«Мы — отдел маркетинга»: топ-менеджеры об итогах работы Корпорации развития

Недавно Корпорация развития Калининградской области опубликовала отчет об исполнении ключевых показателей эффективности деятельности структуры. Из него следовало, что в 2017 году корпорация не реализовала ни одного инвестиционного соглашения. Незадолго до этого ведомство представило отчет о своей работе на инвестсовете при губернаторе: ни один из упомянутых в докладе проектов не вышел на стадию строительства. Позднее губернатор Антон Алиханов заявил «Новому Калининграду», что его не беспокоят такие результаты работы корпорации. «Новый Калининград», которого в отличие от главы региона беспокоят подобные результаты, встретился с топ-менеджментом корпорации и узнал, как они сами оценивают итоги своей работы. А также поинтересовался ходом основных инвестпроектов и еще раз поднял тему странного отчуждения земли в «Рыбной деревне-2».

 — В отчете об исполнении ключевых показателей эффективности деятельности корпорации есть пять показателей. Три из них прямо с деятельностью ведомства не связаны. В графе о проценте реализованных проектов стоит цифра ноль, в строке «Количество новых инвестиционных соглашений (инвестиционных проектов)» сказано «да». Хотелось бы спросить: что такое «да»?

Олег Скворцов, заместитель гендиректора корпорации (О.С.): — Бинарная система «да/нет». Когда создавались корпорации развития, это делалось одномоментно по всей России, и каждый писал KPI (Key Performance Indicator — показатель достижения успеха в определенной деятельности или в достижении определенных целей — прим. «Нового Калининграда») как ему нравится. Мы смотрели разные варианты и в конечном итоге поняли, что нужно исходить не из практики коллег, а из нормативной базы, которая создавалась. Потом было распоряжение Правительства РФ, потом рекомендации Минпромторга РФ по KPI. Мы взяли распоряжение и рекомендации и написали положение KPI корпорации. Во многом мы заложники нормативно-правовой базы, которая есть в РФ. Мы бы хотели написать другие KPI, которые больше относятся к нашей деятельности.

— Но у вас было выступление на инвестиционном совете по итогам работы в 2017 году, и оно не сильно разнилось с содержанием вашего отчета по KPI: есть несколько небольших проектов, доживших до инвестиционного совета, и по ним даже не заключены договоры аренды земли. То есть нет ни одного реализованного проекта и нет ни одного проекта на инвестиционной стадии.

Владимир Зарудный, генеральный директор корпорации (В.З.): — Основной нашей деятельностью является создание инфраструктуры индустриальных парков. Если посмотреть на экономическую географию Калининградской области, мы увидим, что промышленность развивалась хаотично, там, где есть оставшиеся советские мощности, или там, где есть участки земли, где можно построить завод. О системном планировании зон для развития логистики или промышленности говорить не приходилось. Так я сам попал в Гусев когда-то, потому что там была свободная электрическая мощность и построили «Гусевский консервный комбинат». Сейчас нужно удовлетворять строгим требованиям по зонированию территорий, санитарно-защитным зонам и по предельно допустимым концентрациям веществ, которые образуются при производстве. Поэтому было решено, что наиболее оптимальной формой развития промышленности является создание индустриальных парков. Государство инвестирует бюджетные средства в развитие инфраструктуры. То есть подводит энергетическую мощность, газ, воду, очистные, дороги и все необходимые сопутствующие обустройства. По этому принципу мы реализуем два инвестпроекта — строительства индустриальных парков «Храброво» и «Черняховск». На сегодняшний момент практически сдаются работы по энергетическим мощностям в парке «Храброво» и ведутся строительные работы по водоснабжению. Также построена дорога. Сегодня мы можем предоставить участки всем инвесторам, удовлетворяющим требованиям инвестсоглашений.

Только в текущем месяце у нас появляется мощность на ячейках трансформатора. На май мы наметили подписание договоров аренды, которые предполагают какой-то cash flow, и мы начинаем возвращать деньги вложенные в саму корпорацию, а не только в индустриальные парки и приступаем к формированию производственной промышленной площадки.

