Игорь Одинцов: «Мне не дали закончить восстановление собора. Это захват»

— В принципе, и ожидал, и не ожидал. Почему? Потому что у меня действительно заканчивался контракт 30 марта. Перед этим, 15 февраля, я написал заявление (о его продлении — прим. «Афиши Нового Калининграда.Ru»), на которое до сих пор не получил ответа. Я думал, что мне ответят, сделают всё как полагается по закону. Но до сих пор ответа нет. Конкретно эта ситуация стала для меня неожиданностью. Но вместе с этим мне прислали бумагу о том, что с 30 числа я уволен. Хотя ни трудовой книжки, ни расчёта — ничего этого не было.

— Дело в том, что как член Общественной палаты я поднимал вопрос о гастрольной практике, которая проводилась в Калининграде. Говорил о многих других аспектах, касающихся работы министерства. И члены палаты признали политику минкульта ненадлежащей, несерьёзной. И всё это очень здорово ударило по нашему министерству. Очень здорово.

— Был с самого первого раза [давно], потому что я считаю, что политика, проводимая ими, не соответствует тем задачам, которые ставил в своём прошлогоднем выступлении Владимир Владимирович Путин; тем задачам, которые требует сегодняшний день. Произведения некоторых авторов, которые ставятся на наших сценах, грубо говоря, не соответствуют элементарным нормам.

— Культуры. Мы находимся в России. Некоторые говорят, что это не так. Но мы — Россия. И должны проповедовать нашу русскую культуру. Хребет нашей государственности — это русская культура, которую, между прочим, воспринимают и западные страны очень хорошо. Я лично считаю, что распределение средств, которое ими (министерством культуры — прим. «Афиши Нового Калининграда.Ru») совершается, находится на грани хищения. Вот и всё.

Вот вы пришли в кафе. Мы заказали кофе и определяем его качество: хорошее оно или плохое. Если оно плохое, холодное, то вы скажете, что платить не будете: «Забирайте обратно». Потому что вы платите за это деньги. То же самое — любые произведения, которые ставятся на наших сценах, которые привозят, — они оплачиваются нашими с вами деньгами. Вы платите налоги, я плачу налоги. Причём платятся суммы немаленькие. Временами — запредельные. Но, например, какой-то концерт (билет на концерт — прим. «Афиши Нового Калининграда.Ru») стоит 4 тысячи рублей. Поэтому мы должны брать согласно того количества денег, которое мы отдаём. А наши бабушки, которые по 6 или 8 тысяч [пенсии] получают — пойдут ли они на этот концерт? Нет.

— Вы обратите внимание на театр, облепленный афишами. Моё мнение, и Общественная палата меня в этом поддержала, что должен быть какой-то контроль. Если я плачу деньги, то товар, который мне доверили, должен на 100 процентов соответствовать этим деньгам.

— Это абсолютно точное решение. Такие награды даются за определённые заслуги. Я под танк не бросался, перед ними не унижался. Не просил. Меня уволили, выгнали. За что мне давать медаль? Я лично считаю, что те люди, которые мне давали медаль, они немножко не теми мозгами думают. В начале недели проходил Совет по культуре. Меня на него не пригласили. Это ещё раз говорит о том, что они меня боятся. Потому что я скажу правду. Я могу прямо сказать человеку, что он ворует, а нам пытается доказать, что святой. Открытым текстом скажу. Я не боюсь.

— Я вот сейчас на стол лягу, например, и дам вам нож. И скажу: «Режьте». Вы сможете резать? Нет. Почему? Да потому что вы убьёте меня. Вот господин Фельдман — он хороший музыкант, но у него другого ничего нет. Но везде должны быть специалисты. Посмотрите, у нас министр культуры — учитель математики. Школьный. Извините, но разве это культура? И таких «специалистов» — море у нас. Надо, чтобы везде были специалисты. Настоящие, которые могут отвечать за то, что они проповедуют.

— Неправда. Я, во-первых, не художественный руководитель. Кафедральный собор — государственное учреждение культуры. Я занимаюсь реставрацией, воссозданием собора, который был разрушен. И к моему большому сожалению, мне не дали закончить восстановление собора. Там ещё море работы. Его захватили. Это захват. А концерты, которые там у нас есть — [их представляют] отличные музыканты, с теми музыкальными программами, которые мы сами протаскиваем и показываем. Причём у нас есть отличный органист (Артём Хачатуров — прим. «Афиши Нового Калининграда.Ru»), у нас есть музыковед. На апрель месяц у нас полностью программа сделана. Путь мне сейчас скажут, что не надо было в ней делать — там всё сделано как надо. Я выступаю как менеджер. И выбираю направление. Говорю ребятам, например, что сейчас — год Чайковского. Но об этом никто не вспомнил. А он великий русский композитор, один из столпов русской музыки. К нам приедет татарский камерный оркестр. Это моя инициатива была. Они сыграют произведения Чайковского как надо.

Да, я не музыкант. Могу сказать только одно, что когда началась война, я в первые её дни был под бомбёжкой в Севастополе. Четыре года был в оккупации. Немец дважды избил меня за то, что я очень хорошо вёл себя. В кавычках. У нас было пианино — я учился, но у меня не получилось выучиться, потому что война была и голод. Но я закончил Ленинградский инженерно-строительный институт (ныне — Санкт-Петербургский государственный архитектурно-строительный университет — прим. «Афиши Нового Калининграда.Ru»). Этот институт, кроме образования строительного и архитектурного, дал мне высокий уровень культуры. И я отвечаю за неё. По крайней мере, за всё время существования Кафедрального собора ни одной жалобы на низкую культуру, на плохое исполнение не было.

