Наш герой и «не их герой»: как прошла церемония памяти Черняховского в Польше

«Вы самое интересное пропустили! Тут только что была драка. Ну, не совсем драка...» — приветствовал калининградских журналистов губернатор Николай Цуканов у входа на аллею, ведущую к мемориалу Черняховскому в Пененжно. Поводом для конфликта послужила акция противников существования этого памятника. Они прибыли к месту событий на микроавтобусе, надпись на котором гласила «Żołnierzy Wyklęсy» — «Проклятые солдаты». Это название целого спектра организаций польского вооружённого подполья, боровшихся во время и после Второй мировой войны с коммунистическим режимом. В начале нового тысячелетия представители этого движения получили признание на республиканском уровне, а с 2011 года в Польше «День „проклятых солдат“» отмечается как государственный праздник 1 марта. Ликвидация Армии Крайовой Советским Союзом — очень болезненный для многих поляков эпизод истории. Именно он послужил основным поводом для деятельности «проклятых солдат». И именно из-за обвинений в причастности Черняховского к депортации и репрессиям офицеров и солдат Армии Крайовой и были выдвинуты требования снести монумент, удовлетворенные депутатами Пененжно и вызвавшие жёсткую реакцию в России.

Драки как таковой не было; немногочисленные противники существования монумента развернули большой транспарант цветов польского флага. «Место для Армии проклятых», — гласила надпись на нём. Второй призыв был намного жёстче, но написан он был на скромного размера листе бумаги: «Память польским героям, а не сталинским убийцам». Именно он вызвал конфликт, чуть не закончившийся рукоприкладством. Кто именно не сдержал эмоции, осталось неизвестным; на аллее перед памятником скопилось более сотни человек. Тут был Чрезвычайный и Полномочный Посол РФ в Польше Александр Алексеев со свитой, многочисленные сотрудники правительства, спикер облдумы Марина Оргеева, главы Мамоново и Черняховска Алексей Заливатский и Сергей Щепетильников, ветераны войны — как россияне, так и поляки в форме Армии Людовой, а также юные кадеты. И, конечно, польские и российские журналисты, примерно в равной пропорции.

Посол Алексеев был настроен, по крайней мере внешне, радикальнее многих других. Перед началом церемонии он с жаром отвечал на довольно въедливые вопросы польской прессы. В частности, журналисты интересовались тем, кто, как и когда «нелегально» привёл в порядок монумент. В самом деле, выглядел свежевыкрашенный белой краской памятник Черняховскому вполне прилично, если не считать рассыпающихся ступеней пьедестала. Алексеев называть активистов не стал, но уверил журналистов, что всё делалось вполне легально, более того — подобные меры, по его мнению, свидетельствуют о твёрдом намерении России сохранить и содержать памятник. При этом охранять его, считает дипломат, очень даже есть от чего. «Ведется массовая, активная, бурная кампания по дискредитации нашей победы во Второй мировой войне. Ситуация с памятниками — часть этой линии», — заявил Александр Алексеев.

Посол заверил прессу: для сохранения памятника делается всё, что необходимо, на всех уровнях — местном, воеводства и Варшавы. Окончательное же решение сейчас, полагает Алексеев, остаётся за советом по охране памяти борьбы и мученичества. На вопрос корреспондента «Нового Калининграда.Ru», должны ли будут власти Пененжно, поддержавшие снос монумента, выполнить его решение, посол ответил уклончиво: «Местным властям будет трудно не выполнить решение этого совета». Присутствовавшие на церемонии военные атташе дипмиссий Украины и Белоруссии должны были подкреплять серьёзность намерений российских дипломатов. Хотя украинскому атташе в этот день явно хватало забот и без этого.

Возложение венков прошло в полной тишине и оттого выглядело ещё более торжественным. Вначале перед монументом промаршировал ветеран в форме Армии Людовой, за которым пронесли флаг, затем венки возложили чиновники, после — российские военные, после них цветы к подножию памятника положили все остальные участники действа, а последними честь памяти Ивана Черняховского отдали юные кадеты. Несмотря на мегафон в руках одного из противников памятника, активисты наблюдали за ритуалом безмолвно. В отличие от журналистов: места вокруг мемориала для не менее чем трёх десятков представителей СМИ по обе стороны границы отчаянно не хватало, и операторы на разных языках просили друг друга «работать как-то вместе». Точнее, шипели.

