Основатели «Улиц» Александр Гублер и Натали Осмакеску: Бар всегда «не тот»

На прошлой неделе стало известно, что команда из Санкт-Петербурга, которая два года назад открыла бар «Улицы», продала заведение другому городскому бару — «Ельцин». «Рестораны Нового Калининграда.Ru» встретились с основателями «Улиц» Александром Гублером и Натали Осмакеску, чтобы поговорить о том, что важного происходило эти два года в «Улицах» и почему эта история закончилась.

Два года назад в Калининграде открылись «Улицы»: место, про которое в первые месяцы говорили, что наконец в городе появился бар (по сути, даже не бар, так, советский павильон, обыкновенная «стекляшка»), в которое можно зайти по-простому вечером и увидеть всех. И, кажется, что здесь правда были все: городские модники, журналисты, культурные деятели, какие-то офисные работники, люди из правительства и люди из других клубов. Сюда шли после посиделок в «Лондоне», открытий в «Заре» и танцев на «Вагонке». Оставались до утра, спали в креслах и за барной стойкой, танцевали, как в последний раз, под Пугачёву и Леонтьева. По средам здесь накрывали «Русский стол» — затея, подаренная коллегами из одного петербургского бара: 50 граммов традиционного русского напитка по фиксированной цене, закуски — соленья, форшмак, маленькие бутерброды с балтийской килькой — бесплатно. Поет Утесов, все приходят трезвые (впрочем, это состояние при помощи барменов быстро поправляется), немного стесняются, через полчаса уже привыкают друг к другу, и все превращается в веселую дружескую вечеринку. Два года прошли. Владельцы продали «Улицы» и пока берут паузу. В эту пятницу бар откроется уже с новой командой — и вы сможете посмотреть на перемены. А пока старая команда рассказывает о важном опыте, прощается со всеми и не скрывает слёз.

О том, как вообще появилась идея открыть бар в Калининграде

Натали Осмакеску: — Это изначально была идея моего мужа, Саши Гублера, который всю жизнь занимается такими вещами. Когда его бар в Санкт-Петербурге (Саша управлял им вместе со своим партнёром) закрылся, а партнёр, человек уже немолодой, уехал к семье в Литву и сказал, что больше не хочет заниматься такими вещами, мы стали думать, что делать дальше. Было понятно, что мы хотим открыть свой бар, но не в Петербурге — это хорошее место, из которого можно стартовать и в которое всегда можно вернуться. Первой точкой, которая возникла в голове, стал Калининград — это тот город, в который мы с Сашей, еще не будучи знакомыми, ездили отдыхать к своим друзьям на лето. Здесь живут друзья Саши, у меня здесь живут лучшая подруга и друзья ещё со студенческих лет: я ещё не познакомилась со своим мужем, но проводила здесь каждое лето. Калининград мне всегда очень нравился, но производил ощущение курортного города: всё же я приезжала ненадолго и всегда на море. 

Мы приехали вдвоем, прошлись с друзьями по местным заведениям, и Саша сказал, что всё, бар надо открывать здесь, потому что это то самое пространство, где ты можешь быть востребованным, где ты понимаешь, что то, что ты делаешь, может быть нужным людям. Сейчас в Петербурге, к сожалению, не так — там людям уже ничего не нужно и там уже всё есть, просто переизбыток. В мае мы приезжали познакомиться, 1 июля он поехал искать помещение, в августе нашел, и началась стройка. А осенью мы уже открылись.

Конечно, это совсем разные вещи: приезжать на каникулы раз в год и переезжать работать. За те два года, что мы провели здесь, город раскрылся совершенно по-другому, он стал шире и многограннее для нас. Мы столкнулись и с его особенностями: здесь совершенно особенный ритм жизни, наверное, такой прибалтийский и неторопливый. Люди не спешат доделывать дела на работе, опаздывают на встречи, что-то отменяют и переносят на потом, и это почему-то не напрягает так сильно. Нет, конечно, иногда это просто вызывает бешенство и недовольство, но в целом ничего не меняется. Я знаю, что вернусь в Санкт-Петербург и город просто сожмёт меня своими рамками. Здесь я чувствую себя более свободной и расслабленной, а там за такую расслабленность тебя могут серьёзно наказать: партнёрскими отношениями, дружбой и так далее. Мы шутим, что немного заразились этой калининградской беззаботностью и немного опасаемся, как придётся перестраиваться.