Мы много ведем переговоров по тому, чтобы локализовать предприятия в храбровском парке. Сейчас в нашем шорт-листе есть четыре компании, которые уже заключают договоры аренды, и до конца, мая, думаю, договоры будут зарегистрированы в учреждении юстиции.

В ходе недавнего инвестсовета губернатором было высказано критическое замечание по поводу одного из ваших инвесторов, который собирается строить лифтовое производство. Речь шла о том, что если инвестор хочет осваивать местный госзаказ, то, может быть, он и не нужен. Вы как поняли слова губернатора?

О.С.: — Мы не делаем Due Diligence (процедура составления объективного представления об объекте инвестирования — прим. «Нового Калининграда») компаний, но мы проверяем чистоту компаний: кто заходит, на каких условиях и какой бэкграунд у них есть. А дальше мы уже общаемся с ними на тему, насколько их проект реализуем на территории индустриального парка. Формально отказать мы никому не можем. Для нас все инвесторы равны.

В.З.: — [С лифтовым производством] задача — создать продукт, который будет продаваться в регионах РФ и Калининградской области, а не только под имеющийся муниципальный или областной заказ. Я это понял и услышал так. Для нас изготовление лифтов — это вопрос импортозамещения и приобретения новых компетенций. Считаю, что у нас засилье иностранных лифтов в жилых комплексах и коммерческой недвижимости. Инжиниринговый потенциал области достаточен, чтобы эту нишу заполнить. Тем более есть опыт успешных продаж лифтов, которые здесь собираются по лицензии.

В любом случае инвестиционные соглашения — это удел правительства Калининградской области, которое уполномочено их заключать. Там прописывается ответственность органов власти и инвестора.

Индустриальными парками не ограничивается наш функционал. Мы, по сути, выступаем отделом маркетинга самой Калининградской области и инкорпорированы во все процедуры продвижения 16-ФЗ (Закон об ОЭЗ в Калининградской области — прим. «Нового Калининграда») и критического анализа того, что происходит на рынках внутренних, внешних, российских и зарубежных и даем свои рекомендации в законодательную базу. В частности, одно из наших предложений — это помочь сдвинуть вектор поддержки производства в сторону действующих производств через субсидирование части затрат на техприсоединение компаний, которые планируют расширение. Внутри правительства это вызывает жесткие дискуссии — расходная часть бюджета и так очень напряжена. Но мы свои мысли и идеи озвучиваем.

Также мы активно продвигаем интересы области на других площадках. Видим, что сегодня за инвестора развернута жесткая конкурентная борьба. Каждый регион пытается подать себя лучшим образом. Мы достаточно хорошо продвинулись и можно констатировать, что широкие слои экономического сообщества знают о Калининградской области и наших преференциях.

Олег Скворцов, заместитель гендиректора корпорации

— Хорошо, что они знают, но этого мало. Интересен сдвиг в риторике региональных властей на примере недавнего выступления вице-премьера Александра Шендерюка-Жидкова. Сначала они говорили, что под законодательные изменения 1 января 2018 года стоит очередь инвесторов, а сейчас уже сообщается, что с момента принятия поправок должен пройти год.

О.С.: — У нас рекордные показатели по числу зарегистрированных резидентов…

— …Раз вы затронули тему данного «рекорда», то нужно отметить, что он поставлен за счет включения в реестр резидентов компаний, которых ранее бы к реестру резидентов не подпустили бы на пушечный выстрел. Сейчас резидентам становятся компании со штатом в 10 человек, у которых нет никаких основных средств, и они хотят вложить сумму меньше стоимости одно-двухкомнатной квартиры. Пенсионеры, переезжающие из-за Урала, являются в определенном смысле даже более масштабными инвесторами. То есть «рекорд» получается путем сопоставления несопоставимых данных. Олег, вы считаете это корректным?

О.С.: —Здесь идет раздвоение ситуации. С одной стороны, мы говорим об IT — это микробизнес, небольшие компании с небольшими вложениями, но они создают добавленную стоимость. Это продукт уникальный. Если мы берем традиционное производство. Даже маленький завод построить — это огромная работа. Это куда более сложный процесс, чем регистрация и становление здесь IT-компании.

