Владимир Зарудный: «Не знаю, что будет завтра, но знаю, что я делаю сегодня»

Владимир Зарудный: «Не знаю, что будет завтра, но знаю, что я делаю сегодня»

В большом интервью «Новому Калининграду.Ru» лишь на третий день работы в новой должности самый новый и пятый менее чем за пять лет генеральный директор Корпорации развития Калининградской области Владимир Зарудный сообщил, как английский язык Антона Алиханова повлиял на его карьеру, почему сельхозпродукцию региона сегодня выгодно продавать в Нигерию и Иран, что он намерен сделать со зданием корпорации с обшарпанными стенами и выбитыми окнами и как стоит поступить с Домом Советов, а также рассказал, за что до сих пор обижен на Николая Цуканова.

«Работать в таком здании для меня не шок»

 — Владимир Алексеевич, я сейчас в который раз увидел это замечательное здание «Медтехники», где расположена Корпорация развития области, с обшарпанными окнами, со скрипучими полами, с чадящей кочегаркой и мужичком с тачкой угля. Бытие ведь определяет сознание. Как вам в таком быте работается, и можно ли в такой обстановке всерьёз говорить об инвестициях?

 — Район-то тут хороший (смеется). Время хорошее, люди хорошие подбираются. А всё остальное приложится. У нас есть дорогостоящий проект строительства IT-кластера на базе этого здания. Я считаю, что этот проект в том виде, в котором задуман, уже неактуален для региона. Мы могли бы реализовать это имущество (бывшее здание «Медтехники» на улице Сержантской было оценёно в 350 млн рублей и передано в собственность корпорации вскоре после её создания по инициативе Николая Цуканова — прим. «Нового Калининграда.Ru»), на эти деньги привести в порядок другое областное имущество, сделать офис для компактной, эффективной команды. Это жилой район, не деловой центр города, здесь должен появиться элитный особняк, пусть люди тут живут. А центр привлечения инвестиций, центр оказания услуг бизнесу должен располагаться поближе к деловой части города, возможно, в одном из деловых центров или в собственном помещении. В любом случае согласен с вами: аура здесь не предполагает инвестиционного бума.

Но ничего страшного, у меня уже был когда-то такой опыт. Мы со Стефано Влаховичем когда-то построили завод, у нас был прекраснейший, хорошо оснащённый, современный офис, пахнувший французскими духами. Затем я подписал с ним контракт на строительство логистического центра в Новосибирске. И после этого благоухающего здания я оказался в лесу, в строительной бытовке — налёт офисной самоидентичности исчез очень быстро.

Ничего страшного, в резиновых сапогах тоже работать можно, главное их вытирать перед входом в помещение. Так что работать в таком здании для меня не шок. Это шок скорее для тех людей, которые ко мне приезжают.

 — Тогда давайте поговорим про работу. Прямо с момента создания Корпорации развития Калининградской области в 2012 году система её работы была примерно такой: новый руководитель, не важно в какой должности — гендиректор или глава совета директоров, — приходил, говорил, что до него ничего не сделано, затем подчёркивал, что не считает уместным критиковать предшественников, потом обещал вывести регион в лидеры, корпорация получала очередную сотню миллионов рублей из бюджета. А затем сам руководитель ничего не делал и передавал пост следующему. И так продолжалось почти пять лет. Намерены ли вы отойти от этой программы, и если да, то каким образом?

 — Я хочу сделать то, что делал всегда. Я всегда оставлял коллективы и предприятия, куда приходил в качестве кризисного управляющего или создавал их, в лучшем виде, чем они были до меня. Агентство по рыболовству вышло в лидеры в Российской Федерации. Министерство сельского хозяйства стало образцом эффективности по реализации госпрограмм. Стартап в Гусеве, стартап в Калининграде… Я использовал один и тот же приём, он весьма прост. Приглашать самых лучших, самых толковых, самых талантливых, не связанных непотизмом, какими-то кумовскими узами. Просто людей, которые хотят работать.

Докапитализация, планы, руководители… Я не знаю, что будет завтра, но я знаю, что я делаю сегодня. Сегодня я провожу аудит и ревизию тех финансовых потоков, которые были заведены в организацию. Тех активов, которые были здесь аккумулированы. И приглашаю в команду людей, которые могут дать экспертный совет или оценить потенциал тех или иных направлений.

