В четверг, 24 сентября, на судебном заседании по делу о гибели младенца в роддоме № 4 выступила врач Татьяна Косарева, которую можно считать ключевым свидетелем обвинения. Она утверждает, что в ее присутствии врач-неонатолог Элина Сушкевич ввела ребенку сульфат магния (магнезию) по указанию главврача роддома Елены Белой, после чего тот скончался. «Новый Калининград» коротко пересказывает суть почти двухчасового рассказа Косаревой.
В суде Косарева, занимавшая на тот момент должность завотделением новорожденных роддома № 4, пояснила, что утром 6 ноября 2018 года она пришла на работу и от дежурного врача Екатерины Кисель узнала о рождении недоношенного ребенка весом в 700 граммов. Ребенок находился в кювезе на искусственной вентиляции легких в тяжелом состоянии.
Косарева дала Кисель рекомендацию вызвать бригаду реаниматологов из регионального перинатального центра (РПЦ). Кисель тут же позвонила заведующей отделением реанимации РПЦ Екатерине Астаховой. Реанимационная бригада во главе с врачом-неонатологом Элиной Сушкевич приехала «очень быстро», Косаревой «показалось, что минут через 8», то есть в начале девятого утра. Сушкевич сразу зашла в палату, где находился новорожденный, осмотрела его и дала указания медсестрам о корректировке лечения. Из контекста ее разговора с другим врачом Косарева поняла, что Сушкевич собирается перевезти ребенка в перинатальный центр.
В 9 часов началась «пятиминутка» в кабинете главврача, на которой подчиненные доложили Елене Белой о состоянии ребенка и рассказали о ходе родов. «Белая была напряжена, раздражена, недовольна. С ее слов, этот ребенок не должен был у нас рождаться», — сказала Косарева. И сама пояснила слова главврача: «Такие дети должны рождаться в учреждениях третьего уровня, какими являются перинатальные центры по всей стране». Но поскольку женщина не была обследована при беременности, скорая доставила ее в роддом № 4.
Вскоре после «пятиминутки» Косарева пришла в палату к ребенку, куда Белая привела его мать, Замирахон Ахмедову. «Завела [Ахмедову] в палату и начала говорить: смотри, какой он у тебя маленький, у него ничего не работает, мозг не работает, он все равно умрет, он будет инвалидом-дцпшником, такие дети все инвалидами становятся, и что если мы отключим аппарат, он у тебя умрет тут же. Мама начала плакать и умолять Белую, чтобы не отключали аппарат», — сказала свидетель.
Примерно через пять минут Белая вызвала Косареву и Кисель к себе в кабинет. Туда же пришли акушер-гинеколог Ирина Широкая и заведующая родильным отделением Татьяна Соколова. Белая потребовала «сделать антенатала» (плод, который умер еще в утробе матери) и сказать Ахмедовой, что ее ребенок родился мертвым. Этот разговор в кабинете главврача был снят на видео, «Новый Калининград» публиковал его подробную расшифровку, а также пояснения Елены Белой о том, что значили ее слова.
«Когда мы вчетвером вышли [из кабинета Белой], мы все друг другу сказали, что никто не пойдет ничего говорить и никто в это ввязываться не будет», — продолжила Косарева. Затем, по словам свидетеля, к ней в коридоре подошла Белая с просьбой пойти к Элине Сушкевич и узнать, «что они вводят таким детям у них в перинатальном центре, чтобы они погибали». Косарева идти к Сушкевич с таким вопросом отказалась.
Позднее Косарева снова пришла в палату интенсивного наблюдения (ПИН), где в тот момент находилась Сушкевич. В этот момент врачи получили результаты анализов, которые говорили о том, что у ребенка есть признаки анемии. Сушкевич дала Косаревой указание заняться доставкой крови, которую нужно капать мальчику.
Еще через некоторое время Косарева, по ее словам, стала свидетелем разговора между Белой и Сушкевич, во время которого главврач сказала неонатологу, что в ее услугах в роддоме «больше не нуждаются» и руководство РПЦ ее «отзывает». Затем Белая передала Сушкевич телефонную трубку, и состоялся краткий разговор между неонатологом и, как полагает свидетель, главврачом перинатального центра Ольгой Грицкевич. После этого разговора Сушкевич сказала Косаревой, что заказывать кровь уже, возможно, не нужно.