После того, как все цветы были возложены, а почести — отданы, губернатор Николай Цуканов, известный своей общительностью, решил выяснить, почему противники памятника занимают такие радикальные позиции. Однако найти общий язык с этими поляками ему не удалось, несмотря на усилия переводчицы. «У каждого своя история, но памятники-то при чём?» — говорил Цуканов. Светловолосая женщина с мегафоном (но не в мегафон), назвавшаяся Данутой, отвечала ему о том, что ей рассказывали в школе о военной истории, а также — то, что ей рассказывали родители. «Вся семья со стороны отца была вырезана», — говорила она. «Тут человек погиб, он воевал с фашизмом...» — отвечал ей губернатор. «Мы это знаем и понимаем, но...» — продолжала его собеседница. Когда взаимные аргументы кончились, инициативу перехватил Яцек Адамас, седоватый мужчина слегка истеричного вида с масштабными усами. Его позиция была довольно чёткой: «Он ваш герой, а не наш герой». Цуканов отвечал своим оппонентам, что они читают историю так, как считают нужным (это вообще довольно популярная затея сегодня, и не только в Польше). «Он завоевал Восточную Пруссию, благодаря ему у нас есть Родина...» — говорил губернатор. Но дискуссия эта явно была обречена.

Неизвестно, сговорились они или так вышло случайно, но, комментируя ситуацию журналистам, губернатор и посол разыграли роли доброго и злого следователей. Александр Алексеев не снижал градуса риторики: по его словам, кампания по дискредитации итогов Второй Мировой и вклада СССР в победу, в Польше ведётся на всех уровнях и многие годы. «Вот результат этой работы» — окинул взглядом окрестности дипломат, и что именно он имел в виду — памятник, его противников или многочисленные делегации, было не очень ясно. «Дело не в том, чтобы примирить кого-то — необходимо, чтобы памятники наши оставались, необходимо, чтобы соглашения выполнялись. Это обязательство Польши», — заявил Алексеев. И дал понять, что в российском МИДе есть лишь одна историческая реальность: в ней Армия Крайова «нападала на тылы Красной Армии». «Поэтому здесь брать эти польские оценки даже как основу для обсуждения очень трудно. Ещё раз говорю — против России выстраивается очень активная кампания, — подчеркнул Алексеев. — Поэтому я думаю, что эти вот проблемы — надолго. Это забивается полякам в подсознание на уровне детского сада».

Калининградский губернатор, напротив, поначалу был мил и по-домашнему уютен. Он аккуратно избегал фраз и оценок, которые бы выходили за пределы его полномочий. Он рассказывал о том, как славно живут калининградцы и поляки приграничных воеводств, что подтверждают 6 миллионов пересечений границы в режиме МПП. «Я не думаю, что есть смысл искать какую-то конфликтную ситуацию, и уж тем более этим конфликтом не должен быть памятник», — сказал Цуканов и тут же нашёл отличный повод для конфликта — памятники. Он выступил коротко, но так мощно, что послу РФ в Польше вместе с военными атташе стоило бы ему позавидовать. «До сих пор есть на этой территории памятники воинам Рейха. И они за ними ухаживают. Почему их не переносят, памятники солдатам немецким? Не задаёте себе этот вопрос? Задайте», — произнёс губернатор. И, как показалось, сам тут же понял, что вновь сказал лишнее, и свернул поток откровений.

На выходе с ведущей к мемориалу аллее стоял информационный знак о генерале Черняховском. С фронтальной стороны, где некогда находился текст на польском языке, щит был красноречиво расстрелян из пневматического оружия, а фолию с информацией кто-то из местных жителей ожесточённо содрал. Вероятно, не читая: с обратной стороны русский текст сообщал, что Иван Черняховский — «человек, как минимум, спорный», негативные моменты его биографии «обходятся молчанием», а формулировку «освободитель» к нему применить «трудно». Потому что, по мнению автора, освобождением должно было быть восстановление положения Польши до 1939 года, но «полной суверенности» страна после победы над фашистами в 1945 году не обрела. Текст, подписанный неким Игорем Халагидой, сопровождался кокетливой припиской: «Нижеподписавшийся не имеет компетенций, чтобы высказываться по вопросу увековечивания ген. Черняховского». Хотя именно этот характер высказывание и имело.

Наконец, все комментарии были розданы, цветы возложены, транспаранты свёрнуты, а фотографии — сделаны. И даже глава Мамоново Алексей Заливатский устал позировать с широкой улыбкой на фоне памятника на месте гибели генерала Великой Отечественной войны. Российские журналисты потянулись в автобус, делясь ощущениями. «У меня начальство есть, лично мне всё это даром не надо», — довольно искренне говорил один корреспондент. «А я думал в дьюти-фри заскочить, польской водки взять...» — переживал другой.

Судя по сообщениям польских СМИ, когда автобусы с россиянами отъехали на безопасное расстояние, активисты, выступающие за снос монумента Черняховскому, перешли в контрнаступление. Они развернули перед стелой довольно масштабный баннер, изображавший свастику, вместо двух лучей которой были серп и молот. В происходящее вмешалась полиция, после проверки документов активисты свернули свою сомнительную агитацию. Но вряд ли они намерены сворачивать кампанию против монумента. Предложение Николая Цуканова перестать воевать с памятниками если и было ими услышано, то точно не было принято.