— В планах было закончить работу. Там море работы. Перечислять — не хватит тетрадки. Сделана грубая работа: стены, крыша, потолок и так далее. Мы создали Музей Канта. Причём без копейки денег, которые бы нам дали. Мы сами зарабатывали и сами вкладывали. А сейчас нас ограбили. Да воздастся тем, кто этим занимается. Нас просто ограбили. Мы создали музей, которого в Калининграде не было. Мы работали не на себя. Мы работали для людей, для туристов, для города. А господа, которые пришли, сказали, что сделают лучше. Посмотрим.

— Нет. Ни одного профессионала там нет. Хоть один бы был. Фельдман будет восстанавливать то, что надо восстановить? Конечно, нет. Кто же будет это делать? Я считаю, то, что было сделано — это удар по собору. В 1930-х годах, когда крестьян грабили, забирали последнее зерно — точно так же и здесь. Не объяснив причины. Ничего. Пришли и забрали. «Мы хотим». Сейчас они будут пытаться только гнать деньги. Вот и всё.

— В прошлом году бы третий по счёту фестиваль. Хочу сказать прямо и отвечаю за свои слова: там надо, чтобы каждый фестиваль проверили представители прокуратуры и налоговых органов. Тогда можно будет определиться, нормально это или не нормально.

— Я скажу только одно: мы старались сделать собор таким, каким он был на день гибели. Да, стены местами побиты осколками. Можно это исправить? Можно. Но я считаю, не надо этого делать. Это показывает его старину. Можно заштукатурить, покрасив его водоэмульсионной краской. И сказать, что это хорошо. Я считаю, что этого делать нельзя. Это моя точка зрения. Собор должен быть таким, каким был на день гибели.

— Много организаций. И местные, и ленинградские (санкт-петербургские — прим. «Афиши Нового Калининграда.Ru»), и московские.

— Это неправильные слова. В самом начале, когда мы начали делать собор, владыка (патриарх Кирилл — прим. «Афиши Нового Калининграда.Ru») был неоднократно у нас, он тогда ещё был не владыкой, а был ближе к нам (митрополитом Смоленским и Калининградским — прим. «Афиши Нового Калининграда.Ru»). Мы с ним неоднократно говорили. Он давал советы. Например, у нас есть православная часовня. Её не было у немцев, конечно — там находится икона Девы Марии, по его совету. Её мы сделали благодаря ему. И когда встал вопрос (ещё незаконченный собор был), когда некоторые не сказать что умные люди пытались всунуть собор владыке, я с ним встречался. Мы поговорили, и он официально написал, что, по его мнению, собор должен находиться в федеральной собственности и служить церкви. И молитвы, и богослужения — всё должно в нём проходить. И у нас там сейчас находятся три часовни: русская православная, напротив — протестантская, в зале — католическая. Каждый человек может прийти помолиться. Нет разницы: хочет русской, хочет протестантской. Поэтому прямо хочу сказать: это разум владыки. Некоторые люди пытались загнать клин между людьми и церковью — а он правильный нашёл путь.

— Дела господни неисповедимы. Не знаю. Здесь уже не о церкви надо говорить. Необходимо на этом месте сделать Кантовский центр. Я думаю, что время для этого придёт, и его воплотят в жизнь. Мы создали музей, сделали могилу, а сейчас у нас всё забрали. Экспонаты и весь музей был сделан на наши деньги. Не на государственные. Собор должен принадлежать народу и быть посвящённым Канту. Мемориальный центр Канта. Можно сделать философский парк. Тем более, этот план имеет громадную поддержку у президента страны.

— Нет людей незаменимых. Найдут — будут делать. Когда я уходил с флота, то побеседовал с командующим. И вышел удовлетворённым после этой беседы. Но это не есть черта хорошего руководителя (губернатора области Николая Цуканова — прим. «Афиши Нового Калининграда.Ru»), который боится разговаривать со своими подчинёнными. По-другому я не могу сказать — если не хочет встречаться, значит, боится. Я и сейчас могу с ним встретиться, я не боюсь. Я ему уже один раз сказал, что меня в первый день [Великой Отечественной войны] бомбёжкой не убило, дважды немцы избивали, чуть не убили — я ничего не боюсь. В том числе и его. Не такой уж он страшный.

Цуканов даже не подумал хоть один раз перед тем, как сделать рэкет собора, приехать ко мне или пригласить к себе. Я 10 раз просился к нему на приём. Он не нашёл времени ко мне приехать. Это его отношение к простым людям. Наш губернатор ведёт себя порой очень странно. Но он не бог, а мы не рабы. Это над помнить. Станут ли они [новая команда] поддерживать этот план? В этой работе денег нет. Там надо зарабатывать и вкладывать.

— Для меня это очень неожиданно. Такая поддержка. Неожиданно, что это идёт от простых людей, и что они понимают, что я делаю. Я поддерживаю инициативу. Это показывает беспредел, который творит местная власть. Сможет ли эта петиция на что-то повлиять? В принципе, это предупреждение той политике, которую проводят власти. Не забывайте, в сентябре месяце — выборы.

— Я человек 1937 года рождения. Прожил и блокаду, и бомбёжки, и голод. Многие вещи я воспринимаю немного не так, как обыкновенные люди, которые сегодня родились. Это понятно почему. Что я буду делать? Я не буду молчать. И если судьба мне уготовит на моём пути гадость какую-то, буду бить в барабаны, как говорится. И драться до тех пор, пока не примут то решение, которое будет удовлетворять всех наших людей в Калининграде.