Четырехлетние попытки федеральных властей пересмотреть режим Особой экономической зоны (ОЭЗ) в Калининградской области, фактически введенный здесь 12 лет назад, похоже, близятся к завершению. В этом квартале правительство и Госдума РФ рассмотрят новый вариант федерального Закона об ОЭЗ, призванного заменить нынешний, действующий с января 1996 года. От закона ждали формулировок таких правил игры, которые бы заложили основу новой экономической стратегии для сложной территории. Известно, что люди, участвовавшие в его разработке, искренне стремились к этой цели.
Как видно, новой стратегии не получится. Похоже, разработчикам документа пришлось идти на сложные компромиссы - главным образом из-за опасений Москвы утратить рычаги контроля над Калининградом. В результате предложен малопродуктивный подход, никак не защищающий экономику анклава от шоков и очередных потрясений. Исчезли и надежды на рост экспорта, как и на массовый выход местного бизнеса из тени.
Злоупотребления, выпадения, абсурд
Сначала надо выяснить, в чем заключаются претензии к режиму особой зоны, ведь региональные элиты он, похоже, вполне устраивает? На этот вопрос можно ответить репликой Президента Владимира Путина по поводу Калининграда, произнесенной на декабрьской пресс-конференции в Москве: "...злоупотребления в сфере преференций" (область имеет эксклюзивное право на ведение свободной торговли без уплаты таможенных платежей). А можно и в терминах российских таможенных органов: "Растут выпадающие доходы по условно начисленным, но не уплаченным платежам". Или фразами Минфина: "Отсрочка уплаты импортного НДС равнозначна косвенному субсидированию импорта через федеральный бюджет". И наконец языком либерального крыла Минэкономразвития: "Требуется замена льгот более прозрачными денежными схемами". Но все это - неполная правда. Если оценивать режим ОЭЗ по меркам мировой практики создания свободных зон, то окажется, что его не корректировать надо, как предполагалось при разработке нового закона, а просто отменять. Постепенно, но решительно.
Дело не только в том, что калининградские преференции обходят стандартное требование ГАТТ (Генерального соглашения по тарифам и торговле) к участникам свободной таможенной зоны, состоящее в уплате пошлины при вывозе товаров на основную часть национальной территории. Само создание таможенного анклава в масштабах региона, подобного Калининградской области, экономически иррационально. Если крупную, экономически освоенную и густонаселенную территорию автономно вывести за пределы национального таможенного пространства, то в ее макроэкономическом режиме произойдет функциональный сбой. Как следствие, экономика утратит необходимые механизмы саморегулирования и начнет накапливать структурные дефекты. Они будут проявляться в неустранимых на местном уровне финансовых дефицитах и налоговых утечках, которые переходят на уровень национальной экономики, создавая там потери. В конечном счете вместо того, чтобы генерировать дополнительные налоговые и валютные поступления (ради чего, собственно, и создаются таможенные зоны), регион будет откачивать все большую долю финансовых ресурсов страны в пользу зарубежных территорий, то есть работать по принципу трубы.
Именно такая модель сформировалась в калининградской ОЭЗ. Она позволяет области наращивать производственные и торговые обороты, но не дает качественно развиваться. Местная статистика честно фиксирует эти обороты, а местное руководство честно рапортует о высоких экономических темпах - 9, 10, 11% ежегодного прироста ВРП в течение последних лет. При этом в регионе искренне недоумевают, на чью мельницу - Кремля, Гамбурга, Брюсселя - льют воду далекие от Калининграда московские аналитики, когда констатируют неутешительную зависимость: чем быстрее растет экономика региона, тем ниже ее устойчивость и, соответственно, тем выше цена ее поддержки для центра.
