В январе власти объявили об общественной поддержке упразднения природного госзаказника «Филино», расположенного в Филинской бухте, с целью строительства огороженного забором федерального круглогодичного детского спортцентра. Это была одна из самых массовых публичных процедур, проходивших в Калининградской области в последние годы, из-за большого числа несогласных. По данным администрации, за упразднение заказника высказались 2472 человек, а против — 1652 жителей области. Такой результат получился из-за массового аннулирования голосов за сохранение заказника (всего было признано недействительными 1112 обращений) и активного поступления голосов за упразднение заказника в последние дни общественных обсуждений. Муниципальный депутат из Пионерского Антон Гендриксон и его коллеги-активисты, выступающие против застройки и за сохранение общего доступа к бухте, подали на администрацию Светлогорска и горсовет муниципалитета в суд и в ходе процесса получили доступ к опросным листам голосовавших за ликвидацию заказника. «Новый Калининград» рассказывает, как «ковалась победа» инициаторов застройки бухты и что с ней не так.
Власти Светлогорска по предложению областного правительства объявили общественные обсуждения по оценке влияния на окружающую среду от ликвидации особо охраняемой природной территории «Филино» в октябре 2020 года. Их назначили на период с 9 ноября по 8 декабря. Это была уже вторая попытка провести общественные обсуждение. Первую процедуру светлогорские чиновники начали проводить в разгар коронавирусного локдауна в апреле 2020 года. В итоге прокуратура сочла такие действия незаконными.
Судьбу «голосования» за ликвидацию заказника определили 2403 «бумажных» опросных листа, формально зарегистрированных в последние два дня обсуждений: 7 и 8 декабря. «Новый Калининград» проанализировал несколько сотен случайно выбранных опросных листов и связался с двумя сотнями подписантов. Подавляющее большинство из них не смогли подтвердить, что подписывали данные документы. Некоторые прямо отрицали участие в опросе в пользу позиции властей и говорили, что их персональные данные, вероятно, были украдены и кто-то заполнял документы за них. При этом правила проведения опроса, утвержденные светлогорским советом депутатов, прямо требовали личной доставки опросного листа в администрацию Светлогорска с предъявлением паспорта. Едва ли жители муниципалитетов востока области (их среди подписантов было довольно много) за полгода напрочь забыли свою поездку в Светлогорск с целью отвезти туда подписной лист за ликвидацию заказника.
Очень много чиновников
Порядка двух третей участников опроса, с которыми связался «Новый Калининград», работают в муниципальных организациях (в том числе в детсадах), и в первую очередь в местных администрациях. Многие из них также не смогли вспомнить, что принимали участие в опросе, причем существенное число тех, с кем поговорил «Новый Калининград», прямо сказали, что не знают, где находится Филинская бухта, и в принципе не могли осознанно проголосовать за ликвидацию заказника в ней. Начальник одного из почтовых отделений на востоке области, якобы принявшая участие в голосовании, очень удивилась, когда узнала, что проголосовала за ликвидацию заказника, и попросила медленно, по буквам продиктовать название Филинской бухты, чтобы она могла «найти ее в интернете». Почтальон, жительница одного из восточных поселков, тоже затруднилась сказать, где находился «Филинский» заказник, не помнит, чтобы голосовала по его поводу, но припоминает, что какие-то подписи собирали в местном магазине.
Чиновники в администрациях восточных муниципалитетов голосовали «списочно», при этом не указывая, в какой организации они работают (для указания организации в опросном листе есть специальная строка). Согласно журналам регистрации голосов, которые предъявила в суде администрация Светлогорска, судьба Филинской бухты сильно интересовала муниципальных служащих Славска, Озерска, Гусева и Советска. Один из чиновников с востока, подписавший опросный лист, в разговоре с «Новым Калининградом» прямо сказал: «Вы что, не знаете, как у нас опросы проводятся? Пришли, дали пачку листов и сказали: «У вас 15 минут на заполнение». По словам собеседника, организацией заполнения опросных листов по выданным образцам занимался управляющий делами администрации муниципалитета.