Я тоже не буду критиковать работу предыдущей команды. Не потому, что я не имею поводов, поводов у меня достаточно. У меня нет этического желания этим заниматься. Но я вижу, что у нас достаточно много неотвеченных писем от инвесторов, которые хотят приехать в Калининградскую область и, в качестве первого шага, хотя бы получить информацию. Мы начали с того, что создаём базу данных контактов. Каждый запрос, который поступит в корпорацию, получит свой ответ.

Инвесторы есть, инвестиционные идеи есть. Нужно организоваться вместе с инвесторами так, чтобы имидж самой идеи их прихода в Российскую Федерацию улучшился. Открытость, доступность, общение на английском языке. Всё это делает нашу работу прозрачной.

 — При этом одним из первых ваших действий была поездка в Иран, не самое очевидное направление для Калининграда.

 — Я считаю, что корпорация может стать агентством, которое открывает новые рынки для калининградских предприятий. В Иране ко мне подошли представители крупной государственной организации, которая владеет портами, и сказали, что после длительного периода санкций хотят обновить портовые краны. И попросили свести их с компанией «Балткран». Другая компания запросила котировки на поставки 60 тыс тонн зерна из России в месяц. Тоже можем содействовать. Существуют рынки, о которых мы даже не думаем, о которых в рутине и в текучке не думает бизнес.

 — Слушайте, но бесконечный и беспощадный маркетинг стал в последние годы чуть ли не национальной идеей. Кругом тысячи маркетологов, семинары проводятся практически круглый год — разве предприятия региона не в состоянии сами находить рынки сбыта и им так необходима ваша внешняя поддержка?

 — Изменилась парадигма. Раньше мы жили в парадигме растущего потребительского сегмента. Сейчас потребительский сегмент падает. И не стоит недооценивать роль падения рубля, это отразилось на благосостоянии каждого жителя Российской Федерации. Любого человека, у которого есть рубль в кармане. Этот рубль похудел, потребительская линейка сократилась. Произошла нестыковка потоков: растущее предложение национального продукта и сокращающийся потребительский рынок.

Допустим, говядина. Сколько сил мы приложили для появления специализированной отрасли, но оказалось, что большой группе населения не по карману приобретать говядину каждый день. Мы видим, что линейка потребления сместилась к более дешёвым видам мяса. Если раньше люди отходили от курицы и свинины и подходили к говядине, баранине, рыбе, фруктам и овощам, то сейчас лидер продаж — это курица. В то же время вводятся новые фермы, заводы, мощности по производству продуктов питания. И мы находимся в портовом городе, сегодня логистика такова, что буквально за две недели контейнер можно отправить в любой порт мира. Логистические компании работают эффективно и быстро. В принципе, у нас есть выход на мировой рынок. 

Та же Нигерия — 190 млн жителей. Нефть, порты, в Лагосе живёт 20 млн жителей, и он расположен прямо на берегу. Как наш предприниматель зайдёт на этот рынок, имея проблемную дебиторку, имея нарастающую кредиторскую задолженность, имея проблемы с персоналом? Когда ему задуматься о том, что нужно участвовать в бизнес-миссиях, в выставках на других рынках? Здесь государство может подставить плечо.

Минсельхоз США давным-давно сместил акцент на экспорт, на выпихивание продуктов с национального рынка на международный. В Калининградской области это особенно актуально, потому что основной российский рынок от нас отрезан двумя границами, поэтому здесь, может быть, более эффективно посмотреть на внешние рынки. В любом случае за спрос не бьют, что мы теряем? Это несколько телефонных звонков, просто нужен новый, свежий взгляд, нужен английский язык. Один из необходимых критериев менеджеров, которые сейчас заходят в корпорацию, — это свободное владение английским. Кстати, в этом плюс команды, которую привёл Антон Алиханов — недалёк тот час, когда он мог бы проводить оперативные совещания на английском языке. Это придаёт динамизм, а самое плохое в экономике — это изоляционизм. Надо общаться с максимально возможным количеством потенциальных контрагентов. Даже если один из десяти выгорит — уже хорошо.

