В интервью «ТР-VIP» глава сельского поселения Озерки Андрей Миронович рассказал, как он отказался перекладывать на плечи выбравших его граждан долги Гвардейского района, как поссорился из-за этого с областным правительством, как подписывал письмо в Кремль о «правовом нигилизме» региональных властей, и что из всего этого вышло.
— Андрей Анатольевич, почему-то получается так, что конфликты глав местных самоуправлений с областной властью разгораются все больше вокруг котельных. Что не так с котельной в поселке Озерки?
— В 2004 году муниципальное учреждение «Служба заказчика Гвардейского района» заказала ОАО «ЛУКОЙЛ-Калининградморнефть» строительство котельной для отопления Озерков. Строительство было выполнено в рекордно короткие сроки, в течение всего 2 месяцев. Возможно, это связано с тем, что в конце 2004 года прошли выборы главы района и районного совета депутатов. Котельная была сдана аккурат перед выборами, но власть в районе все же поменялась. Новая власть в лице Натальи Валуйкиной отказалась расплачиваться с ЛУКОЙЛом за эту котельную.
— Почему отказалась? Какие у нее были аргументы?
— Сложно сказать наверняка. Факт в том, что долговые обязательства не были зафиксированы в долговой книге, согласно Бюджетному кодексу являющейся обязательным финансовым документом. Полагаю, свою роль сыграла завышенная стоимость работ. Котельная в начале строительства стоила 35 млн рублей. Проверка в 2007 году выявила, что реальная стоимость составляет лишь 20 млн. Может быть, у определенных людей были определенные интересы?
По договору Гвардейский район в течение 2005 года равными платежами должен был расплатиться с ЛУКОЙЛом. Районная власть отказалась делать это, и в начале 2006 года ЛУКОЙЛ подал на районную службу заказчика в суд. В феврале 2007 года арбитраж однозначно признал ответчиком по этому делу службу заказчика, присудив ей выплатить 20 млн рублей подрядчику.
— Когда договор заключался, деньги в районном бюджете были?
— Наверняка я сказать не могу, но сомневаюсь. Тем не менее после ввода котельной в эксплуатацию тариф снизился вдвое — значит, можно сделать вывод о том, что затраты по строительству переложить на потребителей не планировалось. Вопрос принципиально решался между тогдашним губернатором Владимиром Егоровым и бывшим главой нашего района Анатолием Чаплевым. Губернатор, возможно, пообещал деньги дать, но в конце 2005 года ушли и Егоров, и наш глава. Все разошлись, а проблема осталась.
И все же у района были долговые обязательства. А в 2005, и в 2006, и в 2007 годах был профицит районного бюджета. Причем каждый год объем профицита был сопоставим с суммой долга, около 20 млн рублей. А по Бюджетному кодексу муниципалитет должен использовать профицит бюджета в первую очередь на погашение долгов. Однако он этого не сделал.
— Почему?
— Это-то и есть самое интересное в нашей истории. Напомню, что в стране идет реформа местного самоуправления. Создаются и начинают функционировать так называемые поселения. На территории нашего района их 5 — одно городское и 4 сельских. В принципе, это те же самые бывшие сельские и городская администрации, получившие самостоятельный бюджет, выборную власть и определенные полномочия. Согласно закону, при создании поселения все имущество, необходимое для исполнения полномочий их властей, передается им безвозмездно. Это и котельные, и сети, и скважины, и очистные, и дороги. Но власти района посчитали, что долг за котельную нужно переложить на плечи тех, кто ей пользуется ее услугами, — жителей поселения Озерки. Я не возьмусь судить: умысел это или некомпетентность, возможно, просто нежелание платить долги и разбираться в новой системе взаимоотношений между уровнями власти. Интернетом еще не все умеют пользоваться — не с кем обменяться опытом.
