Собеседник предпринимательского бога: история человека, воспитавшего бизнес

В октябре 1989 года на закрытом заседании калининградского облисполкома стояла гробовая тишина. Несколькими секундами ранее глава управления КГБ Анатолий Сорока обвинил депутата областного Совета депутатов Юрия Маточкина в работе на иностранные спецслужбы. В тот день Маточкин выступал с докладом о необходимости создания в Калининградской области свободной экономической зоны. Но фактическим автором доклада был не он, а малоизвестный 34-летний экономист Александр Баринов, также находившийся в тот момент в зале. После слов Сороки им овладел страх.

Идеальную тишину прервал первый секретарь обкома КПСС Юрий Семенов. «Это не так. Работа нужная, надо поддержать», — сказал Семенов. Потом Сорока пытался давить на Семенова индивидуально, но цели достичь не смог.

Через два года президент Борис Ельцин назначил Юрия Маточкина первым губернатором Калининградской области. Через четыре года Анатолий Сорока застрелился. По легенде, это произошло в Управлении ФСБ, хотя он его не возглавлял с момента путча 1991 года. Через восемь лет ученики того 34-летнего экономиста Александра Баринова создали уникальное для России самостоятельное объединение предпринимателей — Балтийский деловой клуб. Позднее Баринов стал самым уважаемым человеком в калининградской бизнес-элите, а может быть, в региональной элите вообще.

Советский экономист

Баринов стал первым калининградским экономистом, защитившим кандидатскую диссертацию в Ленинградском финансово-экономический институте — главном экономическом вузе Советского Союза на рубеже 1970–1980. Калининградцев тогда в аспирантуру не брали, несмотря на ведомственные квоты. Но в этот раз Минрыбхоз СССР задействовал административные рычаги и обеспечил место для своего сотрудника (Калининградский технический институт, где работал Баринов, был подконтролен министерству). «В институте посмотрели на меня. Поняли, что я в общем-то вменяемый, и потом стали брать в аспирантуру других калининградцев», — вспоминает Баринов.

Докторскую диссертацию экономист так и не написал. В середине 1980-х в его жизни случилось три знаковых события, которые прервали научную карьеру: второй брак, рождение ребенка и перестройка. Перестройка помимо бардака в стране в целом дала возможность экономистам зарабатывать на консалтинге через научно-технические общества. Баринов создал группу из нескольких ученых, и они взялись за первый проект, который впоследствии шутя прозвали «Деньги на ветер».

Рыбколхоз «Труженик моря» на Куршской косе заказал им обоснование замены котельной на ветряки. Группа Баринова, куда входили Александр Иванов (сейчас руководит филиалом РАНХиГС) и Вячеслав Пилецкий (возглавлял комитет по финансам областной администрации при Маточкине) изучила предложение на рынке ветряков в Советском Союзе, и оказалось, что более-менее подходящий вариант производится в Астрахани, но его КПД и стоимость делали проект с демонтажем котельной бессмысленным. Экономисты дали отрицательное заключение и сразу поругались с руководством колхоза. «Они, мягко говоря, обиделись, сказав, „Мы вам заплатили деньги, а вы нам дали отрицательное заключение“, — вспоминает экономист. — Сейчас-то все понимают, что лучше получить отрицательное заключение до инвестиций, чем после инвестирования отрицательный результат».

Второй важный урок, который извлек будущий основатель Калининградской школы международного бизнеса из первого заказа состоял в том, что большинство сотрудников предприятия, куда приглашают консультанта, ему не рады.

«К нам было очень жесткое отношение. Был один начальник, которому это все было надо, и все остальные, кому не надо. Поэтому мы научились работать на противотоке», — рассказывает Баринов.

Крупным проектом для калининградских экономистов стал заказ двух предприятий в Таллине: производителя электроники и судоремонтной верфи. Команда достигла в Эстонии неплохих результатов, но так и не закончила проект. В дело вмешалась политика. Два предприятия-подрядчика были центрами политического сопротивления отделению от Советского Союза и проиграли политическому мейнстриму тех лет.