_NEV9362.jpg

«Цуканов для меня — это большое событие в жизни»

— Никак нельзя обойти стороной вопрос вашей извилистой биографии в последние годы. Всё же: почему вы покинули правительство области почти сразу после выборов Николая Цуканова, почему вы сейчас возвращаетесь в правительственную корпорацию, несмотря на те успехи в Агентстве по рыболовству, о которых вы говорите?

— Почему я покинул правительство сразу после выборов, я не знаю. Предыдущий губернатор на такой же вопрос, который я ему задал, сказал: «Это твоя гордыня».

— А вы горделивый человек?

— Я не то чтобы горделивый. Но не имея воли, не имея хребта, ты не можешь реализовать те идеи, которые у тебя есть. Ты не можешь постоянно обходить острые углы. Ты не можешь всё время заниматься соглашательством. Всегда надо гнуть свою линию, чего бы это ни стоило.

Конечно, для меня сельское хозяйство — это больше, чем работа. При том, что у меня был большой выбор, куда пойти учиться, я сознательно выбрал Тимирязевскую академию. Есть влечение к женщине, влечение к еде — меня всегда влекло к сельскому хозяйству. Я очень благодарен Николаю Цуканову за то, что он дал мне возможность заниматься любимым делом и проводить независимую политику в области сельского хозяйства. Он действительно позволил мне творчески подойти к такой сложной, неоднозначной, запущенной отрасли, как сельское хозяйство в Калининградской области. И результаты себя проявили, реализованная нами программа доказала свою эффективность.

Для меня было неожиданностью то, что в день инаугурации мне заявили, что я больше не работаю в правительстве. Это действительно было жёстко, шокирующе для меня, я эмоционально болел, и до сих пор меня это гнетёт.

— Вы восприняли это лично? У вас осталась личная обида к человеку, который принял такое решение? Вот Цуканов всегда говорил, что он необидчивый человек. И все делали вид, что верили.

— А вот я обидчивый. В любом случае Николай Цуканов для меня — это большое событие в жизни. Я его знаю 10 лет, я его видел в различных состояниях и качествах, я знаю его семью, я знаю его как человека. Это драматичная история, я видел его как одного из самых эффективных менеджеров в муниципальном звене, те результаты, которых он достиг в Гусеве, действительно впечатляют. При нём жить в Гусеве стало лучше. Те инициативы, которые он привнёс в правительство, были хороши, и он не отторг ничего из работ своих предшественников. Но где-то с третьего года своей власти он начал попадать под влияние окружения. Те силы, которые окружают власть, и являются властью. Пошли какие-то внутренние колебания. Но я благодарен ему за этот период в моей жизни. И очень обижен на него за то, что он лишил меня возможности заниматься любимым делом.

Но жизнь идёт дальше. Когда-то мы с женой съездили в очень хорошую гостиницу в Турции и прекрасно там отдохнули. И думали, что обязательно вернёмся туда на следующий год. Но затем решили, что жизнь слишком коротка, чтобы возвращаться. Период моей работы в минсельхозе области был хорошим, я общался с прекрасными людьми. Но он закончен, как и период работы в Росрыболовстве. Сегодня я иду в бизнес, я должен помочь людям создавать бизнес.

— Почему? 

Потому что мне нравится Алиханов. Я с ним познакомился до того, как он стал премьером правительства, сразу после его приезда. Он на меня произвёл впечатление тем, что у него чистое сердце, прекрасная память, я даже завидовал тому, как быстро он вошёл в курс дела — для меня многие вопросы ещё непознаны, а он, пообщавшись несколько раз, запомнил имена, фамилии, проблематику. Он ведёт самостоятельную политику, оперирует огромным количеством данных, ничего не забывает. И если есть желание что-то заволокитить, это не его случай. 

Это не ситуация «я начальник — ты дурак», это ситуация «я начальник — мы коллеги». На первых порах многие недооценивали его волю и жёсткий характер. Нордический. Но это то, что нужно региону сегодня, чего миндальничать и ходить вокруг да около сложных проблем? Знаете, если есть серьёзное заболевание, его мазью не вылечить, нужно хирургическое вмешательство, воля и твердая рука.

— Ваш предшественник на посту гендиректора корпорации Павел Федоров настоял на том, чтобы с ним был подписан пятилетний контракт, и отдельно подчёркивал, что условием его входа было невмешательство правительства в деятельность корпорации. Правда, проработал он менее года. У вас контракт на сколько лет подписан? У вас какие-то похожие условия есть?