Когда весной прошлого года арбитраж присудил долг району, районные власти заявили: «Ведь мы же все равно отдадим котельную Озеркам, значит, и долги отдадим вместе с ней». Я с этим не согласился, настаивая на том, что, согласно закону, имущество, необходимое мне для исполнения полномочий, должно было быть передано в собственность поселения бесплатно.
Тогда Наталья Валуйкина отправилась в правительство, к министрам ЖКХ и развития территорий Сергею Бучельникову и Михаилу Плюхину. Они вызвали меня и уведомили, что нужно как-то решать проблему. По их мнению, я должен был взять долг на себя, частично или как-то еще. Когда же я не послушал и их, вопрос переместился еще выше — к губернатору. Господин Боос собрал нас и заявил: «За котельную будет платить тот, кого она отапливает — то есть жители». Для этого он предложил разбить долг на 7 лет и заложить платежи в тариф за тепло. Расчет был сделан, однако рост платы граждан в таком случае превысил бы ограничения, установленные федеральным законодательством. Причем в несколько раз. Здорово, правда?
Но дело в том, что первая бабушка, написавшая письмо в прокуратуру, получила бы однозначный ответ — увеличение платы превышает 19 процентов, установленные законом, и оспорила бы это решение. При этом долг бы висел на поселении, и его нужно было как-то отдавать. Таким образом, эти условия были для меня неприемлемы.
А самое печальное, что все это делалось только для единственной цели — чтобы выполнить желание губернатора.
— В итоге оно было выполнено?
— В итоге правительство настаивало на своем варианте почти год, а я заявлял о его незаконности. Перед наступлением нового, 2008 года нужно было что-то решать. С 1 января вступили в силу изменения в Бюджетном кодексе, запретившие областному бюджету выдавать кредиты юридическим лицам. А именно такова была схема: областной бюджет должен был выдать кредит поселковой службе ЖКХ под гарантии местного бюджета.
Последнее заседание на ДД,1 было назначено на 24 декабря. Туда даже позвали судебных приставов, угрожали арестовать котельную и выставить на торги, продать частникам, которые разберут ее и увезут на другое место, если я ее не куплю. Я же все продолжал настаивать на том, что закон предписывает отдать котельную мне безвозмездно. Никто не пошел на уступки, наступил Новый год — и все ушли в отпуск.
В нынешнем году, в начале февраля, совещание вновь собрал Георгий Боос, причем в крайне расширенном составе, с участием министров, никак не связанных с нашей проблемой, а также — с участием прокуратуры. Я попытался разделить проблему на две составляющих. Первая — отношения «должник — кредитор» между районом и ЛУКОЙЛом, где я — третье лицо. И вторая — отношения «район — поселение», в которых первый должен безвозмездно отдать второму имущество для обеспечения жизнедеятельности. «Это неправильно, вы молодой и ничего не понимаете», — сообщил мне Георгий Боос. Забавно, но по основному образованию я — специалист по тепловым электростанциям.
— Вы так и не пришли к консенсусу?
— Я ответил, что предложение правительства не соответствует интересам жителей Озерков.
— Смело.
— Да, губернатор возмутился до предела. Он сказал, что я неправильно понимаю суть моей работы. «Плач и стон разнесутся по всем Озеркам, — описал наше будущее Георгий Боос. — Мы продадим котельную, и вы не сможете отапливать жителей, все ваши действия выльются в уголовное преследование… Сегодня вы поставили на своей карьере крест», — сказал губернатор.
— А в ваших действиях есть причины для уголовного преследования?
— Ситуация интересная. Допустим, если я не возьму этот долг, что-то случится с котельной, я не смогу отапливать дома и понесу ответственность за срыв отопительного сезона. Подпадаю под действие статьи «Халатность» Уголовного кодекса. С другой стороны, если я возьму на себя 20-миллионный долг, любая проверка выявит: Миронович взял на себя чужие долговые обязательства, потратил деньги на котельную, которая уже была построена и отапливала поселение. И это — та же самая статья «Халатность». Ирония в том, что, как бы я ни поступил, меня легко обвинить.
— Что происходит сегодня?