— Что пошло не так с «Черняховском»? Этот парк был приоритетом номер один. Туда заходил Arc и Kronospan. Сейчас нет этих проектов и мы говорим только о «Храброво».

В.З.: — Там все так. Но сначала нужно заполнить резидентами «Храброво» как наиболее готовый по инфраструктуре. В Черняховске электричество будет в 2019 году.

Наталья Масянова, заместитель гендиректора корпорации: — Из экспертизы только вышел [проект]. В этом году в мае заключаем договор. 2019 год только.

В.З.: — На сегодня у нас 39 мВт установленной мощности готово в «Храброво» и дорога готова. А в «Черняховске» это будет в следующем году. Но индустриальный парк в Черняховске интересен тем, что там можно реализовывать инвестиционные проекты с участием железной дороги.

О.С.: — С Arc и Kronospan наши переговоры продолжаются. Несмотря на то, что в прошлом году переговоры практически застопорились и ситуация была патовая. В декабре мы провели переговоры с директором ООО «Кроношпан» Курбаншо Ардашером. Он честно признал, что инвестиции в Калининградскую область — это будет достаточно длительный процесс. Он говорит, что не будет заходить с тем проектом, который изначально планировал, потому что объем потребляемого леса, который планировал Kronospan, зашкаливал. Введен мораторий на вырубку леса, и он не сможет использовать местное сырье.

В.З.:  —Там сотни тысяч кубов.

О.С.: — Был расчет на использование калининградского леса. Когда мы встречались с министром экологии и смотрели договоры на вырубку леса, мы понимали, что это вопрос 2019–2021 годов, когда будут расторгать договоры аренды с действующими лесопользователями и заключать с новыми.

В.З.: Совместный интерес вызвал проект ресайклинга дерева. Некондиционное дерево: лесовал, бывшие паллеты. Есть возможность перерабатывать в осб-плиту. Мы договорились, что посчитаем параметры данного проекта и, возможно, он встанет на первую линию.

О.С.: — Что касается Arc, то на прошлой неделе приезжал президент Arc, и мы тоже общались по поводу реализации его проекта. В принципе, он уехал на положительной ноте, потому что проект будет реализован, но опять-таки не так быстро, как хотелось бы ему и нам. Но есть понимание, что будущее у проекта здесь есть.

— Положительная нота — это хорошо, но что конкретно сказал президент Arc?

О.С: — Он сказал, что приедут технические специалисты. Сейчас поменялось руководство у российского Arc, и будет принято решение, как, когда и в каком объеме будут построены складские и производственные помещения.

Наталья Масянова, заместитель гендиректора корпорации

— Когда вы приступали к руководству корпорацией, вы говорили, что она начнет сама зарабатывать: на межевании и оформлении земли и прочем. Смогли ли вы это сделать или находитесь на 100% бюджетном финансировании?

В.З.: — Мы активно оказываем услуги по разработке бизнес-планов и определенный поток денежных средств получаем с этого.

Н.М.: — Мы пишем бизнес-планы, бизнес-проекты. Также заключаем соглашения на сопровождение проектов в режиме «одного окна», оказываем юридические услуги и за это получаем определенные денежные суммы. Плюс сдаем землю в аренду, мы владеем землей вне индустриальных парков.

— А откуда у вас земля вне парков?

Н.М.: — Куплена на аукционах.

— У областного правительства?

О.С.: — Это те активы, которые достались с тех времен, когда пытались создавать индустриальные парки практически по всей области, скупались в различных районах земельные активы. Сейчас у нас в приоритете два парка, и мы ими занимаемся, а земля должна работать.

— И много вам удается на этом заработать?

О.С.: — Конечно, основные наши ожидания от сдачи в аренду земли в индустриальных парках. Они и по капитализации наиболее емкие, здесь более понятна роль Корпорации развития. Кроме того, у нас есть другие проекты, связанные с бывшей Корпорацией развития туризма. Например, проект на реке Тростянке, который тяжело шел.

— Куда он на сегодня пришел?

Владимир Фомин, заместитель гендиректора корпорации (В.Ф.): — Он реализовывается. Проект вязкий. Он изначально был, на мой взгляд, криво структурирован. Финансовые средства начали вкладываться в коммерческий корпус, а продажи не осуществлялись, за исключением продаж самой корпорации. Деньги можно было получить на корпусе МГУ, а его не начали строить. По МГУ договор устроен так, что у них не оплата, а возмещение понесенных расходов. Сначала стройка, потом деньги.