О том, почему возникло решение продать бар

Натали Осмакеску: — Изначально замысел был таким: либо мы запускаемся, все отлаживаем, уезжаем и ставим вместо себя какого-то управленца, либо мы запускаемся как стартап, какое-то время работаем, опять же всё отлаживаем, а потом передаём заведение в хорошие и надёжные руки. Мы выбрали второй вариант. И это было непростое решение. Спустя год с небольшим после запуска мы поняли, что всё настолько стабилизировалось, что бар уже можно продавать, он к этому готов. Но как мы это поняли: каждый из нас это понял, но в семье эту тему не поднимал. Мы вроде бы и понимали, что всё, пора, но не говорили об этом друг другу, сопротивлялись факту. Зимой наконец-то признались: да, у нас всё очень стабильно и неплохо, но больше нет момента роста, а мы хотим двигаться дальше. Мы достигли опыта, ради которого приехали сюда, стали чувствовать себя в этой среде очень комфортно и решили двигаться в сторону продажи. Стали думать, кто может стать новым владельцем. Сразу было решено, что мы не будем размещать объявление на «Авито», вообще не будем делать массовое предложение, а будем искать человека адресно.

Саша Гублер: — Мы ведь делали не супербизнес-проект, а так, всё по фану. Нам хотелось сделать бар и нам хотелось оставить после себя заведение, которое сможет прекрасно работать и процветать без нас, поэтому мы очень болезненно и ревностно выбирали возможные кандидатуры. Да, пошли слухи о том, что мы продаём «Улицы», люди стали заходить и спрашивать цену, условия и так далее, но ты вот понимаешь, что все эти люди не те. И на такие случайные предложения мы никак не реагировали. А потом я как-то зашёл к ребятам в «Ельцин», мы разговорились за барной стойкой, я закинул удочку, и через пару дней всё как-то завертелось.

Мне кажется, что бар что-то изменил в городе. Во всяком случае, я хочу так думать. Мы были первыми, а потом стали открываться другие маленькие бары, которые делают люди, близкие нам по духу. Нет, это не следствие, просто началась какая-то одна волна, совсем другая история, и это здорово. Конечно, что-то изменится. Мы не указывали ребятам, что оставлять, а что нет. Но они и так не планируют сильно менять формат в ближайшее время. Точно известно, что вместе с нами ушла часть сотрудников, те ребята, которые были с самого начала. Новая команда собирается оставить название бара. А я же оставляю за собой право использовать логотип «Улиц»: возможно, он появится в моём проекте, который будет связан с одеждой.

Натали Осмакеску: — И мы надеемся, что они оставят этот формат, когда в городе есть маленький бар с коктейлями и весёлыми танцами. И с «русским столом».

О критике и о том, как всё работало

Саша Гублер: — Да, нас, критиковали, например, за то, что мы несколько месяцев назад ввели депозит на входе. Но всё, что касается критики — это нормально. Всегда найдутся люди, которые будут говорить, что «бар уже не тот». Да бар всегда «не тот»! Но у любого заведения есть костяк, который составляют те люди, которые ходят всегда — со дня открытия до дня закрытия. И у нас есть такие люди, а есть и те, которые были с начала, потом перестали ходить, а потом снова вернулись. Да, мы ввели депозит, но это был не шаг отчаянья, а абсолютно обдуманный ход: мы отсеяли ряд нежелательных персонажей, поэтому в «Улицах» стало лучше и спокойнее.