После возвращения Баринов активнее занялся консультированием областных властей. За коммуникации облисполкома с экономистами тогда отвечал деятельный «плановик» Юрий Беденко. Однажды Беденко и Баринов оказались в Москве на конференции ООН по промышленному развитию (ЮНИДО), посвященной мировому опыту создания специальных экономических зон. Баринов привез оттуда полный портфель материалов, и этому портфелю было суждено в ближайшем будущем радикально изменить парадигму развития региональной экономики.

Битва университетов

Москва и региональные власти активно искали решение калининградской экономической головоломки, которая только начинала проявляться. Советский Союз все еще был един, но центростремительные силы союзных республик нарастали. Перспектива экономической изоляции области очерчивалась яснее.

Облисполком решил организовать конкурс на лучшую концепцию экономического развития области. На это Беденко собрал с промышленных предприятий, главным образом рыбопромышленников, рублевый эквивалент порядка 150 тыс. долларов. В финал вышли концепция команды Александра Баринова из КТИ и Геннадия Федорова из Калининградского государственного университета (КГУ).

Баринов выступал за максимально открытую систему (отмена таможенных пошлин, отказ от ограничения движения капитала), а Федоров склонялся к более осторожной версии с созданием нескольких локальных зон на территории области. КГУ в те годы обладал огромным лоббистским ресурсом. Его ректор Николай Медведев был старшим братом члена политбюро ЦК КПСС, советского экономиста Вадима Медведева. Это открывало перед университетом любые двери и, соответственно, закрывало перед его оппонентами.

Балтийский федеральный университет им. И. Канта, до переименования называвшийся Калининградским государственным университетом

Баринов не верил, что может победить в этой борьбе, даже с учетом того, что председателем конкурсной комиссии был Маточкин, и оказался прав. Проект его команды занял второе место, а «концепция экономической самостоятельности» Федорова — первое. Но потом началась политическая игра. Баринов говорит, что не помнит, как в итоге его проект оказался первым. Но ситуацию тех лет припоминает Беденко, работавший в сегодняшнем аналоге регионального правительства и сопереживавший концепции Баринова.

Несмотря на аппаратную силу Медведева, работу его университета отторгали региональные элиты. КГУ считали далекими от реальной жизни теоретиками. У КТИ был имидж «ребят с земли»: они занимались проектированием экономики отдельных узлов рыбного комплекса и понимали, как все работает на самом деле. Интуитивно аппаратчики стоящей на краю бездны страны таким людям доверяли больше. В итоге политическими методами удалось сначала принять концепцию КГУ, а потом заменить ее на бариновскую.

Геннадий Федоров, чья концепция соревновалась с бариновской

Решающую роль в победе проекта Баринова сыграл выбор фронтмена. Никому не известный экономист в конце 1980-х сам пришел к Юрию Маточкину и попросил возглавить работу по продвижению концепции. Помимо наличия депутатского мандата Маточкин был ректором Всесоюзного института повышения квалификации руководящих работников и специалистов рыбной промышленности — заведения для переобучения отраслевых топ-менеджеров всей страны. Он имел большой вес в области и за ее пределами, что позволяло на равных пикироваться с братьями Медведевыми и, как выражается Беденко, «пить шампанское с [первым секретарем обкома КПСС] Семеновым» и, соответственно, с самим Беденко.

Ответная просьба

Потом Европейский банк реконструкции и развития открыл финансирование для так называемого «морозовского проекта» (в честь российского предпринимателя конца 19-го века Саввы Морозова). Его суть состояла в том, чтобы подобрать для полутора десятков российских учебных заведений европейских партнеров, которые бы научили их преподавать предпринимательское дело. Проект почти полностью провалился. Единственным исключением стала Калининградская школа международного бизнеса, которая смогла установить контакт со Шведским институтом менеджмента.

Подход шведов перевернул сознание Баринова. Они предложили забыть о традиционной советской манере чтения лекций и перейти к методу Action learning. Он был изобретен в начале 1980-х англичанином Регом Ревансом и предполагал объединение менеджеров в небольшие группы, где бы они вместе обсуждали новые идеи и предпринимательский опыт друг друга.