Эта зависимость, описанная нами еще полтора года назад (см. "Эксперт С-З" №25 от 7 июля 2003 года), сохраняется и сегодня. При мизерных объемах экспорта (15-20% ВРП без учета транзита российской нефти) импорт продолжает расти почти вдвое быстрее производства (в 2003 году он на треть превысил валовой продукт, составив 2 млрд долларов, а в 2004 году возрос еще наполовину). Это не только разгоняет внешнеторговый дефицит до астрономических масштабов (95% ВРП), но и формирует дутый экономический рост, который никак не связан ни с устойчивым расширением инвестиций (так, машиностроительная сборка выросла в 2003 году на рекордные 38% при ее доле в инвестициях региона менее 2%), ни с адекватным ростом налоговой отдачи. Зато устойчиво растет вклад области в импорт России: сейчас он уже в 6,5 раза выше, чем вклад в промышленное производство РФ.
Прямые и косвенные потери центра в разы больше, чем 8-10 млрд рублей, ежегодно теряемых на таможенных льготах. Самое печальное, что потери центра отнюдь не страхуют областную экономику от внезапной дестабилизации.
Риски из Европы
Устойчивое замедление роста российской экономики (2003 год - 7,3%, 2004 год - 6,8%, 2005 год - от 5,6 до 4,5%, по прогнозу Минэкономразвития) говорит о том, что резервы ее инерционного развития с опорой на сырьевой экспорт практически исчерпаны: нужны срочные структурные реформы. Калининградская ситуация не является исключением из общероссийской (через территорию области ежегодно прокачивается на экспорт до 7,7 млн т нефти), но в силу специфики местной экономической модели она выглядит менее острой. В частности, региону может "повезти" в том отношении, что Польша, Литва и другие новые члены ЕС, планирующие расширять свои экспортные поставки на Восток, будут использовать территорию ОЭЗ как удобный плацдарм для размещения инвестиций, облегчающих эти поставки.
Однако и у Калининграда запас времени для оттягивания структурных реформ ничтожен. Тот же фактор объединения Европы, и в частности вступление в ЕС Литвы, ставит объективные пределы его ориентации на импортное посредничество. Это связано с резким удорожанием транзита до Большой России (по оценкам обладминистрации, в 1,5 раза) вследствие введения Литвой с мая прошлого года стандартных для ЕС процедур и платежей по транзитным грузоперевозкам (см. "Эксперт С-З" №24 от 28 июня 2004 года). Как признают в самой области, "наши товары станут неконкурентоспособными на российском рынке, а цены на ввезенную к нам из Большой России продукцию пойдут вверх".
Отсюда - весь накал страстей при обсуждении калининградской темы на саммитах Россия - ЕС. Российская сторона трактует проблему транзита не как объективную несостоятельность региональной экономической модели в условиях глобализации, а как субъективное ущемление интересов региона в ходе расширения ЕС. Логика вице-губернатора области Михаила Цикеля непосредственна: "Раз ЕС расширяется, значит, именно он и должен компенсировать издержки". Аналогичной позиции придерживаются и многие депутаты Госдумы. В итоге транзит стал второй ключевой претензией Москвы к Брюсселю, наряду с традиционным вопросом о положении русскоязычного населения в странах Балтии.
В контексте тех же рисков следует воспринимать и настойчивые попытки Москвы запустить на калининградском железнодорожном маршруте безвизовый безостановочный экспресс. Похоже, они продиктованы не столько нуждами российских граждан (по признанию Владимира Путина, проблема пассажирского транзита в основном решена), но во многом стремлением обойти дополнительные затраты по транзиту в обоих направлениях грузоперевозок.
По последней договоренности с Еврокомиссией, три стороны - Москва, Брюссель и Вильнюс начнут в ближайшее время консультации о создании "рабочего механизма перевозок между Большой Россией и Калининградом". Такая договоренность, разумеется, приветствуется всеми. Однако нельзя не заметить, что ее влияние на перспективы модернизации анклава в лучшем случае нейтрально.
Нашли ошибку? Cообщить об ошибке можно, выделив ее и нажав
Ctrl+Enter
© 2003-2024