«Место спасать надо»: как живёт арт-подвал краеведческого музея Зеленоградска

— Я всю жизнь мечтала не работать на кого-нибудь, а иметь свою мастерскую. Вот мечта осуществилась. Прошло меньше года с момента её открытия, мастерская ещё достраивается.

— Раньше я работала на керамическом производстве. В детстве лепила что-то из глины, а потом, когда переехала в Калининград, надо было обживаться, и я пришла к местным керамистам. Шли 1990-е — тогда было актуально лепить [из глины] «литовские» домики. И я несколько лет этим занималась.

— Как-то раз знакомый художник рассказал, что бывшая библиотека передана музею и что теперь подвальные помещения раздаются художникам. Я прихожу сюда и спрашиваю: «Неужели это правда?». И встречаю на лестнице Людмилу Мансуровну Игумнову. Она говорит: «Ты же „террорист“? Нам террористы нужны». И показала мне этот подвал. Так уже через час я получила ключ и пошла покупать побелку и всякое такое. Такое вот чудесное везение. А это я разминаю глину, потому что вам, наверное, будет интересно сделать пару снимков с гончарным кругом? Вы их сделаете, а я побегу.

Ольга Васильева

— Ко мне сюда приходят и дети, и взрослые. Если честно, я не знаю, насколько разовые экскурсии по мастерской для детей — это то, чем бы я хотела заниматься. Здесь получатся ситуация, как в «Дудочке и кувшинчике» (советский мультфильм по одноимённой сказке Валентина Катаева, по сюжету которого девочке приходится выбирать между кропотливой работой и волшебством — прим. «Афиши Нового Калининграда.Ru»): либо ты раскатываешь глину, готовишь, работаешь сам, либо занимаешься развлечением малышей. И то, и другое не получается. Заканчивается время дня, кончаются силы. Ты стираешь фартуки, убираешь со стола и понимаешь, что за сегодня ничего опять не успел сделать. Поэтому я склоняюсь, скорее, к тому, чтобы обучать ремеслу взрослых, которые действительно хотят этим заниматься. А развлекать детей… Не знаю… Я бы хотела передавать навыки тем, кто действительно хочет этому научиться, а не в индустрии развлечений работать.

— Сейчас ко мне ходит заниматься маленькая группа из четырёх детей. Их сначала было восемь, а потом половина отсеялась. Это три мальчика и одна девочка. И это дети определённого сорта, которым правда нравится этим заниматься. Они появляются на уроках и уже заранее знают, что хотят слепить.

— На обучение этому движению (Ольга садится за гончарный станок и показывает, как правильно им управлять) уходит несколько месяцев у тех, кто только начинает. Кажется, оно такое простое, а ни у кого руки не держатся — идут ходуном. Тут напряжены мышцы, которые держат руки.

— Станок сделал мой папа. За основу был взят гончарный круг, который был выброшен за ненадобностью.

— Отнимает ли подвал все мои силы? Нет. Я здесь живу (смеётся). Разве жизнь отнимает время?

---

— Это моя дочь Эля. Она будущий, видимо, художник. Здесь я занимаюсь живописью, провожу мастер-классы. Для взрослых, в основном. Например, у нас есть услуга — картина импрессиониста за час. Любой человек, даже который в школе получал тройку по рисованию, может прийти, и у него стопроцентно получается работа художника. Это моя методика, по которой каждый может почувствовать себя настоящим творцом, стать им хотя бы на час. За счёт чего это достигается? Ну, конечно, это секрет.

— Летом мы планируем устроить творческий лагерь для детей. Заниматься на улице, работать с ребятами ежедневно. Каждый раз — новая техника, новый вид творчества. Например, сегодня графика, завтра живопись. Сегодня работаем акварелью, завтра мелом. Послезавтра — гуашью или акрилом.

Эля, дочка Евгении, показывает свой рисунок: Я нарисовала девочку, которая едет на велосипеде. Правда, ещё не готово. Она едет с закрытыми глазами.

— Обратите внимание, у девочки на рисунке кучерявые волосы. Это наша мечта — быть кучерявыми.

