Иоанна Павла II никогда бы не пригласили в Москву. А Бенедикт XVI уже сегодня слышит дружелюбные слова из Кремля и от высших иерархов Православной Церкви России. Вероятно, в скором времени он отправится в Россию. Кароля Войтылу не приняли бы там по одной причине. Потому что он был поляком.
Препятствия, которые якобы не позволяли организовать его визит, не имели существенного значения. А скорее, наоборот, они должны были способствовать прямым переговорам, потому что достичь понимания можно лишь в диалоге. Россияне использовали все отговорки с одной целью - не допустить приезда и не оказаться вынужденными искать понимания с папой-поляком. Трудно отделаться от впечатления, что идентичные механизмы не позволяют достичь понимания между Россией и Польшей.
Вроде бы все этому способствует, все фундаментальные предпосылки налицо. Распалась империя зла, в России появилась специфическая, но все же демократия, Польша стала членом организаций - партнеров Кремля: Европейского Союза и НАТО. На пути понимания не стоят непреодолимые противоречия интересов. Мешают инциденты, то есть, то, что может привести к взрыву в отношениях между странами, стоящими на пороге войны, но не имеет большого значения в мирное время, тем более в эпоху глобальной взаимозависимости.
Дипломатия хулиганов
Все началось с того, что в 1994 г. российские бандиты напали на российских туристов на варшавском Восточном вокзале. Польская полиция не прореагировала [1]. В атмосфере дипломатического скандала премьер-министр России Виктор Черномырдин отменил свой визит в Варшаву. Через несколько лет группа молодых поляков вторглась на территорию консульства в Познани и сожгла российский флаг.
Из Москвы раздались громогласные заявления. Визит в Польшу отменил министр иностранных дел Иванов. А были еще такие инциденты, как высылка из Варшавы российских шпионов с ответными шагами российской стороны, задержание в Охотском море польского судна 'Aquarius' и другие. Результат был всегда одним и тем же: отношения между Москвой и Варшавой замораживались. Ожидавшееся нами, по меньшей мере, с 1991 г. 'новое открытие' польско-российских отношений отдалялось на неопределенный срок.
На самом деле, в Кремле никто не хотел ничего открывать. Сейчас президент Путин требует извинений за нападение на детей российских дипломатов. 40 миллионов граждан с одной стороны границы и 150 миллионов - с другой должны застыть в ожидании последствий варварского, хотя и банального преступления, вместо того, чтобы услышать о том, как развивать добрососедское сотрудничество.
Ученики Молотова
Бывали в нашей общей истории лучшие времена. На протяжении целых десятилетий никто не говорил об инцидентах, а из Кремля раздавались заявления о дружбе и сотрудничестве. Только, странным образом, Польша тогда находилась под российским господством. Так было во времена разделов и ПНР...
Совершенно очевидно, что Москва не имеет понятия о том, как строить с Польшей отношения равноправного партнерства. Похоже, что в Кремле европейский порядок понимают в категориях времен Ялты и пакта Молотова-Риббентропа. Кремль хотел бы договариваться только с равными себе - с Вашингтоном, Берлином, Парижем. Вместе с ними устанавливать в Европе свои порядки. Прежде, чем мы вступили в НАТО, Москва предлагала Западу 'перекрестные гарантии безопасности' для Польши и других стран советской зоны влияния. Ничейная земля, общий протекторат или - говоря словами Леха Валенсы (Lech Walesa), 'серая зона' в центрально-восточной части континента должна была перенести в новую действительность советское понимание международной политики и роли России как великой державы.
Без примирения
После распада Советского Союза всем в Польше казалось естественным, что результатом перемен в России будет возникновение демократического государства в западном понимании. Из этого делался логический вывод о неизбежном примирении веками враждующих соседей. Но ничего подобного не произошло. Борис Ельцин, потерявшийся в новой действительности коммунистический аппаратчик, полный добрых намерений, порой наивный и лишь интуитивно чувствующий дух времени, совершал ошибки. Входящим в состав России республикам он предлагал столько суверенитета, сколько 'они смогут потянуть'. Леху Валенсе он обещал согласие России на вступление Польши в НАТО. Только для того, чтобы потом быстро взять свои слова обратно. Уже тогда было четко видно, что Россия осталась Россией. Воскресли старые предрассудки. Из небытия вернулся сформировавшийся еще во времена Великой Смуты образ враждебной Польши.
Третий Рим
То, насколько крупным и травматическим переживанием был победоносный марш гетмана Жолкевского (Zolkiewski) на Москву в 1610 г., стало ясно в последние месяцы. Через четыреста лет после тех событий, ставший по идеологическим причинам неудобным праздник октябрьской революции переименован в годовщину изгнания поляков из Кремля [2].
Образ поляка-изменника, подрывающего российское могущество, укрепляют не только ультранационалистические брошюры, но и серьезные СМИ и еще более серьезные политики. Левацкая газета 'Завтра' с эпическим размахом называет Польшу 'троянским конем' Европы, 'стоящим у врат крепости под названием Россия'. Забавная крайность, но здесь можно четко увидеть то, чего поляки почти вообще не осознают. Они не знают, что русские воспринимают свою страну как могучий Третий Рим, оплот и предводителя всех славян. В православной России поляк-католик воспринимается как отщепенец, отрекающийся от своих корней во имя практических (а следовательно, в этом понимании, конъюнктурных) интересов. Польское участие в событиях на Украине и в Белоруссии только усиливает убеждение во враждебности поляков и предательстве ими братьев-славян.
Президент Путин официально одобряет Ялту, не приглашает польского президента на юбилей Калининграда. По мнению Кремля, мир делится на правителей и подчиненных. Путин даже не скрывает, что он возвращается к великодержавным традициям, разве что свободным от коммунистической идеологии. Москве трудно осознать, что поляки оказались в числе государств, суверенно выбирающих союзы. Но раз уж это случилось, пусть, по крайней мере, будут во втором ряду.
Болото прошлого
В 1984 г. мир обошел снимок, который мог показаться забавным. Канцлер Германии Гельмут Коль (Helmut Kohl), человек мощного телосложения, держит за руку щуплого французского президента Франсуа Миттерана (Francois Mitterand). Но тогда по этому поводу никто не ерничал. На могилах 700 тысяч французских и немецких жертв первой мировой войны недалеко от Вердена (Verdun) произошло символическое примирение немцев и французов. Этого символа могло не быть, ведь два государства уже ничто не разделяло.
Париж и Бонн вместе строили объединенную Европу. Однако, эмоциональное измерение того рукопожатия окончательно подтвердило, что кончились столетия конфликтов и агрессии. Видимо, Польша будет одной из последних стран в объединенной Европе, с которой Россия будет жить без предрассудков, с упорядоченным договорным и правовым полем.
Русские и поляки, однако, прежде всего, русские, глубоко погрязли в прошлом. И дело вовсе не в исторических спорах, а в образе мышления, комплексах, предрассудках и понимании европейского порядка. Великая Смута позади, также как и российская империя. Но, как это бывает на Востоке, бесы по-прежнему скачут.
Нашли ошибку? Cообщить об ошибке можно, выделив ее и нажав
Ctrl+Enter
© 2003-2024