«Фишкой» первого самостоятельного курса Калининградской школы международного бизнеса стала эта методика. Программа называлась «Развивай свою фирму» (выпускники называют ее «развивайка»), и она проводится школой два раза в год уже более четверти века.

Через калининградскю бизнес-школу в общей сложности прошло более 10 тыс. предпринимателей и менеджеров. Баринов утверждает, что после десятитысячной отметки перестал считать, но хорошо помнит первого клиента «развивайки». Его привела жена-экономист, которая была знакома с кем-то из женщин-преподавателей школы. Голубоглазый блондин-весельчак с громогласным смехом в свои тридцать не выказывал большого желания учиться, но жена настаивала.

Блондина звали Александр Ярошук, и последние 10 лет он руководит Калининградом, а в год прохождения «развивайки» он основал «Бауцентр», который сейчас является седьмой по размеру сетью торговли стройматериалами в России. На «развивайку» он возвращался дважды с командой своих менеджеров.

«Меня постоянно спрашивают: они что, тупые [по нескольку раз проходить одну программу]? Нет, они просто приходят с разными задачами», — объясняет Баринов. С «Бауцентром» школа писала бизнес-план прорыва в «большую Россию», и пока это крупнейший сохранившийся пример выхода калининградской компании на российский рынок. «Виктория» больше не принадлежит калининградцам, а «Вестер» исчез как торговая сеть.

Экономика для «чайников»

«Когда я ехал после одного из модулей программы Баринова в субботу из Светлогорска в Калининград, то думал, что приду в понедельник и всех уволю, — делится воспоминаниями владелец компании „Томас-Бетон“ Игорь Плешков. — Но к понедельнику пыл угасал, и я делал менее радикальные изменения».

Баринов говорит, что не сразу осознал пассионарность калининградских предпринимателей и начал работать мягче, уговаривая не делать резких изменений сразу, только через два года после запуска програмы. Это не сильно помогало.

«В какой-то момент нам сотрудники начали говорить: „Вы задолбали уже ездить по образовательным программам. Как только приезжаете, так начинаете все это внедрять“», — рассказывает бывший сенатор и основатель торговой сети «Виктория» Николай Власенко.

Экс-сенатор и основатель торговой сети «Виктория» Николай Власенко

Тем не менее тех, кто начинал перестраивать свой бизнес, всегда было меньшинство. «Некоторые не могут провести изменения в силу личных качеств или уровня развития бизнеса, а некоторые как раз из-за сопротивления персонала. Многие [калининградские компании] остались как в 1990-х. Но в этом нет криминала», — рассуждает Баринов.

Калининградским бизнесменам первой волны учеба у Баринова «переворачивала сознание» даже не из-за методики, а потому что многие из них впервые в жизни получали знания, которые им были действительно нужны. «Тогда мы оказались на распутье предпринимательской деятельности. Мы были военными, моряками и инженерами, — вспоминает Николай Власенко, — Баринов четко попал со своей концентрированной и функциональной программой. Он давал многое в немногом. Мы сидели на лекциях открыв рот. До этого я никогда с таким вниманием в своей жизни не слушал преподавателей».

Игорь Плешков согласен, что ключевая роль школы в развитии калининградского бизнеса была предопределена своевременностью ее появления: «Мы все переживали период роста — сотни и тысячи процентов. Пока мы торговали сами у прилавка, все получалось. Когда мы стали директорами и начали нанимать продавцов, возникали проблемы роста».

Базовые экономические знания, полученные на заре карьеры, сделали калининградский бизнес интеллектуально сильнее коллег из большой России, и это отчасти предопределило несколько удачных бизнес-экспансий компаний из маленького региона на остальную часть страны. «Мне в практическом плане доводилось сталкиваться с крупными бизнесменами федерального уровня, и я поражался, насколько в плане понимания бизнес-процессов они слабы. Они классно умеют договариваться с чиновниками и монополизировать рынки, но работать в рыночных условиях — это их слабое место. А калининградцы могли», — уверен основатель «Виктории».

