Узелок с янтарем

Янтарный комбинат - вроде крепости на осадном положении. На территорию и даже в музей вход по пропуску. На турникете и у ворот милиция дотошно проверяет машины и личные вещи. Как выяснилось, сами проверяющие тоже “под колпаком”. Дважды в месяц на комбинате поголовно меняют охрану - считается, так сторожа не успеют “спеться” с местным криминалом, контролирующим черный рынок янтаря.

- Народ в поселке такой изобретательный! - поясняет сопровождающий меня пресс-секретарь Андрей Горячев. - Куда только не суют камни - в запаску, бензобак, в подкладку пальто. А то закопают в карьере добычу и потом в темноте ищут с фонариком…

Недавно узелок с янтарем нашли охранники ЧОПа - частного охранного предприятия. Камни изъяли, вместо них положили яблоки. Шутка вышла боком. Ночью на объект нагрянули бандиты. Крепкие парни в масках устроили показательную экзекуцию. Под прицелами камер наружного наблюдения жестоко избили чоповцев. Чтоб все знали, кто в поселке Янтарный хозяин.

Природа эту землю наградила по-царски. Полоска балтийского берега нашпигована окаменевшей смолой, которую время, вода и песок превратили в янтарь - прекрасный самоцвет, обладающий не только эстетическими, а и целебными свойствами. В прошлом веке разработку месторождений начали немцы. Они основали поселок Пальмникен, на “янтарные” деньги протянули железную дорогу до Кенигсберга. В советское время “солнечный камень” добывали сначала зэки, потом просто комсомольцы. Перестройку комбинат встретил в ранге уникального предприятия, поставляющего на мировой рынок 90 процентов янтаря. Но, оказалось, даже супермонополию можно довести до ручки. После череды потрясений, связанных с приватизацией и распродажей активов, предприятие было объявлено банкротом. Полтора года назад по приказу Минфина РФ на ГУП Калининградский “Янтарный комбинат” ввели внешнее управление. В поселок из Москвы прислали “кризисную команду” - директор, бухгалтер, начальник службы безопасности и два автобуса с охранниками.

С тех пор исполнительного директора Валерия Устинова сторожат как министра. В приемной сотрудник ФСО в штатском и сержант с автоматом. За дверями конторы директорскую “Волгу” повсюду сопровождают “Жигули” с милицейским нарядом. “На войне как на войне”, - пошутил охранник, открывая шлагбаум на воротах.

Но, собственно, с кем война? Злые языки уверяют, что “москвичи” опасаются рабочих. А в конторе говорят про янтарную мафию, которой на комбинате прищемили хвост. Правы те и другие. Положа руку на сердце, местным особенно не за что любить “кризисную команду”.

“БАБА ЗА 20 ДОЛЛАРОВ”

Как вообще разорилось предприятие, чей товар пользуется огромным спросом? Это все равно, как если бы сейчас обанкротились страны ОПЕК, диктующие цены на нефтяном рынке.

- Есть разница: нефть в кармане не унесешь, а камень - запросто, - просвещал меня Устинов. - Поехали на добычу. Там все как на ладони.

За край карьера цепляются кусты облепихи, дальше почти отвесный обрыв. На глубине в полсотни метров экскаватор загребает ковшом землю - глина как глина, только голубая. Но в каждом кубометре до двух кило драгоценного янтаря. Попадаются куски, за которые прямо за воротами дают сотню-другую долларов. У поселковых в подвалах шлифовальные станки - так сказать, народный промысел. А если лень самому возиться, то езжай в Светлогорск или Калининград, где на рынке стоят литовцы с табличками “Куплю янтарь. Дорого”.

Директор сверху смотрит на карьер, как на поле битвы:

- Вон на том склоне мы перекопали две колеи - скупщики прямо на джипе спускались. Попутно прикрыли один из участков обогащения - там, в буквальном смысле, все обогащались, кому не лень. Над карьером прожектора повесили, теперь ночью светло, как на футбольном поле. Эх, еще бы новый пульпопровод - и можно спать спокойно...

Пока “пульпа” - но ней глина подается на обогащение - дырявая как решето. Тут и потери, и соблазн поживиться. Производственная площадка по периметру 12 километров - не огородишь. Ближе к вечеру возле карьера крутятся пацаны. С них взятки гладки, даже когда на месте преступления застукали. А если на дорогу выбрались, то уже не прячутся - мол, нашли янтарь на берегу, волной вынесло.

В последние годы на местных самоцветах выросли десятки ювелирных предприятий - в Калининграде, Литве и Польше. Как ни странно, сами добытчики не получили ничего, кроме убытков и головной боли. Все было, как в лежачем колхозе, где урожай - стихийное бедствие, потому что на уборку надо тратиться, а хлеб все равно разворуют. До половины янтаря уходило на черный рынок, где он продавался за бесценок. А затраты, налоги “висели” на комбинате. Получалось: чем больше добывали, тем глубже погружались в долговую яму.

Герман Греф после визита в Янтарный прописал либеральный рецепт от головной боли. Мол, что вы мучаетесь - затопите карьер на полгода, дождитесь, когда нелегальный янтарь закончится, потом откачайте воду и продавайте сырье по двойной цене. Идея смелая. Правда, для ее реализации жителям поселка пришлось бы на полгода положить зубы на полку...