— Я понял, что если губернатор угрожает уголовным преследованием, то это значит, что мирные способы решения конфликта себя исчерпали. Я обратился в арбитраж с иском о признании права собственности на котельную. Сначала, согласно регламенту, предложил району решить вопрос в рамках согласительной комиссии, ответа не получил — и отправился в суд. Первые слушания назначены на 3 апреля.
— Ваш конфликт с областной властью не замыкается только лишь на котельной. Так, к примеру, ваша подпись стоит под письмом к министру регионального развития Дмитрию Козаку, в котором фигурируют совсем уж нелицеприятные обороты в адрес областной власти — «дискредитирует реформу местного самоуправления в регионе», к примеру. Чем дискредитирует-то?
— Подходом к финансированию поселений. Губернатору удобнее работать с районами. А поселений для него как бы не существует. В области сейчас 14 поселений, и они являются этакими отщепенцами. Они появились в 2006 году и первый год жили на сметах, а вот в 2007 году получили самостоятельные бюджеты. Это было очень здорово! К примеру, у меня в поселении бюджет был более 20 млн — это много. К тому, что поселения зарабатывали сами, прилагалась внушительная областная поддержка. Администрации поселений обрадовались и бросились делать дороги, прокладывать водопроводы, убирать мусор — пошла работа. Все были довольны.
А потом минфин сверстал бюджет на 2008 год и использовал там крайне интересный подход. Раньше применялся принцип выравнивания — область имела фонд финансовой поддержки муниципалитетов. Все жители вне зависимости от места проживания должны были быть обеспечены услугами в равной степени. Фонд раздавался в зависимости от уровня бюджетной обеспеченности.
В 2008 год этот фонд был трансформирован — выравнивание было заменено на премирование. Муниципалитеты должны премироваться по результатам оценки деятельности в направлениях, приоритетных для области. Туманная формулировка.
— Откуда муниципалитеты должны узнать о приоритетах?
— Хороший вопрос. Например, деньги из фонда уже выделялись постановлениями губернатора после выборов в федеральные институты власти. По какой формуле они распределялись — непонятно, видимо, поэтому и была применена такая формулировка.
В общем, дотации на выравнивание были отменены. Второй момент заключается в том, что минфин допустил огромную ошибку, которую сам и признал. В области существует фонд финансовой поддержки поселений. И есть так называемая «упрощенка». В 2007 году поселения получали 54 процента этого налога. Минфин предложил отдать поселениям все 90 процентов, увеличить его поступление в два раза. Из фонда же поддержки поселений в качестве «равнозначной» компенсации изъяли средства в размере 372 млн рублей. Но проблема в том, что в Калининграде в реальности собирается чуть ли не 90 процентов этого налога. Другие крупные города, где есть малый бизнес, который пользуется упрощенным налогообложением, собирают остальные 10 процентов. Но сельские районы не собирают этого налога вообще. Для того, чтобы оценить размер потерь, могу сказать — в Озерках собирается не более 200 тыс. рублей «упрощенки». Максимум можно собрать 300. А из фонда поддержки поселений я мог получить 3,5 млн рублей. Не был оценен потенциал муниципалитетов.
Мы, главы поселений, обратились в минфин. Заместитель министра Виктор Порембский сообщил, что замена выравнивания на премирование — позиция губернатора, и переживать не стоит, а стоит лучше работать. А по второму вопросу он признал, что минфин «обсчитался». Но попросил не поднимать шума, а подождать, пока проект бюджета будет принят Думой в первом чтении с основными параметрами, затем же, ко второму чтению, в него будут внесены необходимые правки.
— Они появились?
— Нет. Конечно же, нас обманули, бюджет был принят без поправок. В ноябре мы написали письмо губернатору, 13 глав поселений его подписали. В нем мы изложили свою позицию по этим двум вопросам — смена подхода к распределению фонда и, что гораздо важнее, ошибка минфина, из-за которой каждое поселение потеряло 750 тысяч рублей на тысячу жителей.