— Да нет никаких условий и сроков. Все эти контракты — условности. Если ты не справляешься со своей работой, ты завтра будешь отправлен в отставку. И не надо питать иллюзий, что если у тебя пяти- или пятнадцатилетний контракт, ты будешь априори работать всё это время. Любой человек в случае, если не справляется со своей работой, должен оставить свой пост. И это хорошо, это мотивирует и держит в тонусе. Так что нет никаких особых договорённостей, нет иллюзий. Я здесь антикризисный менеджер, который должен «поставить» команду, интегрировать её в министерства правительства и совместно проводить линию, которую задаёт врио губернатора.

— Вы говорите о формировании команды, привлечении высококлассных специалистов, английский язык и всё прочее. Но хорошие специалисты стоят хороших денег. У корпорации есть ресурсы на найм такого персонала?

— Есть, и средняя зарплата в корпорации на протяжении нескольких лет значительно превышала среднюю зарплату в бизнесе.

— Что, к сожалению, не сказалось на результатах.

— Это не комментирую. Плюс, за счёт оптимизации структуры, за счёт слияния двух корпораций — развития области и развития туризма у нас высвобождаются финансовые ресурсы. Но штатное расписание пока не зафиксировано, мы набираем штат под задачи. Если говорить о маркетинге территории, то найти хороших маркетологов непросто — мало «умного» маркетинга, инициативного маркетинга мало. Помимо маркетинга территорий, помимо зарабатывания денег на тех ресурсах, которые уже были внесены в корпорацию из бюджета области, наша задача состоит ещё и в оказании сервиса местным компаниям. Не можете составить бизнес-план — приходите к нам, мы поможем это сделать. Дешевле, лучше и быстрее, чем если бы вы искали такую услугу на открытом рынке.

_NEV9374.jpg

«Двери у нас открыты, они вообще не закрываются»

— У меня есть несколько более конкретных вопросов о работе корпорации, полагаю, что не по всем из них у вас будут чёткие ответы — вы всё же работаете лишь третий день. Тем не менее они кажутся мне важными. Вот, к примеру, совет директоров корпорации. Как я обнаружил сегодня утром, он сменился ещё в июле, Цукановым, теперь в нём четыре сотрудника правительства и один депутат облдумы Александр Данишевский. Будет ли вновь меняться состав совета директоров, в чём заключается его функция и будут ли туда вводиться дополнительные «гаранты прозрачности», публичные фигуры. В прошлом это были депутаты облдумы, особой прозрачности они не принесли, зато один из них, Павел Федоров, занял в итоге пост гендиректора. Но ненадолго.

— Совет директоров формирует наш работодатель, правительство. Если Антон Алиханов посчитает нужным сменить число и состав членов совета директоров, он это сделает. Но мне комфортно работать с этими людьми. К примеру, врио министра промышленности Олег Ступин — очень вменяемый человек, понятный. Для чего они нужны: чтобы сдерживать какие-то инициативы и сделки корпорации. Это нормально, это механизм дополнительного контроля. К примеру, мне придётся согласовать с советом новое штатное расписание. Войдут ли туда депутаты, не знаю. 

А прозрачность не должна обеспечиваться только лишь через совет директоров. Приходите, задавайте вопросы, вместе будем думать над проблематикой. Двери у нас открыты, хотя они вообще не закрываются.

— Какова финансовая обстановка в корпорации? В прошлом звучало много критики в адрес предыдущей власти за вливание в корпорацию огромных бюджетных средств и не очень-то понятную эффективность этих трат. Руководители корпорации, один за другим, объясняли, что деньги не проматываются, тратятся на вроде бы полезные вещи — уплату налога за выкупленные у муниципалитетов участки или закупку угля для отопления этого здания. Да и те задачи, которые вы декларируете, требуют ресурсов — в тот же Иран слетать — это уже немало. Будете ли вы вновь докапитализировать корпорацию из бюджета, который и без того тяжёлый?