Плешков вспоминает, что один калининградский предприниматель, когда пришел учиться в Калининградскую школу международного бизнеса, заявил: «Прибыль — это то, что я вечером забираю из кассы». Баринов сумел объяснить ему, что прибыль должна не только «вечером забираться из кассы», но инвестироваться, иначе в долгосрочной перспективе он прогорит. «Сегодня этот предприниматель стал одним из грамотнейших людей в Калининграде в части бизнеса», — говорит Плешков.

Владелец ГК «Томас-Бетон» Игорь Плешков

Выпускники школы полагают, что важен был даже не столько лекторский талант Баринова, сколько тусовка, которую он создавал вокруг себя. и «взаимное опыление» бизнесменами друг друга.

«Если огурец поместить в рассол, хочет он или нет, через три дня он станет малосольным», — наглядно объясняет, как работали программы Баринова, Власенко.

Случались в ходе сессий и судьбоносные заявления. «В 2007 году я учился в школе на программе „Построение конкурентоспособной компании“. Нас было 15 человек. Из них 13 — представители одной торговой сети. Я встал и сказал: через 10 лет в Калининграде не будет ни одной вывески этой торговой сети, потому что такое количество идиотов в одной компании <.> никуда вас не приведет», — вспоминает Игорь Плешков. Он считал, что стратегия той компании с захватом как можно большего количества торговых площадей не сработает даже в Калининграде, а при попытке выхода в остальную Россию торговая сеть «сломает себе шею». «Такая стратегия может работать только в аэропорту, где ты можешь вместо кофе наливать кофейный напиток и к тебе будет очередь стоять», — уверен Плешков. В 2017 году, через 10 лет после выступления Плешкова на сессии с менеджерами исчезли все вывески с названием одной из крупнейших калининградских торговых сетей.

Многие калининградские предприниматели говорят, что со временем Баринов стал играть роль своего рода священника: человека, которому можно конфиденциально исповедоваться в своих деловых проблемах и грехах и получить рецепт того, как действовать дальше. Отдельные собеседники «Нового Калининграда» уверены, что доступ к огромным объемам частной информации позволял Баринову давать эффективные рекомендации. Сам Баринов, комментируя это, иронизирует, что его напрасно наделяют сверхъестественными способностями — он просто больше всех в учился на «развивайке» и слышал массу решений типичных предпринимательских проблем. «Нужно быть полным идиотом, чтобы не учиться у бизнеса, который ты учишь», — комментирует Баринов. Доверительные обращения отдельных предпринимателей он подтверждает, но называет это абсолютно закрытой темой.

Есть предприниматели, которые ценят Баринова за честность. В 2009 году калининградские мебельщики спросили экономиста, смогут ли они объединиться, как итальянцы. На это Баринов им ответил, что объединиться они не смогут, потому что «калининградские мебельщики не итальянцы, а только у них учатся». Итальянцы могут договориться и поделить рынок, калининградцы — нет. «В итоге мы так массово и не смогли найти общих контактов между мебельщиками, хотя Баринов и помог объединиться», — говорит мебельщик Игорь Герасимчук.

Сбылось пророчество по перестройке рынка, которое экономист дал мебельщикам. Герасимчук вспоминает, что Баринов еще накануне кризиса 2008 года сказал, что калининградским мебельщиками пора меняться. «В первый кризис волна захлестнет только часть дорого сегмента. Не уходите с этого рынка (из среднего сегмента — прим. „Нового Калининграда“). Когда будет второй кризис, средний сегмент уйдет», — вспоминает слова Баринова Герасимчук и сокрушается, что невнимательно тогда отнесся к словам главы школы бизнеса, оставшись в среднем сегменте до сих пор. «Я тогда не сильно обратил внимание, но его слова были очевидны. Зря мы его не послушали. Второй шторм в 2014–2015 году фактически убил средний сегмент», — констатирует мебельщик, оставшийся в среднем сегменте.

