9 лет на перевод: калининградец выучил немецкий, чтобы издать роман о Пруссии

Презентация двух романов о Восточной Пруссии немецкого писателя Йоханнеса Рихарда цур Мегеде прошла в музее Altes Haus. Впервые на русский язык эти книги перевёл Валерий Гусаров — житель Гусева, много лет занимающийся историей региона. Зачем посвящать девять лет переводу романов начала ХХ века и издавать их на собственные деньги, выясняла «Афиша Нового Калининграда».

Огонь Брюстерорта

Чуть севернее посёлка Донское, буквально в нескольких километрах от него, находится мыс Таран — вдающийся в море мощный песчаный клиф. Если вбить это в место в поисковике, самым частым определением от побывавших там окажется «край света». Действительно, похоже: впереди, да и по сторонам не видно ничего, кроме моря. Правда, сейчас подняться на «край света» вряд ли получится — там располагается военная часть. Но всегда можно добраться до подножья мыса по берегу. Оттуда тоже видна главная достопримечательность Тарана — одноимённый старый маяк. Как часто бывает в Калининградской области, до 1947 года он носил совсем другое имя — Брюстерорт — и предостерегал мореплавателей от лежащего поблизости каменистого рифа.

«Когда я впервые побывал в этих местах, я ощутил, что время здесь идёт иначе. Ты будто находишься на краю света, а там, за этим краем, другая Вселенная. То, что называется гением места, здесь точно присутствует, — рассказывает о своем знакомстве с Тараном-Брюстерортом Валерий Гусаров, — Я подумал, что об этих местах точно есть какая-то художественная литература, но найти удалось только одну книгу немецкого писателя Рихарда цур Мегеде. Она так и называлась — „Огонь Брюстерорта“». Перевода на русский язык не было, и Гусаров решил самостоятельно перевести роман. По собственному признанию, немецкий тогда, в 2009 году, он знал весьма посредственно. Помогал банальный переводчик Google — туда вбивалось предложение за предложением, уточнялись незнакомые слова, их значения, если таковых было несколько. «Потом я понял, что мало переводить книгу для себя, ей надо поделиться, и я начал записывать перевод, стал складываться подстрочник. Особых трудностей при переводе не возникало, но порой встречались ушедшие из обихода слова, их приходилось разгадывать по смыслу. Например, Strandjournalier. Это сочетание немецкого начала и французского окончания: Strand — „побережье“ по-немецки, Journalier — „ежедневный“ на французском. Оказалось, имелся в виду дилижанс, который ходил каждый день к морю, пока не было поездов. Такой фургон ходил из Кёнигсберга, я так понимаю, на Раушен, Светлогорск», — рассказывает Валерий Гусаров.

Маяк Таран

«Мы тут в Восточной Пруссии наполовину русские»

Работа по переводу салонного романа 1901 года о помещике Георге фон Дюлинге, приехавшем на отдых в Раушен и полюбившем жену своего приятеля, заняла около четырех лет. После текст пережил несколько редактур. Помогали и краеведы, и музейщики, и простые жители, хорошо знакомые с местами, описанными Рихардом цур Мегеде. Речь не только о маяке на мысе Таран. Действие «Огня Брюстерорта» разворачивается в самых разных окрестностях Раушена-Светлогорска: это и железнодорожная станция Раушен-Орт («Светлогорск-1»), и Мельничный пруд (озеро Тихое), и Варникенский лес (тот самый, что тянется от Светлогорска к посёлку Лесное). «В „Огне Брюстерорта“ описания мест буквально фотографические, и все эти места сохранились. Описания такие точные, что не ошибешься, что вот тут цур Мегеде говорит, например, о железнодорожной станции в Светлогорске, описывает открытие вокзала. Обо всех этих местах он пишет с огромной любовью, очень живо и явно неравнодушно», — говорит Гусаров. Цур Мегеде детально рассказывает не только о прусской природе, но и о быте местного населения. В свое время немецкая газета Meeraner Zeitung отмечала, что писатель рисует общество точными мазками и в безукоризненной технике.

«Он описывает нравы местного дворянства, чем эти люди жили, что думали, о чём говорили, — поясняет Валерий Гусаров, — Меня поразил такой момент в одной его книге: герой едет на море — из Кёнигсберга в Раушен, смотрит на железную дорогу и здания, которые так нравятся нам сегодня — старые псевдофахверковые домики в Светлогорске, — и говорит, как безобразно эти дома испортили старину! Сейчас я процитирую: „Новые, безобразные постоялые дворы, втиснутые в старые уютные улицы. Все они были тут чужаками, захватчиками“. Сейчас для нас эти дома — и есть старина, и нам не нравится, когда строят новые здания рядом с ними. Происходит всё то же самое».

Любопытно, что герои Рихарда цур Мегеде постоянно упоминают Россию в своих беседах — то заведут разговор о необъятных расстояниях, то расскажут о каком-то русском помещике, то заверят затосковавшего по морозам немца, направляющегося в Россию, что ему незачем ехать так далеко: «Зачем тебе Россия? Оставайся у нас! Мы же тут в Восточной Пруссии наполовину русские».