— Какая на него была реакция?
— С нами встретилась сама министр финансов Елена Матвеева. Она сообщила, что волноваться не стоит: деньги из премиального фонда получат все, кроме тех, у кого слишком большие расходы на аппарат администрации.
— Ну, в общем-то здравая мысль. Сколько процентов бюджета, к примеру, вашего поселения расходуется на содержание аппарата?
— Около 26 процентов, причем это — средний показатель. Но это не только зарплаты — это и топливо, и расходные материалы. Вообще в других муниципалитетах эта сумма составляет от 18 до 35 процентов. Но это больше зависит не от прихоти главы, а от размера бюджета. Ведь полномочия администраций во всех поселениях примерно одинаковы, количество населения также сходно — от 3 до 6 тысяч человек. Есть определенный минимум, ниже которого расходы сократить нельзя. Получается, что действия правительства — это удар по самым бедным поселениям, с самым скромным бюджетом.
Елена Матвеева тоже признала, что при оценке экономического потенциала поселений была допущена ошибка. Но — внимание! — стратегически это решение является верным. То есть ошибки можно совершать, оправдывая их стратегией. И нас отправили обратно несолоно хлебавши.
После этого начались новогодние каникулы, и главы поселений принялись думать. У некоторых финансирование сократилось до предела, лишнюю скрепку в администрации нельзя купить. Так что после отпуска мы собрались вновь и приняли решение — писать царю.
— Прямо царю? Самому Владимиру Владимировичу Путину?
— Не совсем. Оригинально письмо было обращено министру регионального развития Дмитрию Козаку, но такие же были отправлены президенту и главе правительства. Письмо планировали подписать главы 10 поселений, и в нем весьма жестко описывалось, как ведет себя областное правительство с поселениями. Ведь в некоторых поселениях не хватает сейчас денег даже на зарплаты сотрудникам администрации, причем мизерные — 7-8 тысяч.
Письмо было отправлено в середине февраля. Его успели подписать 7 человек из 10. До отправления письмо попало в региональное правительство, и тут же подписантов начали обзванивать. Тем, кто подписал, угрожали санкциями. Тем, кто не подписал, — тоже.
Когда же письмо ушло в Москву, началось нечто невообразимое. Правительство начало искать, кто же зачинщик. Наконец выяснили: основной «зачинщик бунта» — я. Дальше возник вопрос: кто же моими руками поднимает смуту? Миронович ведь молодой, он бы и письмо такое не смог написать. Начали звонить Ярошевичу, Виноградову, думали, может это их рук дело. Прокуратура, прочие… органы. Тут еще и выборы 2 марта добавились. Жуть, в общем.
— И что вы отвечали на эти вопросы?
— Да в общем-то просто отвечал. В том духе, что разве реализация моего конституционного права на обращение в органы госвласти может повлечь для меня негативные последствия? Нет, нет, говорили они. А в письме-то неприятные слова — «правовой нигилизм», «вакханалия нарушения Конституции». Причем эти слова не я придумал, про первое говорил Дмитрий Медведев, а про второе — Дмитрий Козак. Наверное, в правительстве не смотрят телевизор, потому как обиделись.
В итоге письмо рассмотрели в администрации президента и дали поручение разобраться в ситуации заместителю полпреда Александру Дацышину. В прошлую пятницу он собрал нас, министров, дал возможность обменяться мнениями. Выступил арбитром, предложил встретиться еще раз, разобраться во всем. Но следующее заседание проводил уже Юрий Шалимов. Он сразу начал со старого: «Что вы написали?», «Зачем вы ругаетесь?», «Как мы не помогаем, мы очень им туда помогаем, кучу денег даем», «Просто вы плохие хозяйственники», «Работайте лучше — и будут вам деньги». Меня как зачинщика исключили из областных программ, приостановили газификацию округа.
— По-вашему, губернатор выстраивает систему, в которой поселения находятся в невыгодной ситуации. Зачем ему это нужно?