На фоне прочих чиновников выделялось управление образования Балтийска. Его сотрудницы сообщили «Новому Калининграду», что отлично помнят, за что голосовали, потому что услышали призыв губернатора Антона Алиханова о необходимости строительства детского спортивного центра и всецело поддерживают инициативу (но где услышали призыв Алиханова, все же не помнят). На вопрос о том, почему в их опросных листах позиция изложена в одних и тех же формулировках, чиновницы ответили, что провели предварительное совещание и договорились, как заполнять листы. На просьбу сообщить, что это было за совещание, одна из чиновниц отметила, что оно носило неформальный характер: «Знаете, женская такая встреча».
Анализ опросных листов показывает, что, весьма вероятно, бумаги заполнялись по одним и тем же шаблонам. Например, в Озерске в одну из основных граф документа массово вписывалась одна и та же фраза «Территория нуждается в перспективном развитии», а в Советске фразу сократили до «Территория нуждается в развитии».
Когда корреспондент «Нового Калининграда» зачитал жительнице одного из небольших поселков области текст, вписанный в опросный лист якобы ее рукой, та сообщила, что просто не могла бы самостоятельно такое придумать. Работница школы одного из восточных муниципалитетов была более категорична, сообщив, что приписываемый ей текст она могла бы сочинить «только под какими-нибудь веществами». С 2019 года она находится в декрете и что-то случайно подписать в конце 2020 года по месту работы точно не могла, добавила собеседница «Нового Калининграда».
«Мы — россияне»
Самое большое удивление по поводу участия в опросе Светлогорской администрации возникало у жителей Калининграда. Одна из девушек, от чьего имени был подписан лист в пользу ликвидации заказника, сообщила «Новому Калининграду», что может совершенно точно сказать, что не участвовала в подобном опросе и не могла в нем участвовать, потому что принципиально против застройки побережья и лоббируемых губернатором Антоном Алихановым там проектов. Однако именно в период якобы подписания ею опросного листа она пыталась получить кредит в одном из банков и считает, что именно его сотрудники могли продать ее данные. Другой калининградец сказал, что участие в опросе принимал, но его убеждали, что одобрение предложенной инициативы означает сохранение заказника (в самом листе речь шла об одобрении или неодобрении ликвидации заказника), и поэтому он согласился поставить подпись.
Девушка, живущая в Калининграде, с удивлением отреагировала на вопрос «Нового Калининграда», сказав, что пишет обращения только в прокуратуру и никуда больше. Однако, когда «Новый Калининград» показал ей подписанный ею опросный лист, она вспомнила, что 11 декабря 2020 года вылетала из Калининграда в Санкт-Петербург по областной госпрограмме «Мы — россияне», и всем вылетающим организаторы поездки в числе других документов предложили заполнить и эту бумагу по образцу.
Программа «Мы — россияне» была запущена в 2007 году и идеологически призвана развивать культурные связи молодых калининградцев с «большой» Россией. В 2020 году из-за проблем с реализацией программы во время карантина верхний порог участников программы подняли с 25 до 30 лет. За 4 тысячи рублей молодые люди могли слетать в трехдневный тур в один из российских городов.
Еще одна калининградка, с которой связался «Новый Калининград», также получила опросный лист в аэропорту перед вылетом по программе «Мы — россияне» вместе с другими документами программы, в том числе финансовыми. Она сочла, что заполнение листа обязательно. «Не заполните — не полетите», — интерпретировала действия координаторов поездки калининградка. По ее словам, в группе было около 100 человек, почти все из которых, по ее наблюдениям, заполнили опросные листы по предложенным шаблонам. Опомнились участники тургруппы только в Санкт-Петербурге. «По прилету потом мы обсуждали, что за документы мы подписали, и поняли, что речь идет о застройке Филинской бухты», — рассказывает одна из подписавших опросный лист в аэропорту. Если бы людям дали время разобраться, что они подписывают, они бы отказались это делать, добавляет девушка. Она же отмечает, что в образцах заполнения опросных листов было несколько вариантов для заполнения определенных граф, чтобы имитировать самостоятельность волеизъявления позиции.