— Корпорация должна была построить за свои, то есть бюджетные деньги, а МГУ потом вернуть деньги?

В.Ф.: — Да. Сейчас у нас есть на коммерческий корпус инвестор и с МГУ корректируется договор по срокам и стоимости строительства.

— В какую сторону корректируется стоимость?

В.Ф.: — Стоимость была слишком низкая. Она не учитывала затраты на проектирование.

— А что за человек или компания будут достраивать корпус яхт-клуба?

В.З.: — Пока не хотим говорить об этом. Это калининградская компания.

— Она связана со строительством?

В.З.: —Да.

— Это компания «Монолит», о которой говорилось в контексте данной стройки?

В.З.: — Нет.

— Недавно губернатор Антон Алиханов рассказал на инвестсовете о неудавшемся проекте комплексной застройки рядом с Тростянкой, когда инвестор в качестве социальной нагрузки брал строительство лифта в Светлогорске. Это был проект корпорации?

В.Ф.: — Сопровождали мы.

Владимир Фомин, заместитель гендиректора корпорации

— Как же мы упустили инвестора?

В.Ф.: — Там вопрос связан с изменением градостроительной документации. Вопрос сложный. Генплан Гурьевского городского округа, например, уже года два рассматривается. А здесь, соответственно, две вещи, которые привели к негативному исходу. Это изменение генплана (на тот момент невозможно было реализовать проект в представленном контексте) и нежелание инвестора заключать договор на участок, на котором сиюминутно нельзя реализовывать проект.

Сейчас площадка свободна и интерес к ней имеется. Наконец, генплан Зеленоградского городского округа выставлен на всеобщее обозрение. То есть процесс в финальной стадии.

— Недавно вице-премьер Александр Шендерюк-Жидков рассказывал, как глава администрации Светлогорска на каком-то мероприятии в Москве презентовал концепцию развития IT-долины в Светлогорске. Вероятно, речь идет о поселке Зори, который относится к зоне ответственности корпорации. На каком этапе этот проект и в целом проекты в поселке Зори?

Н.М.: — Сейчас пишем бизнес-план по гольф-клубу — и они выходят на инвестсовет.

— Если там серьезный инвестор, неужели он сам не может себе написать бизнес-план?

Н.М.: — У них есть такая возможность.

В.Ф.: — Инвестор уже провел часть геологических изысканий и переговоры с основными профильными архитекторами. Сейчас они проработали все вопросы по поставке необходимого оборудования и инвентаря для реализации проекта. Бюрократические вопросы, как, например, бизнес-план, они передали корпорации. Готовность реализовывать проект полная. Но есть еще один момент, связанный с реализацией проекта — это изменение статуса территории.

— Это тоже сельхозземли?

— Пока да. Поэтому агентство по архитектуре проработало концепцию развития территории поселка Зори. Помимо концепции необходима еще градостроительная документация.

— Гольф-клуб — это только порядка трети территории в Зорях, что с остальным земельным массивом?

В.Ф.: — Был интерес, и он остается в переговорном процессе по строительству рекреационной зоны в северной части Зорь, ближе к морю. Также есть проект на стадии инвестиционного предложения, который разрабатывается Светлогорским городским округом, Андреем Толмачевым. Это как раз IT-кластер. Его локация определена. Сейчас прорабатывается визуализация. Территории, как мы пока рассматриваем, там от силы 10 га.

— Это земля, которая примыкает к городу?

В.З.: — Да, такой кампус, residential.

— В последнее время калининградские чиновники много говорят о майнинге. Вы считаете, что у него в области есть перспективы?

В.З.: — Сегодня крупнейшими потребителями электроэнергии в мире становятся майнинговые фермы или дата-центры, а не традиционные потребители типа алюминиевых заводов. У нас электричество стоит 2,7 руб. кВт/ч без НДС. В районе Левитана инвестор планирует поставить дата-центр мощностью 20 мВт, и их интересует высокое напряжение и они просто поставят трансформаторную подстанцию, чтобы понизить напряжение. Мы практически освобождаем от стоимости техприсоединения. Там недалеко ТЭЦ-2 и подстанция «Региональной энергетической компании».