— Больше всего в своей работе я люблю преподавать детям. Когда ты видишь, что пришёл ребёнок и он не знает, как держать кисть, а через час уже что-то нарисовал… И если он приходит не один раз, а несколько, то ты видишь результат, к которому это привело, то… Не знаю… Это даёт силы утром просыпаться и знать, ради чего ты это делаешь. Это классно, когда ты знаешь, что не было ничего, а вот раз, и что-то появилось — что-то такое необычное. Это даже лучше собственного творчества — когда ты рассказал ребёнку, и он создаёт это. Это необыкновенное ощущение.

— Как я здесь оказалась? У меня есть моя волшебница — моя любимая Людмила Игумнова. Я у неё училась, была студентом, и однажды она меня позвала в это волшебное место. Я ей очень благодарна за то, что этот подвал здесь есть. Спасибо музею и ей за то, что она решила здесь создать дом для художников. Она — наша муза.

---

— Когда я увидела это место, то поняла, что его спасать надо. Здесь были такие классные помещения, но бесхозные — вообще никому не нужные. Когда объявила о наборе людей, то много народа приехало, но когда они видели этот ужас, то пасовали — не хотели возиться. Остались только несколько человек в итоге.

— Дело было так. Я сижу в Москве, на кухне, пью чай. Я жила там. И училась в «строгановке» (Московская государственная художественно-промышленная академия имени С. Г. Строганова — прим. «Афиши Нового Калининграда.Ru»). После учёбы много работала, была востребована как художник. Делала «бешеные» заказы. У меня несколько трудовых подвигов. Один из них — оформление последнего пионерского слёта в «Артеке» — в том «Артеке», в большом. У меня там была бригада из студентов. Я схватила первых попавшихся, потому что времени не было выбирать. И мы занимались декором там. Это одна из моих основных «звёзд». Затем я в Тюмень ездила работать, в Москве много чего оформила.

— Однажды звонок от друзей: дескать, не хочешь дело на всю оставшуюся жизнь? А я была разбалованная, сказала: «Ну, если мне будет интересно» (говорит с характерным заигрыванием — прим. «Афиши Нового Калининграда.Ru»). И они приехали, быстро за полчаса рассказали, что придумали поехать сюда, в Зеленоградск, что есть такой прекрасный город, в котором можно многое изменить, заняться творчеством. В итоге из меня попёрли идеи — я же умная (смеётся).

Людмила Игумнова

— Мы приехали в Зеленоградск через три дня. Они решили, что я достойна их компании. Нас было человек семь. Мы здесь полгорода арендовали. Шучу. Стали творить. Но в это время началась перестройка, 1990-й год. Мужики «сдулись» — всем надо было кормить детей, жён и прочее. А мне никого содержать не надо было — я уже на тот момент всех вырастила. И как вольная птица здесь застряла. Правда, ещё один мужик застрял (супруг собеседницы — прим. «Афиши Нового Калининграда.Ru»). Случайно. Он такой же авантюрист, [как и я].

— Я загорелась привезти сюда экологический транспорт — веломобиль. Чтобы продавать их. Тогда их не было ещё нигде. Мы назвали его «велопёр». Я начала разыскивать тех, кто мог бы их изготовить. Крутила диск [телефона] и спрашивала: «А веломобили делаете?». И вот кое-кто нашёлся, правда, серийно они их не выпускали. Так — на праздник несколько сконструировали. И вот я звоню, говорю, а мне задают вопрос: «А вы вообще кто?». «Я? Я женщина, в первую очередь. И я привыкла иметь то, что я хочу. А я хочу веломобиль. Сколько? Много. Не знаю, сколько, но я хочу», — отвечала я. И изготовители ко мне примчались через три дня. Посмотреть, что это за женщина такая сумасшедшая, которая не знает, чего хочет. Я их познакомила с конструкторами, которые работали в авиации, и они вместе создали эскиз веломобилей. По науке к этому всему подошли, очень ответственно.