Начальник отдела экскурсионно-образовательных поездок одной из структур агентства по делам молодежи областного правительства Оксана Карпова, курирующая реализацию госпрограммы «Мы — россияне», отказалась комментировать ситуацию с выдачей опросных листов участникам программ перед вылетом. Глава агентства по делам молодежи Анна Мусевич отметила, что какое-либо принуждение к голосованию за ликвидацию заказника в Филинской бухте недопустимо, и если и имело место проведение опроса, то он, вероятно, проводился добровольно среди совершеннолетних людей. Стоит отметить, что Мусевич возглавила агентство после вышеописанных событий. Ее предшественником был Денис Калиновский. Он уволился из правительства в апреле 2021 года.
При этом некоторые собеседники «Нового Калининграда» точно называют дату заполнения листа — 11 декабря, то есть через 3 дня после завершения общественных обсуждений. Однако их листы были зарегистрированы как поступившие в администрацию Светлогорска 8 декабря — в последний день публичной процедуры. Интересно, что на самих опросных листах не предусмотрена графа для даты заполнения. Она проставлялась уже сотрудниками администрации Светлогорска в день, когда якобы были получены бумаги. Таким образом, есть основания полагать, что власти организовывали массовый «досыл» опросных листов после окончания даты заполнения, чтобы улучшить свой результат и не «проиграть» общественные обсуждения.
Депутат и активист Антон Гендриксон рассказывает со ссылкой на своего источника в Светлогорской администрации, что по состоянию на конец обсуждений против ликвидации заказника пришло порядка 2,8 тыс. обращений, а за ликвидацию якобы всего порядка 200, которые были получены преимущественно от светлогорских бюджетников. Осознав масштаб проблемы, чиновники, предположительно, начали завозить опросные листы в поддержку застройки с востока области и из иных мест. Слова участников программы «Мы — россияне» косвенно подтверждают слова источника Гендриксона.
Результаты общественных обсуждений администрация Светлогорска огласила только 17 декабря, через 9 дней после даты их официального завершения.
Двойные стандарты
Если сложить число голосов, поданных против ликвидации заказника, с аннулированными администрацией голосами, то оно превысит итоговое число «поддержавших» решение по ликвидации заказника (2764 против 2472 голосов). Поэтому аннулирование опросных листов было одним из ключевых факторов победы провластной позиции во время обсуждений. Как рассказывает Гендриксон, можно с уверенностью говорить, что почти все аннулированные голоса были против застройки бухты. Депутат, как организатор кампании в защиту бухты, просил активистов, голосующих против ликвидации охраняемой природной территории, дублировать свои обращения в администрацию на его адрес. Поэтому масштаб голосов, поступивших в администрацию за сохранение заказника, можно определить довольно точно, и он составляет порядка 2700-2800 голосов, говорит Гендриксон.
Представители администрации Светлогорска объясняли в суде массовое аннулирование голосов неразборчивостью почерка в случае бумажных или сфотографированных листов и отсутствием «живой» подписи на опросных листах, присланных в виде электронного документа, объясняет депутат-активист, чей голос также засчитан не был. Доступа к информации о том, почему был отбракован тот или иной опросный лист, нет, отмечает он. В официальном сообщении администрации о завершении публичной процедуры объяснений причины аннулирования решающей тысячи голосов нет.
Форму опросного листа утвердил светлогорский Совет депутатов. В листе должен быть указан адрес, телефон, место работы (в случае, если человек представляет организацию) и подпись. Так что формально забраковка листов, поданных в виде электронного документа без «живой» подписи, может быть юридически обоснована, хотя при желании заявителей можно было идентифицировать через указанные участниками контактные данные (лично являться в администрацию с паспортом нужно было только авторам бумажных обращений). Кроме того, требование «живой» подписи не является обязательным. Например, администрация Калининграда проводит общественные обсуждения через форму на сайте, где нужно указать имя, телефон, дату рождения и адрес электронной почты. Подпись не требуется. Все поданные таким образом голоса засчитываются в итоговом протоколе общественных обсуждений.