Когда-то с главой УФНС по Калининградской Ириной Сорокиной мы обсуждали введение в легальное поле майнинга. В России им занимаются порядка 50 тыс. человек. У нас порядка полупроцента экономически активного населения рассматривает возможность заняться майнингом. То есть порядка 2,5 тыс. человек. в области.

Мы предложили ввести этот вид деятельности для индивидуальных предпринимателей и перевести на патент. По сути, существует вся необходимая законодательная база, чтобы облагать сдачу в аренду вычислительной мощности через патент.

— Что по этому поводу сказала Сорокина?

— Она поддерживает. И министр финансов Виктор Порембский. Все пришли к мнению, что это возможно сделать. Теперь ждем разъяснений с точки зрения федерального законодательства.

Мы считаем, что никаких рисков экономике страны майнинг не несет. Наоборот, это приток средств в страну.

— Вы назвали цену на электричество на высоком напряжении, которая намного ниже цены на среднем или низком. Есть ли в России примеры проектов в области майнинга на высоком напряжении?

— Не могу такого сказать. Если только опосредованно через вливание в энергосетевые организации. В Калининградской области услуги на высоком напряжении получают только «Региональная энергетическая компания» и «Янтарьэнергосбыт».

— То есть на данный момент в области нет ни одного конечного потребителя на высоком напряжении?

— Нет. Все по среднему [напряжению] получают.

Кто курирует Корпорацию развития Калининградской области?

— Губернатор Калининградской области.

— А под ним?

— Мы напрямую замыкаемся. Я подчиняюсь напрямую губернатору.

— На одной из своих пресс-конференций нынешний первый вице-премьер Эдуард Батанов говорил, что корпорацию курирует вице-премьер Гарри Гольдман. Получается, что это не так и Гольдман вас никак не курирует?

— Никак не курирует. Но это не значит, что мы не взаимодействуем по развитию туризма и культурных проектов.

— В каком виде происходит это взаимодействие?

— Только что прошел форум «Калининград Fashion», и программу форума мы плотно координировали с вице-премьером как куратором туризма. Мы же являемся правопреемником Корпорации развития туризма.

— Близится к своему финалу история с отчуждением земельного участка из собственности корпорации в пользу бизнес-партнера Гарри Гольдмана в «Рыбной деревне-2». По словам губернатора, будет осуществлен снос незаконно построенного на данной земле объекта. Вы выпускали большое объяснение по поводу этой ситуации, к которому есть вопросы. Есть информация, что якобы фактическая цена продажи земли 1 тыс. кв.м на набережной была менее 4 млн руб. Сейчас это цена участка под индивидуальный дом на окраине Калининграда. Такова ли была цена сделки?

— Что касается отчуждения куска земли, данный участок территории не предназначен для строительства стационарных объектов. Все, что там можно сделать — это поставить нестационарные объекты и посеять газонную траву. Соответственно, инвестиционная привлекательность данного земельного участка сомнительна. И то развитие событий, которое мы наблюдаем, является тому подтверждением. Покупатель купил землю под нестационарные объекты общепита, поставил что-то, видимо, стационарное, и совершенно справедливо данный объект будет снесен.

— При этом курирующий градостроение вице-премьер Гарри Гольдман считал, что это нестационарный объект.

— После реализации земельного участка мы не сопровождали этот проект. Что касается сделки, она была совершена в рамках полномочий и при одобрении совета директоров корпорации.

— Кто входил в совет директоров корпорации на тот момент?

— Можно поднять список, мы вам перешлем перечень членов совета директоров.

— Правильно ли я понимаю, что от лица депутатов облдумы данную сделку согласовывал Александр Данишевский, который входит в совет директоров?

— Данная сделка была согласована единогласно. Данишевский входил в совет директоров.

Что касается стоимости сделки, то я подчеркиваю, что я сумму вам не назову, потому что мы заключили договор о неразглашении с инвестором.

Н.М.: — По рыночной стоимости был реализован земельный участок.

