищ даётся номер захоронения в Военно-мемориальном центре (ВМЦ) Министерства обороны, а для объектов культурного наследия — категория значения (федеральное, региональное или муниципальное), к ней прилагается идентификационный номер региональной Службы охраны памятников.

«Ещё раз хочу обратить внимание, что это далеко не все существующие захоронения и памятники, а лишь те, что официально зарегистрированы государством в Калининградской области», — подчеркивает Александр Панфилов.

Варварские ремонты и полное забвение

Негативное отношение к «империалистической войне» при Советском Союзе на памятниках Первой мировой сказалось самым трагическим образом. Где-то их просто не старались сохранить, а где-то и сознательно уничтожали. «Люди приходили и рушили кувалдами целые кладбища, на которых похоронены их же предки, по сути. Такие места встречаются. Смотришь довоенные фото — все красиво, есть памятники немцам, есть памятники русским солдатам, поставленные немцами. Цветочки растут. А приезжаешь сейчас — ничего не сохранилось, какие-то жалкие осколки. И видно, что били специально, нужно было потратить время, взять инструменты, прийти, несколько часов махать кувалдой. А где-то почти идеальная сохранность. И ты думаешь: а люди-то были разные. Кто-то разрушал, а кто-то очень бережно относился».

В результате состояние памятников, которые сегодня стоят на учете (и в теории охраняются государством) — совершенно разное. Некоторые из них находятся в отличном состоянии, несмотря на явную бесхозность. Некоторые — в отвратительном, несмотря на недавний ремонт.

В 2014 году весь мир (и Россия тогда еще вместе с ним) отмечал столетие со дня начала Первой мировой войны. Ситуация была противоположной нынешнему гробовому молчанию — круглую дату отметили с помпой: бесконечными возложениями, визитами федеральных чиновников, открытием сразу трех новых памятников и реконструкцией Гумбинненского сражения (в этом году его решили вовсе не проводить). На ремонт 23 памятников областной бюджет тогда выделил 18 млн рублей. Это на 18 млн больше, чем к нынешней круглой дате. Впрочем, краеведы не уверены, что это плохая новость — к ремонтной кампанейщине 2013–2014 годов у них масса претензий.

«Ощущение, что никто толком не представлял, что нужно сделать. И все импровизировали. Началась какая-то непонятная мышиная возня с этими памятниками, итогом которой стали абсолютно варварские ремонты, когда нарушалась целостность этих памятников, хотя они на учет ставятся именно для того, чтобы сохранять их внешний вид. Все, за исключением одного или двух, закатали плиткой. И ты сейчас приезжаешь, смотришь — где-то плитка проваливается, где-то памятник русским солдатам использовали в качестве бордюра. Где-то абсолютно невероятные площади из этой плитки. Ты приходишь, смотришь на это все и не понимаешь — зачем», — говорит Панфилов. И привел несколько примеров.

Плавни (Plawischken)

Захоронение, расположенное на восточной окраине поселка Плавни Озерского городского округа, краевед называет уникальным с точки зрения планировки и сохранности. Здесь покоятся 92 русских солдата и 17 германских. «Он вошел в ремонтную программу. И его, по сути, изуродовали, но обратно уже фарш не прокрутишь. Можно, но очень дорого, наверное, будет. Во-первых, тут все замостили плиткой. Четыре года спустя сквозь нее пробивается трава, и выглядит это очень неряшливо. Во-вторых, в центре мемориала немцами был установлен высокий деревянный крест. Он был очень красивым, с ажурной ковкой в виде солнца. Его просто спилили и даже не потрудились куда-то унести, выкинули со склона, за забор. И там он долгое время лежал. Сам памятный знак русским воинам они „утопили“ в плитке, нижняя строчка почти ушла в замощение. Они хотели акцент перенести на могилу русских солдат, 
поэтому там водрузили две пирамиды с огромными чёрными крестами. С точки зрения сохранения памятника истории, который стоит на учете, его просто изуродовали», — описывает итоги ремонта Панфилов.

Новостройка (Grünweitschen)

Захоронение 19 русских и 30 германских воинов расположено примерно в четырех километрах от поселка Совхозное и относится к Нестеровскому району. Объект был отремонтирован как раз к юбилейному 2014 году. «Там выкинули остатки старых памятников, поставили два новых креста и замостили все плиткой. Она проваливается. То ли плохо положена, то ли что-то с грунтами. Там растет трава, ее сложно косить, она торчит из плитки, и это выглядит очень неопрятно. А раньше это было зеленое пространство с травой. Буквально через полгода прошел ураган, повалив соседнее дерево. Оно разбило каменную ограду, крест тоже лег. Денег на его восстановление у муниципалитета нет», — поясняет Панфилов.