Форма для участия в общественных обсуждениях админситрации Калининграда. Подписи не требуется.
К голосам в пользу инициативы областного правительства муниципальные чиновники были намного более благосклонны. Засчитывались в пользу ликвидации заказника голоса как без явного выражения одобрения (не написано или не подчеркнуто напечатанное в листе слово «одобряю»), так и без каких-либо идентифицирующих голосовавшего атрибутов. «Новый Калининград» нашел случаи, когда власти засчитывали в пользу снятия охранного статуса с Филинской бухты листы, где были указаны только имя, фамилия и отчество без адреса, телефона или города проживания, то есть неясно, существует ли такой человек вообще. Довольно много «бумажных» листов содержали только название города (такая практика была распространена в Советске), что тоже дает возможность усомниться в реальности этих голосов.
Отсутствие контактных телефонов во многих опросных листах, поданных за ликвидацию заказника в последние дни, не позволило «Новому Калининграду» обзвонить большее число подписантов. Однако довольно много номеров телефонов, вписанных в «опросники», оказались неработающими или не принадлежащими людям, указанным в анкете. Несколько человек, ответивших по указанным в опросниках номерам, сказали, что это их номера и они совершенно точно не имеют отношения к людям, от лица которых заполнены бумаги.
Задвоение поддержки
Перебирая сотни опросных листов в суде, активисты обнаружили одни и те же документы под разными входящими номерами: оригинальный рукописный лист и фотокопия, направленная по электронной почте. Таких «пар» команда Гендриксона при поверхностном анализе обнаружила несколько десятков. Как отмечает депутат, в суде представители администрации сообщили, что у них было два реестра опросных листов. Один — для обращений в электронной форме, другой — для бумажных опросников. «Бумажный» реестр администрация в суде активистам предоставила, а «электронный» так и остался недоступен. Поэтому были ли учтены эти «пары» как два разных голоса — по одному в «бумажном» и электронном реестрах, однозначно сказать нельзя. Гендриксон полагает, что за счет «засылки» электронных дублей мог формироваться «резерв» голосов в пользу застройки бухты, если у активистов в последний момент возникнет перевес и бумажных голосов не хватит. Иного объяснения повторного отправления того же самого листа и его отдельной регистрации администрацией он найти не может. По причине того, что электронный реестр обращений в суде не раскрывался, «Новый Калининград» не смог проверить содержание обращений сторонников сохранения заказника.
Одни и те же опросные листы, зарегистрирванные разными входящими номерами.
Наконец, не обошелся процесс массового волеизъявления по поводу ликвидации заказника в Филино без классических признаков фабрикации общественной поддержки — опросных листов, заполненных одной рукой. Активисты выявили десятки опросных листов, судя по почерку, заполненных 2-3 людьми. «Новый Калининград» позвонил по телефонам, указанным в этих листах. Они либо не существовали, либо не обслуживались, либо принадлежали людям, которые к указанным в опросных листах именам не имеют никакого отношения.
Заполненные одним почерком листы.
Стремительная межмуниципальная координация «бумажной» поддержки инициативы по ликвидации заказника в Филинской бухте едва ли была возможна без включения в процесс инициатора — областного правительства. Но глава пресс-службы областного правительства Дмитрий Лысков уверяет, что «никакой координации не было».
Глава администрации Светлогорска Владимир Бондаренко оперативно на вопросы «Нового Калининграда» об учете «бумажных» голосов отвечать отказался (в том числе о том, каким образом администрация зарегистрировала 8 декабря листы, подписанные, по словам самих подписантов, 11 декабря) и предложил написать информационный запрос. «Скоро будет решение суда по этой теме. Непонятно, почему вопросы СМИ формулируются как утверждения. Утверждения, которые пока являются предметом рассмотрения в судебном процессе», — добавил Бондаренко.
Текст: Вадим Хлебников, фото: Виталий Невар / Новый Калининград
Нашли ошибку? Cообщить об ошибке можно, выделив ее и нажав
Ctrl+Enter
© 2003-2024