— Рыночная стоимость может быть разная.

Н.М.: — Рыночная стоимость не может быть разная, на то она и рыночная.

— Может. Все зависит от отчета оценщика. Кто в данном случае проводил оценку?

В.Ф.: — Первая оценка делалась «Балтэкспертизой»…

— Вы же знаете, что за компания «Балтэкспертиза»?

В.Ф.: — В смысле?

— Она участвовала в оценке под отчуждение областной земли в пользу братьев Габаровых, которое позднее было признано незаконным. Кроме того, качеству ее работы давала довольно жесткую оценку в своих решениях на тот момент председатель областного арбитражного суда Людмила Эльт.

В.Ф.: — …Поэтому делалась дополнительная оценка…

— Насколько я помню, делалась не дополнительная оценка, а запрос в СРО «Балтэкспертизы».

В.Ф.: — Да.

Н.М.: — Нас проверила прокуратура. С нашей стороны нарушений нет.

— Допустим, у прокуратуры нет замечаний, но почему при прямой приватизационной сделке без каких-либо дальнейших обязательств инвестора перед вами вы заключали договор о неразглашении.

Н.М.: — У нас со всеми инвесторами подписывается договор о неразглашении.

— Но это, строго говоря, был не инвестор, а покупатель имущества госкомпании. В Росреестре указано, что это не были инвестиционный договор или продажа права аренды. Это был договор купли-продажи земли.

В.З.: — Это стандартная процедура.

Н.М.: — Данный участок нужно было к ЧМ-2018 приводить в порядок. Миллиона три надо было вложить чтобы привести его в порядок. Участок предназначен для нестационарных объектов питания. Что корпорация там может разместить?

— Вы могли попытаться предложить этот участок рынку.

Н.М.: — Мы пытались…

— Когда вы пытались? Лично я не видел ни одного публичного предложения по этому участку.

Н.М.: — Это делалось Корпорацией развития туризма, участок к нам уже потом пришел.

В.Ф.: — Может быть, неправильно был структурирован первый проект и данный участок нужно было присовокуплять ко всей территории, а он остался за скобками.

— То есть участок был выделен во времена корпорации развития туризма (до присоединения ее к единой Корпорации развития), то есть при Арутюнове?

Н.М.: — Да.

В.З.: — По сути, продать за достаточно большие деньги кусок газона мы посчитали привлекательным и интересным. Ваш мотив и причины вопроса нам ясны и очевидны. Поверьте, я несу огромные репутационные издержки за черный пиар, который развернулся вокруг данной сделки.

Сегодня бы мы просто объединили данный участок со смежным и предоставили потенциальному инвестору в аренду.

— Сегодня это уже не ваш участок. Планирует ли корпорация впредь заключать договоры о неразглашении деталей сделки при реализации фактически государственной собственности по прямому договору купли-продажи?

В.З.: — Да, конечно. Сейчас мы ищем покупателя на наше здание на Сержантской, 19. Мы его открыто и публично будем реализовывать, и в случае подписания договора купли-продажи мы подпишем договор о неразглашении.

— Вы давно его продаете, в чем проблема?

В.З.: — Здание фактически подлежит сносу. Стоимость сноса едва ли не дороже стоимости строительства.

В.Ф.: — Там конструкционные проблемы. Если его реконструировать, то под существующие градостроительные требования, в том числе и по парковочным местам и пожарной безопасности (встроенная угольная котельная), возникает проблематика. Куча моментов, которые делают реконструкцию дороже, чем снос и новое строительство.

В.З.: — Поэтому не исключено, что цена продажи будет тоже ниже кадастровой стоимости.

— Тогда последний вопрос. Губернатор был в курсе сделки в «Рыбной деревне-2» на предпродажной и продажной стадиях?

В.З.: — Мы вели переговоры с покупателем и проинформировали совет директоров.

— В совет директоров входят чиновники уровня замминистра. То есть никаких уведомлений на имя губернатора, которому вы прямо подчиняетесь не было?

ВЗ: — …Какие нам еще вопросы надо обсудить?

— У меня больше нет вопросов.

Нашли ошибку? Cообщить об ошибке можно, выделив ее и нажав Ctrl+Enter