Модеста

Рихард цур Мегеде много писал о Восточной Пруссии, но это совсем не значит, что он был уроженцем здешних мест. Родился будущий писатель в немецком городе Сагань в 1864 году (сейчас это местечко Жагань в Польше), окончил гимназию в Зондерхаузене, учился в Берлинском университете, работал редактором в книжном издательстве в Штутгарте, много путешествовал. Как утверждает Гусаров, с Восточной Пруссией цур Мегеде познакомился уже во взрослом возрасте — приезжал лечиться на водах (писатель был серьезно болен, отчего умер всего в 42 года), гостил у сестёр в Бартенштайне (сегодняшний город Бартошице) и близ Инстербурга (нынешнего Черняховска). «В Восточной Пруссии цур Мегеде провел очень много времени. Чувствуется, что его тут так „пробивает“, эти места становятся ему настоящим домом», — уверен Валерий Гусаров.

После завершения перевода «Огня Брюстерорта» Гусаров приступил к другому тексту цур Мегеде. «Года четыре назад я закончил перевод первой книги и понял, что мне уже чего-то не хватает, — вспоминает Гусаров, — Тогда я взял другую книгу этого же автора просто наугад. Думаю: „Попробую-ка ещё одну“. Ткнул пальцем — называлась книга „Модеста“. Это немецкое женское имя. Начав её переводить, я понял, что совершенно случайно она оказалась о тех местах, где я живу сейчас: об Инстербурге, Гумбиннене, Тильзите. Я стал целенаправленно её переводить, уже понимая, что хочу её издать.

«Модеста», — история помещичьей семьи, глава которой пытается выдать дочерей за людей с высоким положением, но младшая — Модеста — имеет свое мнение на этот счет. Это последнее большое произведение Рихарда цур Мегеде. В Германии «Модеста» выдержала несколько переизданий, но на русский язык никогда не переводилась. Кстати, в отличие от «Огня Брюстерорта» топонимы «Модесты» полностью вымышленные. Это некий собирательный образ мест между Инстербургом и Гумбинненом, считает Валерий Гусаров. «Книга рассказывает о жизни дворянства, а дворяне, как известно, люди капризные, и цур Мегеде как будто специально запутывал следы, чтобы нельзя было сказать, что прообразом вот этого человека был вот этот, а этого — вот этот. Хотя замки, конные заводы, всё это в книге есть», — отмечает переводчик.

Культурное наследие и великая нация

Всего на перевод, редактуру и оформление «Огня Брюстерорта» и «Модесты» Гусаров потратил 9 лет. Летом 2018 года книги наконец-то были изданы. Целиком и полностью на деньги самого переводчика. Тираж «Огня Брюстерорта» составил 500 экземпляров, «Модесты» — 400. Они продаются в книжных магазинах и некоторых музеях города и области (например, в том же Altes Haus). Где-то — с наценкой магазина, где-то — по себестоимости. Теперь Гусаров работает над переводом другого романа цур Мегеде — «Квиты!» — ещё одной историей из жизни дворянства.

Валерий Гусаров не является профессиональным переводчиком, он работает директором по качеству в инвестиционно-промышленном холдинге, однако с историей региона связан давно: коллекционировал старинные фотографии, помогал главному архивисту Государственного архива Калининградской области Анатолию Бахтину, ведёт волонтерское движение по восстановлению военных захоронений, курирует проект «Бессмертный полк Первой Мировой».

«По работе я переехал в Петербург, но всегда была цель вернуться в Калининград и заниматься здесь каким-то проектом по сохранению культурного наследия, — говорит Гусаров, — А то, как оно сейчас расползается во все стороны, мне очень обидно. Те же поляки совершенно иначе к этому относятся, просто на 100%». В качестве примера Гусаров приводит историю с фамильным кладбищем Молдзио недалеко от Бартошице, в местечке Шваруны, где похоронен Рихард цур Мегеде (Молдзио — фамилия сестры писателя по мужу). Когда Гусаров побывал там первый раз, увидел лишь запустение — остатки часовни, безымянный бетонный крест и ведущую к ним хромую дорогу. Тогда он стал спрашивать местных жителей, знают ли они, что на этом кладбище похоронен писатель. Никто не знал, однако новость вызвала интерес — обсудить план по сохранению памяти о Рихарде цур Мегеде вызвались редактор местного издания и представитель немецкой общины. Вскоре местный староста начал собирать деньги на облагораживание кладбища — обошёл окрестные дома, «потряс» администрацию. Через полгода территория кладбища была расчищена, там появился крест, деревянный забор, информационный стенд, памятный камень.

«И они это место как туробъект собираются обозначать, — отмечает Гусаров. — И дорогу грунтовую туда сделали. Если первый раз я еле доехал на велосипеде, то после я проехал туда на машине со скоростью 60 километров в час. Нормальная грунтовка, стояночку сделали рядом. Короче говоря, вот так поляки работают, так они относятся к культурному наследию, хотя оно немецкое, не совсем даже и свое. Но сохранение памяти — это важнейшая часть национального характера. Вот досталась нам Восточная Пруссия — в общем-то, жемчужина. Давайте беречь её. Понятно, послевоенные времена были тяжелые, у страны не было денег, можно миллион оправданий найти, ну, а дальше-то? У нас есть шанс все освоить и использовать. Мы любим говорить о себе как о великой нации, так давайте это чем-то подкреплять».

Фамильное кладбище семьи Молдзио в Шварунах

Текст — Алина Белянина, фото — Денис Туголуков, «Новый Калининград», Валерий Гусаров.