— Да, ситуация с бюджетом непростая, каждая копейка, которая там есть, возможно, привлечена в кредит. И его нужно обслуживать и возвращать. У нас есть целевые деньги, которые лежат на счетах, мы не можем ими распоряжаться, они целиком и полностью направлены на инфраструктуру технопарков, промышленных площадок. И есть деньги на содержание корпорации, деньги на зарплаты. Есть и возможные источники капитализаци, не обременяющие местный бюджет — получение грантов, участие в программах Минпромторга РФ, Минэка РФ.

— А сколько вообще стоит корпорация, сколько она тратит на себя в год?

— Хороший вопрос (смеется), надеюсь, что смогу ответить на него через неделю. Сейчас мы проводим аудит, я привлёк нового бухгалтера, новую команду. Они анализируют кредиторскую задолженность, активы, расходы на аренду, стоимость владения землёй, налоги и всё прочее. Одна из моих замов — Наталья Масянова (бывшая коллега по фракции «Справедливая Россия» в облдуме экс-гендиректора корпорации Павла Федорова — прим. «Нового Калининграда.Ru»). Она как раз разбирается в финансах.

— Один из ваших предшественников видел среди целей корпорации помощь муниципалитетам во вхождении в различные муниципальные программы. Вы разделяете это мнение?

— Да, я вижу функцию корпорации в том, что она должна стать системным интегратором. Просто центром общения, центром распространения информации и возможностей. Как это будет выглядеть — через участие в грантах, через включение в программы, не так важно. Способны ли сами муниципалитеты это сделать? Я невысоко оцениваю квалификацию команд, которые есть в муниципалитетах Калининградской области сегодня. Может быть, отдельные их представители на меня обидятся, но я считаю: есть над чем работать, в том числе по образовательной части. Может быть, нужно провести тренинги, семинары для муниципальных служащих. Обучающие тому, как подать документы на включение в ФЦП или другие программы. В любом случае корпорация — это катализатор изменений.

_NEV9367.jpg

«Нужно распознавать и привлекать талантливых людей»

— А что с идеей бизнес-инкубатора, которая должна была буквально преобразить чахлое здание, в котором мы с вами сейчас находимся? И что с проектом IT-парка, с которым так носились всего несколько лет назад губернатор и его коллеги — с IT-гостиницами, IT- парковками и IT-детсадом? Кстати, до сих пор на сайте корпорации написано, что к 2020 году доходы в сфере информационных технологий достигнут показателя 25,6 млрд рублей.

— Я точно против механистического подхода к таким вещам и считаю, что подобное тянется к подобному. Один маленький проект в области IT привлекает других специалистов. В чём плюс Кремниевой долины в США: пришли одни люди, другие, начали между собой общаться, тусить, вырабатывать совместные бизнес-идеи. Это уникальное событие и даже чудо в каком-то смысле. Искусственно создать условия, сделать общежитие для IT-шников, чтобы они изобретали новый World of Tanks, трудно. Но мы можем создать в регионе среду уникального качества. Если у нас получится привлечь компанию для работы в статусе регионального авиаперевозчика, у нас получится внедрить такие инновационные продукты, как проездной билет на самолёт, с которым человек может брать и лететь на выходные в Берлин, Ригу, Прагу. Это та услуга, которой ни один другой субъект Российской Федерации предоставить не может. Просто в силу географии нашего региона.

Создание доступной среды, повышение мобильности населения, мне кажется, привлечёт интересных, талантливых людей. Однажды я читал интервью с легендарным калининградским учителем Лазарем Фуксоном о том, что нужно искать в образовании. Он сказал, что нужно распознавать и привлекать талантливых людей, надо им создавать условия, потому что талант — штука хрупкая, ему нужно помогать обрести устойчивость. 

Так что мы должны просто искать талантливых людей. И они сами придумают, как построить бизнес-модель, найти рыночную нишу, применить то или иное технологическое решение.

— Есть подозрение, что талантливые люди уже делают это без вас.

— Ну уж построить супер-здание для IT-шников — это точно как-то слишком в лоб.

— Те технопарки, которые вы упомянули, на содержание и, возможно, развитие которых у вас есть деньги — что с ними? Вроде есть движение в Черняховске, там энергетики, собрав все силы в кулак, совершают чудо и вовремя обеспечивают промплощадку электричеством. Что с остальными площадками, в частности с Храброво?