— Думаю, дело в том, какую роль он отводит местному самоуправлению. Что это? Исполнитель пожеланий государственной власти или местное сообщество, которое пытается решать свои местные проблемы? К сожалению, наибольшим приоритетом для губернатора является жестко выстроенная вертикаль подчинения, например, для реализации нацпроектов.
— А Озерки получили что-нибудь в рамках нацпроектов?
— Нет. Есть районы, есть городские округа. У них есть образование, здравоохранение, там строится жилье. Сельские поселения не имеют больниц, образования, единственное, что нам достается, — возмещение процентной ставки жителям по сельскохозяйственным кредитам.
В то же время в концепции федеральной власти человек должен получать услуги вне зависимости от того, где он живет, — на Колыме, в Нефтеюганске, в Калининграде или в Озерках. Минимальный набор должен быть одинаковый. Об этом говорил Владимир Путин в последних обращениях — о «сбалансированной территориальной политике». А у нас все выливается в принцип «ты мне нравишься — получишь деньги». Но причем здесь жители? Они сделали свой выбор, отдали свои полномочия главе поселения. Да и сама идея муниципальной реформы была именно в том, чтобы дать поселениям, самым маленьким, полномочия для решения их проблем. Сделать их самостоятельными, самодостаточными единицами, субъектами развития территорий. Президент считает, что «чертами завтрашней системы госуправления должны стать самостоятельность и ответственность, динамичное движение вперед, эффективное использование ресурсов, поддержка инициативы и инноваций… для всей бюджетной сети и предприятий, контролируемых государством и органами местного самоуправления». Региональная политика же в корне отличается, она направлена на то, чтобы местная власть работала по ориентирам и приоритетам регионального центра. У людей не мытьем, так катаньем отнимают право принимать решения, что им делать в своем поселке.
— А как же выбираться из этой неприятной ситуации?
— Разруха не в сортирах, а в головах. Пока не созреет критическая масса муниципалов, способных говорить на равных с областной властью, ждать перемен сложно.
— Поселения входят в ассоциацию муниципальных образований? Эти вопросы обсуждались на ее заседаниях?
— Я вхожу в ее правление, но этот вопрос слишком свежий, ассоциация еще не успела собраться, но на следующем заседании я обязательно подниму эту тему. Однако ее мнение является рекомендательным, к сожалению. И слишком многие отказываются от дальнейшего обсуждения вопросов при словах «Это — позиция губернатора». Каждый пытается извлечь для себя выгоду — впасть в любимчики и не попасть в опалу. Потому что судьба тех, кто попал в опалу, весьма незавидна. Так было в Полесске, так было в Ладушкине, да и Балтийск с Черняховском на виду, до сих пор нет главы в Светлогорске. Кто сейчас работает мэрами? Немножко — бывшие председатели и секретари, но большинство — предприниматели, бизнесмены, поднявшиеся в 90-х годах. И они понимают, что если сейчас по ним нанесут серьезный удар и лишат не только должности, но и бизнеса, то второй возможности не предвидится. А я в 90-х годах учился в школе и такого страха лишен.
— Тогда, пожалуй, последний вопрос. По вашим словам, на одной из встреч губернатор сказал, что вы не понимаете сути своей работы. А в чем она, эта суть?
— Если говорить о миссии, идее, цели — она записана в законе «О местном самоуправлении» и Уставах муниципальных образований. Глава представляет интересы жителей. Он может быть хозяйственником, администратором. Но, во-первых, он должен принимать решения, которые принесут выгоду людям. Что такое выборы? Передача людьми ответственности за происходящее кому-то одному. И он, этот один, несет суммарную, общую ответственность. А компетенция, функции — они, конечно, тоже прописаны в законе. Но для жителей я отвечаю за все. И за воду, и за тепло, и за правосудие, и за план Путина. Для всех жителей вместе — и для каждого в отдельности.
Нашли ошибку? Cообщить об ошибке можно, выделив ее и нажав
Ctrl+Enter
© 2003-2024