Натали Осмакеску: — В самом начале мы были просто максимально толерантны, фейс-контроль ввели только через несколько месяцев, хотя можно было сделать это гораздо раньше. Но нам важно было понять, что вообще за люди к нам приходят, и даже если нам в них что-то не нравилось, мы их не выгоняли. Да, в Питере мы могли быстро всё просканировать и сказать: вот этих людей мы хотим видеть, а вот этих — нет. В Калининграде мы не могли позволить себе даже представить такое, потому что мы практически ничего не знали о вашей городской среде. Нам было важно понять и узнать её. Поэтому первое время здесь были абсолютно разные люди, и части гостей это очень не нравилось. Принять решение, кого же мы будем отфильтровывать, было непросто: мы очень дружественные люди, и пришлось нарастить панцирь, с кем-то быть жестокими, говорить: вы сейчас уходите и больше не приходите. Да, были моменты, когда мне самой было некомфортно находиться в баре, но надо было понять, в какой момент и с кем нам комфортно. И важно понять, что мы выбирали не тех людей, которые ведут себя правильно и корректно, а тех, с кем весело и хорошо. Интересно, что несколько месяцев назад стали приходить молодые ребята, которым по восемнадцать-двадцать лет: то есть появилась свежая кровь. Они по-другому себя ведут, иначе выглядят, но это всё добавляет классный контраст. Об этом месте миллион воспоминаний. И я буду вспоминать не смешные случаи, а именно самих людей. Тех людей, которые не пропускали здесь ни дня. Тех, кто стал нашей семьей и дал нам дом.

Долгое прощание

Натали Осмакеску: — Эти два года нельзя сравнить ни с чем. В моей жизни никогда не было ничего подобного. Я ехала в Калининград с опаской: всё же я оставляла в Питере свою работу, а я практикующий психотерапевт, свой кабинет и так далее. Мама, кажется, до сих пор не простила мне, что я оставила медицину и поехала открывать бар. Но я правда не помню лучшего периода в своей жизни. К тому же я не прекратила работу по специальности: теперь у меня богатый опыт ведения консультаций по скайпу, консультирования по всему миру, чего тоже не было никогда. И эта работа в баре расширила мои возможности: люди, которые мои ровесники или чуть старше, приходят и, когда выпьют, рассказывают, они так много делятся переживаниями под алкоголем… И оказывается, что бар — это не только увеселительное заведение, но и то место, куда люди приходят излить душу.

Саша Гублер: — Канет такой пласт… и что придет на замену… Мне тяжело об этом думать. Если бы можно было бы всё повторить, чего я бы не делал? Да есть нюансы, о которых я не хочу говорить, но в целом мы всё правильно делали. Понимаешь, в Петербурге я был человеком, на которого работал весь офис, а я просто приходил в бар. Здесь же пришлось всё делать самому с нуля, и за всё отвечать тоже самому. Конечно, приходилось напарываться на кучу подводных камней. Но а как иначе?

Жалеть не о чем. Ни о людях, ни о формате. Да, в Европе есть бары, которые работают десятилетиями, и так просто должно быть. В Питере сейчас появляются такие заведения… Если бы Калининград был именно нашим городом, то мы бы здесь костьми легли, но сделали бы так, чтобы «Улицы» стали именно таким локальным баром. И понятно, что людям все равно хочется того, с чего все начиналось, что они почувствовали, поэтому все и вспоминают старую «Зарю», старую «Киберду» и так далее.

Натали Осмакеску: — Это важные слёзы. Это всё необходимый этап: расставаться тяжело, но надо. Это лучшее время, чтобы уходить. Мы не хотим застывать, не хотим стоять на одном месте. Мы с Сашей два года в браке — поженились перед открытием «Улиц», приезд в Калининград и старт бара были нашим свадебным путешествием, да что там говорить, мы сюда и деньги, подаренные на свадьбу, вложили. Этот бар стал нашим подарком, нашим ребенком. Два года работы бара и два года работы нашего брака… Знаете, мы еще не знали, каким будет помещение «Улиц», но покупали вещи для интерьера, и они сюда вписались просто отлично. У нас пока нет своего собственного жилья, но мы знаем, как делать самим ремонт и как обо всём в этом процессе договариваться. Единственное, чего я пока не знаю, так это где брать сейчас силы. У меня сейчас ощущение, что ты здесь оставил свою душу.

Текст — Александра Артамонова, фото — Денис Туголуков