«Елена Валерьевна [Белая] тоже ее одернула, сказала, что не надо никакой крови, пора с этим заканчивать, и начала спрашивать Элину Сергеевну [Сушкевич] и меня о прогнозах по этому ребенку. На что Элина Сергеевна и я сказали, что никто такой прогноз не даст: ребенок тяжелый, недоношенный. Да, сейчас состояние тяжелое, но прогнозов вам никто не даст. На что Белая сказала: ерунда, он все равно умрет, даже если мы его в перинатальный переведем, значит, надо делать его антенаталом», — рассказала свидетель во время заседания.
Затем, по словам Косаревой, Белая собрала в ординаторской её, Соколову и Сушкевич и «резко и грубо» поинтересовалась у неонатолога, что они делают таким детям в перинатальном центре, чтобы они погибали. «Элина Сергеевна сказала, что она не понимает, о чем она говорит. Белую этот разозлило еще больше, и она заявила, что „хватит передо мной ломать комедию, вы прекрасно знаете, о чем я говорю: что вы им вводите, чтобы они у вас погибали?“. Элина Сергеевна сдалась и сказала, что „да, мы вводим, но это мы делаем еще в родзале, а не когда ребенок лечится“. Елену Валерьевну такой ответ не устроил, она начала допытываться, и Элина Сергеевна сказала: „да, мы вводим магнезию“», — сказала Косарева в суде.
Белую, по словам Косаревой, такой ответ Сушкевич удовлетворил. «И она сказала Элине Сергеевне: все, решили, он будет антенаталом, идете и делаете», — добавила свидетель. Сушкевич ответила: «как скажете, так я и сделаю», — рассказала Косарева и добавила, что сама она находилась в состоянии «безмолвного шока».
Косарева, Белая и Сушкевич вскоре вновь собрались в палате интенсивного наблюдения. Главврач, по словам свидетеля, продолжила настаивать на исполнении решения. «Элина Сергеевна подошла и сказала: „давайте я все сделаю сама“. <...> Белая стояла в дверях, за ручку дверь держала. Элина Сергеевна подошла к шкафу с медикаментами, <...> вытащила оттуда упаковку с магнезией, достала одну ампулу, достала шприц, набрала содержимое одной ампулы <...> и пошла к кювезу. Она отсоединила капельницы, которые были подключены к ребенку, присоединила свой шприц и стала вводить. Вводила очень быстро <...> через пупочный катетер», — рассказала Косарева.
Показатели жизнедеятельности на мониторах начали падать, продолжила свидетель. Запищал монитор. «Когда все закончилось, Белая подошла к двери очень довольная и сказала мне: вот, смотрите и учитесь, как надо делать. Я так поняла, что меня пытались научить методу умерщвления детей», — сказала Косарева. Затем, по ее словам, Сушкевич подошла к ребенку и начала выпрямлять ему руки и ноги, чтобы придать телу положение, которое не говорило бы о наличии у него перед смертью мышечного тонуса.
Адвокаты Элины Сушкевич и Елены Белой в суде зачитали показания Татьяны Косаревой от 14 ноября 2018 года, в которых она отрицала факт убийства ребёнка. Согласно озвученному тексту, сразу после гибели мальчика Косарева утверждала, что ребёнка пытались спасти, от аппарата ИВЛ, пока он был жив, не отключали, а магнезию ему никто не вводил. «Я скрыла факт убийства, потому что я боялась Белую», — заявила в суде Косарева. Она также сказала, что ей до сих пор поступают угрозы и оказывается давление, в том числе со стороны Белой.
На показаниях Татьяны Косаревой в четверг, 24 сентября, сторона обвинения закончила представлять свои доказательства. На следующем заседании слово дадут стороне защиты.
Текст: Алла Сумарокова. Фото: Виталий Невар / Новый КалининградНашли ошибку? Cообщить об ошибке можно, выделив ее и нажав
Ctrl+Enter
© 2003-2024