Авторитарный руководитель

Костяком Калининградской школы международного бизнеса были Наталья Кубина (маркетинг), Наталья Макова (управление персоналом), Марат Мусин (управленческий консалтинг и корпоративные программы) и Галина Усенкова (финансы). Сам Баринов отвечал за общие академические знания в области экономики и стратегии компании.

Знакомые с Бариновым характеризуют его как достаточно авторитарного руководителя и «сложного человека». Мусин и Усенкова ушли от Баринова на минорной ноте. Проработав 20 лет в школе, Галина Усенкова не смирилась с тем, что ее сын так и не смог начать полноценно преподавать в школе из-за консервативной позиции Баринова.

Валентин Усенков основал свою фирму и начал читать лекции по финансовому контроллингу. «Валентин сам стал вести программу, и я на первых порах помогала в качестве соспикера. <…> Появилась другая программа, другой руководитель», — объясняет причины ухода из школы Галина Усенкова, сожалея при этом, что не удалось найти точки соприкосновения для дальнейшей работы. Валентин Усенков отказался общаться с «Новым Калининградом».

В основе конфликта с Маратом Мусиным лежало специфическое отношение Александра Баринова к консалтингу. В изложении Мусина, перед его уходом школа вела несколько консалтинговых проектов, вокруг которых возникли противоречия. «Смысл подобных проектов заключается в том, чтобы диагностировать у компании-клиента недостаточно хорошо или плохо работающие элементы системы управления, выстроить их, а затем внедрить в компании. Так вот, если с диагностикой и разработкой у нас всегда было все достаточно хорошо, то с внедрением зачастую возникали проблемы», — рассказывает Мусин.

Внедрение рекомендаций шло тяжело и требовало от собственника бизнеса политической воли, которую он проявлять зачастую не хотел, перекладывая ответственность на консультантов. Баринов всегда старался избегать таких конфликтов. Мусина это печалило, так как он не мог довести дело до конца, повесить себе звездочку на фюзеляж, добавить в портфолио удовлетворенного клиента со значительно возросшими продажами.

«В КШМБ накануне моего ухода была пара крупных консалтинговых проектов, когда мы так и не смогли убедить собственников проявить политическую волю и внедрить разработанные вместе с ними же и их управленческой командой разработки. В результате после завершения одного из проектов Баринов в сердцах воскликнул: „Все, мы больше не будем здесь заниматься консалтингом!“. На что я с не меньшей горячностью возразил: „А я буду!“. И получив ответ „Ну вот иди и занимайся!“, я и ушел», — пересказывает конфликт Мусин.

Баринов смотрит на ситуацию иначе: он никогда не был противником консалтинга. Более того, он пытался создать полноценную консалтинговую компанию более 20 лет, но этого сделать так и не удалось. 

«Консалтингом мы занимаемся лишь тогда, когда-либо нет учебной нагрузки, либо когда стопроцентный клиент. Это когда с ним можно работать. Часто мы отказываемся, когда знаем, что ничего не будет», — говорит Баринов.

Партнеры разошлись из-за разницы в подходах к определению клиентов, которых можно брать. Баринов был готов работать только с теми, кто дает полный картбланш, а Мусин считал, что можно взять заказ и еще побороться в процессе.

Не состоялась и совместная консалтинговая компания Александра Баринова и нынешнего бизнес-омбудсмена Георгия Дыханова. Дыхановский «Бизнес-эксперт» начинался как совместный проект со шведским участием. В итоге нынешний уполномоченный по правам предпринимателей выкупил доли партнеров. Баринов объясняет выход из того бизнеса тем, что продукт был недостаточно хорош, а спрос на него, соответственно, недостаточно стабилен. Дыханов к Баринову после расставания претензий не имеет.

Частично к консалтингу можно отнести и работу Баринова в советах директоров калининградских компаний. Этот был противоречивый опыт. Ему понравилось работать с девелопером Юрием Находкиным, но возникли сложности с Николаем Власенко и Владимиром Кацманом в «Виктории».