— Я сам строил несколько заводов. Везде это был такой схоластический, случайный метод. Есть площадка, надо найти электричество, потом приходилось разруливать ситуации с домами и санитарно-защитными зонами, потом оказывались проблемы с подъездными путями. Всё это было сложно, дорого и долго. Чтобы построить завод, нужно совершить 12 подвигов Геракла. Идея технопарков в том, чтобы завести всю инфраструктуру, размежевать участки, приглашать инвесторов уже на готовы сети. И зарабатывать не с продажи участков, а с создания управляющей компании, которая будет заниматься их обслуживанием. Мне кажется, что эта идея прекрасна, хороша тем, что позволяет создавать целые зоны бизнеса. Концептуально путь правильный.

Сейчас мы отдали абсолютный приоритет зоне в Черняховске, подключили все механизмы, нажали на все рычаги и кнопки, чтобы скорейшим образом подключить всю инфраструктуру — потому что у нас заключено соглашение с французским инвестором, компанией Arc International. Есть дорожная карта, есть timeframe, пока мы от неё не отстаём. Думаю, что это будет один из наших первых результатов работы.

Что касается зоны в Храброво — как только мы получаем пакет документов, бюджет выделяет средства на создание подстанции. Там уже есть газ, есть канализационный коллектор. Туда уже можно приглашать инвесторов, что мы и делаем. Называть его не буду — просто не хочу спугнуть удачу. Но речь не о фармацевтике.

— Бывший председатель совета директоров корпорации Андрей Горохов озвучивал любопытную идею: приглашать находящихся под санкциями ЕС азиатов, в частности китайцев размещать своё производство из собственного сырья в Калининградской области. После чего товары уже не будут подпадать под европейские санкции и их можно будет реализовывать на рынках ЕС и таким вот хитрым образом играть на санкционной теме. Насколько жизнеспособна такая идея?

— Лично я склоняюсь именно к этой модели. Мне она кажется очень вменяемой, очень реализуемой. Мы обсуждали подобную модель в Иране, их экономика также находится под давлением санкций уже много лет. И не все товары из Ирана могут зайти на европейские рынки. Но через Россию, через Калининградскую область это можно было бы попробовать сделать. Посмотрите на порт Гдыни: давным-давно концепция чисто стивидорской компании ушла. Сейчас это всегда доработка товаров и грузов, изменение состояния, а не просто перегруз. Я считаю, что это блестящая идея, я намерен обсудить её с Гороховым в ближайшее время.

— Что происходит с Корпорацией развития туризма и слиянием её с Корпорацией развития области?

— Я подписал договор присоединения, он вступит в силу через два месяца, так как необходимо осуществить определённые публикации. И это будет единое юридическое лицо с единым руководством.

— Какова ситуация со второй очередью Рыбной деревни и планами по строительству там отеля Mariott к 2018 году чуть ли не за деньги корпорации — впрочем, тогда ещё туризма?

— Мы обсуждали эту ситуацию с врио вице-премьера Гарри Гольдманом. На следующей неделе мы будем проводить расширенное совещание, с тем чтобы понять судьбу этого проекта. И я приложу все силы, чтобы он был реализован.

_NEV9363.jpg

«Чтобы не получилось, как в сказке Маршака»

— Тогда ещё более странная история — проект «Сердце города», которым тоже занималась Корпорация развития туризма. Вряд ли вы успели так глубоко погрузиться в специфику, меня более интересует ваше концептуальное видение. Что должно происходить с центром Калининграда, с Домом Советов?

— Мне понравилось несколько инициатив врио вице-премьера Гарри Гольдмана. Первая — то, что у нас появится картинная галерея в здании бывшего «Монетного двора» (он же — бывший Дом культуры моряков, прим. «Нового Калининграда.Ru»). Мне кажется, это прекрасное место для того, чтобы в городе был музей изящных искусств. Галерея, центр культуры, место привлечения любителей интеллектуального досуга. Мне очень понравилась идея насчёт того, чтобы заселить Дом Советов. Я считаю, что раздражает не сам по себе его архитектурный облик, а то, что это брошенное здание в центре города. Можно по-всякому относиться к проекту, называть его «головой робота» или памятником соцреализму. Меня раздражает именно запущенность, это плохо.