Команда Устинова избрала путь более гуманный, хотя тоже болезненный. В один день уволили всех местных сторожей и выставили свои посты везде, где можно дотянуться до янтаря, - карьер, узел обогащения, склад. Затем прошли “по цепочке” до ювелирного цеха и отсекли все, что не приносит дохода.

Первый худсовет закончился скандалом. Главный художник принес янтарную статуэтку колхозной ударницы и предложил ставить на поток. Присутствующие дружно одобрили. Тогда директор раздал листочки и предложил написать, сколько каждый готов выложить за такой сувенир. Самым щедрым оказался технолог: “Баба - 20 долларов”. Это была цена сырья.

- Я сказал, что хватит - вводим для всех два табу, - вспоминает директор. - Больше не воруем и не делаем то, что никто не купит.

Рынок работает как сообщающиеся сосуды: если на “черном” убыло, то на легальном прибыло. К концу года доля янтаря крупных фракций выросла с 17 до 25 процентов. Попутно на треть поднялись цены. К воротам комбината выстроилась очередь за сырьем. “Москвичи” нажили недругов среди торговцев янтарем, ювелиров, покупателей и…рабочих.

ЧТОБ ОН ЖИЛ НА ОДНУ ЗАРПЛАТУ!

Пока комбинат выбирался из долговой ямы, атмосфера в коллективе накалялась. Стачком созывал митинги, грозил забастовкой. Требований было два: не сокращать работников и повысить зарплату.

- Приходят члены стачкома, садятся и требуют поднять тарифы. А где я денег возьму? - разводит руками Устинов. - Мы за год зарплату уже вдвое подняли - на добыче люди по 8 - 10 тысяч получают.

- Но у рабочих тоже есть резон, - говорю. - Труд в карьере тяжелый, холод, сырость - ревматизм обеспечен…

- Да как вы не поймете: им, сколько ни плати, - все мало! - заводится директор. - Они раньше со смены приносили янтаря на 200 баксов. Я никогда не заплачу столько, чтобы им компенсировать разницу.

- Выходит, вы никогда не договоритесь?

- По поводу зарплаты - никогда!

Получается, кризисное управление умножает число потенциальных расхитителей? В середине 90-х на комбинате числилось около 2 тысяч работников, а сейчас осталось меньше тысячи. Людям надо жить, кормить семьи, а как? Другой работы в Янтарном нет. В Калининград на заработки может ездить лишь тот, кто имеет машину. Поезда в поселок не ходят, “немецкая железка” давно заросла травой.

- Сочувствую тем, кто попал под сокращение, но комбинат - не собес, - гнет свое Устинов. - Мы занимаемся оптимизацией производства.

Надо полагать, сочувствие вряд ли утешит людей, которые ловят попутку до Светлогорска, чтобы отметиться на бирже труда и получить пособие по безработице.

В последнее время портятся отношения и с местной властью. Нет, налоги теперь исправно платятся. Но комбинат как градообразующее предприятие содержал котельную, отапливающую половину поселка. А в коммунальной сфере хронические неплатежи. Прошлой зимой Устинов пробовал рубильником воспитывать платежную дисциплину, за что удостоился прозвища “янтарного Чубайса”. А этой осенью комбинат через суд заставил муниципалитет взять котельную на баланс. На носу зима, но никто не знает, найдут ли местные власти 20 миллионов рублей на топливо.

- Повторяю: это не мой вопрос, - ставит точку хозяин. - Я кризисный менеджер и поставлен, чтобы избавить комбинат от долгов.

ВОСПОМИНАНИЯ О БУДУЩЕМ

Кризисная команда с задачей пока не справилась. На реструктуризацию было отпущено полтора года - не уложились. Внешнее управление пришлось продлить до марта 2005-го.

- Немного не рассчитали, - объясняет Устинов и начинает загибать пальцы: - Нам обещали помощь в рамках федеральной целевой программы - ни копейки не получили. Год не могли избавиться от котельной. Не смогли выпросить кредит и пришлось оборотные средства тратить на закупку золота, чтобы делать дорогие изделия. Но теперь отдача ощущается. К весне есть шанс погасить 112 миллионов долга и начать жизнь с нуля.

- Что дальше будет с комбинатом и поселком?

- Извините, у меня контракт до марта.

В Минфине нас заверили, что в списках предприятий, включенных в план приватизации, янтарный комбинат не значится. Правда, как порой бывает? Сегодня нет в списке, а завтра есть. В Калининграде мне называли имена высоких чиновников - здесь и в столице, которые, по слухам, проявляют к судьбе комбината небескорыстный интерес...

По оценке геологов, на этом балтийском берегу залежей янтаря на 100 тысяч тонн. Хватит лет на сто, а то и на двести. У соседей янтарь тоже есть, но или низкого качества, или залегает так глубоко, что добывать невыгодно. Так что монополия на сто лет вперед обеспечена. Будет жаль, если этот уникальный природный дар растранжирим или отдадим за бесценок очередному толстосуму.

…С недавних пор калининградский черный рынок заполонили подделки. В областном центре прямо возле Музея янтаря с лотков торгуют комарами, мухами и даже скорпионами в янтаре. Автор этих строк не избежал соблазна купить пригоршню дешевых сувениров. По пути в аэропорт таксист глянул и расхохотался: “Да это не янтарь, а эпоксидная смола! Выброси скорпионов, чтоб не позориться”.

Я так и сделал.

Нашли ошибку? Cообщить об ошибке можно, выделив ее и нажав Ctrl+Enter