Так выглядел подвал музея до июля 2014 года

— Но шла перестройка. Всё рухнуло. В то время ничего в магазинах не было. Ни поесть, ни посуды, ни велосипедов. Но я привезла сюда целый вагон восьмискоростных велосипедов. А с другого завода — фуру посуды, хрусталя. При этом мы [довольно легко] деньги находили [на это]. Почему у нас появились новые русские, которые быстро разбогатели? Я поняла, что заработать было очень просто, но не пошла по этому пути. Мне, конечно, [от продажи велосипедов] денег нисколько не досталось, там мужики подсуетились. Особенно в выигрыше наша бухгалтер оказалась. Мне, правда, подарили из этой партии один велосипед. И всё.

— Потом мы выживали. В страшной нищете, в голодухе. Потом я пошла работать в детский дом. Совершила там несколько подвигов. Вы знаете, что такое Дельфийские игры? (Отвечаем, что да, знаем). Правильно. Впервые вижу таких умных мальчиков. Первые Дельфийские игры проходили в Саратове. И я на них попёрлась из детского дома, у меня мальчик получил там серебряную медаль.

— Лет семь назад я пошла в универ преподавать. Там, естественно, тоже очень популярной была (улыбается — прим. «Афиши Нового Калининграда.Ru»).

— Когда я услышала, что музей переезжает в это здание, то вспомнила, что в 1990-х у меня состоялся разговор с партнёрами-немцами. Они увидели это здание и сказали: «Людмила, давай мы библиотеку построим в другом месте, потому что здесь сыровато — условия не для книг». В то время, конечно, ничего не получилось. И вдруг через 20 лет снова поступает предложение относительно этой виллы. Елена (Позднякова — директор музея — прим. «Афиши Нового Калининграда.Ru») говорила, что есть выставочный зал, но им некому заниматься. Естественно, я ткнула себя в грудь и согласилась [им заняться].

Людмила Игумнова

— Конечно, я своим любопытным носом везде полезла. На чердак, в подвал. И когда увидела подвал… Вот здесь, без преувеличения (показывает высоту), ровно до сих пор лежала макулатура. Мы это всё погрузили в три машины, вывезли мусор. А вот тут (показывает на стену) лилась вода.

— Сперва, когда я увидела подвал, подумала: кому он нужен? Не устраивать же здесь сауну. А художники — они ведь всё вытерпят. И я давай искать людей. Оля (Ольга Васильева — прим. «Афиши Нового Калининграда.Ru») «подвернулась» почти случайно. Несколько мужиков приходили — все пасовали, потому что им было очень страшно. И вот собралась такая забавная компания. Пока ещё даже выгнать никого не хочется (смеётся). Ни одного противного человека нет. Елена Позднякова поддерживает нас. Ей мы нравимся. Потому что мы — это такой живой организм. Мы все счастливы.

— Моя мечта — оставить свой след в Зеленоградске. Нужно везде, вплоть до конца набережной, сделать арт-объекты. У меня, конечно, мыслей есть много. Я очень хочу найти волонтёров — таких же «придурков»… пардон, инициативных людей. Которым не жалко прийти раз в неделю и заниматься этим. У меня есть желание делать большие объекты из бетона, украшенные зеркалами или мозаикой, битой плиткой. Я по миру много поездила. И ни один приличный город не обходится без арт-объектов. Потому что архитектура — она хороша, но должны присутствовать какие-то детали. Хочется понаделать таких знаковых штучек.

— Один объект мы уже выполнили. Это цветные птички. Они установлены в Зеленоградске рядом с павильоном, где пьют минеральную воду. Хочется и дальше украшать город. Надо развивать у людей абстрактное мышление. Нужна задумка. И пусть люди к нам присоединяются.

— Творческая мысль — она проникает во все сферы. И если здесь будет творческая прослойка людей, это, в дальнейшем, расползётся по всему городу. Люди полюбят заниматься созиданием. Потому что недостаточно просто иметь художественную и музыкальную школу. С этой целью и задуман наш «Арт-подвал». Здесь есть возможность любому человеку чему-то научиться. Надо вместе разрабатывать творческие программы для города. Деревья, например, можно обматывать, украшать городское пространство. Или на берегу что-то сделать.

Людмила Игумнова

— Нет лучше занятия, чем творчество. Неважно, кем человек работает: бухгалтером, строителем, инженером… У него должно быть творческое начало.