Что касается идеологии застройки центра Калининграда: мне кажется, что если решения будут приниматься навсегда, то без общественности, конечно, нельзя. С другой стороны, чтобы не получилось, как в сказке Маршака, то ли дед ведёт осла, то ли осёл везёт деда, нужно выслушать всех и пригласить экспертов. Но под эстетической верхушкой нужно иметь видение урбанистического развития. Что будет с Калининградом? Чем станет Калининград?

Я верю в то, что Калининград станет городом-миллионником. Сколько времени уйдёт — тридцать, пятьдесят… Если мы говорим, что это вопрос времени, когда этот миллион появится, то нужно подойти соответствующим образом к планированию транспортных потоков, людей, к социально-бытовым условиям, к строительству парковок и, извините, общественных туалетов. Без этого формировать архитектурный облик неправильно, иначе у нас будет постоянный транспортный коллапс. Который бывает и сейчас — именно в силу хаотического развития города. 

Кёнигсберг разбомбили англичане. Когда создавался Калининград, строили там, где стояли разрушенные дома, единого плана застройки не было. Не было, как в Москве, радиального плана застройки. Даже кольцевой дороги вокруг города как таковой нет, она разомкнута. Это неправильно. Сначала нужно прогнозировать, что будет с городом. Значит, в той рабочей группе, которая формирует идеи застройки «Сердца города», обязательно должны быть экономисты и социологи, способные понять, что же нужно. Но всё это архисложная задача, возможно — одна из самых сложных в развитии региона.

— Кто должен иметь решающее слово в вопросе застройки центра — чиновники, инвесторы, архитекторы, создавшие уже целую кучу проектов, или обычные жители, к примеру — посредством референдума?

— Кто должен говорить решающее слово, я не знаю. Если отдать это право общественности, она разделится на две части: одна за то, что Дом Советов надо снести, другая — что его нужно оставить. Как в фокус-группе, лидеры начнут давить на аудиторию, она примет решение под руководством сильнейшего лидера. Но нам нужно, чтобы среда проживания была комфортной для всех, чтобы хватило места и машину поставить, и с ребёнком прогуляться. Я никогда не сталкивался с такой работой, но считаю, что поспешных выводов здесь делать нельзя.

Строить же должны частные инвесторы при соблюдении обременений, требований, которые на них наложат власти: этажность, стилистическое устройство, красные линии и прочее.

— Тогда у меня последний вопрос — про нас, про СМИ. Один из бывших гендиректоров корпорации Максим Азов как-то раз утверждал, что СМИ обязаны писать больше позитивного об инвестиционном потенциале Калининградской области, чтобы не отпугивать желающих вложить в нас средства своими статьями, а, наоборот, привлекать. Понятно, что журналист — это вообще главный враг всего. Но какова, по-вашему, оптимальная стратегия корпорации в медиапространстве и работа ли это корпорации вообще — общаться с прессой?

— Я когда-то давно даже посещал курсы журналистской этики. Журналистика — явление неоднородное. Существует много групп влияния на журналистов, зачастую медиа — это лишь декларация намерений этих групп. Но я уверен, что журналисты должны иметь объем информации о работе корпорации, который позволит им делать качественный продукт: аналитику, публицистику или информационные сообщения. Что нам скрывать? Мы все — жители одного региона, мы все участники процесса формирования экономики.

Так что своя информационная политика у корпорации должна быть обязательно. Мы должны подсвечивать возможности, которые предоставляем для бизнеса. Мы должны говорить о тех проблемах, которые возникают или могут возникнуть в экономике. И считаю, что открытость — это единственное лекарство от «наездов» со стороны журналистов. Зачем вам наезжать на корпорацию, если вы и так можете прийти, получить информацию и даже поучаствовать в принятии решений. 

Я не прячусь от вас, а вы нормально освещаете нашу работу — такой практики я придерживался в минсельхозе и не намерен от неё отходить. В конце концов, я лишь третий день на рабочем месте, а уже дал вам интервью.

Текст — Алексей Милованов, фото — Виталий Невар, «Новый Калининград.Ru».

Нашли ошибку? Cообщить об ошибке можно, выделив ее и нажав Ctrl+Enter

[x]


Полулегальные методы

Замглавреда «НК» Вадим Хлебников о том, почему власти скрывают от горожан свои планы по застройке.