Народный художник России Александр РУКАВИШНИКОВ — один из самых востребованных наших художников. Множество его работ установлено в Москве, но та, за которой, по мнению автора, будущее, — в Дмитрове.
— Это одна из первых, а может быть, вообще первая формалистическая скульптура в России — «Лилия», шести с половиной метров, — говорит мастер. — Нам катастрофически не хватает таких скульптур, конструкций, мобиле, которые могли бы привнести в города положительный эмоциональный заряд, дать ощущение движения, ветра. Они есть в Чикаго, Копенгагене, в Барселоне. У нас — нет. У нас очень старомодная скульптура. И моя «Лилия» — шаг вперед. Я бы мог множество интересных монументов сделать, но спроса нет. Скульпторы — люди, зависимые от заказчиков, от их вкусов, от их денег. В Дмитрове мои желания счастливо совпали с мнением администрации.
— В Москве едва ли не каждый монумент вызывает споры и ссоры, вспомнить ваш же памятник Михаилу Булгакову. А в провинции, наверное, простор для творчества?
— Только географический. Ни заказчики, ни горожане не могут отличить плохую скульптуру от хорошей. Они даже не представляют себе, что такое скульптура и архитектура. Если памятник, то «мужик в пиджаке». Дальше этого их фантазия не простирается. Я могу предлагать что угодно, самое передовое и фантастически красивое, но установят они все равно то, что хотят. Я мечтаю поставить памятник Ивану Бунину, но от меня ждут памятника Иосифу Кобзону… Да и того видят по-своему. По заказу друзей певца — горняков из Донецка — я сделал памятник: фигура Кобзона, а сзади композиция, символизирующая его творчество, — рыцарские латы с прорастающими сквозь них огромными тюльпанами. Так нет — оставили только фигуру.
— В советское время существовали обязательные для каждого города, поселка памятники вождям революции. А теперь есть «обязательные» монументы?
— «Вожди» были спасением для скульпторов — их продавали в города, в колхозы, в посольства СССР за рубежом, в районные клубы… Этим кормились. Мои родители (отец — знаменитый скульптор Иулиан Рукавишников. — Ред.) так и называли памятники Ленину и его сподвижникам — «кормильцами». Теперь как будто бы свобода, но скульптура по-прежнему остается политизированной, разве что «партийные» кепки сменились на клобуки священнослужителей, бороды стали подлиннее. Лепим князей, святых, императоров. Это все тоже социальный заказ. Те, кто заказывал ленинов-сталинов, хотят, наверное, замолить грехи и наивно пытаются заменить старых кумиров на новые. Демократия в скульптуре пока не восторжествовала.
— Но ведь и вы лепите святых.
— С удовольствием. Сделал, например, «Кирилла и Мефодия» для Дмитрова, сейчас работаю над фигурой апостола Павла. Она будет стоять на границе Израиля и Сирии. Мне это интересно. Интересно, видимо, и другим моим коллегам, потому и встают по Руси памятники святым подвижникам.
— А что можете сказать по поводу «двойных» памятников? Вот поставили во Пскове «Княгиню Ольгу». Одну — работы Вячеслава Клыкова, другую — Зураба Церетели. Сейчас в Калининграде хотят установить две скульптуры сказочнику Гофману, снова двух знаменитых мастеров — Михаила Шемякина и Юрия Назарука.
— В этом, думаю, хорошего нет. Мне кажется, что руководство города неправильно поступает. Один нужно выбрать. Иначе получается соревнование, я бы лично в таком участвовать не стал. Зачем? Я призываю цех скульпторов устраивать конкурсы, в которых участвовали бы один-единственный мэтр и молодежь. Если победит юный мастер — это будет настоящим событием, сенсацией, а знаменитости между собой состязаться не должны. Я в этом уверен.
— Со времен войны застыли по России на пьедесталах танки, «катюши», самолеты, грузовики. Но и сейчас ставят подобные — ракету в Саратове, МиГ в Дубне, например…
— Ну, к скульптуре это не имеет отношения. Это трогательное желание увековечить память о войне, об освоении космоса. Их ставили и ставят сейчас от бедности — ничего не нужно делать. Они возможны, но увлекаться такими украшениями городов вряд ли стоит.
— Существует ли мера количества скульптур в городе?
— Одна на 10 квадратных километров. Шутка. Главное, безусловно, качество памятников, а не количество. Но, когда их много, тоже плохо. Я люблю меру и сочетание разной скульптуры в городе. Очень важно вписать памятник в ландшафт, так, допустим, как стоит «Глинка» в Смоленске или «Петр I» в Таганроге.
— Какие из монументов последнего времени произвели на вас наиболее сильное впечатление?
— Пожалуй, никакие. Я не в восторге от всего, что сделано за последние 10 лет. Могу только сказать, что мне нравится, как работают Переславец и Балашов.
— Знаю, что ваш «примус», забракованный москвичами, пользуется огромным спросом за рубежом, что вы даже для японцев такой сделали. А из городов России заказов не поступало?
— Нет. Я уже говорил, что по-настоящему современная скульптура у нас пока не востребована. Что самое печальное, молодых талантов не вижу. Есть интересные ребята, но их мало. С мастерами старшего поколения состязаться некому.
— А вы с кем состязались в юности?
— Ни с кем. Учился у Льва Ефимовича Кербеля. Очень его любил. С него брал пример в отношении к действительности, от него перенял некий авантюризм в жизни, в работе. И мастер он был, конечно, выдающийся.
— Какие скульптуры вы хотели бы поставить, уже ясно, а какие хотели бы снести?
— Я бы ничего не стал сносить. Но тут так все сложно! Что такое памятник? Если произведение искусства, то «Дзержинский», что стоял в Москве, — лучшее творение Вучетича. Если восславление человека и увековечение его памяти, то Дзержинский — палач. У художников одно мнение, у горожан другое, у «отцов города» вообще третье.
— Поп-скульптура, появившаяся сейчас во множестве в наших городах, — это шаг вперед?
— Скорее некая игровая примочка. Людям нравятся все эти «чижики-пыжики», «муму», и можно пойти на поводу их вкусов, но изредка. Когда я ставил свой памятник Юрию Никулину в Москве, то знал, что он будет популярен, что по кабриолету и клоуну будут ползать детишки, что все будут возле него фотографироваться. И так же популярны «Котенок Василий» в Воронеже, пензенский «Ежик в тумане», «Первый фонарь» с бронзовой собачкой под ним в Вологде… Есть спрос и на абстрактные скульптуры типа «неизвестного студента», но это все забавы. Я же мечтаю о настоящей скульптуре ХХI века.
Нашли ошибку? Cообщить об ошибке можно, выделив ее и нажав
Ctrl+Enter
© 2003-2024