«После работы с Колей Власенко я похудел килограммов на пять и сказал, что так больше работать не хочу.<…> Если Юрий Владимирович [Находкин] конкретно ставил задачу, то после года с этими ребятами я сказал: «Коля, давайте я уйду. Я не вижу, чем мне там заниматься», — вспоминает Баринов. «Виктория» тогда как раз готовилась к большому рывку на Москву.

Власенко согласен: опыт не получился. «Многие, слушая Усенкову и Баринова, думали: вот универсальный ключ, позовем их в совет директоров или главным аудитором — и они помогут сделать правильную компанию, но нихрена не получалось. И мы звали. Преподавать и реально управлять — это две разные функции. Его задача — показывать современные управленческие идеалы, а твоя функция — выбрать», — уверен Власенко.

По его мнению, Баринов — гениальный преподаватель, и его интуитивное стремление максимально дистанцироваться от внедрения моделей и механизмов, о которых он рассказывает, — абсолютно правильно. 

«В этом и великая функция творческого человека, когда он сам что-то говорит, может быть, не понимая своих слов. Он разговаривает с Богом, как любой поэт и писатель. Баринов разговаривал с предпринимательским богом, сам не понимая смыслов, которые он несет бизнесу», - рассуждает Власенко.

Полезным называет опыт работы Александра Баринова в совете директоров сети аптек «Формула здоровья» Олег Пономарев, чья команда управляла сетью. Но и он оговаривается, что вклад приглашенного эксперта «был скорее теоретическим».

«Продажа» бизнеса

В 2013 году школа бизнеса въехала в свой лучший офис в торгово-офисном центре «Европа», построенном слушателем школы Баринова — Юрием Находкиным. Но она не проработала там и года. Баринову поступило два предложения: от ректора БФУ им. И. Канта Андрея Клемешева — возглавить экономический факультет, и от Российской академии народного хозяйства — возглавить калининградский филиал.

Второе предложение казалось более масштабным, но экономист не хотел заниматься в первую очередь подготовкой чиновников, на которую был «заточен» РАНХиГС. В результате Баринов принял предложение Клемешева и въехал вместе со своей школой, которую ректор БФУ разрешил перевести на экономический факультет, в отремонтированное здание на Горького, 23.

По иронии судьбы весь профессиональный путь Баринова уложился в несколько десятков шагов между зданием маточкинского института повышения квалификации на Горького, 25, и новым корпусом экономического факультета. К тому же Баринов символично возглавил команду экономистов переименованного Калининградского госуниверситета, с которой яростно боролся в 1989 за экономическую судьбу Калининградской области.

Люди, знающие Баринова, отмечают: в этом решении он проявил опыт и талант, «продав» бизнес университету в начале затяжного кризиса. Университет же получил именитого фронтмена для факультета, долгое время производившего впечатление деградирующего. «Сейчас проблема собрать новую группу. Люди особенно в предпринимательство не идут. Академическое образование теперь получают в университете. [Баринов] вовремя переобулся и продал школу бизнеса университету», — рассуждает человек, знакомый с основателем КШМБ.

Галина Усенкова убеждена, что вхождение школы в состав университета точно нельзя считать умышленной продажей. Ее версия состоит в том, что хотя бы в силу возраста Баринов решил взять на себя миссию борца с деградацией экономического образования в главном университете области. «Как не было грамотных экономистов тогда, так и нет сейчас. Я занимаюсь подбором персонала много лет, и то, что я вижу — это катастрофический процесс деградации в рамках вузов. Хочется рыдать. Это риски предпринимателей. Они даже не понимают всей глубины и опасности [этого явления]», — возмущена Усенкова.

На вопрос о том, удалось ли переломить негативную тенденцию развития экономического факультета, Баринов отвечает, что в первый год сократил 30% преподавателей и продолжает работать над выходом на «нестыдный уровень».

«Я могу сказать, что у нас очень много недостатков. Но когда мы видим, что студенты на выпускном нас благодарят за то, что мы сделали, — это признак хорошей работы команды», — убежден Баринов.

Текст — Вадим Хлебников, фото — Виталий Невар, «Новый Калининград»

Нашли ошибку? Cообщить об ошибке можно, выделив ее и нажав Ctrl+Enter