Кутузово (Stonupönen)

Совершенно иначе выглядит другое воинское захоронение, его лихорадочный «плиточный» ремонт счастливо обошел стороной. Примерно в пяти километрах от поселка Кутузово в Озерском городском округе покоятся 46 русских и 18 немецких солдат. ««Здесь никто ничего в плитку не закатывал. Недавно его восстанавливали ребята, интересующиеся историей. И выглядит оно, на мой взгляд, лучше множества остальных — хорошая сохранность памятников, обновлённые надписи, целостность планировки. Сюда достаточно один раз приехать с мотокосой — и можно привозить туристов не стесняясь», — отмечает краевед.

Сосновка (Szeldkehmen)

Не только повальный юбилейный ремонт портит внешний вид мемориальных объектов Первой мировой, считает Панфилов. В качестве примера он приводит захоронение 6 русских воинов, расположенное в лесу на окраине поселка Сосновка в Нестеровском районе. «Это захоронение учтено только по линии Минобороны. Его ремонтировали в частном порядке, по инициативе одного священника из Нестеровского района, — рассказывает Панфилов. — Но и здесь почему-то решили замостить все плиткой. Она выглядит неопрятно, зарастает травой. Но это не все — в плитку „по плечи“ зачем-то утопили и сам памятник, только часть его торчит на поверхности».

Ольховатка (Schmulken)

Официальный статус — вовсе не гарантия хорошего состояния объекта, продолжает Панфилов. Если памятник стоит на учете, то шансов, что на его ремонт будут выделены деньги, больше. Но так бывает далеко не всегда. Яркий пример — захоронение одного русского и 12 германских воинов в полутора километрах от поселка Ольховатка Гусевского городского округа.

«Это захоронение в ужасном состоянии. Оно просто раскопано, из земли торчат обломки памятников и куски костей с позвонками, — говорит краевед. — Непонятно, как вообще его ставили на учет. Судя по всему, туда вообще никто никогда не приходил. Просто составили карточку, отправили в Министерство обороны, и на этом все закончилось».

Ушаково (Ströpken)

Захоронение 95 русских воинов, расположенное примерно в километре от поселка Ушаково в Озерском городском округе, тоже когда-то было раскопано мародерами. Но в отличие от предыдущего объекта ему повезло — восстановлением занялись волонтеры, в их числе были Александр Казённов и Николай Троневский. Любители истории засыпали ямы, вырубили самосев и восстановили памятник, говорит Панфилов: «Он был опрокинут в яму, надписью вниз. И даже не было понятно, что это такое. Памятник оказался уникальным. Прежние жители поселка, немцы, поставили памятник русским солдатам. Обычно они ставили типовые стандартные кресты „от государства“: в Германии был послевоенный кризис, денег особенно не было. А здесь памятник необычного исполнения, это гранитный валун, который специально для этого откуда-то привезли, обтесали, выбили надписи. Причем довольно подробные: капитан такого-то русского полка, который погиб тогда-топри таких-то обстоятельствах».

Это лишь несколько примеров того, как сохраняется (или нет) наследие Первой мировой войны в регионе. И стоит еще раз подчеркнуть, что речь лишь о тех 84 воинских захоронениях (из тысячи), и 45 памятниках (из бессчетного количества), которые стоят на официальном учете. Но даже «официальный учет» — вещь довольно аморфная, и в плане их физической защиты далеко не панацея. Паспорта объектов во многих случаях не разработаны, предмет охраны и охранные зоны не утверждены. А значит те редкие объекты, на ремонт которых к очередной дате удается «выбить» очередной миллион, могут выходить из горнил этого ремонта в любом, в том числе и совершенно неузнаваемом виде.

Но судя по гнетущей тишине, с которой регион встретил столетие со дня окончания Первой мировой, даже ситуация, когда по воинским захоронениям бесцельно бегали бодрые мужчины с банками краски и тротуарной плиткой, может показаться идиллией. Новые миллионы на сохранение памяти о такой страшной и такой непобедоносной для нас войне никто выделять явно не собирается.

Текст — Алла Сумарокова, фото, карта — Александр Панфилов

Нашли ошибку? Cообщить об ошибке можно, выделив ее и нажав Ctrl+Enter